Я3 - 97года с постскриптумами - 13 года - 9

                ***

          Дома, казалось, не было; только где-то под землей самостроился фундамент и где-то над небом летала крыша. «Осталось стены построить. Потянуться радостным утром и растянуться от земли до неба». «И чтобы нас было больше, чем деревьев в лесу, а деревьев в лесу  было как травы на лугу…»

         Казалось, дома никакого не было - деревья, а где нет деревьев, там травы; казалось, что одни настолько возвысились, что уже улетели - за мечтой, туда, куда, трепеща, и листья хотели бы лететь - а другие настолько углубились, что уже нырнули - за знанием, туда, куда, трепеща, и рыбки хотели бы плыть - но нет, вон мелькнула фигурка, другая среди солнца, деревьев и трав... (Кто-то смеялся, кто-то водою, на солнце сверкавшей, плеснул, проплывая, кто-то, как икар, стремительной тенью пролетел очень низко, уже приземляясь)

П.С.: гимны природе (уже с оптимизмом по поводу своего положения…)

                ***

         Сквозь дыру в колючей проволоке проник в запретную зону. Тот же лес, но всюду надписи «Стой! Предъяви пропуск!» «Не трогать, убьет!» и прочее... «Ничего не боюсь» - шепчу, «пугать только, скоты, горазды... И как запуган этот лес, как он темен, крапивой зарос и буреломом завален. В нашем квадратном мире дерево в спичечных параллелепипедах продают, а тут его целый мир  пропадает. И  ни одного часового - на хер он здесь нужен - у них, скотов, есть полегче способы с ума сходить: пьют как водолазы и вокруг столба строем ходят...»

П.С.: по дороге на дачу в Киндерях была такая колючка с дырой (и сейчас есть?!) Но, конечно, я туда не лазил – зачем? (есть полегче способы с ума сходить!)

                ***

            «Ничего нельзя»... - быть такого не может, надо поискать: да, вот, кое-что можно, а вот это даже нужно...; о, да оказывается, много можно; и, наверное, многое из возможного для чего-то нужно - иначе для чего оно возможно? ...Ну, понял, наконец, что можно всё, но вот с «нужно» неполадки начались - всё перепробовал, всех впустил, но все мимо прошли, никто не остался... 

П.С.: по сей день вокруг никого и руки опускаются…

                ***

           Говорил, запинаясь. Трудные, деликатные и ответственные вещи хотел сказать, вот и запинался. Не от робости запинался, напротив -  ¬не боялся вот так запинаться. Будь хоть сто раз косноязычен - лишь бы как дерево листвой и плодами увенчан.  А то гладка жопа, но увенчана лишь дерьмом и бумажкой. 

П.С.: бывало такое (но лучше бы не было –  общая зажатость отпускать не желала…)
               
          Я праздную смелость, в ее честь открываю перо. Лишь смелость нужна, чтобы быть честным; и умным, поглядев правде в глаза. Лишь смелость нужна, чтобы праздновать жизнь. «Я стрела, самураем летящая, высоким чувством летящая - не стой на пути. На пути стоят лишь те, кто воюет со мной, пытаясь поймать и купить; и те, кто смотрит мне вслед, сзади, далеко  стоят на пути, у истоков пути, у врат железного детского сада...»

П.С.: перо-то открывал… «Не стой на пути» - опять БГ… От него я заразился неким гордым романтизмом? (хотя тогда моим хэдлайнером была уже «Агата Кристи»…)

                ***

            Лирик молился женщине. Ему было хорошо, благостно, благоговейно. Поминал почему-то Бога («ты – богиня, Боже»). Женщине, конечно, тоже было очень хорошо. «Как плохо было, когда меня никто не любил - пыталась думать. А тут: две титьки-авоськи, одна попка-тазик; приходит душка член и говорит: «я дома. Сейчас всё сделаем, кайф словим и заснем». Хотя человек этот дурак, конечно, осел, вьючное животное…»

То в постель, то за стол - покушать, пописать. Дела постельные, дела столовые - жизнь семейная (четвертым браком, однако - кругом постели и столы)...

П.С.: после постели и аппетит хороший и есть что описывать…
 и самолеты для перелета…

 Немного и промахнулся лирик: надо жизни молиться, а  «жизнь» и «женщина» -  это сходно. Только жизнь так велика, что надо умудриться   промахнуться, в  дырку целиком залезть…

П.С.: пошли тексты с психологией из моей предыдущей жизни – бичую… Против баб у меня был протест как у «подростка» Достоевского (и есть?! Не знаю…; могу например, так сказать: когда мужики невысоко берут, то бабам и вовсе приходится ползать… Если мужик не выше потолка, то баба будет не выше постели и стола… А т.к. это уж слишком убого, то вдобавок она молится какому-то «Богу» или культурна донельзя…)
__


           Молния пришла, породила толпу, но вся толпа столпилась у дверей в громоотвод. Канализацию - в отвод, и молнии - туда же; соседями  могли бы быть, раз через стенку.

Бог помолился человеку, но человек не услышал даже - у него всегда громоотвод...

П.С.: религия и культура – это громоотводы, с попыткой породить свой собственный гром…. (вспомнил опыт с электрическими разрядами на уроке физики – примерно такого размера молнии, но зато уши заложит, такой гром…)

__


           Пока  не признаюсь в вещах подлинно ужасных, я не смогу постичь вещи подлинно прекрасные. Я нож острый, не тупой. А внешне такой же…

П.С.: люди как дети, и они мигом мой нож себе запретили – порезались пару раз и все… Но в вещах подлинно ужасных мне признаться не дано (если и есть в чем). Я вообще стеснительный – не способен, например, голышом пройтись по улицам…

           Упорно пытаюсь поставить свой мир с головы на ноги. А он уже привык на ушах стоять, из них  вроде бы ноги стали образовываться, некие ступни, голени, колени и бедра. И они почти готовы к ходьбе на месте. А ноги-то как раз выродились, стали чем-то невнятным, похожим на уши. И надо заново учиться не только ходить, но и стоять на них...

П.С.: мое извращенное воображение или их извращенная жизнь?…

__

А с тем соседским пацаненком, которого я раньше поминал как бесенка, вроде бы произошла удивительная метаморфоза: добрым стал, за папкой своим бегает как влюбленный… Но и он, папка, как окрыленный теперь, так старается; на улице не стесняется из себя самолет изображать…

П.С.: гибельная была семья – сам папка был, например, с пороком сердца. В таких случаях ребенок -  единственная искорка надежды на что-то хорошее, на продолжение жизни…

                ***

            «Любить должны самцы и менеджеры, а я  должна либо отдаваться, либо  продаваться» - однажды, отдаваясь, она почти любила; однажды, продаваясь, она почти любила деньги…

Каменные статуи  - порождения гор, их дети, детища, детины, а город –  зоопарк, где их поселили...

П.С.: всегда ненавидел скульптуры из-за их темного, мрачного, застылого вида…

         ***

А приятно было идти рядом с высокой девушкой.

 Грешила, любя – так что это почти не грехи,  а черновики истинности…

Сидел на пароходе около «окошка» – палуба была открытой, не застекленной – смотрел, счастливый, на солнечную воду и берег далекий, а сбоку Ж. сидела и  мирно дремала с хорошим лицом…

П.С.: эскорт-услуга…

                ***

          «12 сыновей Иакова» - очень любил жену свою, а она его не любила?! Но тогда дети были бы не талантливыми. Может, просто бежали наперегонки, оба любили изо всех сил и  мужчина всякий раз оказывался быстрее и сильнее...

П.С.: смотри мою Теорию на этот счет где-то ниже…

                ***

           Всё понял в жизни (не так, как те, кто свое замыкание в консерву называют пониманием всего - они только закруглились, вступили на путь потери интереса к жизни - со всем тем в ней, что можно и стоит понять), но понял и то, что таких не только не награждают, но еще и убивают  иногда (или на крест вешают, «чтобы рук не пачкать об эту падаль - сама сгниет, концы отдаст») - а он не только не хотел умирать, но хотел и удобств, и даже наград: «разве что, с медалью на груди соглашусь на неудобства; даже на смерть соглашусь, если будете считать меня бессмертным!». И вот, решил сдаться, притвориться,  с тем, чтобы в самом конце выложить всё, хлопнуть дверью...
Но сдаться нельзя, невозможно - если возможно, то, значит, ты еще не понял всё - для подлинно «странного» возвращение в «норму» так же убийственно, как и уход в сумасшествие. Мир из ваты не лучше мира из иголок - тем более, что один идет вместе с другим... ...«Я сдаюсь на два часа в какой-то очень безобидный плен. Почти совсем не страшно, только скучно. Хотя занятий – море; даже спортзал есть, в спортзале - море...»

П.С.: это детское ощущение – после мутотени «уроков» входишь в спортзал, а там глаза разбегаются от моря чудесных возможностей… Кстати, еще пару лет назад мечтал найти спортзал и возобновить свое участие в Игре…
Про «хлопнуть дверью в конце» всю жизнь удивляюсь, что почти никто так не хлопает! Или эти хлопки сразу глушат, подушками накрывают, ведь некому их защитить… (Нагибина только и могу вспомнить; гораздо больше народу хлопает дверьми в самом начале – чтобы привлечь к себе внимание… Может, многие и думали, что в конце хлопнут, но становились такими немощными и мирными, что это желание отпадало, как суета сует…)

__

Вспоминаю тот вечер, когда в темноте парка А2 с С2 вдалеке катались на качелях, а А. с «Н-н», поблизости, ходили по парапету фонтана. Фонтан не работал и качели, конечно, тоже были «не фонтан»… Кроме меня, зрителей не было – остальные в стороне сидели, за забором – а на меня они не смотрели, однако теперь я уж знаю точно, что А., например, только делала вид, что не интересовалась мной. Пыталась встать между мной и А2, кружилась, почти танцевала – а те вдалеке только спорили о чем-то, нервно накачивая качели. Спорили о том, не вернуться ли им в компанию… хотя, с другой стороны, что и делать в парке, как не на качелях кататься. Не вокруг же фонтана ржавого бегать…

П.С.: опять же, в тот момент был в прострации – и только через три месяца что-то дошло… А. тогда не только в меня, но и в песни Щербакова была влюблена – это резонировало… Видела во мне второго Щербакова?!

                ***   

         Способность писать - вторая речь; рисовать - второе зрение;  петь - второй слух (и голос; хотя для художества действительно же достаточно слуха.) «Первый человек, Адам - перстный, последний человек, Христос – небесный». Опасаюсь вот, как бы не лишиться небесных речи, зрения и слуха - измотался что-то, разбил ноги на земных дорогах, разбил руки и голову о столбы земные и стены. «Как ужасно онеметь, ослепнуть и оглохнуть! А что-то заплетается язык, стираются картины и звуки сливаются в один...» «Как много словес и видиков, и музычек, как много шума, я погребен и должен спать, как все здесь на кладбище, на похоронах с речами, музыкой и видом. Нарушить бы все  до одного приличия разом, встав из гроба, как с постели, улегшись в постель, как в гроб. Разбойничать, так разбойничать, черт, Боже. Что еще я могу, глухонемой слепой...»

П.С.: да, бунтую иногда перед самым сном, ворочаюсь и телом и головой… И в информационных океанах утонуть не трудно – я с тех пор именно в плавании по ним сделал наибольший прогресс…

           Я заострю все ножи ваши, люди - и пусть начнется древняя война на кухнях и в столовых,  с выбеганием в прихожую, где все не в курсе, в черном и с грязными ногами и в залу забеганием, где люди в белом, кажется,  еще обеда ждут...

П.С.: столовская война  - ведь враги человеку домашние его…

Я ошибаюсь, конечно, я прав, что ошибаюсь, тут не может быть сомнений и ошибки, но  не понимаю только, где я ошибаюсь – и, может быть, мне шагнуть  определенно в сторону, чтобы стала ясна хотя бы ошибка моя, хотя бы сторона моя, хотя бы ноги мои тогда выступят из темноты, пусть будет ясно, что они в грязи ошибок; да, пусть будет грязно...

П.С.: отличный текст, но про грязь, к сожалению, тоже нехорошо пророчит…

                ***

            Они прекрасны как дети, неужели их все же согнут в дугу и начнут они бегать по кругу, нагрузят  - контор-то как собак нерезаных - и будут  ползать по кругу. «Оглобли-крылья давайте, друзья, заворачивать, а то ни в одну упаковку не полезут». Выкопан ров, забор построен - и вожжи смело натянуты. И пряник по пять копеек протянут, и горб гордости жестяной, за восемь, уже к спине крепится – «нагнись-ка, друг» (они всё время «по-хорошему»)… 

Так хочется, чтобы никто не умер, родившийся умершего не заменит…

П.С.: а с другой стороны, раз в тех же автобусах  ни на кого особо смотреть не хочется, то вывод можно сделать обратный – «зачем и родились»…

И не говорите о том, что вас согнут, но не сломают - слабое, совсем слабое утешение; утешение, от которого плачут, ползая ниц по кругу...

П.С.: согнутых выпрямить и по второму разу в дело пустить?! У каждого из них будет характерная отметина, волна, кривизна в середине…

Я не слишком пафосен? Зло же не стесняется, а я почему должен? Раз оно кричит, то уж тоже шепну пару ласковых.

П.С.: да, после странствий по инету и жизни можно сделать вывод, что особо ничего стесняться не стоит…

Почти все злые - слабаки, нападают только кучей - собрать ее, однако, не проблема, кругом такие - но почти все добрые вообще засранцы, всё поле боя изгадили своими прекраснодушными гимнами, что тоже  кругом валяются и в кучи, тучи кучерявые собираются...

П.С.: Аминь.

***

          «Отвергни себя, возьми крест свой и следуй за Мной» - и будешь   Достоевским и Толстым. Правда, и они лишь наполовину выполнили заповедь: Достоевский взял крест, т.е. решал проблемы, свои и ближних, но не отверг себя - отчего не слишком преуспел в решениях и остался всего лишь «литературой» (и терял себя во всяких игорных домах). А Толстой, наоборот, отверг себя («я - грешник, а мои романы – забава»), но вот креста  так и не взял, всего лишь «терпел» – в том числе и невозможную семейную ситуацию - поэтому не слишком преуспел в развенчивании человеческих авторитетов,  остался всего лишь «общественным деятелем»  (и был обременен сверх меры).

П.С.: в этом раскладе  мне ближе Достоевский? Ведь не отверг себя. Но терпилой-то был! (А куды деваться, все крестьяне – терпилы. «Бог терпел и нам велел»… Зимой я Достоевский, а летом явный Толстой…)

***

 «Бремя Мое легко» - «Мой крест не тяжелее меча. И наше странствие проходит по местам, прекрасным даже во время печали».
Странствуем в поисках проблем, крестов, мест, скованных смертью, распятых ею - и не боимся войти вовнутрь, подняться - побеждаем и выходим, спускаемся, а позади вместо креста уже древо жизни... Да, получается, что после детского сада, этого подобия рая, надо идти на крест, это подобие ада. Иначе ты не жил, а просто всю жизнь стоял в очереди и сдавал полученный билет, место для жизни... Соломон сказал: «что мы находим, если всё равно впереди нас ждет смерть - всё суета сует», а Христос сказал: «что мы теряем, если, набравшись смелости, выходим из рядов, которые всё равно впереди ждет смерть».

П.С.: в детстве, кстати, я любил романы Скотта про рыцарей с мечами…

***

Атеизм - великая вещь, потому что прямая и ясная. Он не гламур и видит смерть, а это всё, что нужно для того, чтобы человек сделал выбор…  Правда, дураки тогда почему-то воодушевились, взбодрились от страха до сумасшествия,  мол, раз единожды живем, будем стараться - и наклепаем столько домов, что самой смерти тошно станет  - но не склепали таблетку-эликсир бессмертия, всё ограничилось египетской пирамидкой и заспиртованной мумией, древностью дикой...

П.С.: да, атеизм – великая вещь, но 99 процентов, им увлеченных, слишком уж большие дураки… (для глупых баб – гламур, для тупых мужиков – атеизм)

***

Полет в некой гондоле на небольшой высоте, вялым ветерком подгоняемой; топчешься там на небольшом своем пятачке, и больше ничего. Стены у корзины гондолы высокие, чтобы не дуло, и ни руля, ни подъемно-спускового механизма - только в самом конце обрывается, износившись, трос и шарик гондолы уносится ввысь, а корзина его - вниз…

П.С.: блин, нормальный ветерок! Я обожаю свою гондолу (в корзине только тело, а в шарике – и дух и душа…)

***

            «Отвергший себя» не боится унижений, он сам себя критикует, а «взявший крест» не боится проблем, он их ищет, чтобы не жить вхолостую. А это то, обо что все претыкаются: боязнь проблем и унижений. Вынуждены лицемерить, надевать маски людей беспроблемных и неуниженных. ...Все в масках - не только волки, но и овцы; в одинаковых масках. Вечный детектив:  неясно, кто убил и хорошо, что хотя бы ясно, что кого-то убили...

П.С.: поэтому и пошел Христос к «последним» людям – они хотя бы не боятся унижений. Другая перспективная категория: честные ученые, искатели – они хотя бы берут крест. Или те, кто помогает кому-то…

***

             «Читая такое, хочется сделать вид, что тебе всё это приснилось! Слишком трудно вместить (слишком страшно вмещать)» - «Не бойся, не жмурься («сплю, сплю»), приоткрой тайком от меня один глаз. Я же и сам такой же, хотя  и автор - не свое пишу, а сказанное мне Богом логики, науки…»

П.С.: собираю семечки, но что из них вырастет, не знаю – вытаскиваю, что в каждое из них заложено (разумеется, не мной!). Просто вижу, что это – семечко (раньше говорил о «зацепке») и знаю, что если поухаживать за ним, то оно обязательно вырастет (причем, тут же, за 5-10 минут!)

                ***

            С трудом сделал еще один шаг и, наконец, был  принужден остановиться. «Ну, любитель прогрессов, шагов, теперь смотри, куда зашел - трубы, провода, шкафы, сковороды. И все сделанные дела не  в счет. А, может, и с этим гарнитуром что-то сумеешь сделать?»

П.С.: то ли еще будет, но уже предчувствие, пророчество… Слишком в большой свинарник я попал, чтобы и самому не насвинячить…

                ***

           Моя история - история человека, бывшего никем и становящегося чем-то… - даже всем? Я был только как некая туманность, а теперь  чувствую в себе дух и библейских героев, и Толстого с Достоевским…

П.С.: был никем, стал всем, потом опять стал никем, теперь опять становлюсь всем (а может, и в 2007-8 годах был тоже совсем неплох?)
От «библейских героев» меня современные евреи отвратили…

             Есть два испытания: не только смертью, но и богатством, «супержизнью» - и в те, и в другие ворота трудно верблюду пройти. Пока положение неопределенное: ни богат, ни беден, ни жив, ни мертв. Скорее беден, но скорее жив, скорее мне ничто пока не угрожает...

П.С.: всегда так…

__

Н1, оказывается, Вовке говорила про мои писания: «такие закрытые тексты; не поймешь, что за человек».

П.С.: она сама непонятная, закрытая; впрочем, как все…

«Размножаются как тараканы» – а вот у нас, видимо, устойчиво всего одно семейство живет. Иногда мы одного из его членов ловим и убиваем, но ни исчезновения, ни размножения почему-то не происходит. Около обеденного стола поселились…

П.С.: про муравьев вспомнил – это был главный в моей с насекомыми жизни кошмар  (но тоже слабенький). А в Отарах ничего подобного никогда не было…

                ***

            Реалисты до опупения будут хранить свой реализм (а реальность становится всё более авангардной), а авангардисты будут разлагаться до пупка и реально изображать «плоды» своего разложения. В итоге, встретятся - и у тех, и у других на картинах пупки. Братство в помойной яме. Немой хор, пытающийся спеть нечто неразборчивое.

                ***

             Сначала слепило солнце, затем оглушал гром, я шел далекой дорогой к тому, кого, вероятно, не будет дома, по пути дал пять тысяч женщине («муж не получает зарплату, двое детей», лицо не спившееся, похоже на правду), весь путь думал о ней и о том, которого не будет; стоял под деревом, пока лил ливень, перебегал дорогу и перепрыгивал лужи... -  людей почти не было на улицах, всех,  казалось, поглотили солнце, гром, та женщина, ливень и мои мысли; и меня почти не было, я шел и почти спал; знал, что его не будет дома, что мир пуст пока и некуда идти...

П.С.: другой был еще город, старый…

                ***

           Вдруг понял, что на самом-то деле я давно не думал. Всё воду лью, а давно  надо не поливать, а обкапывать, например; или вредителей купоросом уничтожать. Всё время же есть что-то важное, что надо сделать, сначала обдумав. Пусть небольшое, но важное - а это большое, но уже пустая  тара. Потоки тары, потоп. Трактор бы на этот потоп.  И все равно целый город останется. Значит, и тут надо что-то обдумать...

П.С.: частенько чувствую, что должно быть что-то «небольшое, но очень важное», пытаюсь додуматься и не могу…

                ***

«Между нами есть мост, просто ты не хочешь идти по нему со своего берега на мой...» - стоит там, вдалеке, и от возбуждения кривляется, как обезьяна. В принципе, в хорошем месте и одному неплохо - одиночество ужасно посреди толпы, запертой в казарме. ...Его берег затонет, а мой вверх улетит - такая она река, жизнь, так течет однозначно...

П.С.: Это про П. – более тугого, в смысле каких-то перемен, человека трудно найти…
Свою казарму вспомнил…


                ***

              Крыши культурных летают - вещь не такая уж мистически чудесная,  потому как когда у тебя нет фундамента и все твои дома построены на песке, то трудно не испытывать сильной тоски, а от сильной тоски улететь совсем нетрудно, стоит только щелкнуть рубильником, подумать о ней. Итак, это сумбурные, недоброкачественные полеты-миражи. Впрочем, и самый плохой полет - это полет, т.е. счастье, а счастье всегда в плюсе. Также и фундаменты религиозных прочно стоят, все испытания доблестно выдерживая, как то булыжнику и подобает - но о какой разумности может идти речь, когда всё строение всегда тяп-ляпается из подручных, негодных материалов, а про крышу вообще понятия самые туманные: говорят, что трудно задрать голову, что упадет она на голову, как пить дать... Одни залетались, а другие застоялись - до одурения. Расходуют не только тела свои, но и дух - дурнями кончают. И с душой измочаленной, стертой. Односторонни, необъемны, вот и не понимают, что мало и крыши над головой и прочного пола под ногами - что дом нужен. «Устройте из себя жилище...» - конечно, зная, что нет крыши без полетов и фундамента без углублений.

              Когда ты плутаешь, то тебе вредят и те, и другие, разрывая на части (тогда думаешь даже: «а не лучше ли быть односторонним?!»), но зато когда дом строишь, то у тебя два помощника: не ладится строительство крыши – «что-то нет  вдохновения» - консультируешься у культуры; неполадки в  фундаменте – «туман в голове» - спрашиваешь у религиозных спецов (и те и другие, конечно, уже в памяти моего «компьютера», души и головы… - разве что без магнитофона с песнями пока не проживу)

            С культурными легко поссориться, указывая им на фундамент («заземлить, запутать меня хочешь, гири на ноги повесить! Не хочу я ни в чем разбираться - всё это безнадежный темный лес! Надо просто в кайф жить, пока судьба дает возможность»), а с религиозными - на крышу («закружить, затуманить меня хочешь, дурацкий  колпак на голову повесить! Не хочу я с этим туманом валандаться! Надо просто со здравым смыслом жить, пока Бог дает возможность»)…

П.С.: ни культурные, ни религиозные не поймут, о чем это я!

                ***

         Могут крикнуть и «осанна» и «распни», но пока всё в рамках приличного разговора. Только чувствуют, наверное,  сильные позывы к шатанию и качке. Так-то к шатанию и качке «обычный» человек привык (если долго живет), но тут что-то слишком сильно мотает. «Не ко сну такое, а к рвоте. И как только не поймет, что нельзя такие глупости говорить, ведь хороший  человек». («И как только не поймут, что только от этих «глупостей» и можно стать хорошим человеком»)

П.С.: молчат в тряпочку – может, боятся, что я сам их распну?!

Летели вниз, не раскрывая парашютов. Парашюты эти были сложными и индивидуальными устройствами, у каждого  свое лицо и характер, но находились в сложенным виде и потому походили на младенцев в утробе. Долго и стремительно  летели; когда стремительно летишь, время мгновенно пролетает - столько впечатлений. Правда, все впечатления были очень однообразными и с кого-то момента пошли одни повторы, так что казалось даже, что, несмотря на всю стремительность, ты просто висишь в воздухе... И вот уже завиднелся конец пути, земля. «Раскрывайте же парашюты!» -  крикнул было я, но в ответ вдруг услышал целую лекцию про то, что там - цель пути, что смерть при падении мгновенна и потому не может считаться страшной. И даже: «сохраним наши парашюты в неприкосновенности!»… «А ведь могли бы зацепиться хотя бы за последние, самые нижние небеса… Ей Богу, в мире столько же героев, сколько и дураков, но дурак в кармане спрятан, а герой на голову одет…»

П.С.: «парашют» - душа… Функционерам и технарям душа противопоказана…

Воскреснуть нетрудно - трудно понять, что ты мертв. Если поймешь, то рванешься и, конечно, воскреснешь. Почаще бы понимать, голову от черной воды не отворачивать. Пусть ее только по пояс, этого  достаточно для того, чтобы жить долго было очень трудно… И я уже не хочу «на время» утонуть, чтобы забыться… - как было раньше, когда  злоупотреблял любовью ко мне Бога, воскресавшего меня каким-то Своим, обыденным способом (умирал, конечно, в расчете на это воскресение. Если будешь умирать без расчета, то не воскреснешь, несмотря на всю обыденность, природность и естественность этой процедуры)

П.С.: надежда на рывок, злоупотребление евангельской терминологией… «Трудно – не трудно» - все относительно…

         «Бред же! Сумасшествие! Мистика! Физически чувствуешь, как от такой писанины тебя обволакивает какой-то кошмар!» - «Где? Где бред? Давайте спокойней, разберемся...» - «И эти призывы к спокойствию - тоже кошмар! Вроде бы в каждой фразе по отдельности есть резон, а в целом - уже бред! Впрочем, и резоны, наверное, бредовые, просто не успеваешь сообразить, всё так быстро меняется - глазом не успел моргнуть, а уже по уши в бреду!..» - вот такой разговор. Некоторые полусумасшедшие от моей разумности не излечиваются, а напротив, окончательно сходят с ума с пеной у рта. Мол, только этого им и не хватало, чтобы  по-настоящему взбеситься и свихнуться. Что делать, может быть, туда им и дорога, нечего людей калечить...

П.С.: боялся людей шокировать, старался выглядеть разумным и умеренным…

__

Вспомнил одну фразу П.: «Я очень трудолюбив. Мне надо только включиться в работу и тогда уж я шпарю, как танк»… (Сам такой; но, кстати, убедиться в его трудолюбии пока не удалось – зачем и ходит ко мне, не включенный…)

П.С.: потом в туалете плитку нам сделал – небольшую стенку… Он – работяга, базара нет (запои его губят и, кажется, игра… И баловство с наркотиками?)

…Еще одна Вовкина знакомая (православная лет сорока, вид несколько очумевший, перегретый, а так интеллигентная) отозвалась обо мне по творчеству моему как об одиноком цинике!

П.С.: опять же, скорее всего, сама такая! (Бог ее знает… у некоторых баб всюду одинокие циники…)


***               

 Иногда «офонареваешь», теряешь контроль над собой и что-то вопишь, мол, мне все позволено и доступно - но радуешься-то некрасиво. Настолько некрасиво, что после такой пьянки похмелье совершенно неизбежно...  «Опять не выдержал и опять возомнил себя богом» - и тут же с копыт  долой, потому что Бог-то сразу говорит: «так давай, лети ко мне - или не лети, падай» - не лечу, конечно, не могу, даже при такой высокой скорости и сильной радости. Так, на какие-то минуты задираю нос и вытягиваю шею, а потом... (а потом - вниз; всё вниз - и голова, и шея, и плечи, и руки, и тело; и всё, что ниже тела, все равно – вниз). ...Да, на некоторых скоростях я неизбежно начинаю ощущать себя богом, а при некоторых на корячках передвиганиях - насекомым и скотом. ...Потом снова в поход из насекомых в боги - проходом мимо человека. Правда, проход очень длинный, а насекомым я бываю не дольше, чем богом - минуты...

П.С.: молодой был – вот свидетельство (их не так много?!).  Я бы и в сто раз больше орал от души, если бы жизнь располагала!

__

…Просто Бог решил поручить мне нечто (не за заслуги – за счастливый характер, наверное; который, опять-таки, от Бога, но Бог, наверное, Сам не ожидал, что я у Него получусь таким удачным!)

П.С.: только на подъемах верю в свой счастливый характер…

Заслуга моя во 2-ом начале, том, которое было в 91-ом, в 27 лет. Вот тут получилось по Писанию: «Царствие Божие усилием берется».

П.С.: вроде как благодати было маловато во взятом в тот период…

Впрочем, крест тогда был – взялся решать проблемы – а вот отвержения себя не было (отсюда стеснительность и раздражительность)…

П.С.: оседлал одного конька, а второго не смог – а он был как вторая нога…

__

Вовка ходил на поминки туда, где жила З. и оказалось, что обстоятельства таковы, что вероятнее всего это совсем не самоубийство  - для него не было причин. Похоже на то, что ее, не пившую, не курившую, отличницу, накачали наркотиками, растворимыми в чае у знакомой одного маньяка, который ее давно домогался и она, видимо, побежала от них на крышу – а потом и спрыгнула с нее.

Торговый институт, любительница Цоя, Ремарка… - такие становятся женами военных – а наш Вовка похож на нашего военного дядю… Смелая девушка – даже с наркотиками спрыгнуть с крыши нелегко – 9-ый этаж… А, может, из-за любви к Вовке она стала такой смелой – он говорит, что она не сводила с него глаз и он подошел к ней, загипнотизированный ее взглядом – «в первый раз за пять лет сам подхожу к девушке». …«Сломать ее, а после будет, как шелковая» – и она чувствовала, что это реальность… Вовка говорит, что всё окружение ее было крайне убогое…

П.С.: милая девушка,  но я видел только фото… (где хотя бы фото сейчас? Тоже спрыгнуло с 9-го этажа…)

               
***

Был глубоко ранен, «даже странно, что не убит». И залез в эту свою духовную рану мысленно и стал в ней плакать и молиться, и клубиться. И искать твердого. И стала зарастать рана. И мелькнул свет. И улыбка мелькнула ночью во сне...

                ***   

Евангелие, «Благая весть» - это весть не о благе спасения от полной погибели - такой вестью был Ветхий Завет - Он же не только информация о существовании истинного Бога - а весть о благе спасения от прозябания и  серого, унылого (черно-белого, жестокого?) спасения по минимуму. Всю жизнь же «обычный» человек бултыхается около нуля, благие намерения сменяются грязными искушениями и наоборот и тут не до жиру: «так  нахлебался, что хорошо хотя бы в итоге оказаться пусть в каком-то плюсе».

П.С.: сегодня был в голом березово-осиновом, как раз черно-белом лесу и ощущение, что он слишком старый, ветхозаветный и   серый, как пыль…

 Чем больше твой Бог, тем крепче твоя жизнь. Если ты слаб, то тебя неизбежно увлечет уличный поток с крепким густопсовым запахом и пылесос-насос какого-либо из крепких учреждений - и ты станешь частицей потоков, винтиком или бумажкой, «технарем» пли «гуманитарием». Чем больше твой Бог, тем больший объем истинности ты вливаешь в сосуды всех своих дел. Тебе будет легче, например, и не торопиться и не медлить, быть и не вульгарным, и не заумным... Я внимательно смотрю на все те приборы, какие есть в кабине моей души, а что делает мой «механизм» «снаружи» я, может быть,  не до конца осознаю, раз не вижу себя (и не хочу видеть - меня тошнит от нарциссизма, как всякого нормального рабочего)… «Бог - моя крепость» (и крылья – «кабина» в полете). Насколько  я хорош, настолько  я и Бог совпадаем друг с другом. «Сиди, Бог, во мне крепко, как крепость (чтобы я мог делать крылато тонкие вещи)…»   

П.С.: густопсовый и густопопсовый…  Опять, «фундамент – моя крепость»…
               
Но: «Я - машина: всё могу сделать, но  никого не люблю и потому ничего  делать не буду; в гараже буду стоять, в карты до одурения играть. Потом на заправку поеду. И всегда желаю трахнуть кого-то на дороге. И по морде кулаком моим кирпичным звездануть тоже очень хорошо... Бабки тоже не люблю. Пиво люблю. И жратву люблю. И трахнуть кого-то  по дороге. Поэтому хотя и ненавижу бабки, а делаю всё  (насколько могу - кое-как), как будто люблю их... А пошел ты вообще на ***...! Эх, пивом сегодня не обойдешься, придется что-то покрепче трахнуть с машинами-братанами...»

«Все машины не любят, когда на них ездят. «Не верю ни в Бога, ни в черта, в гараже желаю стоять, раз поехать  сам не могу». Но некоторым  водителям все-таки удается их обуздать, укротить и объездить. Находят всякие слабые точки и жмут на них как на кнопку и педаль. В частности, вот эту машину объездило двадцать два мелких черта и двенадцать мелких богов - сменяют друг друга в беспорядке и ездят. И уже в гараже не постоишь. Почти и забыл, что когда-то ругался, времени нет ни спать, ни ругаться. Но если б было,  то во сне, конечно б, ругался. Или что-то мучительно пытался понять, складку собрать на гладком капоте...»

П.С.: где нахватался?


                ***

Эх, кому я когда угодил: один морщится от моего цинизма, а другой от пафосности, одному всё кажется банальным, а другому непонятным... - и так далее, и так далее, больно вспоминать, каким выхожу  демоническим ребенком. Поправку же надо вносить, не забывать, что сами-то на ушах стоите – даже Сам Бог не понравится, если Его рассматривать в перевернутом виде. Утопленники, вы возлагаете на меня бремена неудобоносимые. Океаническим хором уверяете, что вы лучше всех, на самом-то деле, видимо, твердо уверенные в обратном, и уже просто ищете, кого поглотить. А ведь не хуже вы всех, каждого из вас вполне можно было бы еще откачать, если бы вы так не брыкались...

П.С.: да, немало было высказано скепсиса и предложено неудобоносимых бремен для моего в их глазах «исправления»…


                ***

«…Всё смотрю на этот мир, как на мир без З. Наверное, потеря каждого человека - где-то потеря Бога. Это Его опять затравили, распяли, и снова что-то замерло на две тысячи лет.  ...Он же мог сойти с креста - это  не голову свою отсеченную взять руками и обратно на место поставить! Даже человеку привязанному иногда удается отвязаться. Но Он не  захотел. Он понял  Свое бессилие. Что-то изменится, если только люди поймут Его бессилие перед ними и ужаснутся себе, и начнут подвизаться за Него всерьез, без криков «осанна»... (Если б сошел с креста, то они бы Его в цирк взяли - нашелся бы предприимчивый «менеджер»)

П.С.: я уже тоже понял свое бессилие!

На школьном выпускном вечере она оделась под свою маму: ее парик, очки и  платье. Мол, взрослая жизнь начинается…

__

Удивительный тип Р.П.: посмотришь на него в легком общении и вроде бы никаких претензий, но стоит дойти до дела, даже малейшего и он, всё так же не вызывая подозрений, проявит себя как исключительный тормоз…

П.С.: тогда евреи еще боялись вызывать подозрения?!

Любимые слова моих активных рассуждений: «период», «преобладает» и прочее. А любимые слова моих нежных кучерявостей: «солнце», «счастье» и т.д. – всё, как у всех, но только у меня сразу и то, и другое…

П.С.: у них «звезды», а не «солнце» и «период», «преобладает» никогда моими любимыми словами не были! (не смог вспомнить свои любимые слова! Или их нет?!)

А2 на фото как какой-то маленький мужеподобный богатырь! А А. – татарчонок из села!

П.С.: уже плевался и все еще любил…

В бистро ничего не продается, только повредили одну картину

П.С.: долго висели мои картины в той столовке (но я в нее так и не зашел)

Совсем осенний август. Даже не помню, когда такое было – всегда самый славный месяц. Но, конечно, Ж., А. и А2 меньше расслабляются! «Готовьтесь, девочки!»

П.С.: девочки от компаний зависят, а не от погоды…

«Лирик Вова – это нежная подстилка для кота Василия, а умник Дима – это его активная кормежка!»

П.С.: хитрожопый лирик и беспомощный умник…

Интервью в газете, рядом фото. Обычные слова в интервью и обычное лицо на фото, но если всмотреться в слова, отрешившись от конкретной темы разговора и если всмотреться в лицо, в глаза, отрешившись от костюма, то станет видно, что человек всегда имеет дело с чем-то вечным и главным, думает о нем. И великая поэма, и великая философия всегда где-то рядом. (Вот, например, присказка проскочила: «в жизни по-разному бывает» – это же уже философия; да и поэма то же!)

П.С.: ТВ с остановкой кадра – значительные, мучительно покореженные лица; но  их философии и поэмы обычно дальше пустой софистики не идут…

Ученики подражают учителю: апостолы подражали Христу – и только один подражал неудачно, совсем потерял из виду оригинал. Апостолам тоже подражали, у подражавших затем тоже учились – и всё дальше же уходили от оригинала, и всё легче и чаще случались сбои. Наконец, наверное, из каждых 12-ти было 11 Иуд – и им уже не надо было вешаться от одиночества, им уже легко было доказывать свою правоту, «православность». Т.е. уже потому должен сохраняться оригинал, что должен быть шанс отвергнуть своего учителя-Иуду!

П.С.: да, если регулярно не совершается возврат к первоисточнику, если правит только традиция учительства и ученичества, то от учения  остается только нечто приблизительное и недейственное, т.е. религия…

Христос: «придите ко Мне все труждающиеся и я успокою вас, и придите ко Мне все спокойные самоправедники и Я вас утружу и озадачу!»

П.С.: увидеть, высказать сразу две стороны «медали» почти никому не дается – либо разновременно, либо вообще, сторона остается одна…

Мусульмане женщин унижают, прячут, почти искореняют – мусульманство так и душу унижает…

П.С.: обычная ветхозаветность


                ***    

 Скажи слово, а после скажи молчание -  постели перед человеком чистую дорожку, по которой он мог бы пройти и над твоими словами подумать. По сути, молчание не слабее слова -  аура же  есть и у молчащего  человека - но сильно выглядит только слово вместе  с молчанием…

П.С.: а сам слишком торопился, записывая первый аудио-вариант… И вообще никогда не умел делать паузы…


                ***    


Увидел Бога и стал измерять расстояние от Него до людей и ужаснулся его огромности. Один более, чем мечтатель - Выполнитель мечтаний, а другие... - вот один пнул другого по заднице и захохотал как идиот, вот другой   шебуршит в  шлепанцах в своей нежненькой комнатке, вот истуканы рядами, а умник по соседству как не видит и, задрав нос, прекраснодушно рассуждает о каком-то там «обществе». «И мне надо быть лодочником на воздушной переправе, возить эти точки к той огромной горе, уверять, что и они могут иметь такие же размеры?! Уверять, что гора видит их, а они ее нет, потому что глаза этой горы огромны, а у их точки лишь голые выступы и пустые впадины как на Марсе и всего пара мутных лужиц?!»

П.С.: Дон-Кихот казанский…

(Слишком большого Бога я сегодня увидел - так и ослепнуть можно, и надорваться. «Встану в расселину, да и то ненадолго. Надо бы чем-то прикрыться -  книжкой, газетой...» «Говори что-нибудь,  друг, отвлеки меня...»)

(«У «истуканов» всё в порядке; даже с юмором». – «Нет, ей Богу, виду тоже можно верить»)

П.С.: истуканами тогда бюрократов называл – в путинские времена даже они лучше стали…


                ***         
               
Я думаю, что на небе мы (наши души) прежде всего будем счастливо любить друг друга. Это будет время исполнения мечтаний - такое, какое бывает в самих мечтах. Там будет так, как здесь бывает в самом счастливом месте - ведь даже в нем наиболее счастлив тот, кто  ловок, силен, смел и умен...

«Вечная жизнь» - вечная не в том смысле, что годы тянутся бесконечно - она вечная, потому что там не будет времени. Как нет его в нашей душе, той же памяти: вот я вспоминаю то, что было час назад, а через секунду нахожусь  уже в своем детстве... А значит и пространства там не будет - как его нет в том же сне или, опять-таки, в воспоминаниях: есть некие «планы», которые  и сами легко меняются, и передвигаются друг относительно друга. (Собственно, подобное же «супервремя» тоже будет существовать).

Если ты не хотел мечтать  на земле, то на небе тебе, собственно, делать нечего - оно останется для тебя выключенным телевизором. Оно для тех, кого били чуть ли не палками, а они все равно хотели - и вот дорвались. Небо - материя очень нежная, поэтому старайтесь сделать свою материю как можно более нежной, чтобы совпасть с небом, его наиболее нежными частями. Но небо - и материя, расположенная очень высоко - поэтому надо не «нежиться», а стремиться.… Одни стремятся, но они настолько не нежные, что скорее похожи на камни - вот небо их и отталкивает - а другие нежны, но только пассивно зябнут здесь, на земле и небо, может быть, даже напрасно их ждет, любит…

 На небе не будет слов - всё будет понятно без них, с первого взгляда (опять-таки, какие-то отдельные «суперслова» все же будут произноситься - как и во снах, и в воспоминаниях) - и не будет труда - мы будем «неподвижно летать» - так птицы скользят по воздушным потокам, всего лишь с помощью микронаклонов совершая «маневры»...

Рядом с нами будут все те из наших знакомых, которые тоже доберутся до неба. Развития отношений не будет (никто не женится и замуж не выходит - и магазинной утварью не обзаводится), воспроизводиться и пульсировать станут отношения, созданные на земле, сама их суть. Как в памяти мы прекрасно опознаем человека,   о котором думаем, хотя его не видим (опять-таки, некое супервидение существует), так и там. Не нужно будет ни тел, ни слов, чтобы опознать, идентифицировать человека, не будет преград для «слияния душ». ...Вообще, всё небо заполнится нашими душами, всё его огромное поле... Небо - теплая вода, нырнув в которую не задыхаешься и не тонешь... - дыхания тоже не будет; точнее, мы станем сутью дыхания - воздухом, содержащим в себе нечто, причем это нечто будет видимо для нас и для всех...

Попавшие на небо не видят еще продолжающих жить - они видят их только такими, какими имели, когда жили с ними вместе - никаких продолжений.  И никаких мечтаний о продолжениях там, на небе. Ведь на небо попадает только сама мечта. Если с вами у попавшего на небо не связано ничего хорошего, то вряд ли он возьмет вас в свои мечты, на свое небо... Потеряв человека, ты, оставшись на земле, продолжаешь общаться с ним в душе своей - и, соответственно, твои чувства и мысли могут меняться - на небо попадет итоговый набор их... Не взаимная любовь (да и всякое общение в той или иной степени, в том или ином отношении не взаимно) и на небе останется не взаимной, только освободится от мучения...

Небо - это набор тех хороших мыслей и чувств, которые человек вспоминает, проигрывает в данный момент (в данное безвременье в данной прострации). Если чего-то  не  было в жизни, того и не вспомнишь, а выдумывать (как и мечтать) там совсем не с руки. Небо - это тонкие хорошие мысли и чувства - и полеты счастья вдаль от этих тонкостей. Пульсирование тонкостей - пульсирование счастья. Небо потому столь огромно, что оно очень тонко,  неуловимо «сделано» - из света, распространяющегося со «скоростью света»...

П.С.:  в общем, на том свете мы будем спать (и видеть сны не чаще, чем сейчас?! А само слово «сон» забудем?!)

***

Человек испытывает упоение от мечтаний своих, но он испытывает то же самое и от некоторых своих действий; причем соблюдается баланс: сколько мечтаний, столько и упоенных действий. Т.е. надо больше мечтать, чтобы больше упоенно действовать, и больше действовать, чтобы больше мечтать - а не лежать с тяжело-пустой головой на кровати, считая дутых слонов, чтобы дождаться сна.

П.С.: «надо мечтать» - это сапоги всмятку; мечтать нельзя себя принудить…
               
Если ты в жизни не учишься любить, то  учишься кривляться, а если ты не учишься быть откровенным, то учишься носить маску. Если ты досуговый  мещанин, то  каждое твое слово будет досужим: от первого неудержимо зеваю, а вторым сражен наповал, в сон.

П.С.: революционер, понимаешь…

«Хорошо бы заасфальтировать все  знакомые дороги, а все незнакомые вытравить навсегда» - перспектива ужаснейшая: мир стал бы игрушечным, а мы - дебилами с этой игрушкой в руках. Но выходят  на дорогу с одной стороны скоты, а с другой боги и взрывают всё – «к чертовой матери», «Господи благослови». На этот Рим тоже нападут снаружи варвары, а изнутри христиане. «Пляжа больше не будет, будет просто хороший берег - ничего страшного, господа человеки». И не надейтесь, что вам удастся распять всех разбойников-варваров и всех христов. «Вот ваш дом оставляется пуст», уже крысы сбежали и сдохли все мухи и вам тоже пора подумать о бегстве («лучше не  к варварам»)

П.С.: козырная теория (по-моему, гораздо раньше мной  изобретенная?) Под «варварами» всяких рокеров часто разумел (не знал еще, что и сам стану панком! Причем, в моем панке нет совсем ничего христианского…)

Если тебя распинают и жизнь твоя тяжела, и тяготит тебя, то, мне кажется, ты уже заведомо не можешь быть только злом - а Бог не из тех, кто вместе с экскаваторным ковшом грязи выбрасывает и золотую крупинку. ...Крупинок на небе будет немало; и половинок много - подобных животным? Сколько-то и  почти целых, уже человеко-богов, но «инвалидов» - а вот будет ли там хотя бы один безупречный, без пятнышка?! ...Пятнышко снимут с него и отправят в ад, в геенну-свалку. И будет человек всему, что есть в нем, радоваться, но скорбеть о потерянном пятнышке; или о потерянной половине... В общем, я не знаю, как рай отделяется от ада… «Ноги осталось омыть» - чтобы не горели они в адской купели тогда, когда голова благоухает зефиром. Чтобы не схватил тебя за ноги некто и не пропал даром тот почти уже драгоценный зефир...

П.С.:  и в раю, и в аду я уже побывал, и не по одному разу… Один раз был в аду именно потому, что рай испоганил…

«Я – простой человек будущего». Вроде бы здорово, но может трактоваться и отрицательно: «слишком просто и слишком ни на что не похоже»…

П.С.: что простой – это очевидно…

__


«Не бойтесь убивающих тело, но вашу душу не могущих убить» – т.е. ничего не бойтесь, ибо именно страх убивает душу. Не бойтесь боли… - и некрасивости, которая «убьет»? Эта некрасивость похожа на разорение души, погром, в ней устроенный – чтобы душа сама наложила на себя руки. А на самом-то деле легко как устраивать погромы, так и наводить порядок. Всё о З. думаю – поспешила стать птичкой, улететь. Надо было кричать с крыши…

П.С.: я сначала нелегко устраивал погром, а потом нелегко наводил порядок – кошмар, поэтому так часто вспоминаю… Думал, что уже навожу порядок, но на самом деле все продолжал и продолжал погром…


                ***

«Я из самых лучших учителей людей» - «Не забывай только, что существует  солнце - оно не призрак! - если радоваться ему вдумчиво, вникая, то можешь и без слов научиться всему. Собственно, и в  слова надо вникать - никакие слова сами по себе ничему не учат: если в тебе стена, то они обречены оставаться горохом (чему стене радоваться не стоит)».

П.С.: Солнце обожаю как Бога, Христа и Духа; несолнцепоклонник для меня хуже язычника; уверен, что все такие люди совершенно напрасно живут на земле и лучше им удавиться…

Самое простое занятие - писать на бумаге... Всякое - мысли, чувства.… И как же мало людей гениально додумывается до этой простоты! А те, кому подсказывают, сразу усложняют дело всякими там рифмами и жанрами... Все равно вино из воды не получишь, устраивая  волны в стакане, особым образом окаймляя его берега - а если это уже вино, то зачем ему волны и зачем ему берега...

П.С.: всех людей надо приучать писать, рисовать и петь, начиная  с самого раннего возраста (не с целью получения будущих гениев или профессионалов, а для радости и осмысленности жизни). В моей школе рисование и пение было на нуле, но немного писали сочинения (фальшивые, идиотские, они все равно давали какую-то пользу…)


__


 А вот скотства воронка. Из воронки сиплый голос шепчет: «стань скотом», а мне слышится: «стань на убой». Там телеса, кровь и мычанье. Телеса обильные, крови немного, но она сладкая - вот и мычание сладострастное. Приходят многие, приводят многих. Вид такой, будто их посвящают в боги, храбрятся. Мол, не понравится - уйдем. А поток в водовороте несется всё быстрей, вижу Пушкина с Клеопатрой, заводила с воронкой, диджей, то кричит, то шепчет, я с краю стою, но и меня временами  сносит, так что ноги уже в мазутной грязи. У них из волос что-то гибельное  над головой, черная кожа сверху донизу, а мне, видимо, дальше черных сапог идти необязательно. Но снять их будет очень трудно. А им даже на ночь удается снять только черные куртки. Штаны снимать бесполезно - под ними черные кожаные трусы, а сапоги снять невозможно, они и ночью приказывают, куда надо идти... 

П.С.: на самом деле, никогда не ходил на дискотеки, тем более, богатые; что там ад – очевидно и по телевизору (адский спариватель!)  Куются варварские кадры…
               
       Сердце от жалости кидается в голову, а от страха срывается в пятки. Обезумевшая планета по этой психбольничной орбите без устали носится, а моя земля в центре только дрожит крупной дрожью.  Жаль же малышку.  Но страшен маньяк. Их там трое. Плюс восемь. А у меня сил не знаю сколько. Было - всего на полманьяка. А малышки уже половина. Долбануть бы планетой, не сердцем...

П.С.: представил, как с А. пошел на дискотеку?!


                ***

Уши вянут и глаза сохнут - скука. Потом от зевоты глаза мокнут. А уши уже кучерявятся - оживление в беседе. Еще раз зеваю и тоже вступаю языком, но сразу как-то неудачно его подворачиваю и прикусываю. Сразу весь урожай на корню срублен и выкопан, ни ушей, ни глаз, шагаю по голому полю, о пеньки спотыкаясь, в ямки проваливаясь, темно и тихо, только я ногами сучу да языком чертыхаюсь...   

П.С.: зевал я немало всегда, даже в самые фанатичные времена…               
               
Очередной день, потраченный на одинокие умозрительные занятия. Опять успехи, но вечером вдруг говорю себе: «что-то  не чувствую самого себя – наверное, выродился». Можно, конечно,  лечь спать и сном стереть всё подряд, но я попытался исправить дело: вышел на темную улицу, к темным деревьям и людям, свежим ветрам и голосам. Стало хорошо, но когда я вернулся в комнаты, всё плохое вернулось, сказав, что никуда и не уходило...

П.С.: да чуть ли не каждый день к вечеру вырождаюсь, через день пытаюсь освежиться на улице…

(Ну что толку, гулять с Н2 и т.п.? Вид один, что в компании… Я же верю, что «талант есть сын Мой возлюбленный, его слушайте», что счастлив только талантливый…)

П.С.: в смысле, брезговал с «неталантливыми» гулять. Сказать, что человек неталантлив почти так же глупо, как сказать, что земля не родит. Просто может сорняком зарасти человек…

__

Женькина жизнь на веранде тоже символ: на свежем воздухе, неплохо, но с обратной стороны дома. Впрочем, и я же тут пребывал и пребываю. Гений от безумца отделен тончайшей и прочнейшей пленкой, ее как будто и нет, как будто просто ты туда не ходишь…

П.С.: мы его там забывали летом, только еду носили – а сам он не дурак, в комнаты не шел…


                ***

Умный человек, уверенный в себе человек, добрый человек и на своем месте человек. Лет пятьдесят, самый матерый возраст. На своем поле он непобедим, а он уверен, что иного поля и не существует, он железно заставит тебя играть там, где у него целый парк машин и не менее батальона пехоты. И он умен настолько, что будет добр и любезен, и ты не сможешь отказаться... Да, орешек он удивительно крепкий, но внутри-то всё то же жалкое ядрышко – и, когда дома, сидит он с толстой супругой своей и набивает себе брюхо, а вокруг летают мухи, а после он в зубах ковыряет...

П.С.: смешно: мне как раз, считай, уже пятьдесят - и состояние с поведением точно такие же! (даже в супруги одна толстая мадам набивалась бы, если хоть какие-то шансы имела…)


                ***

Если бы я выглядел разбитым, неуверенным в своей целости и сохранности,  то он бы, конечно, танцевал и хохотал, как император, топча мои останки, заваливая их хохота камнями, но я был жив, силен и разговорчив и потому ему осталось только попытаться сдуть меня, изобразив  дремоту и безразличное лицо. «Я пас, мне скучно» - «Нет, ты просто вне игры. И в этот раз не я, а ты один, вас не двое, а то бы вы и дремали вдвоем, размышляя...»

П.С.: я слишком легко залезаю в бутылку, поэтому часто и не начинаю разговаривать… А так мы, конечно, взаимно были друг другу скучны и неприятны…

Обделывал свои грязные делишки, служа в охране за железными воротами. Темные дела за темными воротами темной ночью. Потом темный сон. Но однажды приснилось, что раскрылись ворота, а за ними не обычная темная, как сон ночь, а темные машины и люди в униформе. Один даже с автоматом, а другой с собакой... И спящий так испугался во сне, что умер и его за железный забор посадили, то ли в тюрьму, то ли на кладбище. Он и пожитки не успел собрать, и последнюю зарплату получить, и долги отдать, и хлеба белого  купить на обратной дороге. Он как выглянул в дверь-то и как увидел, что ворота-то раскрылись, так и упал тут же и почти ни одно свое грязное дело скрыть не сумел; правда, половину из них всё равно не нашли, таким они слоем грязи покрылись, в такие свалочные узлы завязались. Пожитки его, грязные, опять-таки, побрезговали перетряхнуть. И домой не сходили...

П.С.: вот такой вахтер… Было такое дежурство у меня, что пришлось подменять кого-то в совсем незнакомом месте, и я там  плохо спал и малость напрягался и на обратном пути белый хлеб покупал – но что сие поводом к писанине через 10 лет явится, конечно, не думал… (Кажется, была ночная проверка тогда? Причем, именно с собакой. Там ведь огромная территория… У меня сердце колотилось, они меня врасплох застали, вид у меня был предельно сонный и грязная постелька не убрана, но у них же сигнализация сработала, до меня им особого дела не было – хотя и обвинили бы, если что случилось. А в случае свежего вида и вовсе бы заподозрили!)


                ***


Они не золото, а золотой прииск. Да и то, если Бог с геологами чего-то не напутали. А к этому времени я в это место уже почти все свои сбережения вложил... Странные, кстати, люди, геологи - знают же, что здесь золото, а не роют. И Бог странный - золото закопал, да еще россыпью. Геологов, положим, ветер гонит, но и Самого Бога кто-то испугал. Вокруг леса-то вона  какие...

П.С.: золото добывают «старатели» – видимо, очень много стараться приходится…

(А2 тогда: «знание – круг; чем больше круг, тем больше незнание, которое его окружает»  - типичное рассуждение «консервы»)

П.С.: боятся знать…; знание – шар, и чем больше шар, тем больше с размерами нашей земли совпадает…


                ***

Я, видимо, понял тогда, начиная жить, что надо образовать огромный подпольный, подлобный шар размышлений. Что пусть на поверхности сначала будет только детский шарик - неприлично маленький и неприлично детский в таком-то возрасте. А потом тайное будет становиться явным, большой шар будет переливаться в маленький. И тот будет расти, становиться большим, детскость свою сохраняя...

П.С.: на подъеме верил в прогресс, по-разному его представлял. Сейчас тоже вроде бы верится, но уже боюсь… Борьба двух шаров,  с одной стороны, непредсказуема как погода, а с другой, предопределена, как смена времен года…

Я не из акробатов, виртуозов поневоле, у которых под ногами шары слишком мелкие и неустойчивые, отчего все время зацикливаешься, путаешься и напрягаешься. Я всей своей страны еще не знаю. Собственно, это страна всех и в первую очередь ее прохлада ждет тех виртуозов, их горячие лбы и перегретые ноги.

П.С.: даже в доме – почти всегда действительно прохладном – есть одна полузабытая и неосвоенная комната…

Знал, какие слова сбрасывают его с лестницы, опровергают-опрокидывают, как-то то ли случайно, то ли постепенно догадался, но на лестницу эту всю жизнь забирался, даже спал на ней, поэтому не спешил проговориться другим и сознаться  себе. Но хотел считать  себя честным и потому, в перила вцепившись, проговаривался и признавал многое, так что чуть не слетал-таки и, уже не помышляя о том, чтобы лезть выше, танцевал и болтался...

П.С.: никаких лестниц у них, кроме карьерных; даже про «самосовершенствование» никогда не говорят… «Творческий рост»? – понимается как рост творческих плодов, а на автора плевать… Все ремесленники и мастера с очевидностью на себя наплевали…  Отвергли себя и даже взяли крест проблем?! Да, но только в материальном аспекте. Личностная заброшенность и духовная пассивность и дремучесть никого не красит. Обычно бабы сосут из них соки (примерно как грибы из пня)
Кстати, часто знал и про себя «сбрасывающие» слова (тем более, сбрасывающие, что слишком был пугливый)

Трудно поверить, что где рай - ад, а где ад - рай. Или не веришь, или говоришь «не знаю, не знаю, ничего не знаю, нет ни ада, ни рая, черт с Богом их возьми»…

П.С.: у нас особенно привержены к обустройству «райских» комнат, потому как вне – холодрыга, темень, грязь, работы. Пусть этот рай всего лишь как картинка, приложение к дивану, все же греет… А жена с детьми душу подогреют…


                ***

Висел на кресте, любя не любивших меня. Три пути у слез в три ручья на кресте, но я не плакал, хотя глаза мои блестели. Я смирился и было тихо, только некая нежная струнка, тонкая стрелка звенела и разрывала мое бессмертное сердце…

П.С.: картина маслом…

(Я раньше не жаловался, а сейчас стал настолько горд, что уже не стушевываю жалобы свои. Нет, мол,  я так,  ничего,  тут посижу-с. Настаивать не буду, но слово о правах своих скажу, мне это вот теперь почему-то кажется интересным и целесообразным, оттуда мне слышится пение...)

П.С.: сейчас тоже растушевываю…

На кусочки разорвана нежная, как вуаль материя. Кусочки аккуратно сложены и ладонью сверху приглажены-прихлопнуты, да и роза красивая приложена, чтоб не плакал, а уюту и красивости радовался. И я радуюсь вроде бы, а всё же звенит и блестит где-то слеза и даже, может быть, и брат ее, ручеек, где-то тонко льется и говорит «никто не мил, не дорог мне, сестра»...

П.С.: ручеек тот всю дорогу льется…

(«Что делать, черт, хотя бы сам себя поглажу, пожалею, раз кругом одни ослы борцы и воины, если вообще живые существа. Что об воина тереться?»)

П.С.: кругом ослы-политиканы (ей Богу, политиканов ставлю не выше  ослов)

                ***

«...Вынесем на суд общественности...» - «Тошнит и от первого слова, и от второго, меня действительно придется выносить». «От имени собравшихся, позвольте мне...» - «У собравшихся нет имени, это стадо, и ты, пастух всё сам себе уже давно позволил». «Со всей ответственностью хочу заявить...» - «Со всей значительностью?  Зачем тебе, овца, мясника значительный   облик!» «Постановили...» - «Всё время ставят и постанавливают, ни пройти, ни проехать. Я всё понял: или лежи, или немного ползай - сидеть уже только овцам позволено - вот такие у нас курорт и тюрьма…» («Карету ему, карету»)

П.С.: только в России был такой жаргон?!

Где-то смелость нужна, чтобы разрубить, где-то ум, чтобы распутать, но вырваться обязательно надо. Издержки огромны - столько порублено - и ум истощился, пока справился с каким-то узелком, но это ничего, пусть ставки растут, столько же нового уже бурлит и летит, поэтому не оглядывайся, не будь мудрецом, ловящим сразу двух зайцев путем чертежа, хитроумного плана, на кой тебе зайцы, пусть это добро в порубленном лесу пропадает, ввяжись  в бой с узлом суеты и обязательно стань наполеоном...

П.С.: когда свои рисунки порубил, может, тоже надо было не останавливаться, не горевать по пропавшему, а новое плодить? До конца не знаю – хотя и очевидно, что второй раз в одну реку было уже не войти, ведь не только метод в рисунках моих, но и настроение, и содержание…

(«Проповедь, которую еще похулят» - «Суетливо. Я же  учу других только для того, чтобы самому не учиться в одиночестве. Кроме того, осенью я всегда экстремист, максималист и почти  террорист - природа умирает. А вы хотите, чтобы под электрической лампочкой загорал и грелся? И зачем хулить? - смеяться надо, тут бездны, на дне которых ничего плохого, напротив, все смеются и подмигивают...»)

П.С.: осеннее обострение было мне крайне свойственно – до начала нулевых годов считал осень родным себе временем года. Вся жизнь моя была осенняя… (а сейчас с недоумением и даже некой неприязнью вспоминаю… к старости кончилась осень моя! И наступила зима?! …Утеплен я зимой и мне хорошо…)

__

«…Их три, потому что с каждой из трех поотдельности получится не больше, чем на одну треть, т.е. не получится, и перевалить через половину шансов можно, если только каждая их трех увидит, что вместе они образуют единое целое…» - так говорю я; а всякий другой скажет иначе: «С одной шансов – 1/3, с двумя – 1/33, с тремя – 1/333…»

П.С.: две правды…
         
Что-то неправильно и я пытаюсь думать. Но и думаю  сегодня неправильно. И я начинаю нервничать. Однако, и нервничаю  совершенно неправильно. «Я, наверное, что-то потерял». И это неправильно. Даже «неправильно» говорю неправильно, всё, всё неправильно. Только нет же никакого «всё», это тоже неправильно…

П.С.: энергии было много, но она была разбросана по нервам – мне рисование с писанием были необходимы для сосредоточения…

Ситуация серьезная, а надо быть остроумным, потому что остроумие любит одно мое занятие, которое только и может помочь в моей серьезной - и очень смешной - ситуации...
(«Клоун» - «Мудрый клоун - я мудр, даже когда всё неправильно»)

П.С.: правильность я и сейчас могу поправить (уже тогда знал это?!)
Остроумие, легкость постоянно приходилось вытаскивать – слишком уж я грузился от всего, терял баланс…


                ***

«Двое, обогнав меня, бродившего и суетившегося, прошли мимо. Они разговаривали, и я слышал все слова отчетливо, но ничего не понял.  Но говорилось  о чем-то важном и я стал думать над услышанным, как будто увидел сон, и даже разгадку всех снов на свете. И я смотрел им вслед, и видел, как они, сильные, спортивные вдали поднимались  по  заброшенной мощеной дороге. По бокам были домики и сады, светило утреннее солнце, они явно продолжали говорить, затем свернули в один домик, в один сад. Я попытался запомнить место - на всякий случай...» (не низкопоклонство ли тут перед гламуром?!)

П.С.: как всегда ввернул солнце и сад… опять же, остановленный кадр из жизни кажется значительным… к тому же, я всегда комплексовал и подозревал, что люди что-то умное скрывают (тем более сильные, спортивные!).
И мощеную малопроезжую  дорогу в гору я знал, это на параллельной улочке… (сейчас там все переделано)
А еще тут зависть к чужой дружбе…
Если бы спортивные, современные в современный же дом поднимались, то я бы ими вряд ли заинтересовался – «спальные» коробки слишком неинтересны, а мощные башни слишком чужды… (уже навсегда?)


                ***
               
«Хотел быть твердым, но перегнул палку и превратился в камень. Хотел быть нежным, но что-то проморгал и превратился в кисель. Отчаялся: «невозможно держать нажим на палку ровно целый день - ведь всё вручную и что-нибудь ты обязательно проморгаешь» - и стал выдумывать невероятные рецепты, мешать камень с киселем, топить камень в киселе, дробить его и добавлять в кисель. Взопрел, размяк, лежал без сил спокойно, твердо - и правильно подумал: «а не надо держать его ровно - это тоже слишком твердо. Пусть колеблется нажим, «играет» -  ты за колебаниями следи,  как за   ребенком...»

П.С.: даже технологию в поэтические тексты превращал!


                ***

Все вещи были такие новые, что казалось,  это не квартира, а магазин на дому. Голые деньги - голые вещи - голые люди. Жизнь без излишеств: «рационально и удобно, эффектно и эффективно. Сам  отдыхаешь, а вся гостевая публика от эффектов в полном отпаде». Филипп  Киркоров на дому - не только голос, но, в некотором роде, и всё остальное. Антимир, очень красивая, но в перспективе совершенно безлюдная сказка...»

П.С.: всю жизнь со мной эта нелюбовь (отсутствие воздуха на Вовкиной квартире ее усугубило?) Я все-таки ретро люблю – и полусумрак в комнатах… (бабушкин пейзаж?!)

Может ли быть сказка райской, если ради нее ты  на явно  адский труд обрекаешь чуть ли не тысячи рабочих?
И как не обезлюдеть сказке, если живые люди ее «дресс-код» выполнить не могут (потеть начнуть, сморкаться, лишнего есть и пить…)

П.С.: не любитель я потеть, сморкаться, а что в животе не ладно, то скрыто… (пока не запердишь)
Представь, входит мужик, а в комнате обои узорчиками и на нем рубашка узорчиками – ну не бред ли эти тотальные, как черви узоры?! Или, допустим, все в штампованных цветах!  Везде один и тот же назойливый рисунок – как будто пластинку заело; или их несколько, заевших пластинок…

(«От обличительных текстов смердит» - «Да, но они так полезны олухам, что им стоит зажать нос  и кушать. К тому же, я их  остроумием напичкал и это уже почти вкусно» - «Нет, как будто кактус ешь - а тебе еще и сверху голову каким-то соусом обливают, обличают» - «Да, семь тысяч лет обличений - они доказали свое убожество...» - «Ты опять обличаешь!» - «Это пристанище бездарей так лакомо...» - «Пуще прежнего обличаешь!» - «А ты меня, псевдоталант!» - «Нас обоих обличат, как не фиг делать» - «Да, а мы их. И будем мы все стоять заплеванные и разъяренные» – «Самое творческое состояние, если в руку кисть сунуть, а не камень». – «Да, пусть вытирают свои сопли, а не размазывают по стенке чужие. Как разогреешься, вся гадость испарится, высохнет» - «Человеком станешь...» - «Да, и мы дружить придем, плевать не станем. Мы, мол, тоже хотели стать талантами, но вот всё только обличаем свою бездарность!»

П.С.: «разрядка напряженности»….

                ***

Не знал, что дальше писать: смотрел, смотрел в себя, но ничего нового не видел. А потом увидел, причем увиденное уже давно там было. Типичная история - некоторые присутствующие так сливаются со мной, что их не замечаешь. А они-то и есть самые важные, раз самые близкие. Чуткость нужна, чтобы увидеть самое далекое и самое близкое, глаза, а не буркала. Мало глаз, поэтому новы, необитаемы и даль горизонтальная, и близь вертикальная. Все посередке держатся - а у Бога там только прихожая и детские горки…

П.С.: все-таки больше писал «далекое» – и я сейчас дополняю его «близким»…

                ***


Древние шаманские, жреческие маски, античные театральные маски, средневековые рыцарские маски, современные черные очки и черные шерстяные маски разбойников и ментов, маскарады всех времен и народов - все это для того, чтобы стать богом задешево. Только отдай лицо, оно же нежное и обычное, безнадежно проблематичное, спутанное и подвижное…

П.С.: раньше этот понт (очки) что-то значил, а сейчас по-моему, всем уже по фигу… Я сам пытался их носить, но что-то не прижилось – непривычная темноватость (водилам, кстати, нравятся – видимо, иначе устают глаза…)

Обычное лицо - это лицо души, но если появляется дух, то оно становится твердым и сильным, подобно маске - прекрасной, если дух добр и ужасной, если дух зол.

П.С.: у немцев более чеканные лица, чем у русских  - «дух»?! русские – провинциалы, а у провинциалов всегда более округлые и опухшие физиономии, едят и спят они много…


                ***


«Нежная безнадежность» - «Пусть запутался, но вместе с нежностью - так и буду жить». Вот только мир не так устроен, чтобы такое было возможным, поэтому это «пусть» говорится только моментами, только на прекрасном необитаемом острове. – «Сам запутался, а разнежился - ну, человек! Это же не гамак тебе - вставай, борись, оставь эту девушку, ты уже перестал ее заслуживать». – «Духа нет» - «Если ты не соберешь его хотя бы на то, чтобы на ноги встать, то уже через пять минут начнешь смердеть и разлагаться. Тогда примешься извращаться, маску себе купишь -  и от девушки одни рожки да ножки останутся»…

П.С.: такой я был нежный, ранимый (домашний) – особенно, после бани, конечно…


                ***

Будучи и умником, и лириком (что приравнивается к семи пядям во лбу - где двое, там и незримый третий, а семь - это только развернутый вариант трех), я сагитирую моего умника помочь моему лирику не чахнуть, поставить свою лирику на поток и я попрошу моего лирика, чтобы смазывал он механизм моего умника, чтобы не скрежетал и не заедал он, мучая мою бессмертную душу. («Однако, и этот текст писал умник» - «Но ведь не заедает же... Мой лирик пока стушевался и служит, но его время придет. Хотя, думаю, что на земле умники главнее лириков – так же, как мужчины – женщин» - «Опять ты умничаешь!» - «Так это и Евангелие говорит»)

П.С.: лирики обычно мужланы, но это всегда мужланы-подкаблучники – а у умников всегда судьба кувырком, непонятная судьба…

(Мои рисунки последнего сезона свидетельствуют о том, что я общался с девушками и стал нежным – контраст с картинами предыдущего сезона велик; глядя на те, любая девушка испугается. Их будто бы рисовал одинокий мамонт, что бродит в дремучих лесах.) 

П.С.: даже мой панк и то не без нежности… А раньше я был сухарь и дикарь, но никак не мамонт - хотя фраза красивая (сейчас мамонт?! – жизнь покажет…)
               
Простые люди лирики, начальные, послушные и инфантильные, но они ровно живут, только нос задран. А у умников всё задрано, они на дыбах живут и, по сути, запутаться умудряются абсолютно во всем… - и потому говорит лирик: «не тебе меня учить». (Зря говорит - у умника очень большой опыт, и никто сильным не станет не помытарившись.)

П.С.: последние 10 лет только лирик-Вовка зря говорит, с остальными я распрощался (на время?!)

__

До Ж. доберусь как до страны обетованной Иудеи, буду с ней лежать в раю. До А. дойду, как до страны благословенной Израиля, буду сидеть с ней в раю. А А2 – это Самария непутевая, но, стоя, и ее прижму к себе, благословляя Бога за эту милость…

П.С.: для смеха писал – но и как вызов…

Бог Петру: «не почитай ничего нечистым» – «религии, не почитайте и рокеров нечистыми». А многие и не почитают, играют «библейский рок», мол, главное, беречься удавленины, идоложертвенного и блуда, причем, что такое  1-ое и 2-ое им непонятно, а третью заповедь они, к собственному  великому сожалению соблюсти пока не в силах…

П.С.: «не почитать ничего не чистым» - такую заповедь может исполнить только совсем умудренный и отрешенный человек (остальные пристрастны, пугливы и прочее)

И Христос, скорее, лирик. И началось христианство со слова о любви, но потом они начали рассуждать и тут, конечно, явилось «нечто неудобовразумительное», из рая непосредственной любви изгоняющее…

П.С.: гениально подмечено (десятилетия осмысления христианства дают плод)

«Пав на вершину камня, молился» - о том, чтобы камни обратились в хлеба.

П.С.: в горах кругом камни – и трудно не уподобить людей камням (а у нас кругом только деревья…)

Трудно Павлу было в тот период, когда его схватили в Иерусалиме – чувствуется, во время допросов такие бури в его душе бушевали! Как он на военную хитрость пустился, причислив себя к фарисеям! – ведь такое могло сделаться только с отчаяния и тоски…

П.С.: тоже проходил по краю, это его «Боже, почему ты меня оставил?»…

Только умник выполняет заповедь «кто хочет быть первым, будь всем слугой». А лирики – белоручки. Презирают страдание, а сами кисляи. Они – антипастыри, их заклинило – и такой же неподвижности они учат и других. Учат тому, как жить дома, в маленьком мирке. А религии учат тому, как жить на работе, тоже в четырех стенах. И ум свой используют только для того, чтобы укоротить Путь,  свести Его на нет…

П.С.: «научная» фантастика, детективы и прочее и прочее – почти все, что видим и слушаем – это сны для лирика. Целыми сериями, сериалами спят (ужас!)

Лирики любят похвалу (и всё сладкое) - она их нежит – а умники любят критику (и всё кисленькое) - она их тонизирует и успокаивает.… Если бы я хотел людей облапошивать, то я знал бы, что делать, но я всё время веду себя обратным образом: «указую на недостатки» лирикам и радуюсь при виде умника…

П.С.: точно, Вовке моя критика не по вкусу, а вот на похвалу падок…

«Вов, я, когда встаю, первым делом бегу открывать занавески на окнах – мои глаза задыхаются. А ты – нет, лирик! Равнодушен к тому, что заперт, закрыт и ничего не видишь».

П.С.: спящему и солнце не нужно…


                ***

Где тот мальчик, чей голосок звенел до позднего вечера?.. Увалень-лирик лишь иногда возбуждается, он уже в детстве как взрослый, что-то без конца планирует и соображает - и чего-то достигает в своей детской компании и  детских делах – а этот умник всем поперек как резкий звонок, режущий души и раскалывающий головы и, не будь  увальней, все бы стали резко ругаться...

Увальня-лирика сдвигает с места лишь вопиющее нарушение справедливости, а такой идеалист вопиет и при малейшем сдвиге ее с места-идеала. Лирик спит, и пробуждается, если только его пинают, а наш звонарь без конца срывает себе голос и засыпает в недоумении по поводу устройства жизни. И он становится слаб и испуган - и при вопиющих нарушениях справедливости ведет себя хуже лирика, уже потеряв веру в возможность борьбы. А лирик тут еще наивен и иногда удача ему, дурачку улыбается и он выходит героем. Впрочем, он всегда глядит героем - такие сны ему снятся…

П.С.: однако, умник во мне спал, пока мой ум глушили школьной зубрежкой, я реально не мог очухаться из-за без конца подгружаемой в голову чуши… И на улицах вроде не звенел, не тот был все-таки характер (а ведь кто-то звенел – наверняка не лирики?!)

 Вырастая, идеалисты ломаются, сдаются, начинают подражать, желая быть как все, но идеалы бессмертны - в глубине они всё такие же, сломана только трава. Попробуйте-ка дать им сказку - они мигом преобразятся...

П.С.: итак, сначала были «средние», потом «консервы», теперь «лирики» (лирические консервы среднего качества!)




                ***


Утверждая себя, обычный человек спешит вступить с другими в деловое общение. Конечно, от этой обычности не уйти, но они так самодовольны, будто нашли истину  и, в итоге, все их компании безлики и прозаичны, как ком. Мне милей общение «достоевское», значимое само по себе и дела самостоятельные... Хотя и приятно, черт возьми, расслабиться и бездумно «базарить» о чем-нибудь «техническом»! …Т.е. должны соединяться твое дело и чужие люди вместе, но только сильные люди легко справляются с делами и не «базарят» о них долго - вот и получается жизнь, а не болтовня о делах…

П.С.: ни одного умника не встретил в жизни, поэтому о «достоевском» общении знаю только из книжек…


                *** 


Секс-любовь – эрзац-любовь, заменитель хлеба - камень. Когда любят друг друга, то ведут себя так нежно, что о звериных соитиях  вообще можно забыть - все только ласки, объятия, поцелуи, смотрение друг другу в глаза. И это рай и поэтому нужно забывать о зверином, змеином центре вселенной - и не рвать с него плодов, чтобы не быть изгнанным из рая.…  Это в идеале, конечно - мы, горемыки, из рая давно по всем направлениям изгоняемые, не можем избежать внезапных падений.

П.С.: не дали мне поэкспериментировать в этом направлении…

     ***

Душа - зыбкая точка, пространство, в котором ничего не ухватишь. Поэтому мы всё время пролетом над этой точкой опоры, рычаг, к ней прикрепленный, болтается, и мы по эфиру летаем как беспорядочные, полусумасшедшие ангелы…. (или черные бесы)

П.С.: беспорядочные с одной стороны с другой всегда упорядочены какой-нибудь железобетонной – и хлебной -  конторой… (никак все деньги не могут пропить)

                ***


Хорошая крыша летает сама; а хороший фундамент сам себя защищает как крепость; а хорошее помещение само себя согревает…. Когда чувствуешь себя беззащитным, тогда твой самолет, как проказой, на глазах покрывается ржавчиной. Или же ты используешь его для бегства,  не для полета, а для  падения, по сути…. И если помещение души не прогрето, легко не заведется духа и тела мотор - во всех членах оцепенение, все сиденья отвратительно холодные….  «Ладно, славные обороны кончились; и нулевые, но душевно близкие уюты и прозябания тоже; пришла пора славных наступлений - откроем ли мы двери, что закрывали нам зеленый свет, успокаивающий и разрешающий взлет...»

П.С.: опять цитаты из БГ, куча оптимизма и «образные» теории…


                ***

Разум всюду чертит линии, но жизнь бесконечно вариативна, «всё возможно» и потому можно каждую из этих линий, использовав ее как позвоночник, хребет, раздуть в целое тело и жаль, что «рациональный человек» умертвляет все эти возможности, живет жестко, с душой, худосочной как линия и слепой как точка...

П.С.: умнику все возможности хочется успеть перебрать… (жадюга?)


                ***

Оба имели фазу - вот почему при одной из встреч вдруг потек и в голову ударил ток любви. Сразу как приклеились друг к другу, стали неразлучны, как в притче, где слепой ведет слепого - птицы не боятся упасть в яму. Уже в блаженном полусне пребывая, он сказал ей еще в самом начале:  «Мы с тобой, любимая, не будем гулять как приятели или как кавалер с дамой - жарко, я хочу кушать сливочное мороженое (губ твоих)...»

П.С.: мороженое губы заменяет, но я и на него особо-то не трачусь (кисленькие яблочки тоннами жру…)


                ***

«...А молодого командира несут с разбитой головой» - все веселы,  устремлены почти как облака на свежем ветру и вдруг этот  крик  - и сразу сверху донизу, напополам разорваны и небо, и души - и вся земля в оврагах и  рытвинах стала…

П.С.: и вдруг испортили всем настроение…

(Это «князя Андрея» несут, Толстого, оценившего всю  прелесть сияющего мира на границе с темным миром смерти…. И расслабленному, и рыхлому, и нагловатому..., всем слабоватым и порченым смерть нужна, чтобы стать человеками. Но кого она не вылечит, тех убьет...)

П.С.: меня тоже чуть не убила; а сейчас и возраст такой, что она все время неподалеку околачивается (колом тычет в центр груди…) Но я как Лимонов – он с возрастом только лучше становится…


                ***

«Со мной ты споришь и ссоришься, а с ним разговариваешь по-приятельски, но на самом деле он не ценен для тебя, потому что тебе подобен и ты приятельствуешь почти с самим собой, со своей линялой копией и своим подпорченным двойником. И их вообще-то масса, двойников; просто, когда ты  купил уже стол,  все остальные столы  тебе ни к чему...»

П.С.: напрасные надежды, что я буду для них ценной картинкой на стене…

                ***

Опять ничего не состоялось, потому что вчера вечером, после тусклого (солнечного, лесного) дня, меня какой-то мрак одолел. При мысли о рисовании я не испытывал почти никакого энтузиазма, меня ничто как-то странно не трогало. «Всё же дела уже не могут быть самым главным. Только ради людей  буду наращивать качество в них…»

П.С.: буквально на днях был и мрак и эта самая мысль – эти два посетителя регулярно меня навещают… Тонкий лед твердости покрывает топь уныния, а влечет меня вперед блеклое зимнее солнце…

Лег в кровать в большом унынии, в безнадежности-усталости и потому она тут же поехала вниз, в черную бездну - безопасную мне по причине моего безразличия. Там я так болел, что текли целые  реки из несогретой, белой воды, а тело и дух, утонув, желали растечься по дну навсегда… - и утром непонятно было, какой рыбак выудил меня на поверхность - где я мгновенно выздоровел, вот только тот рыбак и многие другие рыбаки схватили меня и стали жарить на сковородке... (Пока она не накалилась,  стоял и рассеянно щупал себе мешки под глазами, а потом  стал прыгать, бегать и кричать - все выше, дальше и сильнее)

П.С.: как правило, провал помогает подъему, а подъем новому провалу – волны….  Терплю в провале, стараюсь вести себя ровнее на подъеме – а больше ничего о собственной психологии не знаю и никак своими состояниями не управляю…


                ***

Черт знает (Бог - тем более) что вокруг, а я сохраняю спокойствие. Попал в незнакомый дом, где увидел 122 незнакомых предмета и трех людей, а потом свет погас. Кстати, я непонятно на чем сидел. И где моя обувь теперь, понятно не более. Пойти в носках? - пол какой-то странный. Да и где дверь - непонятно. Ни одного окна точно нет; а двери, возможно, кругом - столько ветров дует, непонятных, конечно. Неясно, кто дом строил, но спокойствие  сохраняю, как было сказано выше. Схватил и держу. Правда, выпускал его, кажется, на полтекста – но эту часть я уже выкинул...»

П.С.: где только батраки не бывают, поэтому привыкают и сохраняют спокойствие…


                ***

«Черт! Черт!» («Нет! Нет!») - «Зачем кричит он?»  «Случилось, по-видимому, что-то непоправимое и криком он проверяет, нельзя ли поправить дело, хотя бы действуя на пределе... Да вы не переживайте так за него, скорее всего, дело идет о каких-нибудь разбитых яйцах - человек редко отваживается призывать черта или Бога к ответу по-крупному, он готов спорить только с тем богом, что отвечает за его яйца...»

П.С.: именно так и кричу всю жизнь, пинаю предметы (недавно чуть большой палец на ноге не зашиб, когда башкой о низкий шифер ударился…)


                ***

«Прогресс» - это когда катаешься, а саночки возить не нужно  - прогресс, Пушкиным открытый, за тебя возит. Правда, до нашего двора и нашей горки прогресс пока не добрался - то ли двор далеко, глубоко, то ли горка крутая, но у соседей уже есть оно, то самое. Скотами, кстати, такими стали: никогда ничего не дадут; да еще и тебя же - на пару с прогрессом - норовят заставить ишачить. И катаются, кстати, как свиньи, дай Бог им себе так шею свернуть, чтоб никакая прогрессивная медицина не помогла... («Хрюкают, что ли?» - «Ну да. И ляжки толстые. Саночки постоянно ломают,   а им сразу новые, еще более прогрессивные покупают; они даже радуются, когда что-то сломается - не будем, мол, замедлять прогрессы»)

П.С.: кто послужил прообразом? Ведь не было рядом со мной такого… Хотя на санках мы еще как катались… «Прогрессивные», с рулем и лыжами санки, кажется, еще в мое время появились?! По-моему, до сих пор «прогресс» дальше не двинулся…


                ***

Душевным нужно «положение», потому что они без Бога и духа живут в этом яростном, нищем и неопределенном мире - нужна гора или хотя бы горка, на которых богом можно почувствовать самого себя; диван нужен и принципы... Солнце же яростно светит - и мысли остервенело путаются - и мир, в принципе, становится таким нищим и угрожающим…

П.С.: да, поэтому все дурни обязательно лезут в общество. Любое общество – это тихий дурдом! Иначе и быть не может…

 Я знаю, что благодать - это чувства, но дойти до нее можно только ногами разума - если не хочешь оставаться в самом начале, простым советским лириком, у которого ног нет, а есть одни тормоза. ...Но, может быть, возможно  отыскать идиллию и жить в ней «подмосковными вечерами» не яростно, не бедно и вполне определенно? Иметь  счастливый характер от рождения и счастливые случаи по жизни? Но это же с Богом всё, с Богом. И всякая твердость, и определенность - это дух. (Но знаю я улыбчивых бабушек, которые на деле столь круты, что от их идиллии казармой пахнет и дурдомом!)

П.С.: у меня есть эта идиллия подказанская – но попал я в нее в слишком ужасное время. Да и сама она была в полностью разобранном состоянии…

__

Умники поют так: «разгар работ ремонтных, а завтра вовсе масса дел» (Щербаков); или: «Протопи ты мне баньку по черному» и «мысли свои вздорные копи» (Высоцкий). А лирики иначе: «я знаю всё, что есть, но разве я могу?» (БГ; ничего не знает и только киснет) …У Достоевского в каждой фразе виден умник, даже самой проходной – читаю и улыбаюсь. («Сейчас уже мало улыбаться - надо еще и кого-то любить» – «Агата Кристи»…)

Умник с чертом чуть ли не запанибрата (Высоцкий вообще почти не расставался), а лирик БГ испуганно вопрошает: «Кто там? Кто там?»

П.С.: шикарно подмечено… (хотя не только у БГ, но и у указанных умников полно перед бабами раболепствующих песенок…)

__


…У меня будет три жены: одна жена, умница А. – осенью, другая, лирик А2 – весной, третья, Ж. – летом. А зимой я буду жить без жены!

П.С.: идеальный вариант!

Я расту – а если при этом твои ближние не растут и отвергают твой пример, слепыми, закрытыми глазами смотрят на тебя, то тебе даже тяжелее, чем прежде – надо больше терпения и смирения, чтобы вынести то, что дальше отстоит от тебя…

П.С.: не мог совсем уж порвать с людьми, с тем же Вовкой и поэтому перестал расти? Сейчас только совсем уж махнул рукой, типа, не хотят – не надо, могу совсем близко подойти, могу совсем далеко уйти (если не вовсе исчезнуть…). От добродушия до равнодушия…

…Ж. – моё прошлое, А2 – моя левая нога, А. – моя правая нога… - а будущего нет? Прошлое более всего похоже на будущее, поэтому к Ж., ко всем немощам ее чувствую сейчас наибольшую любовь – так что и ходить никуда не охота, ни левой ногой, ни правой. Но, думаю, реальное прошлое окажется иным, неидеальным…

П.С.: А. потихоньку делает карьеру, уже стала «правою ногой», но ведь ожог еще остался, памятен, поэтому предпочел «модельный» вариант… (Модели в витринах трогательно немощны, кстати…)


                ***

Бог сотворил и запустил столь совершенный механизм жизни на земле, что Ему теперь нет необходимости как-то особо, отдельно и специально вмешиваться - Он уже «всё во всем» этого механизма; механизм никогда не ломается, в его работе нет «и тени перемены». Всё справедливо на земле, весы всегда в равновесии - надо только правильно понимать вес, значение и цену каждого факта и фактора...
               
Впрочем, неподвижность мира сводит меня с ума. Всё время круг, а не спираль, система замкнутая, без щелочки, в которую могли бы проникнуть воздух и свет. «Жатвы много, а делателей мало» - кругом не умники-делатели, а неподвижные лирики, что спасаются, норовя залезть обратно в утробу: «высуну нос в следующий раз, в другом рождении».

Все неплохо по краям, но по центру  почему-то темная зона. Обходил ее, держался-бодрился, но она никуда не уходила, всюду только приходила. Тогда решил, наконец, бороться, вошел в нее - первым делом сон сморил и стали сниться темные сны...

Мир устроен так, чтобы тащить вниз и подсовывать свои заменители со страшной силой. И не видать рая: «продолжиться» - их (наша?)  единственная задача.

Жизнь - спектакль: «смысл жизни, конечно, важен, но не во время же спектакля об этом думать? - собьешься с роли». Спектакли бесконечны, роли просты, но у страха глаза велики и охоты играть нет - поэтому всё сложно…

П.С.: особенно у меня самого были от страха глаза велики! и не было никакой охоты….

Обстоятельства - созданные мне миром - таковы, что далеко и до природы, и до интересных дел - вот и подыхай в домоседском «уюте» посреди солнечного лета. Конечно, можно было бы поднапрячься и сломать хребет кое-чему... ...«Там запреты, а здесь предложения  - и попробуй отказаться от этой туфты обойно-линолиумно-кафельной! От запретов в глазах кресты, а от предложений - круги: «рябь в глазах, ничего не вижу; Христа боготворю, а матом всё сильнее хочется ругаться. Мол, вы, ханжи-полицейские, запреты ваши тоже бумажные и поддельные – и пошли-ка вы на...»

П.С.: все впереди, у мата оказалось большое будущее…

Логично, но только дорогой этой логики прошли, наверное, миллионы - не случайно же уже ее  заасфальтировали и разрешили скоростную езду... Поэтично, но только на этом небесном островке побывали  миллионы туристов и турпоходцев... Да, нас уже миллионы и мы в каком-то конце истории слива людей в никуда и слив этот в конце совершается уже без разбора и на высокой скорости. «Можете праздновать хаос как угодно - упорядоченная скорость потока так высока, что всё равно сольетесь  со всеми - никуда не денетесь». Полная свобода в четырех стенах  с четырьмя колесами и без. Свобода при полной неподвижности. Сплошной защищенный праздник и безопасный секс, где  стервенеешь или сходишь с ума и кончаешь с собой...

Да, доводов против потока у меня сколько угодно, но ведь никто никого уже не слушает; зря ты с отчаяния забрался в его середину – задавят, не глядя, не слыша, «нечаянно». Все слушают радио, а смотрят в экран - и там  праздник и рай, Правильность и Геройство (пусть и внушительно оттененные «чернухой»); они обещают и к тебе приехать, и потому: «отстань, погоди, не мешай смотреть и слушать; съешь что-нибудь, если задыхаешься».

(«Больно, слишком острые грани, почти холодное оружие» - «Терпи, ты сам удивишься,  что следствием этих поражений и даже унижений будет новая сила и новая свобода от иллюзий, среди которых все мы и чахнем слонами, летаем мотыльками. Сыграет музыка и ты подымешь флаги...»

П.С.: шикарная подборка; подвел промежуточные итоги критики…


                ***

Реалист рисует мир вне себя, авангардист рисует момент незнания, затемнения и безумия, а постмодернист рисует мир в себе. И, конечно, оказывается, что в нас есть и тот мир, что вне нас, и моменты незнания присутствуют... Итак, постмодернист - человек, дошедший до цели, до себя. Изменения мира вне нас надо начинать с изменения мира в себе – в нас ворота к  управлению и переменам, в нас ключ. Имея дело только с миром вне нас, мы всего лишь знакомились с ним…

Авангардизм всегда катастрофичен: «гибнет, превращается в ничто (в унитаз Дюшана, в квадраты Малевича и т.п.) человек и мир или же спасается на этом переходе от мира к себе?»

По сути, реалистическое искусство - это искусство утверждения мира и оставления личности. Личность о себе заявляет только путем особенных стараний в выполнении этой задачи! («личностно опроверг личность»!) Постмодернист же напротив: утверждает личность, а миру говорит: «се дом ваш оставляется пуст - мы, личности его по новому заселим».

П.С.: мое кредо; в таких текстах суть…


                ***

Я сегодня буду плакать, благо,  об этом никто не узнает. Я сегодня без вина буду пьянствовать. Буду репетировать нежный наклон головы - набок, туда, где скорбное море и темные волны. Весь свой мир окуну в них во имя Отца и Сына, и Духа…

 («Так это ж молитва»  - «Оглушить себя надо, чтобы забыть, каким тараканом был вчера. Плачущий - бог, видит  дорогу и утро, а хохочущий - только вандал, начальник вандалов, не больше. Утро в нежной росе и суровую дорогу к Богу… - а я вчера вандалам кивал, палку в руки брал».

«Ты не стесняешься плакать, не стесняешься говорить о сексе, о Боге...» - «Стесняться я тоже не стесняюсь»)

П.С.: с этим наклоном головы набок я много художественных текстов напишу…

__


«Ты цветок в темном месте - ищи света и расцвета, не гордись тем, что ты цветок в этом темном месте, чудо из чудес, беги, беги, а то погибнешь, станешь оборотнем, это темное место цветами не исправить, а украшать его не за что. Ты нашла свечку, но это свет темного места, здесь даже воздух дают порциями, у  генералов порция побольше, чуть ли не двойная, восьмерная, но ты не гордись и лучше брось ее; брось всё и беги, беги...»  (Я что-то прокричал, она недоуменно оглянулась - все предрешено...)

П.С.: лучше не скажешь – неужели все предрешено?


                ***

Задача минимум - верить в Бога; задача максимум - служить Ему. Причем помнить о том, что «у имеющих мало отнимается и то, что имеют» - ведь чувства непостоянны, если не закреплены делом. Причем вера в Бога означает и неверие в умственные способности тех, кто говорит, что Бога нет. Лишь дуракам должна быть присуща вера в бессмыслицу, в то, что «смысла жизни нет» - это у них самих нет этого самого «смысла».

П.С.: Аминь…


                ***

Я не уважал себя - это ужасно, как самоубийство. Мы же сами заказываем себе все поражения. Это выглядит примерно так: «да ладно уж, соблазн слишком велик, сейчас сдамся, а потом исправлюсь» - только говорится всё такой скороговоркой - спешим-с - что не разберешь слова. Никто без собственной воли не проиграл и мизинца. ...А почему сдаемся, если не потому, что не нравится быть и упрямым ослом? А то, что конь может и передом вперед скакать, почему-то не вспоминается - ночь, дорога слишком трудная и смешная, кругом ослы и те, кто скачут задом наперед...
(Иному греху поддаться всё равно, что передернуть затвор – приходится делать, если заклинило…)

П.С.: так и было, так и есть…

__

Вовка: «Г1 видел А2 с мужем, когда они из Студенцов ехали. Какая-то она страшная была, грязная – и одеты кое-как». Меня не порадовало:  «вместе и в трудностях…»

П.С.: по-моему, велопоход? Я бы, кстати, с удовольствием принял участие…

Д2, «Ш»… - ведь действительно в их компании есть что-то профашистское. Арийцы американского рейха…. Все консервы – потенциальные фашисты; а все демократы – гомики в прострации…

П.С.: Америка сейчас, по-моему, даже арийцам отвратна…
Мещане – потенциальные фашисты (они правые, а не левые, социалисты их могут только подачками купить…) А я со своей любовью к мелкой частной собственности?! Тоже ведь как фашист частенько…. Фашист-толстовец!!... Обычный крестьянин…  Социализм как городское изобретение недолюбливаю…

                ***

Игры, в том числе, и бумажные люблю, как никто, но  не хочу, чтобы это было отдушиной после дня, проведенного в казарме. И не принципиально, что отдушин может быть много, а казарма может стоять пустая - всё равно она занимает самое  главное место; и мы выродимся, беспрерывно играясь…

П.С.: на Абсалямова, к сожалению, народ беспрерывно играется (по краям от времени школьной казармы или работы Вовки-отца…)

__

С Ж. мне слишком спокойно для того, чтобы сексуально возбуждаться, к А2 я отношусь слишком нежно для того, чтобы желать насилия над ней – зато с А. я согрешил уже много-много раз…

П.С.: со всеми, наверно, в мыслях согрешил…

Я бы влюблялся и раньше, но ни в техникуме, ни в институте мне просто не попадались симпатичные девушки (что значит «несимпатичные заведения»!). Или попадались, но слишком на короткое время – я влюблялся, но целые поезда обстоятельств  немедленно развозили нас в разные стороны. Я был слишком слаб тогда для того, чтобы бороться с поездами; послушный был, на каждую станцию прибывал строго по расписанию…

П.С.: особенно жалко, что проморгал одну чудесную девушку в техникуме – постеснялся познакомиться, а потом ее уже не увидел…

__

В первый раз думаю такую простую мысль: «вот раннее утро сейчас и все спят… - миллион живых душ в легкой досягаемости  находится – и многие из них видят сны…. Общаться надо, общаться с этим миллионом».

…«Не мир я принес, а меч» – это для вас сказано, господа лирики. И орала – мечи, и комбайны – танки. Ведь наша война не против плоти и крови…

П.С.: моя война точно не против плоти и крови… Я даже того, кого неистово ненавижу, наверное, не пырну ножом (но пистолет мне в иные моменты лучше в руки не давать?! На всю жизнь, кстати, запало самоубийство соседа из оружия отца – как будто это было вчера, помню тот летний вечер…)

                ***

«Умный любит учиться, а дурак - учить» - у кого же умный будет учиться, если только дураки станут учить?! У них, у дураков и учится, бедный - в том числе и таким буддистским афоризмам. Еще бы сказал «умный любит брать и не любит отдавать, умно быть эгоистом» - прав будет всякий дурак, который убьет такого умника, умника-кровососа, подлеца. Другое дело, если ты понимаешь, что ты еще дурак и что умнее всего тебе будет помалкивать и учиться, учиться и учиться – может, и до христианства дорастешь, Христос с апостолами не дураки были и могли бы и самого Ленина исправить, если бы тот меньше болтал об учебе и больше учился...

В общем: «не успел умным стать, а уже обзывается». Не учить учит, не проповедовать проповедует! Один он у нас среди дураков умный, только ему, значит, всё и позволено...»

П.С.: как будто вчера писал!...
 Начало неприязни к либералам? Еще без всяких теоретических осмыслений этой откровенной «пятой колонны» - которую бы всю посадить на пароходы и отправить в страну их мечты… (Они бы и сами поехали, но чем там зарабатывать будут?! Кроме злоязычия, нет у них иных талантов и навыков. Шоферами, как белые русские офицеры, работать никогда не будут, скорее, примутся и на их улицах вопить…)


                ***

На улицах гам и безлюдье по причине машин - и в моей голове, соответственно, тоже гам. При том, что у моего тела и так в сердце шумы. Поэтому посреди гама и шума я начинаю читать «Словарь слов со знаком «+»» - знак «+» возвращает здоровье, потому что это знак креста, диалектики, сцепления: «Прекрасный. Нежный. Любовь. Сила...» Гам глушит память, поэтому хорошо бы запомнить хоть эти четыре слова. Или только одно первое... Надо не забыть букву, с которой оно начинается... Буква глухая – нет, такую среди шума не вспомнишь...

П.С.: для одних машины в городе – комфорт, а для таких, как я – ужас, пустыня с жужжащими тарантулами…

***

Секрет прекрасности красного цвета в огне - его можно назвать и нежным, и любящим, и сильным. Гибель в огне и спасение в огне, рвении. «Последний мир подлежит огню» - сгорят все слова, вся бумага, а красный цвет и все жизни цвета останутся; и знак «+» останется… Все фашистско-религиозные его уродования и демократически-культурные  вырождения сгорят, ведь уродовать и выхолащивать  можно тоже только на бумаге и тому подобных материалах…
(Одни слова превратятся в огонь, а другие - в дрова и солому...)

П.С.: красный, черный и белый – ключевые цвета моих рисований…
В дрова и у меня слов превратилось немало – я их уже сжег; мог бы и еще пожечь, но предпочел оставить как другим науку, снабдив их этими комментариями…
С уродами мало сталкивался, а вот вырожденцы, что ни включи, постоянно долбятся в глаза и уши… Дерьмократия… (Работал бы в большом коллективе, иначе говорил?!)

__

Глубокомыслие моё – где глубоко, туда свет с трудом проникает. Как ни шучу, как ни смотрю безмятежно ясным взором, света – и воздуха – всё равно не хватает. «Все туристы в унынии». Открываю рот, но, как ни стараюсь, все слова глубина искажает. «Им всё то слишком мрачно, то слишком по-детски. Не хотят ни того, ни другого, хотят быть никакими, фотоаппаратами своими…»

П.С.: весь КВН в унынии! Пристыжал меня КВН, завидовал я некоторым там остроумцам (однако, их судьба или жалка или вовсе неизвестна. Некоторые на ТВ теперь ведут парашу…)

«Обыкновеннейшего хочу!»  - «Я тоже чад едва терплю, но что делать, если в лапы к дьяволу попал – не сразу уйдешь, надо чтоб устали лапы…. Зато как великолепно будут выглядеть мои будущие светлые тексты на фоне вот этих…» (но мой внутренний собеседник продолжил свои возражения: «ты погряз в парадоксах» - и на лицо моё вновь волной накатила усталость – и в миг его состарила, наверное. Нет сил пойти, посмотреть...)

П.С.: одни лапы дьявола сменялись другими, но тексты мои постепенно становились светлее и вразумительнее…

                ***

Не спеша шел по местам странным, «нонконформистским», но приятным и разумным и с наслаждением и смыслом плавился и менялся на каждом шагу. Вот еще один пласт тупого бодрячества с грохотом отвалился, как со стены штукатурка, вот еще с десяток прокрустовых лож с хрустом ломают, грузя в грузовик. В мире комфорта и конформизма для меня  теперь нет ничего приятного и разумного - умру там очень быстро…

П.С.: да: не жил в мире комфорта? - не фиг и начинать… У меня и так его в три раза больше, чем нужно (если учесть, что я и на пеньке могу сидеть?!)

__

Ж. через Вовку сделала еще несколько знаков, говорящих о том, что она хочет видеть меня…

П.С.: вот ведь сука…

Торговля на улицах в предпраздничные дни у Вовки не удалась – всего одну продал за два дня, да и то задешево. Плюс одну за себестоимость интеллигентной бабушке – которая потом принесла две книжки – одну из которых, может быть, удастся обменять на банку малярной краски у Вовкиного капитана... У народа денег нет; и народу слишком много – чуть не задавили; и низкопробный народ на праздниках гуляет…. Подходила «художница-график Ак.»: «Картины Вильмса? А вы его брат? Знаем, знаем, мир тесен» – проявила интерес, но познакомиться не удалось, наверное, из стеснительности ретировалась. Ей лет 30. «Подходят, интересуются многие…. Некоторые странно себя ведут: один подошел, поглядел: «это лучше Кандинского!» - и дальше попер! Другой тоже: «тебе здесь делать нечего, надо в Москву ехать» – и не задержался больше!»

Мама рассказала Вовке, что мать К2 сказала ей, что в газете «Время и деньги» упоминалась какая-то «новейшая интеллигентская секта и руководитель ее Дмитрий Вильмс»!!? Вовка долго смеялся, а мама с месяц «носила боль в сердце»! но тут есть о чем подумать – «кто автор, чьи происки?»

П.С.: какие все дикие истории… При большем желании и старании я легко мог бы «нашуметь» в Казани?

Вовка: «твоими рисунками гостиницы бы оформлять – был бы единый стиль»…

П.С.: по-моему, это была моя идея – а он и палец о палец не ударил…

Прогретый баней, был призван к качественности и физической жизни: «чтоб есть на чистом столе здоровую пищу без переедания, пить крепкий чай…»

П.С.: характерная черта…. Вообще, мыться полезно не только для тела, вода и душа влюблены друг в друга (у меня, по крайней мере – за матерью, например, не замечал!)

(Потом опять: «поле женщин велико, а делателей на нем мало – одни потребители»!)

П.С.: огромно количество явно никем не возлюбленных теток средних лет… Их теперь уже отвратный вид… порочный круг…

                ***

«Можно не спешить» - приятный лозунг. Можно жить без страха. Можно и нужно. Где «нужно», там ничего приятного? Немного горького чеснока не помешает. Немного, совсем немного - успокойся и кушай не спеша, стараясь думать. Думать, а не доказывать: дембельнулся из страны доказательств под угрозой, еду домой не спеша не спеша – и чем менее спешишь, тем ближе к дому. Была задача выжить в сложных условиях слабости и страха, доверчивости не к тем и не к тому, вставал по тревоге каждое утро чуть свет и вовсе без света… - а теперь я хочу говорить о качестве, т.е. благодати. Вместо слабости - расслабленность, выпученности - сосредоточенность. «Себе, испуганному  я уже все доказал, им, недоверчивым  я уже все рассказал».

П.С.: армию вспомнил… а потом и с «занятиями» я себе службу устраивал… и эта неспешность моя еще слишком незрелой была; на самом деле, бегал все время (и по улице очень быстро ходил)

Внутри каждого страха слово «смерть» – «забвение», «потеря перспектив». «Чья  тень мелькнула там, за углом? Кто устроил этот дождь и ту темень?» - «Она». Дожди и темень не победить без Большого Бога. И моей личной тенью - там, за углом - может быть тоже только Он озабочен - Его внимания хватит на всех, Его способностей хватит для всего. «Я это себе доказал и не спотыкаюсь на каждом углу ровного места, лезу в горы, внимателен, способен, нетороплив...»

П.С.: стоишь под козырьком на крыльце, а вокруг дождь и темень (чуть дальше иногда мелькает чья-то тень…)

(«Маленький раундик борьбы, сеансик самовнушения - смерти, разумеется, сколько угодно. И вне, и внутри, двойная стена. Правда, с большими разрывами: иногда только сердце свободно, а иногда никаких стен вообще, ни комнат, ни улиц, и на земле светло и тихо, и на небе никто вату не транспортирует...»)

П.С.: моя небесная лирика и философия – она немного вата, немного облака…

Дух летуч всегда, дышит всегда; душа - иногда; а тело - никогда. Смерть пытается и дух придушить, а жизнь - и тело окрылить (душа иногда посередине как ненужная болтается!) Смерть встала на тело ногами, как на землю прочную свою. Поэтому и говорю я «чьи это ноги там, под столом? чьи хвосты и концы?» (Вопрос смертоносного критика, ответ живительного аскета…)

П.С.: ошибочный текст: между духом и телом паритет! Тело дышит всегда, ты что?! На дух смерть встала точно так же…

 Лучше всех сделает дело тот, кто сделает его не спеша, отдыхая...

П.С.: а сам, видимо, только что поспешил…


                *** 

 «Схватил сам себя и держу, контролирую… - хорошо» -  «Не задуши  только. И пойми, что как только ты встанешь с постели, прилетят птицы, темные на фоне светлого неба и одна из них похитит слово «самоконтроль»» - «Да, хорошо, что  хотя бы в постели себя контролирую» - «И в постель птички залетают!» - «...Прилет светлого неба и темных птиц - привычное, неконтролируемое раздвоение в мыслях».

П.С.: пытался стать лучше, себя контролировать – динамика сменялась статикой, не выдерживалась… – и я махал на эти потуги рукой (до следующего приступа «благочестия»)


                ***

 Вспомнил день, погребенный четырьмя тысячами других дней, вспомнил то, равнозначное чему было в каждом из них - странно вспоминать нечто минимальное: «Было ли?» - «Было - и тысячи раз» - «В тысячной толпе каждый спит» - «Спит и вспоминает...»

П.С.: в тысячной толпе каждый каждого оглушает и начинается некая летаргия, стихийное чувство и  действо…

А еще я мельком вижу жизни иных людей в иных местах в иные времена. Я же и сам видел несметное количество мест, бессчетное количество людей и много-много дней, больше четырех тысяч - я  разогнался среди всего этого и могу уже залетать куда угодно, когда угодно, к кому захочу. Надо только считать дни, а не годы - годы, сезонность присущи духу и телу, а душа - это дни. Души и дни же всегда и везде одинаковы: одинаково на лица падает солнце и ты сразу сбиваешься со счета, про Средневековье говоришь, что это было вчера, а про Антику, что видел ее до обеда...

П.С.: разлетался, размечтался, возомнил себя… Но сейчас (с помощью инета-то) уже спокойными буднями стало…

(«Тексты торжественные - ты все еще себя контролируешь. Выгляни с гор - дела в грехах недоделания!» - «Разве пора? Классный поход получился» - «В сотый раз» - «В четырехтысячный, папа. Т.е. ты понимаешь, что мне это уже никогда не надоест? Потому что я был слаб, а у слабого всегда масса перспектив, куча гор повыше и помассивней тех, которые он себе уже доказал, побывать на всех не стараясь…»)

П.С.: какое там «надоест» - мне бы еще 100 тысяч дней, такие сотворю вам Гималаи…


                ***

«Что-то разрывало мне сердце». «Тысячи лет пройдут и мир изменится». Одни верят в прохождение, но не верят в изменение - и считают себя вечными, «потому что, живя сегодня, ты живешь сразу во всех временах -  во все времена жили и будут жить так же» -  другие верят в изменение, но не понимают, что такое «тысячи лет» - и тоже считают себя вечными: «вот-вот и мы из тления обратимся в нетление» - а я верю  в то, что свершится и то, и другое. «И кто я такой пред лицом этих свершений? И где моя вечная жизнь…» «Почему я родился не после, во времена изменений. Почему я буду проходить по земле не тысячи лет? Конечно, я родился довольно поздно для того, чтобы знать много и жить буду довольно долго для того, чтобы успеть измениться, но убей меня и роди позднее и более совершенным, раз потом опять появится кто-то, кто скажет, что все жившее ранее отныне будут только завязывать ремень на обуви его. Впрочем, мы все друг другу его завязываем, никак завязать не можем, смирения не хватает на то, чтобы быть слугой и первым, мое прошлое завязывает ремень моему настоящему, совсем бестолочь...»

П.С.: уже не хочу родиться позднее, мир сейчас вполне оживленный, не то что в 90-х… А потом вдруг люди совсем в роботов превратятся? Это может случиться  уже лет через 100…

__ 


Тер лицо и оно стало меняться. Не покраснело и состарилось, как бывает, когда устал и от усталости трешь его сильно, стирая. Нет, были морщины, западания, бледноты, осунутости, углы, жирные пятна и сухость, а теперь всё как-то сгладилось и порозовело, глядя на глаза как на взошедшее, наконец, солнце...

П.С.: вот такой я был «красавец» - но зато сейчас не сильно хуже. Иногда только бледный как покойник и во всех впадинах лежат серые тени…

«Эта земля прекрасна, надо только руки приложить» - «На больного - руки…»

П.С.: это лицо прекрасно… (в иных зеркалах так почти что всегда)

Только построили прекрасную колонну, как вдруг рядом вырос мерзкий уродец-сорняк. И стал подражать сорняк колонне и вырос большим как баобаб. И напился баобаб вина из плодов своих и протянул ветви-лапы, желая обнять колонну, мол, ну чего  окаменела, давай, танцуй со мной. И некому было возложить на него руки; и некому взглянуть на них - а ведь они огромные стояли и солнцем освещенные закатным...

П.С.: окультуривают и постригают молодые сорняки, не дают им до баобабов вырастать… Но тупую безглазую колонну это не должно утешать – ее толкнешь, она и упадет – причем, так, что голова отвалится и станет видна изнанка – железная труба…


                ***

«Не таи в себе мысли про меня. Ты не слепой, а затаивший зрение. Открой глаза и пусть один дополняет и опровергает другой. Глаз твой - щит твой зеркальный, язык твой - меч твой кинжальный - я хочу видеть свое отражение от щита твоего и свое скрещение с мечом твоим  -  давай, поболтаем, в парадоксах нельзя завязнуть, они - вечная подвижность, вытаскивание из болота и хождение по воде с помощью одного большого шага с этого берега на другой!»

«Не таитесь, глаза и речь - все видели, как ты смотрел, все слышали, как  говорил. Ты только заостри свое зрение мечом языка и продолжай смотреть и после того, как меч скажет, что он всех порубал - это всего лишь мгновенная смерть, смерть на мгновение».

 «Дружески толкни меня с одного берега и лукаво протяни руку с другого - а то я стану скалою, водою. Пусть авангард  «достоевщины» грянет хором финальным, пусть до финала никто не разбредется по темным кубам, где бессмысленно чертятся линии...»

П.С.: 5 баллов… 2 тысячи лет прошло, а люди так и не хотят прозревать, просыпаться; только наполовину, только где-то кто-то в чем-то… Только в целом, а не в каждой из тысячи частностей и конкретностей, какие способны увидеть хорошие глаза…


                ***

Каждый человек вызывает чувства. Людей много и чувств много - гора клубков, море волн. Люди приходят и уходят, и чувства приходят и уходят – если даже  люди не уходят, не приходят. «Что делать - чувство ушло, укатилось. На море не стало меньше гор, под морем не стало меньше их же - важны же только те горы, что станут видными и неподвижными, выплеснувшись на берег...»

П.С.: я выплескиваю горы, горки и равнины на берег, а они так и остаются водой… Известно же, что древняя жизнь тоже в воде пребывала и миллионы лет прошли, пока некоторые не выбрались на сушу, не размножились там… (и не стали рыбу  на жареху ловить!)


                ***

Обращал воду в вино и теперь - похмелье. Накачен дурнотой и как обратить ее хотя бы в воду. Не сок фруктов, а вода, в которой их моют. Закрыл глаза - сразу стали сниться листья, забрызганные краской, тут же снова вспомнил про ту, использованную воду, мол, хорошо бы и их заодно помыть. «Но это же краска и это же листья…»

Антимир - это когда, например, листок кажется не телом в воздухе, а вырезом из воздуха. «Я весь изрезан. А потом раны мои забрызгали краской, чтобы всё безнадежно запутать, испортить; чтобы не попытался исправить, а выкинул себя я, как исчирканный лист, вылил как грязную воду свою повесть о боли...»

П.С.: уже тогда мне грезился будущий провал (потому что мини-провалы меня всю жизнь сопровождали…)

                ***


Сказал им «айдате; будьте смелы» и т.д., а сам, как пошли - в сторону. ...Зашли, гукают там, где надо вести себя очень серьезно - дети. Но вот уже серьезно гукают они в моих темных, непонятных помещениях, где сам я в стороне к стене у выхода прижался. «Вы будете преображать всю троицу миров по-деловому, дружно, а сам я от одиночества и безделья надорвался. Но  все же что-то сделал, не так ли…»

П.С.: где та молодая шпана…  кто  дальше всех ко мне забежал?...

«Люди, я спасу вас, если только вы меня спасете». Никто больше Христа не нуждался в спасении. Он потому и стал Христом, что желал спасти Себя -  ведь дьявол весь мир предлагал…

П.С.: кстати, думал, что дьявол мне что-то предложит! И на людей, конечно, до конца надеялся – пока не погубили; пока совсем спинами не стали – как стена…
 

                ***

Синее море, голубое небо, но вот появляется корабль, черный как туча. Вскоре сдохли все рыбы в море и все птицы в небе, голубой цвет стал почему-то запретным, а лучшим цветом был назван зеленый... - «и когда только разверзнется этот корабль-баламут, черный как туча, низвергаясь на дно морское?»… 

П.С.: эколог из меня такой же липовый, как благотворитель. Еесли бы с кем-то, то я только за – а в одиночку в этом направленье не сдвинусь»…
               
Вялость - это когда между тобой и делом километр стены: «надо обходить». «Перелезть попробовать? Боюсь, что кто-то из нас двоих развалится! Хорошая же  стена - пусть постоит; и я хороший – полежу»...

 «Ты любишь меня? Милая, к сожалению, с некоторых пор я не люблю себя - наши взгляды различны, и нам лучше разойтись!»

(«Это надрыв» - «Надрыв сердечней мышцы и разрыв коры головного мозга» - «Не говори таких ужасных вещей. Это уже не игра. Сказанное слово не безобидно, его трудно забыть... - оно сбывается»)               
               
«Милая, не уходи. Но только ничего пока не требуй, ладно?»

 (Доброе слово и надрыву приятно, солнечный свет и дыре в заборе приятен. «Когда это в последний раз я слышал настоящее доброе слово...»)

П.С.: пяток «вялых» текстов – даже про надрыв. «Милая, ты любишь меня? – нет, лучше без тебя полежу»… Полежу, дожидаясь пока все надрывы изгладятся, как на собаке…


                ***

У умника жажда деятельности, а у лирика жажда подчинения (а подчиненных, как известно, всегда загружают делами!). Отсюда, например, папин жар  в желании «быть, как все»…. У умника всегда прожекты, он склонен к демократии - а лирик к консерватизму (консерве!) ...Достоевский склонился к прожектерскому консерватизму - горемыка: трудно «славному литератору» войти в детства Царствие Небесное. ...Но часть лириков способна прислушиваться к умникам, подпадать под их влияние (тот же БГ), иначе те вообще были бы «изгоями и полоумными». Так же и часть умников способна сообразовывать свои прожекты с реальными потребностями  народной - и «лиричной» -  жизни. ...Лирик - существо стадное («общественное»), отношения с ближними для него самое главное. А для умника важнее высшие цели. Т.е. умник любит Бога, а лирик любит ближних: без ближних любовь к Богу легко становится абстрактной линией, а без Бога любовь к ближним оказывается эклектичным месивом…

П.С.: у меня  готовность к подчинению немалая…
Про Достоевского отвратно было читать, как на него лавровые венки надевали… - в тот момент понял, что он «литератор»… (Хотя все мы периодически в шнягах участвуем…)

«Подобный мне лишает меня права на исключительность, а противоположный мне желает меня вообще исключить. В такой ситуации есть что-то исключительное! Когда просто хочу жить, общаюсь со своими, а когда жажду исключительности, иду к врагу и говорю всё, что я о нем думаю. Я без врагов не могу!» Нет смысла в жизни, если ты не исключителен,  как бог.

П.С.: в спорте кругом враги, которых надо победить; процветает спорт в жизни без борьбы…

Один думал: «здесь неплохо, но болото, а там горы, но и враг - скинет с горы и я разовью такую скорость падения, что как  раз в своем же собственном болоте утону». Но противоположный думал  аналогично - а ведь не бывает болота на горах и гор в болоте!

П.С.: первый пик абсурдизма? (в этой книге)

Умники все исключительны, но они одинокие боги. «Бог» - это благословение, но «одиночество» -  проклятие. Лирики все подобны друг другу, как овцы в стаде, но они же общаются. «Животные» - это проклятие, но «общение» -  праздник, занятие богов в раю. Праздник блеющих и одиночество столба в поле, спеца по электричеству - вот картина жизни.

П.С.: Аминь. Еще побуду летом овцой, пообщаюсь…


                ***

Секрет ума  в прочной механике парадоксов, а  секрет души  в прочной диалектике перетекания всего во всё... «Плавали себе благополучно, как рыбы в воде диалектики  и вдруг ощутили, что получили приказ: «строить!» - «На воде?!» - «Ну да, лодку, катер, пароход, корабль, ковчег – вода же до небес подымется, небо же до воды опустится - синее сольется с синим - вот и окажется, что вы построились на воде и на корабле улетели на небо. А если Вавилонскую башню начнете строить, то ни дна вам, ни покрышки; распорка получится: воду к дну прижмете, а небо к потолку - что может быть безрадостнее такого храма с колоннами? – его же  надо покидать всякий раз, как смерть и зло вас навестят в нем».

П.С.: сейчас, блин, пароходы как Вавилонские башни…

Душа должна быть точкой: тогда все перетекания будут совершаться только в одном месте, этой точке – и налицо уже стройность, а где стройность, там парадоксам легко дышится. Получится точка души, а вокруг круг парадоксов - вселенная.
Но круг - это же тоже точка - увиденная в лупу. (Лупа - предмет не искусственный, наши глаза – лупы. «Чего вылупился? Не знал?!»)

П.С.: «сосредоточенность» - душу сосредотачиваем или ум? Все-таки душу – не случайно есть выражение «пораскинул мозгами»!

***

У язычника (животного) крайне примитивные представления о смерти и зле и поэтому его так нетрудно прельстить зрелищем  округлого, как голая женщина храма. Тем более, что он только извне, с витрин его лицезрит - кто же его в душу и в святая святых, дальше предбанника пустит? «Получил свое и уходи». Крик животного: «жвачки и зрелища женоподобного храма!» - того и другого добра сколько хочешь, вот и ходят животные только оптом, потоком, стадами - в розницу они лишь друг другу интересны; да и то  в периоды деловых и половых возбуждений...

П.С.: сам и жвачку использую, и семечки – и слюну от баб пускаю… (но вообще верно!)

...Боги столь же похожи и непохожи на людей, как похожи и непохожи на этих последних животные. И образ жизни у них, видимо, в чем-то подобный. Те ведь всего лишь скоты и едят всего лишь траву на поляне, но блаженны как боги в раю... на той же поляне. А участь человека - путь («Я есть путь и истина, и жизнь» - «Я есть прошедший путь к истине и жизни»). С поляны, где животные, на поляну, где боги! - обогнуть всю землю надо. И: «паси овец Моих» - храм у овец есть, а вот пастырей нет, одни волки-мясоеды… («Ты пишешь столь немыслимые вещи, что хочется сказать тебе: «Ты не имеешь права дальше жить. Оставь всё и уходи - мы без тебя без спешки, долго с писаниями твоими будем разбираться»» - «Просто крест абстракций осваиваю; но я спущусь, сам  на нем не останусь, для этого просьб мало. И сам хочу жить без спешки и никого не торопя…»)
...Две тысячи лет прошло с тех пор, как Христос сказал умникам Своим «вы – боги», а всё еще звание «бога» кажется странным, неслыханным и опасным, милее кажутся привычные волки в овечьих шкурах. (Высоцкий: «привычная расправа» - вот, кстати, мыслил же. Просто, если с овцами поведешься, овечьего и наберешься: бог разбойником покажется, а что крокодил Варавва друг, так то тебе докажут твои учителя в овечьих шкурах). «Овца, поставь перед собой как проблему различение тех, кто любит тебя от тех, кто любит твое мясо и ты далеко пойдешь. ...Ах, любить мясо естественно?!» (Любой умник скажет, что это не более естественно, чем  самоубийство)
 Абстракции -  лучшее занятие для такого торопыгина,  как я. Тут действительно можно вмиг исчерпать всю проблему жизни (как она видится одному субъекту) и жизнь действительно не сможет не закончиться – «сидишь еще за столом, еще с пером и вдруг чувствуешь, что стало как-то слишком тихо». Поэтому лучше менять фамилию! Савл был тоже торопыгин...»

П.С.: званием «бога» по-прежнему опасаюсь козырять! Хотя торопливость потихоньку уходит…

__

В рисовании старая история: из 16-ти нарисованных изображений, 14 получились гармоничными, мирными (хотя и не особенно сильными), а два мучили, как Иуда, как проблема. Дано нам жало в плоть и дух, чтобы не совсем уж мы успокаивались в самодовольстве достигнутого райского мира…

П.С.: потом из 16-ти 14-ть испортил и стал вытягивать назад… Без  фотошопа  это было бы невозможно, но и с ним – каторга…

Хотел  рисовать что-то более сложное, синтетическое, но был вынужден отступить назад, к четкости и определенности жанра. Стараюсь делать хотя бы какие-то смещения: пейзаж, а в нем несколько любящих друг друга фигурок.

П.С.: вечная история, поэтому последние 15 лет рисую не так много…

«Ж., не стань дачей, которая меня только мурыжит, а удовлетворения не дает – дай мне полноценную физическую жизнь…»

П.С.: что в башке у этой Ж. никогда не знал в подробностях, не интересно… Угадать нетрудно: как  еврейку, ее могли интересовать только еврейские «гении» и  родственники, как бабу – секс и всякая прочая мура. Причем, «любовью» она была уже сыта по горло в это время… На самом деле, она меня побаивалась…


                ***

Главное, никогда не говорить «сдаюсь». Отказываться от чего-то,  если только рядом не стоит  «сдаюсь», соглашаться на что-то,  если опять-таки нет этого соседства. «Пусть меня хоть кувалдой убивают другие, но сам себя я отныне и пальцем не трону» - раньше трогал… Борьба с сорняком: ты его в дверь, а он в окно. Запер дверь, припер окно, теперь щели в полу и потолке зашпаклевываю (окно иногда «бац» и распахнется – ветер…)

Поставить цель выше головы - она уже стоит, желтая такая, желтая на голубом - и не сдаваться, падая сто раз за сто минут: раз цель есть, то Бог тебя всегда простит, и тебе ничего не будет, не расшибешься никогда...
 
Запер дверь за собой прежним и, чтобы отдалиться, стал пристраивать и надстраивать всё новые и новые комнаты. «Пусти, я же свой; даже  твой!» - молчу в ответ и только строю. Потом взорву дверь, сожгу, как мост, ее и всех за ней, забуду...

П.С.: опять самовнушения и прочий эгоизм «подвижника». Поставил цель выше головы и почти никакой сорняк не страшен (только этот… - борщевик. Его взорвать придется…)

__

Наверное, надо рисовать или сцены, или головы – или общение, или одиночество. Или что-то фантастическое, перевернутое…

П.С.: все выходило классно (хотя ныне уже на половину без всякого восторга смотрю – некоторые даже не стал восстанавливать… многие зря восстанавливал…)

Ощущение такое, как будто я уже порвал с жизнью. Перевернулся, прыгнул в воду, в подземелье, где живут, но вниз головой – чтобы максимально приблизиться к бумаге…

П.С.: причем, «вниз головой» жил месяцами…

__

День Ж. – вторник, А2 – среда, А. – четверг! С трех ударов всё-таки можно и в нокаут улететь. А нокдаун почти приятен: сидишь и думаешь (буду лежать и видеть сны!)

Дневник  - это же натуральный роман от первого лица. Бытовой роман, психологический; и даже приключенческий!

П.С.: даже нокауты отдохнувшему одиночке поначалу кажутся приключением…

__

Я всё понял в первые же три секунды: она вышла из-за загородки, когда зазвонил телефон, увидев меня не смутилась, смотрела победно (и бледно), сказала только «привет!» и проследовала мимо. …Потом пыталась как-то запросто меня ошарашить – чтобы я заспешил и смутился – но я только чуть улыбнулся, остался спокоен до вялости, ни к чему оживляжного интереса не выказал и при первой возможности ушел, не прощаясь.

Боюсь, что в итоге я просто не буду туда ходить – там скучно, ни смелость там не нужна, ни спокойствие…. Поймал себя на том, что репетирую ругань, скандалы! Например: «Так ведут себя только животные из грязных – те, которых есть нельзя»!

П.С.: еврейке такое сравнение понятно!

Да, теперь отчуждение стало спокойным (стена другого отношения и не заслуживает) и даже появился осмысленный блеск в глазах, говорящий о том, что они видят какие-то лазейки. …По сути, смелость – это спокойствие в действии.

Настойчиво поминала своих друзей всех мастей – ума набраться не надеются, а вот «общество» потерять боятся. «В поисках своего ума не оставляйте собраний ваших»?! На грани одиночества и глупости – несчастная же жизнь. Но: «сойди с креста своих комплексов и уверуем!»

П.С.: евреев без «друзей», блата не бывает  - диаспора…

Увидел ее будни – серенькая и самолюбивая (самолюбие – источник всех комплексов, единственный комплекс)

П.С.: да, все обернулось пшиком – чем и было изначально…


                ***               

«Может, почитаешь что-нибудь?» - «Ннет... Народ настроился на возвышенное, на рифму...»

П.С.: после облома мне на возвышенное было невозможно настроиться…

 Поэзия - это, собственно, «красное словцо», короткий выплеск тех, кто ненадолго забыл о миллионах реальностей, в которых  все мы плаваем. Я в тексте не хочу забывать о реальности, а в реальности не хочу забывать о поэзии. И тогда появляется некто третий, авангард -  ведь реальность и поэзия ломают и путают друг друга. Эдакая у них любовь-ненависть. Авангард испарится лишь тогда,  когда реальность и поэзия сольются друг с другом. И его нет, если  только  нет контакта реальности и поэзии, когда есть лишь что-то сугубое (что, однако, случается столь редко, что случай этот тоже можно рассматривать как авангардный выверт!)

Да, авангард - это когда гремят камни; потому-то люди столь осторожны, столь дозированы и стандартизированы в своих общениях и с реальностью, и с поэзией…

П.С.: авангард – это когда дают по роже (и холсту – по роже…)

 Стоит каменная крепость в поле, там, где должна вестись столь нужная битва, образовываться столь необходимый союз. Якобы, предотвращает путаницу, страх… Но как слиться без путаницы? Как бороться без страха? И что это за воображение у них такое, которое не воодушевляет, а наоборот помогает киснуть? А ведь вдвоем реальность и поэзия могут и камни в хлеба обращать, в хлебное поле: реальность делает камень съедобным, а поэзия мягким - вот и готово. А они по 40 лет едят киселек, манну с небес, сидя в каменной пустыне по соседству с той землей обетованной и каждый раз как отрывают ложку ото рта или отрывают задницу от камня их  корежит от путаницы и страха. «Невидимые миру слезы» - невидимое миру море авангарда. Им всем выть хочется; блевать кисельком - тоже. И камнями кидаться. Но: «Надо, надо. Сиди и ешь; и за едой, сиденьем молчи и не плюйся, себя в руках держи»...»

 («Может, хватит? почитал уже!» - «Да, я поехал;  всегда же  проездом. Сижу в авто с открытым верхом и шикарно  еду мимо вас по пустыне -  великолепно блюя и камнями в киселек вволю кидаясь!»)

П.С.: в утешение покидался камнями… «У реальности и поэзии - любовь-ненависть»… «Невидимые миру слезы» чуть ниже стали видимыми…

__

…Модернисты делятся на модников, честных разбойников и отребье – Бар. дал мне посмотреть кассету с отребьем. Модного переедают? «Хочу познакомиться с честным разбойником»…

П.С.: не помню кассету; сейчас такого солидного честнягу из себя строит, что и не верится, что на ней было отребье… Хотя у него талантливы именно панковские стихи и ничего больше! (небось, лет 20 уже не пишет таких?)
Единственный честный разбойник – я сам!


                ***

Русские до того привычны к сиденью в болоте, что пока не разбомбят и не разрушат поле боя до полного болота войну не могут выиграть! Так и с Гитлером, и с Наполеоном было. «Напрасно вы их бомбите - получите зрелище, которого вашим слабым нервам не перенесть - а для их стальных от заскорузлости  канатов оно будет музыкой!»

П.С.: нынче укры ненароком разбудили русского медведя; малость обнаглели сразу по двум причинам… Им даже в голову не приходило 20 лет, что их национализм – это оскорбление даже для половины собственной страны… Перестарались с идентичностью в глобальном мире…

                ***

«Надо полагать, что это что-то умное» - считает, что удачно от моих текстов отмахнулась...
               
Тщательно обдумывал следующий шаг. Так трудно, что спешить некуда. Так подлинно, что не торопит. «Где-то сейчас оно, самое важное... Вроде бы вообще его нет...» - вроде бы никто не притаился в комнатах и можно жить по-домашнему...

П.С.: важный такой – хотя и подмывает «жить по-домашнему»…

__

Я слишком низок и запутан по сравнению с ней, но она слишком узка и типична по сравнению со мной.

П.С.: моментами во мне столько комплексов собиралось, что мог обвинить себя и во всех четырех недостатках…

Р.П. о моих текстах: «Ницше, Розанов. Очень трудное чтение – голова кругом».

П.С.: С дерьмом сравнил…  И чего трудного? – уж лучше бы «фигня» сказал… Внушаемы даже евреи…

Может быть, надо было быть отчаянно настойчивым, чтобы сломать некие лед, барьер, забор и стену. Такой уж у нее, мамочки характер: пока не объездишь, покорна не будет.

П.С.: недавно про Печорина и Белу книжку слушал – на фиг надо…

У ней была строчка про свою преждевременную гибель. Р.П.: «С этим не шутят». Она: «Так это же стихи…» Он: «Значит, не всерьез?!» Я: «С этим надо специально разбираться…»

П.С.: гибнут парашюты, байдарочные весла, может, и стихи – а она живет… Самая обычная история (по Чехову?) Кстати, я эволюционирую параллельно – возраст тоже дает о себе знать…

__

Ну вот и кончилась А2 – квакала, как лягушка «нет» десять раз из десяти.

…Я ничего не скрывал ни перед А., ни перед Ж. Кстати, обе смотрели вроде бы положительно, но теперь я уже ничего не буду загадывать. Ж., видимо, просто сочувствовала (я же даже заплакал, заслонившись рукой, прямо за столом).

Вертел бутылку с водкой так, что она дрожала крупной дрожью («это твой муж») - небрежно вертел, совершенно без стеснения не участвуя в общем распитии.

Кстати, меня всю дорогу смущало, что накануне я со спины и с расстояния в 100 метров видел девушку роста А., с такими же волосами и штанами, под руку с каким-то парнем (рядом были и другие).

П.С.: она и была…

В общем, похороны получились по первому разряду – и весь вечер играла грустная музыка (прежде всего А. пела грустные песни).

Была какая-то новая девушка, которая, как ни взгляну, смотрела на меня. А я на нее глядел чуть ли не со злобой.

А. за пением так часто встречалась со мной глазами. Правда, мы сидели с ней напротив друг друга.

Ж.-е в конце: «У тебя такое разное лицо…. Ты бываешь на настоящего ангела похожа в лучший период» – «А в худший?» – «На падшего ангела». Она не обиделась.

П.С.: все евреи – падшие ангелы…

Наблюдал, как вытаскивали маринованные огурцы из банки: Р.П. вытащил маленький, скрюченный – у него член такой (на пляже видел) и душа такая! М. вытащил нормальный огурец, но стал ломать его, деля  с кем-то – на стол брызнул сок…. Судьбу себе вытаскивали. Ведь каждый мог поступить иначе. Сидит в человеке его код и всем, до мелочей управляет. (П.С.: Однако! Я за свою жизнь вытащил из банок тыщу самых разных огурцов! И выбора особого не было! И есть же и другие фрукты-овощи!)

У Щербакова есть песня про теннисистов,  «намекающая» на А2 с мужем (он у нее именно  теннисист; да и сама играет). Жестокая песня…

Сидели с А2 рядом, как муж с женой в смертельной ссоре и молча, строго и внимательно смотрели на поющую А….

П.С.: уже забыл про эту историю и не хотел бы ее вспоминать – но что делать… А тогда я, пользуясь своей отходчивостью, утирался и, в перерывах между рисованиями,  делал все новые и новые ставки…


                ***

Мой ответ был ответом сразу на сотню вопросов. Мой вопрос имел  сразу сотню последствий. Я был пьян от этой своей сотни постоянно, голова, кружась, соображала...

__

«А2, знаешь, я ни фига не понял, что у тебя общего с твоим мужем» – «А разве обязательно должно быть общее?»

П.С.: у нее и со вторым мужем общим было лишь некоторое сходство интересов… (а между двумя мужьями и вовсе: общего – абсолютный ноль!)

Рисование моё становится всё более детским и философским одновременно. Стал тонок, как нитка. И свободен в поворотах, как она же…

П.С.: сейчас в аудиозаписях ловлю иногда такое же ощущение…

А. будет моей радостью, А2 будет моей нежностью, а Ж. будет моим спокойствием.

П.С.: горбатого могила исправит…

У меня сейчас вкус к авангарду… Или же это уход от самодовлеющего искусства…

П.С.: как по башке треснут, так сразу станешь авангардистом…

В рисовании я, похоже, кончу тем, что стану рисовать точку, а в писании – писать ее. И буду стоять на этой точке и думать, хорошо это или плохо – и где мне скрыться теперь...

П.С.: в рисовании уже был мини-панк…; и с возрастом, конечно, все меньше хочется растекаться по древу….

Вбираю силу взахлеб, почти захлебываясь, с трудом удерживая себя от желания закрыть рот, стать обычным, закрытым – нет, ты вбирай ее, пока не растворишься в крыльях.

П.С.: на самом деле я с 91 года очень редко когда тормозил – больше 20 лет сплошной захлеб… это моя обычность (мешающая жить-общаться…)

Всяк античен, иудаистичен, культурен, религиозен, обычен, кто хочет жениться на обычной девушке?

П.С.:  в смысле, обычная для тебя по-любому яму найдет – их же много, на выбор… «Залез же в одну – почему в другие не влазишь? – это не логично; они же явно не хуже; и надо же теперь как-то время вместе коротать; в ямах очень удобно сближаться, трудно расстаться»…

Все девушки хотят соблазнять - и чтобы мужчина шел за ними. «Прельстись моей нежной слабостью и объяви меня вождем - в походе в спальню. Куда еще можно со слабостью и нежностью направиться? На кухню?» ...А где же мужчина-бог? правильно: его нет, мы все атеисты, раз он оказался слабее слабого.

П.С.: атеисты всегда не верят в человека, а  верят в баб и в технический прогресс?

Если б я не заплакал, то выглядел бы нагловатым, а если бы только плакал, то выглядел бы слабоватым.

П.С.: о «выглядел» думают только слабаки…

Так и сжег бы ее чудовищную куртку, превращающую человека в насекомое!

Никто не знает, когда вечер переходит в ночь; огни то загораются, то гаснут, ты то возбужден и всё понимаешь, то хочешь спать и не соображаешь ничего…

П.С.: точно…

Потребность в авангарде есть только в городах-авангардах, т.е. только в передовых городах, но и они назначены в авангард, и на деле давно выдохлись, выпали в музейный осадок…

П.С.: в городах все мытарятся без утешения от природы, поэтому приходится гнаться вперед, надеясь, что будет свет в конце  туннеля, ведущего от природы в космос… (сейчас жизнь комфортней стала, поэтому не так уж сильно авангардисты рвутся, воют? Да все и попривыкли к этим фокусам…)

__

«Встал и сразу стал плясать гопака, чтобы не думать, с одной стороны и обозначить реальность, с другой - день-то был выходной» - всего лишь шутить он начал. Зато уж целый день шутил, трепыхался, трепал языком гопака...

П.С.: или всего лишь рисовать я начал, да вспомнил кого-то, кто так же гуляет, но только в свой выходной…

 Впереди нечто мраморное, позади - стеклянно-полированное - ловушка прочная, да еще и дорогая: ломать трудно и в большой убыток. В утешение посередине помещается женщина - и так, среди  сплошной  красоты и тихого ужаса «коротается век» (все века в итоге до предела укорочены).

П.С.: еще телик помещается, игры, всякие хобби… - с одной только бабой, по-моему, мало кто век коротает, ведь и член и язык у мужика устают очень быстро, не то, что у баб…


                ***

Авангард дает силу, но лишает зрения - поэтому это «страшная сила»: человек только ломает и что-то нащупывает. Но как будто  мальчик  среди обломков  сожженного города - сгорело всё, что может гореть, остались стекло и бетон - притаился. Как будто там очень много мальчиков притаилось - в ожидании голубя с благой вестью о детском саде в клюве...

П.С.: блин, в голубя не верю теперь (всегда почему-то презирал голубей… - самая мещанская птица?)

«Нужно сломать, чтобы что-то нащупать» (раскритиковать, чтобы что-то понять) - тут ярость, ее сила и слепота….

П.С.: ломать не люблю, а вот раскритиковывать – дело другое…
Ярость – вдохновение авангардистов? (если так, то они это хорошо скрывают!)

 Самсонам постоянно пытаются состричь волосы, чтобы отправить в небытие, где они тщетно будут бродить, пытаясь опознать «свои» обломки. «Только из них я мог бы попытаться что-то построить. А эти вроде бы такие же, но не лежит к ним душа, хочется  дальше бродить и  молить».

П.С.: все эти тексты написаны в такой слепоте (и ярости?)… и мне явно не всегда удается нащупать «свои обломки».
Длинноволосиков раньше на порядки больше было. Сейчас есть ощущение, что зимой только я  неподстрижен…  (Без волос сам не свой?! Однако, летом в зеркало совсем не смотрю, поэтому по фиг)

А реалист тщетно  уверяет, что некая реальность - его собственность.  Реалист - это баран, рисующий новые ворота...

П.С.: овцы – фигуранты христианской проповеди – а ведь бараны нисколько не хуже…

Озабоченный только проблемой силы неизбежно становится авангардистом, авангардной Америкой, но т.к. это самоубийственная сила, то чем сильнее ты становишься, тем ближе к самоубийству подходишь - вот почему не так много желающих стать сильными. Авангардная похвальба авангардистов: «у меня всегда револьвер заряжен» - «А у меня он и с предохранителя снят» - «А у меня и к виску приставлен» (всегда к виску, а не к сердцу - его давно нет, на его месте заменитель из ваты в бронежилете) - «Но, базару нет, все мы еще мелюзга по сравнению вот с этим» - кивок в сторону донельзя скрюченной фигуры на полу. А уж револьверами, убивающими не насмерть, стреляют в себя постоянно - постоянная, неслышимая миру стрельба. ...«К моменту нажима на курок, стал достаточно силен, богат и тяжел для того, чтобы, пробив все преграды силой, массой и подкупом, свалиться на самое дно адовой сковородки». (Бог не пускал, но он Ему пообломал все крылья - еле ноги унес.)

П.С.: смельчаки – наполовину самоубийцы?!

Авангардист - это задавленный взрыв: чем сильнее становишься, тем толще стены, причем за счет пространства твоей тюремной камеры. В конце силен как взрыв, но не можешь  шевельнуться. Только ртом и веками глаз, но кому говорить и куда смотреть - и где взять хотя бы глоток воздуха для речи и 25 сантиметров дистанции для зрения...

П.С.: это все слепые догадки мои… в принципе, самоубийцы действительно должны дойти до ручки, до жутких ощущений, до самого ада в душе…

У некоторых камера не убогая и рациональная - как квадрат Малевича - а прихотливо-затейливая и непрактичная, как лабиринт: «Кто-то лежать день-деньской любит, тупо потолок разглядывая, а кто-то и бегать, ребусы на бегу загадывая и разгадывая - все пожелания учитываются, слово клиента - закон, как и в Библии сказано: «чего попросите, то и получите»...»

 Это не стены, а истуканы сплотились, встали стеной - перед каждым колени склони, к каждому душою прильни, об каждого голову расшиби - и всё, можешь отправляться на свой тюремный пенсионный покой.

П.С.: запуганный авангардистами, с прихотливо-затейливым сознанием… (меньше надо было темными вечерами по городу шататься)

Надо стать сильным, но проскочить мимо самоубийства с помощью доброты. Чтобы, стреляя в себя, не попасть; чтобы искать, где тут у револьвера предохранитель, и добродушно не разобраться; чтобы искать сам револьвер и беспечно его не найти.

П.С.: сейчас с помощью добродушных коментов спасаюсь…

Да, есть на пути в рай некие зоны смертельной опасности, некие точки преткновения, что запросто протыкают в тебе дырки…

П.С.: да что, у нас во дворике зимой в любой момент легко можно ногу подвернуть (снег утоптан, отполирован, а песок жалею часто сыпать)

«Двери вдалеке. И больше ничего - пустота; а пустота невыносима... «Делать нечего - надо идти к дверям и открывать»...» - так вот: без силы ты не дойдешь до двери, а без доброты тебе выпадет несчастливая дверь: войдешь, а там будут свары и несварения желудка... Нет, с малой силой тоже будет дверь, но маленькая: большие люди живут за большими дверями. ...Бог - это Тот, кто больше слона и сильнее льва - немного больше и немного сильнее, но уже не опишешь, как выглядит. Все звери  имеют совсем неожиданный облик…

П.С.: вроде бред, но без доброты (с «нормальной злостью») мне сразу выпала несчастливая дверь…

Авангардист ищет место, где нет ни добра, ни зла - в которых он не может разобраться  - и этим, наиболее удовлетворительным местом почему-то всякий раз оказывается помойка. Ад, где райски разрешена проблема борьбы добра и зла - никто уже не борется. «В раю загорают, а мы тоже... жаримся - пусть дураки парятся и борются…. Он подзагорел и я поджарился... -  мы на равных…»

П.С.: зря писал – ведь я и сам оказался на помойке… «Жарятся» они с помощью секса, алкоголя, наркотиков, а я действительно нашел альтернативу – но ведь не близко с ними был знаком; издали критиковать не надо – ошибешься, будешь умозрителен; да и на воздух критика… (С другой стороны, я тогда металюг много слушал; да и мельком, с разных ракурсов что только не видел… Металюги явно же ад раем сочли; и жаркие вопли предпочли борьбе с помощью мозга… И раз они все ломают, то как не сродниться с помойкой… Если бы выставили в престижном месте и если бы это было возможным, среди них наверняка отыскалась бы особь, готовая насрать себе в рот…)

Авангардист стирает границу между искусством и жизнью, а т.к. никакой границы нет, то он то искусство стирает, то жизнь - ищет буддистское пустое место.

П.С.: «Стиратель» - кажется, было такое кино… Авангардист – заведомый глобалист и софист (как и все горожане)

Физически сильные могут думать так: «мы на все руки мастера - и без доброты кому-нибудь когда-нибудь что-нибудь сделаем. И делали уже!» (Кота в мешке дарил, жаловался, что еле дотащил - тяжелый, черт, попался) А душевно богатые так: «мы люди комнатно-деликатные - и без доброты кому-нибудь когда-нибудь чем-нибудь угодим. И угодили уже!»  (Но как иначе – ведь только начнешь добро  «развивать», как уже без штанов останешься и присоединишься к бродягам?)

П.С.: продолжаются тексты на грани бреда и истины… Действительно, полно, например, спортсменов-эгоистов встречал – такие нарциссы… Вообще, из сознательной (добротной!) доброты разве кто-то что делает? Даже я не делаю. Она где-то под сознанием и ее, может, всего 10-20 процентов…

Авангардист - самый жестокий эксплуататор: всех больше загребает и всего жесточе загребанное использует. Почти и не использует, а только ломает. Почти и не загребает, а только отнимает. Он вандал на бумаге, существо сильное и недоброе - ох, что будет, когда его бумажная цепь порвется. И он прав где-то: у слабого надо отнимать, а несовершенное надо ломать: «всё в мире должно  стать совершенно сильным или сдохнуть». Едва отойдя от смерти, когда и слабым быть - благодать, и несовершенное иметь - благодать же, человек сразу снова к ней начинает приближаться, пробиваться - потому что скучно, стыдно и тошно долго оставаться слабым. ...Всю крепость сломал, всю мебель в крепости, а так и не нашел ни смерти, ни клада ее: «напрасный труд, карикатурный старый воин - придется тебе посмешищем в постели умирать» - в постели же только слабые  на своем месте…

П.С.: трактора и прочие механизмы (дрели, перфораторы, пилы…) – все делались авангардистами по своему образу и подобию… Со злым глазом  алкаша занюхай, чтобы понять, какой он человек… Да и веселого копни, он тебе выдаст…
Бумажная цепь давно порвана, сейчас авангардисты всякие «инсталляции» уже заканчивают делать – логичен дальнейший переход к «искусству» прямого действия... (Брейвик как художник)

Авангардист всё время доказывает абсурдность жизни, но глупо доказывать, что надо умереть, тем более, что люди-то  все же как-то живут. И сам авангардист живет. Правда, уже одними  этими доказательствами как Святым Духом питается... «Я почему-то умный, только когда на ушах стою».

П.С.: абсурдность жизни часто веселит меня, заставляет разражаться  глуховатым, темным смехом…

Размер картин авангардиста тем больше, чем больше в нем  пустоты. Идеальная картина: идеально пустое полотно размером с земной шар, его заменитель… А кто-то в панике пытается возвыситься над пустотой, рисует проекты высокого сверхчеловека, но получаются только циклопы…. (Однако, дорого продав свои картины, и Большое Пустое Место и Циклоп купили себе по дворцу - тот, где первый живет, можно уже при «жизни» хозяина превращать в музей, а второй - в собачью будку.)

П.С.: даже в добропорядочном Зурабе Церетели сидит такая хрень?! (Кстати, что с Эрнстом Неизвестным? Где теперь его циклопы? Был человек и нету; а ведь добропорядочные интервью, опять-таки, давал, мелькал по телику… А Больших Пустых Мест было столько, что их теперь и не вспомнить…)

Не люблю идеалы. Я бы заменил слово «идеалы» словом «одеялы», а вот слово «природа» заменил бы словом «Бог» (у всякой природы есть свой хозяин так же, как у всякой древесины - свое дерево).
«Мир-трава, идеалы тебе нужны не больше лака для ногтей, а вот Бог  нужен, чтобы стать большим и сильным - как вон то дерево».

П.С.: слово «идеалы» не люблю, оно всевозможной фальшью возлюблено, а вот слово «идеально» кажется совершенно нормальным, приятным, здоровым и не захватанным…

И реалист, и авангардист любят сидеть дома, только первый  смотрит в окно на пейзаж за окном, а второй на предметы своего интерьера. А я дома не люблю сидеть (хотя и приходится!) Я хочу, чтобы дом был создан по образу и подобию пейзажа, а не наоборот...

П.С.: всю жизнь просидел дома – но действительно никогда не любил (и чтобы забыться, отвлечься, выдумал себе кучу занятий)

Реалисты - это великие позитивисты, но у них почему-то было мало сил; сил («прогресса») много у авангардиста, но он уже зациклился в своих сто двадцати четырех стенах и рассуждает так: «я в доме, но и дом во мне - подобно тому, как вещи в доме; дом, подобный вещам в доме...» - случай очень тяжелый, придется то ли взрывать, то ли бетонным саркофагом накрывать...

П.С.: «грязных» (пьяных) книг издают гораздо меньше, чем «грязных» картин рисуют? Переводятся только респектабельные? Они и там все в инете?...  Достоевщина не вырастет, если самосвал грязи – она же и земля – не вывалишь…

 Павел: «вы имеете свидетельство в себе самом». В «Деяниях» Павлу говорят: «нечто удивительное влагаешь ты в уши наши» - думаю об этих двух фразах, занимаясь своим интуитивным удивительным авангардом (почему-то стал предпочитать называть себя авангардистом, а не постмодернистом - снова: «пусть гибнет всё то, что не вечно - доберусь до точки истинного смысла»)…

П.С.: видимо, все-таки злоба меня после обломов у баб обуяла… И «нечто удивительное» привнесла она в мой внутренний, малость прекраснодушный  пейзаж…

Авангард - это проект дороги из грязи в князи. Рисуешь княжескую грязь. «Тот будет богат, как Крез, кто сможет грязь обратить в золото». «Тот будет жить как в раю, кто и в грязи различит Бога».

П.С.: смог и грязь обратить в золото – и золото в грязь… (А потом чудеса кончились, и я тупо батрачил, все оттирая? Не тупо, а машинально – параллельно слушая всевозможные музыки, речи, по ТВ передачи…)

Реалист - это земля, авангардист -  камень на земле: «эх, когда же начнется жизнь на земле - ведь столько земли плодородной и столько камней подходящих»…

П.С.: столько домов подходящих, приборов… – надо только как тараканов все население выкурить! Все равно же не постмодернисты, а значит, либо никчемные, либо вредные твари…


                ***

«Эдакая национальность и «великий художник»? Не может  быть!» - «Почему?» - «Не знаю, ощущение такое... Базарный, мелкий народ. У них же нет ни одного великого спортсмена, их футбольная команда никогда не становилась чемпионом! Всё же  параллельно протекает, я в этом убежден. Нет у них воли. Вы бы лучше искали великих писателей и художников среди  тех горцев. Их все считают неграмотными, годными только совсем для другого, но они уже что-то царапают - и наверняка сразу что-то великое! Как кинжалом пронзит!» (Мы же все умереть хотим - одни высшей смертью, летая кинжалами вверх, а другие низшей: «добей меня, я всё еще живой, всё еще хочу!» - «Клинок сломался; все сломалось, абсолютно - всю фантазию исчерпал» - горемыки ада.) - «Ты плохо осведомлен: и у них есть икс, игрек и имярек  - вполне великие спортсмены. И их команда занимала почетное 2-ое место в икс и игрековых годах, только в другом, параллельном чемпионате...»

Все не только параллельно, но и одинаково, равноценно: играя духом на белом листе, не заносись перед играющим телом на зеленой лужайке. И бумага - трава. Он прах, а ты дуновение, а вместе вы - прах, разметаемый ветром, ветер, запыленный прахом»  - «Что ж теперь, и поиграть нельзя?» - «Можно, но  нельзя объявлять игру великой. Играйте для жизни - подобной хлебу, а не для величия - подобного камню, дурдому, безумию. Окаменевшее высокомерие под вывеской высшей точки зрения - это так глупо, такая мерзость даже для меня, небрезгливого! Мечта поэта:  смотреть на всех сверху вниз и всем совать под нос свои каменные ноги!  Будь ты проклят, многоликий и разноипостасный истукан - всех детей распугал, в школы на зубрежку загнал!»

П.С.: и горцы оказались строителями, а не художниками. Сейчас все дворцы строят…
А пером действительно немногим лучше, чем кинжалом царапал (по мокрым краскам тушью не очень-то порисуешь)
«Окаменевшее высокомерие», столь у нас распространенное, сейчас несколько в сторонку отодвинуто, инет – слишком живое дело…


                ***

От ее первого «нет» я только моргнул, а от второго только нахмурился, но уже третье заставило меня опустить голову. Четвертое «нет» опустило мне плечи, а пятое поставило на колени. Я коротко помолился, но в ответ услышал шестое «нет» - и подогнулся ствол мой, наклонился, еще я вопросительно полуобернулся, но седьмое «нет» положило-таки меня покоиться.

В нашем городе дровосеки дружат с мясниками, а скотоводы с садоводами…

П.С.: ради таких текстиков стоило пострадать?!

***


Пустые разговоры - это тундра! 0х, еще один невыносимый баобаб! На сотни метров травинки, на сотни километров баобабы! Джунгли кишмя кишат травой и баобабами! Только вошел, как сразу кто-то, как мочалкой докрасна лицо растер и толстую бабу мужского пола под бок толкнул! Я щас вам уши-то лапшой натру - вся тундра в лапше, олени в гневе копытом по баобабам бьют...

П.С.: а ради такого стоило поприсутствовать на пустых разговорах…

***

Улучшить ничего нельзя, да и зачем, поэтому самое лучшее занятие -  ставить себе плюсы! Но по-честному, за заслуги. И самые большие плюсы поставить себе было бы лучше всего. Осталось выдумать заслуги и поломать голову над тем, честна ли моя выдумка - трудно!

П.С.: да, что говорить, когда и сейчас там-сям я все еще ставлю оценки. В детские годы школа  неслабо привила этот маразм…


                ***

Врач в тени - работа такая.
Врач в белом халате - как будто он негр.
Врач, умирая, пытается уколоть себя в задницу - черную задницу, что всю жизнь пребывала в тени.

Лодка в тени - чтобы не заметили, а если заметят, чтобы было легче уйти.
В лодке тень водой разлилась и в нее запрыгнула жаба.
Не справились мы, тень оказалась слишком сильна для нас самих, а ждать рассвета там же, где жаба, мы не смогли.
Качается лодка, жаба спит, тихо звучит колыбельная песня…               

Больной из лодки бреда пытается выбраться на свет и ищет под лавкой жабу в белом халате, но ему тоже делают укол…

П.С.: не любил я врачей, почти не лечился… (и вот видите: почти здоров и почти гениальные тексты пишу)

__


Фильм ужасов: обрезал себе кончики двух пальцев кухонным комбайном! Причем говорил в это время как раз об А. Встал очумелый и стал шинковать капусту… Да вроде бы и нельзя же на нем пальцы обрезать!

П.С.: на всю жизнь один из двух пальцев остался на пару миллиметров короче…

__

Авангард ломает, чтобы можно было идти налегке, очень быстро. Чтобы можно было  увидеть многое в пути…

П.С.: накачал в ютубе роликов с «творчеством» - и забавно наблюдать, как авангардисты работают: отлично и быстро рисуют, но нового результата нет и они поверх начинают что-то перерисовывать по 5 раз – получая еще пять вполне приятных, но опять же не новых, вариантов. Причем, каждый последующий несколько хуже предыдущего – в итоге, доходят до какой-то чепухи и кошмара и удовлетворенно замирают…

У меня тогда было такое лицо, словно с него содрали кожу: белое-белое, а возле глаз – красные круги.

Рисунки на продажу озаглавливаю: «Цветы «Наполеон»» (Вовка придумал), «Цветы «Желтый Геометр»» (раз уж солнечной геометрия не бывает), «Дерево жизни или Плоды рая»…

П.С.: реально тащился от собственных названий…
          
                ***

Пройдя мимо дымящейся тени, я вошел. Творец продаж, продавец предлагал рисунок руки, вырезку ноги. «Белое правое, а синее левое». За витриной в свете дня гулял желтый геометр. Все углы были прямыми, только один остался острый. Я взял плоды и стал смотреть на них, как в окна в рай...

Вошел Наполеон в одних носках. Первым делом он усилием воли воздвиг на голове своей треуголку. Затем стал смотреть: желтый геометр под его взглядом стал красным, тень задымилась, рука присохла, как бабочка к гербарию, продавец мигом лишился белого колпака, звания творца и всех предметов продажи, кроме собственного потрепанного пиджака; по дороге к белому правому и левому синему теперь стоял целый лес подробных указателей, как доехать и лежала целая куча инструкций, как пользоваться, если доедешь - а во всех плодах  пробуравили ходы в рай...

Сообщили о плодах в носках. Один знакомый, как услышал, вытаращился и тоже стал предлагать: «у меня их уйма!» Вещь заманчивая, хотя и сомнительная. Что почем пока никому неизвестно, а он, наверное, будет задорого продавать - он всё свое дорого ценит. «Надо подождать следующих сообщений»...

Сообщили, будто в одном носке обнаружили Наполеона. «Если идти к синему левому». Мол, Желтый Геометр вычислил. Творец продаж  подтверждал, божился, рисунок руки показывал, но ему веры нет. «Легендарная, кстати, личность, жаль, что  вляпался в эту злополучную дымящуюся тень» - «Кто, Наполеон?» - «Нет, Желтый Геометр; Наполеон - это фишка»...

«Наполеон» - один носок, а «Желтый Геометр» - другой на ногах Дымящейся Тени, рисующей руку продавца окон и плодов. Тот, любуясь, объявляет себя творцом продаж: «Белое положу справа, а синее слева…»

Плоды в виде  рисунка руки с дымящейся тенью. Плодотворное творчество и теперь вся наша семья и квартира ждет высоких гостей, Желтого Геометра и Творца Продаж. «Не перепутай: здороваясь, скажи, что плоды - окна в рай, а прощаясь, не забудь напомнить, что у нас белое правое и синее левое, а лестница крутая и плохо освещенная...» Но вместо них пришел только Наполеон в одних носках...

Наша нестандартная захламленная квартира жила своей обычной жизнью: Желтый Геометр игрался-боролся с Дымящейся Тенью, продавец, брезгливо отодвинув лист, рассматривал рисунок руки Наполеона в одних носках... «Кирпичи - и окна в ад. Не справились с нестандартом и захламили квартиру» - «Не ворчи» - неожиданно хором отвечали все четверо и сразу справа на стене что-то забелело, а слева  засинело...»

П.С.: гениально… потом периодически делал подобные вещи, но лучше, по-моему, уже не бывало, только похуже и так же… Сравни, например, с моей книгой «Он» (с медитациями)…

                ***


Приехав в столицу нерастраченным, неиспорченным и неразуверившимся, Наивный Провинциал мигом поступил в Институт Штампов и принялся изучать  расписание занятий и сами штампы, аккуратно, уважительно переписывая себе всё в тетрадочку - и это при том, что сами преподаватели то и дело убегали с занятий в свои задние комнаты, чтобы хотя бы слегка посмеяться...  «Он даже в сквере гуляет» - зашептала одна однокурсница другой...

Его антипод тоже приехал – и, хотя он с малолетства пил, курил и трахал баб, в универе всё же присмирел: в этом месте слишком большие возможности у умников подставить, подвести под монастырь. Бегал с испуганным лицом, просил помочь сделать курсовой, списать конспекты, делал вид, что не хамил и не пугал здесь всех подряд на первом курсе…

П.С.: и у того и другого есть прообразы, но как их описать еще?

                ***

Бродил по комнате, раздумывая о том, куда лежит дорога...
Бродил по квартире, раздумывая о том, куда лежит...
Бродил по городу, раздумывая о том, куда...
 Бродил по стране, раздумывая о том...
Бродил по миру, всё еще раздумывая...
(Всегда где-то рядом песчинка, цепочка, камень, таз и удивительный шар…)

П.С.: да, уже никуда не еду…


                ***

Один, указывая на свой перевязанный палец, говорил о любви к ближним. Другой рассуждал, что лучше работать на твердой земле, чем отдыхать, но выбираться из болота. «Я вот работал целый день и чувствую себя спокойным, словно отдохнувшим». У меня сразу возникла масса вопросов, в них я  тонул, как в болоте - а работать мне с моей травмой еще нельзя было...

П.С.: Тут и один, и другой и третий – все я….

«Проложили метро в болоте, аэродром построили... «Но с одним условием: весь транспорт будет желто-зеленого цвета - для неудобства (подчеркиваю) ведения военных действий» ...Многие привыкли и к новациям, и к войне и кое-кто уже  сидит вечером в гостях у своего знакомого в однокомнатной квартире. Вот только холодновато отрешился от всего. «Друг, вечер может быть теплым, давай, порассуждаем о добре. Люди, конечно, хотят только выглядеть добрыми, если и сунут ложку, то не в рот, а в усы, пусть, мол, течет,  видно, как много дадено, но есть же, есть и люди добрые по простоте душевной и люди добрые сознательно, духовно...» - «Что-то зябко стало. Совсем стемнело, ни души... И, знаешь, ты тоже только мои усы кормишь» - «Да, но с них дождем льет - лови нижней губой эти живительные капли...»»

П.С.: тоже сам с собой беседую…


                ***

«Почему-то больно было убивать беспомощную – испачкалась - муху. Пьяного от своего здоровья, если и убьешь, так ему море смерти по колено. Его убиваешь почти что в воспитательных целях... А вот больная муха человечна…»

П.С.: была такая муха… (и не одна; периодически даже мух жалею; и муравьев…)

***

«Зачем толкает время нас вперед, к обрыву в эти солнечные дни?» - «Чтобы ты  перешагнул обрыв. Живи стремглав, стрелой и ничего не будет. А то он уже весь  в соплях».

П.С.: это А2 «толкало время» - причем, тут в основе история с ее первым мужем, детали которой мне неизвестны… «Жить стрелой» - обращение, мягко говоря, не по адресу, характер не тот… (Хотя мужа она и перепрыгнула – заменила пожилым, но хорошо сохранившимся и, видимо, вполне добродушным интеллигентом неопределенных воззрений (по-моему, даже философ, блин! Дать бы ему в морду за одно только это…)

Мир зарос травой, зеленым цветом. Деревья - самосвалы, груженые травой до неба. Мы все жуем траву, раз смотрим на траву - вот и говорим траву, серую траву. Волосы на наших телах - это тоже трава. «Живем, как в лесу, как в камере, покрашенной зеленой краской - или вовсе некрашеной» ...«Живи стрелой - зеленый цвет приглашает к движению» ...«Ад - огненный, а рай - тоже красно-оранжево-желтый. А синие и коричневые цвета - это цвета нашего прошлого. Голубое небо - рай прошлого. Солнце - зерно рая будущего. Пойдет зерно в  рост и станут наши небеса небом Троицы – Красного, Оранжевого и Желтого...»   

П.С.: я и сеятель, я  и косец. Под корень... Хотя траву я люблю! Обожаю примерно как воду…               

                ***


 Христос и «трости надломленной не переломил»  - буддист бы порадовался. Заповеди всех религий выполнил и всем, казалось бы, должен был понравиться, а вот ведь - никому не угодил и, в общем, дружно Его распинали. Потому что «что они говорят, делайте, а вот по делам их не поступайте»… Христос - это жесткое требование мягких дел - не мягкое требование и не жесткое требование мягких  слов.

А с другой стороны, действительно всем угодил, стал гегемоном: каждый взял своё - то, что и так имел - и все при своих остались. Распяли Христа, растащив: «Твоя левая рука пригодится нашим азиатским традициям», «Твоя правая рука пригодится нашим американским традициям», «Твой верх пригодится нашим европейским традициям», «Твой низ пригодится нашим африканским традициям».

Был объявлен Сбор Достойных Людей. Мол, за вами приплывет Корабль, прилетит Самолет и Поезд приедет, не будете прозябать здесь, в двух метрах от своего личного кладбища. Все считали себя достойными и сразу стали собираться…. Ну, тут случились всякие разборки на тему «ты не достоин, вся страна ваша недостойна» - «сам козел», но, в общем, быстро собрались, по пристаням, аэропортам разошлись - и ждут. И долго, черт, ждут; обряды всякие выдумали, чтобы время скоротать, проповеди читают - про достоинство достойных и недостоинство недостойных, заседают, учатся - не едет никто, не летит; и даже вроде бы не ползет, не шевелится. И каждый второй уже под своей партой левой ногой пишет, что Бога нет... Вот я и думаю: «у них получилось, что им предложили две легкие задачи - мол, из милости Бог не стал нас обременять; Он очень, очень милосерд - но, наверное, тут должны быть две задачи трудные - на легких работах билет на самолет не заработаешь: сначала стать достойным, разглядев все свои недостоинства, а потом искать тех немногих, кто думает аналогично и уговаривать тех многих, кто думать аналогично способен...»

П.С.: такие проповеди и теории сильнее всех религий и наук вместе взятых…


                ***

«Поднапрягись, солнце мое - сегодня надо  проходить там, где льды, а я раздетый,  ты знаешь...»

 Очень хочу быть лиричным, но жизнь хочет, чтобы я ходил в раскорячку. Включаю музыку, чтобы не слышать, как она бубнит мне про это. Конечно, надо бы обходиться без этой пьянки и слепоты, а то лирика есть, а меня самого нет, но  всё время некогда - да и места не слишком подходящие. Потом - сейчас надо фехтовать и в шахматы играть, под музыку  отвоевывая свое право хотя бы на нормальную ходьбу. Человек летит, когда в нем звучит музыка; и: какая музыка, такой и полет - всё очень просто. Пока с пилотом летаю (можно научиться летать, но можно и привыкнуть к пилоту). Полет умножаю на раскорячку и получаю нормальную ходьбу. Конечно, хотел бы умножать полет на полет; или полет хотя бы на нормальную ходьбу. А одиночество и в полете не приятнее, чем раскорячка в компании: воздух сразу холодает, становится жестче - и проносится с шумом в ушах...

П.С.: ясные образы, вроде ни облачка… Сейчас без музыки нормально дышу (но мало летаю – все еще некогда…)

По всем данным мне должно  быть худо, но я научился относиться к проблемам как к большому удобству: «Был бы  пустозвоном без них. Горд, что мне столь со многими справиться поручено». К тому же,  научился не мучить себя:  «Жизнь как нитка -  немного нужно, чтобы нитка тянулась».  Среди многого она даже теряется - опоры там всякие, усилители, причесыватели и завиватели. «Обобран до нитки, до жизни, как дома сижу у черного камня в глуши, созерцая красный закат». «Удивительно, но мне очень хорошо и легко; лучше, чем когда бы то ни было - и заведомо лучше, чем всем остальным…»

П.С.: «жизнь как нитка» - где-то слышал?
А пустозвонство мне грозило в иные «лирическо-художественные» и «фанатично-праведные» моменты!

Такие простые вещи: любить Бога - то, что выше, прекраснее тебя - любить себя и любить ближних - тех, кто, вероятно, ниже тебя в том, что является твоей высотой, но в ком тоже есть что-то от прекрасного и высокого Бога. А еще нужно верить в Бога, верить в себя и верить в своих ближних. Любовь апеллирует к красоте, а вера - к силе. «Найдите себе хорошего Бога, найдите себе хорошего себя, найдите себе хороших ближних. Это как дом построить: без хорошего Бога нет хорошей крыши, без хорошего себя нет хороших стен, а без хороших ближних нет хорошего фундамента…

П.С.: у домиков в Отарах, в основном, не было ни хороших крыш, ни хороших стен и фундамента…

«Поднапрягись, солнце мое и уверенно улыбайся - сегодня надо  проходить там, где львы, а я ранен, ты знаешь...»

П.С.: «поднапрягись, солнце мое» - у «Агаты Кристи» есть что-то подобное?

__

На уме всё А. с А2: то возбуждаюсь эротически, то плачу от обиды. Выставка в горсовете, встреча с замминистра по культуре через мафиозного М1 – обо всем этом почти и не думаю. Что-то продается, но раскрутки нет, а предубеждения против репродукций слишком много. «Подлинник» как фетиш нужен дутым «великим именам» и «честным ремесленникам» – ведь ни те, ни другие не могут претендовать на массовое репродуцирование, не хотят, по сути, выходить на яркий свет настоящей известности. …Тревожно: как бы не увели у меня за бесценок лучшие работы – на манер татарина Ай. Характера не могу выдержать. Надеюсь, впрочем, что из меня таким водопадом творчество повалит, что и на трех жен хватит и людям останется. Собственно, оно валит уже потихоньку – я даже  почти махнул рукой на его систематизацию. «Лишь бы в ящике лежало»…

П.С.: выставка была – ничего не дала – а министры и мафиозники быстро растворились…
Про копирование изо я и теперь такого же мнения – работает аналогия с музыкой – вот только с появлением инета сие  уже не так актуально…

                ***

Спать, спать! Причем так, чтобы сознание не осталось, не примостилось здесь же, рядом с этой скверной жизнью - тогда и во сне мучаешься, не отдыхаешь, словно  рядом с грязной и холодной лужей лег; нет, уехать бы как можно дальше, успеть, пока окончательно не погасли свет и скорость. Добраться бы до Африки. А, впрочем, еще лучше промчаться мимо слонов  куда-нибудь дальше! В Австралию, туда, где    камни и трава. Или еще дальше. И там зарыться, наконец, и успокоиться, и забыться, и улыбнуться, и сказать: «здравствуй, здравствуй сладкий сон...»

П.С.: ах, часто я засыпаю без сладости; только самый минимум ее есть – с трудом хватает такой «таблетки снотворного»…

***

...Авангардист ломает от избытка сил. Причем, и то и другое - и избыток, и ломка  - от недостатка доброты. «Доброта делает слабым» - да, она делает слабее, но дает взамен благодать, связанную со слабостью - нежность, чуткость; т.е. она лишает только избытка сил и их становится столько, сколько нужно. И появляется цель и смысл у силы - а то абстрактной силе, собственно, безразлично, в чем себя выразить - вот она и ломает, тем паче, что тут у нас, в мире как раз что-то слишком много всего понастроено. «Мир - это тренажер, на котором я отрабатываю свой коронный удар...»

П.С.: эврика…


                ***

Поэзия - страна цветов, свечей и звезд. Сейчас многие уже убежали оттуда – «все цветы захватаны, все свечи замусолены, а все звезды застрелены» - но, всё равно, очень чувствуется, когда человек родом из нее. Он ругается, бунтует теперь, но это просто недовольство потерей, тоска по потерянному раю, где можно было пчелой кружить среди цветов, мотыльком ворожить над свечкой и ангелом к звездам лететь…
(Солнце, кстати, совершенно не котируется: звезды вместе со свечами превращаются в невидимок. «Но освещение цветам, конечно,   нужно...»)

Поэт-волшебник днем чудеса свои творит с помощью цветов - день как цветок, лес как цветок - а ночью  либо свечку зажигает - если дома - либо звезды  - если покурить и помедитировать вышел. Днем дома его фиг застанешь. А если и застанешь, то таким деловым и тривиально-правильным...

Это, если брать «страну», флору и фауну - сами стихи, конечно, всегда про любовь - включая ее предвкушение и  переваривание: «одиноко - хочу любовь», «одиноко - старая любовь переварена, скоро беситься начну».

«Кружева, близкие огоньки и далекие светящиеся точки в ассортименте». В том-то и дело, что без ассортимента: извивы различны безразлично, и  об огненно-оловянных солдатиках и песчинках вроде бы  тоже  сказать нечего. А  друг с другом они сочетаются  плохо: и цветы npи свечах и свечи под звездами - это странность, несуразное что-то (а цветы под звездами просто трава). «Хотя бы сочетания были  в ассортименте. А так приходится душу вкладывать, чтобы продать свой традиционный товар и силу применять, чтобы сберечь традиции…»

П.С.: эти тексты, по-моему, так убедительны…

                ***

Почти связался с моложавой женщиной, не любившей одиночества и любившей переспать со мной. Вовремя почуял, какой это одинокий ужас. «Лучше не люби меня, чем люби переспать со мной». Сон в постели, труд в постели и уборка в постели - ужас, ковчег; «потоп, что ли, случился». Очень, кстати, разборчивая женщина - но когда голодна, всё ест. «Тоже мне, «новая стиральная машина» - меня насухо фиг выжмешь...»

П.С.: возможно, оскорбил кого-то таким вот текстом, ведь были они, моложавые…

__

Рисунки-«четверки» получаются стабильно, а вот рисунки-«пятерки» –  всегда некое случайное чудо…

П.С.: между прочим, я и в школе подобным образом учился… (вернее, пятерок было чуть ли не больше половины, но я нередко чувствовал, что на самом деле их не заслужил – все учителя завышают оценки…)

                ***

В тяжелые годы привык странствовать по странным местам - поэтому уходил из дома всегда, всю жизнь - и тогда, когда необходимость в этом давно отпала. Уже во дворце жил, а всё равно молча собирался и задумчиво шел в какой-нибудь сырой лес... (Необходимость отпала, когда у него появилась жена, ее тело – дворец…)

П.С.: жена как приложение к коттеджу? И легкая жизнь с задумчивыми прогулками?

__

А. записала любимые песни – всего полчаса, но проникновенностью своей они меня поразили….
В конце, правда, у нее настроение сменилось, стало полегкомысленней, потаратористей… (поздно!)

П.С.: поразила, убила, где-то на полгода в плен захватила (или дольше я мучился?)

                ***

Встретились глаза и губы, когда носы благополучно разошлись, как в море корабли...

Поцелуй на расстоянии сменился конкретикой взгляда...

 Любовь - это встреча в море; боязнь потерять друг друга в море – «уплывет; утонет» - и примирение с расхождением носов: «лишь бы борта были бок о бок и команды  радостно перекликались, руками приветственно махали».

Катамараны любви: «лишь бы не катать плохих пассажиров, тех, кто гадит и грязными ногами, и так. Мы не против того, чтобы служить людям, но мы хотим остаться белыми - только белым птицам позволено летать над морем». - «А мы хотим остаться снаружи серыми, а внутри белыми - у белых снаружи не бывает частной жизни, их или убивают, или делают вождями; или сначала убивают, а потом все-таки делают вождями - после чего убивают окончательно...» - «Вождь - это такое же чучело, украшение интерьера, а чучело и  украшение интерьера - это та же икона...» («Опять ты в свою путаницу ушел от любви»  - «Да, то пафосом спалю  кружева путаницы, то сетью путаницы захомутаю  пафос. Я - зрелище ужасное,  не видишь?!»)

П.С.: лейся, песня… приветственно руками замахал, повернул корабль, в белое покрасился…

__

Опять дожди, опять погода отмечает все трудности нашего с А2 пути. «В такие годы с унылым ужасом я сознаю, в каких же северных, темных краях я – вместе с другими – обитаю…»

П.С.: чем нас от «тоталитаризма» мнимого лечить, лучше бы кто-то климат улучшил… С потеплением планеты Казань переедет в Волгоград?! (уже наши родственники там нашей теплыни удивляются…)

Тогда, весной, заметив симпатию А., я просто подумал, что вот, она оценила мою к ней снисходительность. И даже готова постоять со мной на крыльце, вознаградить за прежние невстречи. («Не обрекай меня на новую невстречу» – пела А….)

П.С.: кого действительно в виду имела? Вопрос остается открытым, ведь запись еще в начале лета сделана была…
__

Религии думают, что в храме молятся, а на самом деле в крепости с оружием сидят…

П.С.: и все страны таковы…

                ***

Она была свечой, а я  убранным, красиво, легко и остроумно сделанным пространством - и одно к другому так подходит! Хотя свеча может гореть и в конюшне – «сама себе интерьер» - а хорошее пространство может и без свечи существовать – «сам себя освещаю мысленно», но:  «зачем тебе конюшня, зачем мне пустота темноты?» Конечно, кто-то должен и конюшни освещать, и уборку в темноте тоже делать надо - чтобы потом, на свету не было неприятно так, словно ты в конюшне... «Приди ко мне, свечка моя - я самый красивый, легкий и умный мустанг-иноходец. Со мной не погаснешь - я взглядом зажигаю такие малые огни. Только б было, что зажигать, свеча осталась чистой - а то, как в конюшне побывала...»

П.С.: непросто всю жизнь освещать себя мысленно! И хочется увидеть новые источники света…
«Мустанг-иноходец» родом из Сетона-Томпсона. «Иноходцем» я, кстати, и на одном из сайтов был (на одном из подлых сайтов – Артнов, называется – молчком меня выключили, чтобы я сонную тишь да гладь не тревожил. Убогая конюшня…)

                ***

Самая старшая из них уже погибла - и  спасается около каменных храмов - средняя погибает, а младшенькая, самая симпатичная пока цела, но как не быть у меня ощущению, что и ее ждет та же самая дорога! И где мне взять сил, чтобы спасти всех трех! Чтоб сохранить младшую, исправить среднюю и воскресить старшую! Как не быть беспечным в отношении первой, раздражительным ко второй и как не махнуть рукой на третью! Ведь во мне самом столько погибло и столько безнадежно запуталось, что  беспечно не исключаю, что и весь сгину...

П.С.: ощущение, что все три навечно остались в одном положении! (Хотя «целой» эта третья вряд ли уже тогда оставалась…)

Остается стараться; упав на самое дно, остается утешаться, например, так: «удобно лежать; никто не мешает (не помогает), никому не мешаю (не помогаю); какая прочная и вечная опора подо мной - сколько хочешь лежи! Я верю, что Бог не выдаст, свинья не съест. Да и они не такие уж  инстинктивные и  стайные рыбки…»

П.С.: о да, удобствами дна, мне и после долго пришлось наслаждаться… (и даже на Бога грешил, чуть ли не свиньей Его называл… А что, допустим, я деревья люблю, но если конкретная ветка мне чуть глаза не выкалывает, то я ее точно ломаю и на само древо кровожадно смотрю…)

Дьявол ужасающе и силен, и грязен  - у него даже конфеты грязные, даже добрые дела - по этим двум причинам всё время не хочется с ним бороться, всё время не верится, что его можно конкретно и реально побороть - чуда хочется, эдакой операции «чистые руки»... «Ты что, с мафией собрался бороться?! Она же всемогуща и тебя всё равно достанет» - а на самом деле часто там только кретины, которыми руководит какой-нибудь выживший из ума извращенец. И кругом сплошные неполадки - не до меня!

П.С.: благополучно живущие частенько не верят в дьявола, но жизнь достаточно длинна для того, чтобы они, в конце концов, оказались в шоке… А для умных так одной политики достаточно, чтобы ужаснуться миру и  людям – например, сейчас, в марте 2014 года… Тоталитарная западная  пропаганда овладела миром. Инакомыслящих СМИ – единицы, подлая ложь и предвзятость стали нормой вещей. Это самая настоящая мафия…

                ***

Понял тогда, что ко мне - и ко всякому человеку - сзади приделан плуг. Жил, как будто его нет, и он только скакал по поверхности, и сильно мешал мне, а тут  вдруг понял, что на него надо нажать. И стал я пахать - думать... «У животных сзади бесполезный хвост болтается, а у нас сзади плуг - не будем же из него хвост мастерить, в тщетной попытке скотам уподобиться».

П.С.: всякие баптисты и прочие проповедники любят такие образы – но, конечно, в другом, плоском ракурсе…

                ***

Истина многих увлечет,  появившись в тот момент, когда все извращения будут испробованы. Христианство сначала бурно росло именно по этой причине - отсюда гнев апостолов по поводу, например, того, что кто-то спит с женой отца своего и прочее. «Иисус-суперстар» - явление на самом деле очень древнее.  (Не за горами появление теории о том, что, вися на кресте, Он вступил  в гомосексуальный контакт с тем разбойником, что Ему пришелся по душе - и оба, конечно, оказались в раю, прямо воскресли.)

П.С.: да, не надо забывать, что тот Римский мир был в самом своем расцвете и та же педофилия, например, считалась нормой… (У нас дорастут? Судя по тому маразму, какой вокруг творится, этого добра уже полно, просто нынче все работают под прикрытием…)

__

Зачастил в туалет. Догадался: «это из-за сегодняшнего нервничаю» – «Обосрался?» – «Да…  А. сейчас, наверное, тоже из туалета не вылазит!»

П.С.: любое новое дело вызывает понос – чтобы очистился…

__

Учу обращению с «мазней»,  приданию ей центра, стержня и форм. Парадоксальный метод, но лучше ничего нет. Соединение облака (форм)  с мечом (стержнем).  «Такая метафизика в этом якобы детском лепете…»

П.С.: не знал одного секрета собственного метода – однажды сделанное уже нельзя улучшить… и даже переделать удастся не всегда - это примерно как заломать быка… (можно натренироваться и наловчиться?)

__

В юности каждый хочет выглядеть интересно, но потом человек скучнеет и начинает пренебрегать «выпендрежем», мол, толку-то от него. Мне еще хочется истинного выпендрежа - творческого отношения к скучной будничной жизни. Ведь даже любят по схеме; покупка цветов как обязанность…

П.С.: догуливал недогулянное в 17 лет… Цветов, галстуков и прочего дичился…

Все так скучно и настолько заранее известно, что стоит рискнуть - и не только в любви, но и во всем, во всем.

П.С.:  вот так молодые, рисковые шею себе и ломают…

 Повысится качество творчества - повысится и качество жизни; и наоборот: повысится качество жизни - будет прогресс и в творчестве. А у кого прогресс в ремесле, у того, например, машина появляется…

П.С.: слишком уж буквально все понимал; прогрессизм как у цивилизации перед первой мировой и нашей революцией…


__

Чем дальше я продвигаюсь в отношениях с девушками, тем менее мне думается о сексе. Я же на гору хочу с ними забраться, а не в яму свалиться.

Хотя мир гармоничен не потому, что симметричен, а потому, что парадоксален. Он невероятно исхитряется для того, чтобы быть гармоничным – и ему это всякий раз удается…

П.С.: да, уж я бы исхитрился на горе яму выкопать……

Может быть, мы вообще останемся друзьями?!

П.С.: проблеск разума?!

                ***

Самый большой простор для дерзости у художника, не умеющего рисовать. Я всё хочу, чтобы картина сама себя рисовала - от себя я  провожу разве что пару черт или рисую маленький домик. Уметь можно только чертить. Я сразу вижу «худ. училище» в работе – причем, это касается даже самых знаменитых. Надо управлять лошадью, а не пытаться стать ею...

П.С.: и сейчас кругом сплошное «худ. училище». Авангардисты пытаются от него убежать, но не могут – удивительная вещь… Ломают – а оно в каждом обломке…

Да, сейчас авангард очень странный делаю, не шлягерный, но что поделаешь, если дорога проходит именно по этим местам? Потерпите, не  смотрите, пока я не проеду и снова не попаду в места с большой материальной плотностью...

П.С.: материальную плотность, видимо, терял в моменты истощения…

..Реализм материален, авангард духовен - дух оболванил материю - а мой постмодернизм душевен - неуловим и неисчерпаем. Чтобы попасть на душу, надо было сначала обозначить края. У реки всегда два берега. «Сначала отстали слишком, затем опередили слишком и, наконец, попали в реку жизни»...

П.С.: дополнение к «доброта – это силе полезная слабость»…

Те мечты, что мелькали только в самой дали и казались неотъемлемой принадлежностью тех далей  и таких мельканий, вдруг засверкали на расстоянии гораздо более близком - где всё крупнее и дольше. «Передвинулся! Подъезжаем...»

П.С.: вам такое приходилось пережить?

__

С одной стороны, любить ту, что не любит тебя, не так трудно: «неприятно, конечно, но спокойно – почти ничего не происходит, всё время крепкое дно под ногами»! а вот как пустят на глубину, сможешь ли плавать, не забоишься ли, не станет ли ноги сводить…

П.С.: у меня ноги в воде всю жизнь сводит…  а так утешался, конечно, тем, что можно рисовать, а не только  барахтаться с бабой, которая тебя топит…

__

2-ая «Корова»: А. не пришла, а А2 снова  отшила. Правда, возможно, что у А. были занятия вечером, но она в таких случаях приходит к концу. Но, кажется, никто из библиотекарей на «Арсе» не был – у нее нет информации о моем поведении. На А2 же мне и смотреть не очень хотелось. Но следы страданий на ее лице, поведение С2, новое прочтение тех же стихов (раньше почему-то не понимал, о какой «темно-голубой» куртке там идет речь, а ведь это моя джинсовая куртка; Кстати, я ее не снял из-за обрезанных пальцев – клал их в карман – и она была на мне весь вечер) сделали своё дело и я страшным усилием пересилил себя, подошел (С2 отошла): «А2, можно тебя на два слова?» – «Нет, нельзя!» - громко так, безапелляционно сказала – и я сразу ушел. Собственно, подобное предчувствовалось, поэтому я скептически смотрел на усилия С2 ее вернуть, когда она сразу же после «Коровы» (до моих слов) куда-то сорвалась. Она всё же вернулась, но толку-то…

П.С.: блин, видимо, похожих курток полно…

Скверно я себя чувствовал – тягостно, как в дурдоме. Силы и веселье покинули меня – и вопрос-то свой  практически прошептал, причем очень робко. Сидел, и думал о том, что надо бы залечь и думать, как теперь себе веру вернуть.

П.С.: ужасный нокаут…

Не собираюсь уже стесняться быть около А. Сегодня будет концерт самодеятельной песни – с Гордоном! – пойду, очень надеюсь ее там встретить. Или Ж. Она, кстати, с умным видом и красивым лицом (и красиво одетая) печатала свой доклад про Бурлюка – мне показала этого Давида, но ведь не близок...

П.С.: не из любви пошел, а чтобы развеяться, как-то заесть  проглоченное дерьмо…

Стихи А2 в этот раз оставили меня почти равнодушным – лирика, да еще такая, в какую не веришь.

П.С.: истина посередине? Но, в принципе, рад, что не верил уже… я к стихам ведь и всегда был равнодушен, черт через баб меня спутал…

Журнал «Казань» заполнен картинами «дастановцев» – и я опять-таки приуныл: «с яркими коммерсантами трудно спорить. Как и с реалистами-бюрократами. Товар и тех, и других апробирован. Я же делаю альтернативное искусство…»

П.С.: где сейчас эти «дастановцы»? (и кто это такие?) А вот журнал «Казань», по слухам, все еще жив, на дотации – всегда выпускался чисто для татарского престижа, без всякого самостоятельного смысла…

О. с воодушевлением маньяка читал архаику – «скальдов». «Авангард был, есть и будет – не только геометрический, но и природный, языческий». Бедная Н. – она его очень любит.

П.С.: по-моему, про вторую ипостась авангарда вполне дельное замечание…

Во что я теперь не верю, так это в «обращение в истинную веру»: революции очень редки, а эволюции очень долги. А сам ты не резиновый – можешь плотно общаться лишь с несколькими людьми. По сути, если у тебя есть семья, то на остальных ты лично уже не можешь влиять сколько-нибудь существенно. Остается надеяться на влияние своих текстов и т.п., разойтись бы им широко, отыскивая редкие революции и совершая частые, но тихие эволюции. …«Массовые обращения» начального христианства оказались дутыми – время всё расставило по своим местам; по прежним местам оно всё расставило…

П.С.: «вразумился»… свои дутые мечты забыл упомянуть, но они, конечно, тут в виду имелись…

***

Если любовь настоящая, то разлюбить нельзя -  нельзя же перестать быть родственниками, родными. Ты можешь ругаться - с родными мы все еще как ругаемся - ты можешь полюбить и другую - родственников, сестер может быть несколько - но разлюбить не можешь, если любовь настоящая….  Без вечных ценностей мы не вечны. После того, как сказал себе «ты мне родная», все мосты сожжены….  Любовь - это чудо превращения чужого в своё, далекого в близкое - не меньшее чудо, чем рождение ребенка «из ничего». И: «да будет так».

П.С.: действительно, где-то на глубине еще несколько лет горели огоньки, но потом случились всякие катаклизмы и они окончательно погасли (нынешнее перечитывание пока только в отношении А. возбуждают некоторую симпатию!)

                ***

Пишется и печатается так много, что даже перечень названий устаешь читать («В 1997 году журнал... предполагает опубликовать...»( Пожалуй, стоит поднапрячься и осилить хотя бы эти названия – потому как  каждый автор ставит тут некое ключевое для него слово, слово-символ. И  над каждым словом же можно много думать; и, знаете, всегда лучше думать и воображать самому. О малом - многое, а не о многом - малое. Третье же – «о многом – многое» -  дается нам слишком редко - временем и местом, жизнью. Мне хватит Евангелия, Достоевского с Толстым, Баха...

«Стена» (повесть), «Наш старый дом» (повесть), «Аноним» (роман) - готовые клички, можно  писать не фамилию автора, а сразу  то прозвище, которое он сам себе дал...

П.С.: «Наш старый дом» почвенник написал, а «Аноним» - наверное, еврей. («Стену» просветить трудно!)

«Все мы анонимы за стеной...», «стена из анонимов...» - эти мысли - наш старый дом...

П.С.: как будто про интернетовские форумы написано!

«Стены назвались домом - и стали стирать наши имена, раз мы  согласились разойтись по этим домам. Ко времени, когда стены стали зваться «нашим старым домом», все стали полными анонимами».

«Да, аноним – «стена», «наш старый дом» - но напишу нечто такое, с чем, как иезуит пролезу на самый верх - где уже иногда и фамилию могут вспомнить, и физиономию запомнить, и не «стеной» обругать, а обласкать «воротами» - и даже дворцом назвать. Разве же нам, анонимам, не нужны утешения?! Вы думаете, я  такая стена, что уж и пожелать не могу, чтобы меня погладили? Как дворцом назовут,  сразу легче становится, почти человеком себя чувствуешь - при дворце и червяк человек…»

«Анонимы – мимы».

П.С.: как я догадался?!

«Без стен, дороги - иллюзия:  можно свернуть куда угодно. Вот со стенами - это дорога. Т.е. дороги только в городе довольно настоящие. А стены без дороги -  конец дороги, ее цель. И мы все время почти у цели. Что делать дальше, не знаем, вот и начинаем кривляний костерок разжигать  своими руками…»

П.С.: очевидность? (все очевидности – овцы, с которых я свой клок состригаю?!)

                ***

«Невнимательность к человеку» - но  невозможно же всем внять, никаких сил не хватит, никакой души! Но почему же тогда «угрызения» совести налицо?  ...Всё же бормочу: «они сами к себе невнимательны, не развивают свою уникальность...»

П.С.: да, на всех меня там не хватало – хотя как люди они были вполне интересны… Любой человек как колодец, причем стоящий на его частной территории – тебя не пустят спуститься в него, если бы даже ты захотел…

Смотрит человек в пространство, экзистенциирует, «всё» в себя вмещает, а все-таки не умеет…. Потому что есть разрыв между небом и землей  и душой его согреть-заполнить так непросто. Все мы иногда «витаем в облаках» - а потом резко падаем, и из эфира-зефира сразу обращаемся в камни - уже настолько практичные, что в стены всех учреждений вписываются, под все потолки. Минуем, т.е., человека и хлеб его... «Мы - торт из камня с воздушной начинкой...»

П.С.: я сам летчик, способный и взлететь и посадить себя как самолет, жить и на земле и в небе, но у них слишком резок этот контраст; мы с БГ все-таки делаем небо и землю ближе друг к другу – и их поведение мне кажется тотальным предательством, с одной стороны и тотальной фальшью, с другой…


***

И пять минут длятся достаточно долго для того, чтобы понять  вечность. Любые пять минут, в которые ты смотришь на то, как длится время...

П.С.: и нужна вечность, чтобы понять эти пять минут?!

Жизнь нам дана для того, чтобы мы подготовились и не сошли с ума от небывалого мира, в котором мы окажемся  на том свете. А то физически повалимся, духовно растеряемся - и душевно испугаемся. А каждый испуг на том свете будет вести к сумасшествию…

П.С.: чтобы подготовились к небывалому аду?! Огнеупорными кирпичами там будем…

Как мне  страшен этот незнакомый  город. Он давит, не обращает  внимания, обращает на тебя внимание, как на странного,  странно обращает  внимание. Едешь и огромные дома всё не кончаются - а мимо едут дорогие машины и они тоже без конца. Льет сумеречный дождь. Время льет сумеречным дождем. Дома и машины льют сумеречным огнем. Люди льются туда же, так же, молча. Зажигаются огни: красный видишь долго, а зеленый только мельком. Пытаешься улыбнуться, но никто не улыбается, ни люди, ни машины, ни дома. А дождь лучше вообще не спрашивать. «Терпи, это еще не настолько вода, чтобы нельзя было быстро не задохнуться. И слепые тоже живут, по крайней мере, включают огни...» Скажи хоть слово, город...

П.С.: редко ездил по городу далеко, в незнакомые районы (чуть ли не подвиг для меня!) – отсюда и острота впечатлений… (сейчас-то привык ездить!)

__

Последние два слова у меня оставались, но она и на эту искорку ногами своими набросилась…

Песни А. делают своё дело: любовь сильнее разгорается – а на концерте никого не было, ни ее, ни других. Тащился через весь город для того, чтобы поговорить с Ж1, ее «другом». Субчик он не такой простой, весьма самолюбивый, с виду благородный, но внутри заковыристый, а если проще - говнистый. Кстати, 2-ой курс физфака – вот насмешка!

Пойду ждать ее на дороге. Хотя у меня уже как убеждение, что каждый мой контакт с девушками кончится обломом. «Может, я уже как-то не так себя веду, попал в полосу неудач и мне надо бы остановиться, опомниться, свежим воздухом подышать…» Вообще, осень – это темень, а зима –  холод – «чего хорошего можно словить в такое время?»

Кстати, это палец надоумил насчет дороги А.  – перевязку  делаю в тех краях…

П.С.: период бури и натиска на бумагу и девушек продолжается и после ранения (на мое счастье то была левая рука…)

А Гордон оказался супер-евреем – голова как у пророка («евреем воняет, как псиной»). Разочаровало то, что исполняет Бродских, Рейнов и т.д. А ведь я мог бы с ним познакомиться, по крайней мере, сказать некое «приветственное слово» – он, своё отыграв, вдруг сел в ряды прямо в двух шагах от меня. Я всё время на него с улыбкой оглядывался, но так долго собирался что-то вякнуть, сомневался.… Да и неудобно было: как раз Козловский выступал.

П.С.: от Бориса Гордона я весьма тащился тогда – думал, далеко пойдет, ведь с таким пафосом лирику пел, что никак не думалось, что он станет неким финансистом (или юристом?)…

Можно подумать, что я Ставрогин или Аполлон Безобразов – некто над всеми… Не знают всей моей «достоевщины», «как я финики со склада воровал»…

П.С.: не помню никакого воровства на складах – не беспризорник и не уголовник… За яблоками в чужой сад, может, и лазили, да и то долго надо вспоминать…

Ж. жаловалась, что во время их совместного пребывания в каком-то лагере, А. играла и пела Щербакова беспрерывно, как безумная…

П.С.: а я его так же слушал… (причем, думал, что это на всю жизнь!)

__


«Камни в хлебы»: «Чего Ты, Христос этот простой насущный хлеб растишь - лучше бы сделал съедобными камни Антики. Всем хороши, прекрасны даже, но жалуются  людишки, что почему-то несъедобны».

П.С.: Антика, мол, превратила камни в прекрасные строения, а ты их, может, в хлеб превратишь?! Было бы действительно эффектно…

«Весь мир поклонится» - может быть, перед всеми, кому мир поклонился, стоял тот же самый выбор. ...Выдумали Христа, поклонившегося миру (религии и культуре) и теперь с воодушевлением упрямцев и безумцев Ему поклоняются...

П.С.: Христос слишком мало бунтовал, слишком мало говорил – что его таким не выдумать. Отдельные «эксцессы» можно замолчать, «интерпретировать»…

                ***               

Философия и творчество для меня были единственным утешением в жизни, единственным «выходом» (на свободу) - поэтому-то я так  преуспел в них (по своим критериям, конечно). Всю любовь, весь жар белое тело бумаги было готово вместить...

П.С.: вроде шла «перестройка» - но ведь лишь политика бурлила, «на низовом уровне» ничего захватывающего не происходило. А уж когда политиканы обманули, и на арену вышел дурень Ельцин со своими бесчисленными фанатами, я и вовсе отчаялся, замкнулся…

Ведь  должен умереть сейчас - настолько всё плохо - а я не только не умираю, но, напротив, впущен в рай. Смерть где-то там, на подступах разбивает себе лбы, уже огромный завал образовался, а здесь у нас всё тихо и сосредоточенно...

П.С.: на всю жизнь эта способность сосредоточиться в тишине осталась со мной…

__

А. согласилась со мной встретиться («ты думаешь, у нас так много тем для разговора?» - «Вот об этом и поговорим»)

«Парк А.» - парк Горького, «парк А2» – «Черное озеро», а с Ж., наверное, хорошо по частному сектору гулять…

П.С.: не бросал эту идею с троицей – уж очень симпатичная! (и дает возможность для маневра!)


                ***

На хороших фото мы как ангелы, а на плохих  как ангелы падшие - падаль. Себя не видим, но, видимо, и реальность так же расколота. Реальность внешности - что внутренне это так, мы все прекрасно (ужасно) знаем. Стало быть, задача в том, чтобы никто не смог сделать с тебя плохой фотографии...

П.С.: о внешнем виде тогда по понятным причинам заботился (почаще голову мыл и причесывался?!)


                ***

Часто удивляюсь тому, что люди, несмотря на всю противоестественность своей жизни, еще окончательно не выродились. «Кто им помогает? Кто их учит? Кто улыбается?» …Просто снаружи расположился Бог природы, а внутри Бог духа - и Оба они излучают на человеку положительную энергию изо всех сил - изо всех сил солнца и разума (а также и совести) - и поэтому он никак не может окончательно себя погубить.

П.С.: я сам тогда еще никак не мог себя погубить – хотя уже нарывался…

«Я слишком низко пал - поздно мне в рай идти» - но некое спасение наступает уже тогда, когда ты всего лишь повернулся к нему лицом. Поздно, может быть, мечтать о высших уровнях рая, но спастись никогда не поздно - и всегда возможно.  Да и высшие уровни достижимы достаточно быстро - если поднапрячься и соорудить хороший самолет (а то туда и телеги едут).

П.С.: повернуться не так просто, если все заржавело; или та же телега – она же неповоротливая такая…

__

…Конечно, уже получается так, что я говорю одно и то же и А. и А2: «я тебя так редко вижу – без «ужасно» – я  и А2 говорил.

П.С.: при вилянии хвостом свои штампы стали образовываться…

У одной муж, а у другой, похоже, целый конклав родственников…

П.С.: точняк…

Я потому в молоденьких влюбляюсь, что сам я молод и неопытен в любви. Стаж в замужней жизни для меня всё равно, что стаж в жизни загробной.

П.С.: да, я вовсе не был взрослым…

Крест мой: одна держит за правую руку, другая – за левую, а Ж. – за ноги. Одна голова свободна. Она всегда свободна – ее к кресту не приколотишь, не убив.

П.С.: хоть стой, хоть падай…

…Характер ее папаши я сразу разобрал: такой старикан – лет 50, но почему-то очень износился – играющий роль доброго и мудрого…

П.С.: не видел я ее папашу! (В «конклаве» наверняка бабы главные, а не он…)

                ***

Что ж, чем больше отказов, тем серьезней дела. Я   отдавал себе отчет, что раньше только пенки снимал, а так и грешник грязный, и мещанин ничтожно малый.

П.С.: про пенки часто думал – может, и верно, но в итоге их недостаточно ценил: что легко приходит, то не ценишь (и теряешь)

Не решаются со мной «связываться». «И хочется, и колется». ...«Вы хотели сильного, нового искусства? - вот оно» - «Слишком сильное. Отойди от нас, господи».

П.С.: отойди от нас – такие откровенности только с расстояния можно вынести…

 Раньше я прятался, стеснялся того, что пишу. И Бога использовать стеснялся. И такие «круто» откровенные тексты на машинке печатать и читать давать стеснялся…

П.С.: стеснялся и дальше, но я ведь кругом неприличен…

Это же совершенно чистый стриптиз - я обнажаюсь не для того, чтобы смаковать бурление собственной грязи. Она уже давным-давно не бурлит: «Сдохни, грязь,  стань растением-светом с помощью шариков плодов».

П.С.: дневник – всегда стриптиз… (мой шест – христианство)

 Злые настойчивы, добрые тоже настойчивы. Не надо стесняться  условностей и бояться нарваться на силу. Сила настойчива. «Подставьте вторую щеку» - бьют за настойчивость. ...Кто кого побьет - буду писать тексты, которые  как током бьют.

П.С.: так и вышло: сила моих текстов – это реакции на внешние раздражители, это аккумулирование и сублимация всего, что я испытал (жаль, конечно, что испытывал только плохое – это толкало меня в сторону «нормальной злости» и гнева – но иного выхода не было – от книг я уже наотталкивался…)

И мы не будем бедны - просто это настолько перестанет иметь значение, как если бы у нас  ничего не было. Есть вещи в сто раз более интересные, чем те, что можно купить в стандартном магазине. Жизнь интересней вещей. Даже трудная жизнь - даже тяжелых вещей. «Вещь не есть памятник нам, люди. Это просто стул для задницы, а не сидящий, широкогрудый и безголовый  идол».

П.С.: засучил рукава, рисованиями и писаниями заслонился от всех неустройств (не пытаясь их  все исправить!)

«Мещанин, носящий маску доброго и мудрого старикана, ты не добр и не мудр - ты козел, тяжелый случай кентавризма...»

П.С.: первая жертва под током!

                ***

Человек отдает себе отчет в том, что происходит, но он  не знает цену происходящего, как оно в дальнейшем «отзовется». «Казалось неважным, а размоталось в такую длинную и мощную дорогу». «Казалось важным, а оказалось обыкновенной «фишкой» - у каждого по такой же  дома, на работе и в кармане по дороге»…

П.С.: редкий случай, когда я помню место, где мне эта мыслишка явилась – на автобусной остановке на улице Вишневского; ехал на дачу, впереди была длинная дорога…


                ***

В общем,  слишком их любить нельзя: любовь - это и надежда, а они - такие утлые суденышки, что волосы дыбом встают. И путаница  в их головах начинается: «этот силач уцепился за меня как последний утопающий»; «утопит меня и сам утонет - силен топить, силач». ...Да, теперь любовь пойдет не впереди, а позади полка. Смешно ждать от них не мечтательных песен и стихов, а таких же действий...

П.С.:  «слишком любить» действительно уже перестал, дальнейшие пробы на любовном фронте были по большей части «игровые», экспериментальные, «в порядке замещения»…

А мусор - мещане - пусть займет подобающее мусору место. Пусть не грозится изобразить из себя камень преткновения!

П.С.: и в инете и в жизни мещане до сих пор от меня шарахаются (хотя обычно я когти свои прячу, веду себя с преувеличенной корректностью…. - чтобы чего-нибудь не ляпнуть!)

Т.е. просто у меня лирика, нежность  слишком заслонили силу - песенок переслушал и стихов перечитал, эх, ты!

П.С.: да, как в новом детском саду купался в песенках; тогда-то и начался мой музыкальный бум…

Я стараюсь не ставить «шпильки» в отместку – им  достаточно одной такой занозы, чтобы  уже  половины белого света здравых размышлений невзвидеть...

П.С.: да, что толку шпильки ставить людям, которым впору головы откусывать!

__

Розанов – изворотлив и болтлив как бес, что везде пролез.

П.С.: последнее ощущение: «журналист»…

А Ницше – это беспримерная ярость войны против Бога. Тот его на части разорвал – нет, так и не опомнился…

П.С.: последнее ощущение: «самолюбивый, незначительный, возомнивший о себе и мире, больной (вроде Чаадаева)»…

__

Нет, она была мягка и нерешительна. Нет, чувства мои к ней полностью восстановились – она мне ужасно дорога теперь…

П.С.: действительно, в какие-то моменты был контраст с А2, но объяснялся он просто – у А. был свежий любовник, а у А2 старый, заношенный, от которого она не знала, как избавиться. Потом ситуация еще не раз менялась – в частности, А2 стала вполне благожелательной (и я опять питал надежды!) в период знакомства со своим новым – «перспективным» - мужиком (тем самым горе-философом…)
Не терпится выложить ей всё это – перегораю. Но, может быть, опять не будет ни грана повода…

Без А2 у меня не будет силы, без Ж. у меня  не будет спокойствия, а без А. у меня не будет души… Менее всего я хочу жить без души. …А2 меня не любит, но я ей нужен (у нее все стихи пессимистические), а я А2 люблю, но она мне не нужна! (А с Ж. всё наоборот?)

П.С.: гениальные развороты…

Интересно, отказы другим доставляют удовольствие или тоже мучают?! Когда А. отказывал был-таки несколько горд собой. Мол, мы так богаты, что кое-что можем и не брать – по моральным соображениям.

П.С.: никогда не мучают…

Нет, любовь к А2 так и останется на переднем плане («слепая» любовь – настоящая темнота); любовь к А. – в серединке (дрожишь, но маньяком себя не чувствуешь); а вот любовь к Ж. – в конце (в «спальном» районе, тылу – желательно, хлебном!)

П.С.: А. слишком молодая, Ж. слишком тупая – только поэтому предпочитал А2…

__

Вот и случилось: она объявила, что «встретила летом одного хорошего человека». Не дождалась сентябрьских «Коров».

П.С.: мне почему-то представился кто-то в возрасте, а оказалось, что это какой-то парнишка-еврей (я так и не увидел его, он был вроде по денежной части…)

Она не спешила уйти, о, она совсем не спешила уйти – вот что хорошо. Я же думал, что, объявив мне про «хорошего человека», она тут же встанет, но она всё сидела и мы потихоньку разговорились…

П.С.: к сожалению, ни о чем были все эти разговоры…

__

Новый облом: из подъезда она вышла вместе с матерью.

Подожду четверга. Подарю ей картинку «Горы» с посвящением: «Это водопад моей любви к тебе, А. Подставь голову и плечи…» (хотелось бы добавить: «а то я не Бог, чтобы бесконечно лить впустую»).

П.С.: начались еженедельные хождения к подъезду… хотя фига в кармане уже завелась… (Я-то думал, что она позднее там появилась!)

***

Свободные разговоры о свободном искусстве, но потом всё, легкомыслие в сторону: сумрачный  - и  пустой - зал с мрачной «приемной комиссией» - надо играть концерт, показать, что ты достоин звания скрипача 5-го или хотя бы 4-го  разряда... ...Свободу по улице ветер вместе с мусором носит, а все каменные здания заселены каменным Сумраком с холеным лицом и в красивых одеждах. Правда, простой народ по улицам еще ходит, не настолько запаковались, чтобы у каждого было по железной машине  для передвижения по свободным - и пустынным - улицам...
П.С.: представил, как А. экзамены сдает. На самом деле, уверен, все было не так мрачно – и тихо; обычная студенческая халтура…

У нас всё время главенствуют затхлые.

П.С.: сейчас «затхлых» возглавляет Медведев… (Я вообще опасался, что он новым Брежневым станет, в большое ничто страну превратит…)

Мне чудится тут древний страх перед каменными истуканами. Гипнотический, иррациональный страх - ведь никакой «Всадник», ни медный, ни каменный, не сможет ничего сделать,  если даже ты помочишься прямо на его с конем головы. ...Жрецы-иезуиты строят всё это, чтобы страхом держать людей в загоне. «Не смей быть просто живым - умным, веселым и смелым». Не смей бунтовать против сумрака - тебя всегда назовут «Ночью», а не «Днем»...

П.С.: «нормальная злость» набирает обороты! Панки уже аплодируют…

...Они не понимают, что христианство (слабость) - это путь к духу, а дух - это сила - и силу на испуг не возьмешь, большую силу вообще никак не возьмешь. «Я хочу стать сильным как лом». На испуг берут слабую душу.  «Иди вперед и не смотри по сторонам в безумных поисках страха и глупых поисках укрытия от него». Я Ветхий Завет, царей вспоминаю - не только христианских бродяг...

П.С.: злость, наверное, многих делала царями, избавляла от страха…

                ***       

«Враги человеку домашние его» - легко им укрыться за «я тебе добра желаю, не чужая». И себя убедят в этой своей «доброте»  и других.  На самом-то деле в обычных семьях все только мелко  тиранят, подкалывают и эксплуатируют друг друга - и вяло блюдут «ты мне, я тебе»,  выдавая  желание нечто сделать за желание  пользы  для домашнего своего...

П.С.: раньше это была совсем больная тема, а сейчас, как ни странно, существенную горечь испытываю только из-за Вовки (которым управляет жена, конечно). Все-таки родители теперь понимают, что находятся под моей опекой…

                ***

«Проснулся от счастья, с глазами, мокрыми от слез» - ох, как  далеко до такого тому, кто от усталости быстро засыпает, а от проблем быстро просыпается – «и ворочается досыта, до самого рассвета».

П.С.: «ворочается досыта, до самого рассвета» -  это вроде бы из псалмов Давида, но застряло в голове только потому, что читалось одним умирающим проповедником (магнитофонная запись)…
Мокрые от счастья глаза вызывают сомнения - может, от горя или от зевоты? «От счастья зевнул так широко, что выступили слезы»…

«Я буду счастлив, но пока – война». Потому и буду, что воевавшему нетрудно быть счастливым - ему бы только мира и покоя. «Обрел дар видения невидимого, но это невидимое оказалось сплошной войной».

П.С.: я сдулся только после порчи «счастливых» рисунков (и лет пять раны лечил и снова себя надувал…)

 Выбираешь самых милых людей - но и у них гримас хватает; выбираешь наиболее мягких людей - но и они те еще камни. Ушибся, сижу и гримасничаю от боли, недееспособен, несчастлив...

П.С.: и корова может лягнуть, если с ней обращаться неправильно…

Везде дома, машины, люди; везде дела; везде слова, везде секс (толпятся, танцуют, разбирают друг друга)... - вот и нет счастья, все сны дурные. «Мне стерли лицо  и наклеили на него обои. «Красивее». Мне  заровняли макушку и поставили на нее вазу и магнитофон: ваза танцует, раскидывая цветы своих великолепных улыбок - а меня нет.  Никого уже нет - даром меня нет...»

П.С.: может, все-таки только потому, что у нас дерьмовыми были эти самые обои, я их так невзлюбил? Никто палец о палец не ударил, чтобы их заменить.  Иначе хотя бы просто их не замечал…

Привык к тому, что вокруг дела, дома, машины, люди и секс со словами и потому  удивился  двум часам Большой Тишины: «Все вагоны поезда битком набиты, а мой пустой! И колеса оглушающими часами стучат. И мысли в молотки превратились. А ведь так  часто было  когда-то. В те тихие времена все поезда ходили почти что пустыми. И уважал тогда человек человека, никто никого  не брал в оборот...»

П.С.: пустые ночные электрички – если я когда в таких и ездил, то было это как во сне…

__

Я чувствую, что А. меня не любит сейчас – просто вспоминает свою любовь и потому меня не очень отталкивает.

Если  она картинку не возьмет, то на этом я всю наступательную программу закончу. Ведь она жадная (все умники жадные – до познаний жадные только в первую очередь) - не возьмет, если только «положение серьезное»…

П.С.: взяла, какого хера было ей комплексовать… Она со мной дружить хотела? – если честно, я не понял. Хотя сейчас вконтакте все со всеми «дружат» - полезно, любопытно и приятно…

Борьба за А2 – это борьба за то, чтобы у меня были мальчики! Род мужской прекратился бы, если бы мужчины не добивались любви, а только себя позволяли любить.

П.С.: да, девочек не признаю…

Написал отзыв о художнике, который сейчас висит в библиотеке: «по цвету – очень приятно; по композиции – стандартно; по содержанию – не интересно; по исполнению – небрежно, но и свежо. В общем, смотреть можно, особенно если издали и недолго»! (А теперь Вовка мне говорит, что этот старичок от моего рисования был в восторге. «Вовка, вымарай мой отзыв!» Хотя и классно написано и хочется, чтобы все прочитали.)

П.С.: надеюсь, он не умер от расстройства…

В Отарах родители в неплохом духовном состоянии – редкость, поэтому порадовался. А сам просыпаюсь рано, а не встаю – свидетельство надлома. Только творчество и диалог с Богом лечит.

П.С.: жизнь на новом месте тонизирует…

А2 сначала слишком не верила в меня, а теперь слишком верит, что я никуда не денусь…

П.С.: она все время ошибается (думала, «философ» ей поможет умнее стать?! еще одна ошибка…)

__

В субботу А. без мамы – шла мрачная, отвечала «нет». Я спросил ее только о возможности встреч. На лице ее явственно читалось благоразумие. Я смотрел на лицо и спокойно молчал вторые полдороги. Пусть разбирается пока с родителями и с «хорошим человеком». Сосредоточусь на творчестве – а то я к нему и вкус потерял в эту неделю удвоения несчастий, их обесценения…

Так что все ее пятничные эмоции, видимо, были вовсе не по моему поводу – и, значит, она действительно влюблена. Повидала его в четверг и с тех пор под впечатлением…


***
 
«Моя девушка влюбилась в «хорошего человека». Но  она же не знает, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Не знает, например, сколько скуки в ином «неизъяснимом благородстве», сколько эгоизма и мелочной придирчивости... Ох, как хочется кричать  («Миражи значительности! Нули, приписывающие себе единицу!»). Но никто не бывает обманут несправедливо…

Она ослеплена и оглушена, находится в желто-красном мареве,  не видит меня и не слышит того, что я ей говорю. Всё сгорело. На таком свету, как в полной темноте - можно найти выход, если только  тебе  вдруг повезет…

Кто-то достает ведомость и ставит в ней жирную, черную галочку, палочку, крестик… Крест над могилой - мертвый полет… Мертвые полеты  «неизъяснимого благородства». Во время похорон такие ведут себя очень прилично. И в гробу лежат хоть куда - хоть на выставку. У них, кстати, много чего на выставках лежит, выставочные люди и в жизни, и в смерти...

Черт, а солнце всё также светит. Говорит, как надо напрягаться и расслабляться. Что строить. Что хоронить. Как любить... Ох, черт бы побрал всех, умело не изъясняющих свое благородство! Под  хламидой и чурбан становится принцем. Вера в веру без дел. Халаты из флага. Оберточная бумага из флага - и никому не позволено разворачивать покупку. «Это святое святых». Ох, черт, как больно. Зажжен бензиновый огонь и мотыльки летят, летят - сыграв две-три песни, сочинив два-три стихотворения. А ларчик так просто открывался - как простой фарисея сундук. «Куда подевались вы, аура и резьба?» Не ошибается тот, кто не делает резких движений - сидя на  благородно видном месте. Это лом для мотыльков. Что поделаешь, не считайте то несправедливым, мотыльки, что Бог позволил  окружить вас ломами - у вас есть шанс, у нас есть шанс; у нас есть шанс сжечь небеса из картона, что уносят наших девушек прочь.

«Милая, я вовсе не хочу сказать, что твой хахаль плохой человек - он скорее никакой, чем плохой». В наши века движущихся средств и каких-то атрибутов нет необходимости быть каким-то. Ты только будь - тебя оденут,  обуют и повлекут куда-то. И даже в начальники поставят,  как человека без комплексов.

Как легко любовь может быть унылой  необходимостью определенного возрастного периода. По сути, всего лишь приложил уже наличную влюбленность к определенному субъекту, который почему-либо внушил наибольшее доверие. И ничего интересного  не происходит даже в начале...

П.С.: рубаху на груди рвал, «репетировал нежный наклон головы» - а сейчас мне лень даже комментировать… (но этим – и окружающим -  текстам повезло: я их на аудио записал отлично)


                ***

Где сборища и толпы, там все одиноки - всех подминают «общественные интересы», общие фразы. «Частнику», частной жизни остается только нищая суета с вещами в руках. ... «Собрались для благого дела, но всё равно стали баранами, не отличающими пастыря от волка». Ей Богу, хорошо сказал тот, кто советовал не собираться вместе больше трех. Или семи. Или двенадцати. Всё. Дальше толпа, лес, где люди превращаются в зверей и деревья. Но хорошо и не расходиться меньше трех, семи, двенадцати. Один - всегда бог, а богом быть трудно и мы не справляемся и унижаем звание бога - и теряем веру в Бога и в себя...»  - думал это, сидя в собрании милых людей  (затесались и несколько молодых волков) - посидим молча (слушая X, Y, Z ) и разойдемся в свои одиночества - пустыня останется пустыней, жизнь так и не начнется... «Собрание богов опять не удалось. А одиночество - это всегда неудача». «Стали говорить о Боге, но Он не ожил. На уши поставленный, Он не ожил от того, что Его на постамент подняли. Ноги - наш постамент. Зачем нам протезы, да еще и не туда приставленные?..» 

П.С.: песни уныния с любопытными рациональными вставками… Те «боги» слишком мало пили, пели и говорили откровенно – как могли их собрания удастся?
   
Не могу теперь быть оптимистичным и остроумным в одиночку. Слишком глухо всё, глухо. Все люди, как обычно, в коконах. Комплексы и самомнения. Боязливо поджав зад, горделиво выпячивают грудь - и получается хорошая фигура. Хорошая для того, чтобы стоять в строю... А обычная семья - это не выход, только расширяешь кокон, а не разрываешь его. Те же несколько человек могут быть объединены и иначе, не для того, чтобы тащить и не пущать...

П.С.: евреи – пессимистические остроумцы, гои – неостроумные оптимисты… Щербаков и Высоцкий были остроумными оптимистами, и я им очень благодарен за то, что тогда составили компанию (поэтому же и некоторых журналюг всю жизнь слушаю…)

 Вкус к жизни и общению с людьми  появляется у меня только  тогда, когда пропадает вкус к самодостаточным рассуждениям. Они теперь слишком легки и привычны…

П.С.: вкус к коментам, вкус к аудиозаписям… - везде явственно нужен вкус… (Он как слюна во рту! Христос слюной лечил – просо возвращал вкус к жизни?!)



__

Больно мне теперь включать те четыре песни; не могу их слушать…

П.С.: там Фролова была, Щербаков, еще какие-то барды; помню некую песню про верблюдов: один верблюд, другой верблюд…

А дождь так и льет со вчерашнего утра, ни на минуту не прекращаясь…

…Нашего Женьку надо кормить сытно, чтобы ему, наконец, понравилось сидеть и благодушно внимать приятным ощущениям, приходящим из желудка. А то ходит беспокойно и очень действует на нервы.

А проблемный и даже несчастный вид А2 связан не столько со мной, сколько с мужем…. В гробу, короче, я всё это видал. Любовь моя к ней спустилась до очень низкого уровня (другую бы вообще разлюбил, а ее не могу): «эдакая сутуло-округлая дамочка-курочка в кожане с гербом».

__

Состояние неустойчивое: сошел с прежней точки (сделал на ней, что мог – а многого не сделаешь) и ищу точку новую – падаю, прислоняюсь, присматриваюсь – и снова отворачиваю голову, озираюсь и желаю встать в неустойчивость свою…

                ***

Попал на корабль, на котором все были убеждены, что плыть на нем нельзя. Всё есть - палубы для гуляний, каюты для времяпровождений и труба - а вот плавания нет. И моря нет - всё застроено, застелено чем-то твердым, как земля в сухой сезон. И каждого, кто лезет в машинное отделение, считают провокатором. Мол, чего море мутить и в трубу дымить... А я полез: пойду по земле, как по морю и застучит мотор вместе с сердцем. Гулять на палубах будут только те, кто готов плыть…

А как они старательны в своей жизнедеятельности на этом сухопутном корабле. Как всё до белизны выкрашено и до блеска надраено - витрины сплошные. А какой позитив в речах и благоразумие в походке -  поэма же, господа, поэма, заменяющая плавание. Кругом одни знатоки-профессионалы в белых перчатках - никто не чешет  занятых проблемами дела голов грязными от дела руками. Никто ничего не хочет. Птицами они, что ли, себя считают, на палубу взойдя...

П.С.: да уж, пришлось мне в итоге поплавать (хотя настолько привык, что чувствую себя как на суше!)



                ***

Хотелось плакать. Зачем-то нужны они, слезы. Зачем-то нужен этот долгий темный дождь. И летом хотелось плакать; и весной. И дожди вот так же послушно шли - и погребая, и оплакивая. Что хоронил я? Что хороню, не перехороню? Не буду ли теперь тростить про то, что грустно жить на свете, господа...

Камень, смягчившись, первым делом заплакал. Ветка-палка, смягчившись, первым делом калачиком свернулась и застонала жалобно...

П.С.: слезы на глазах иногда выступают, но ручьями я, по-моему, не плакал никогда…

Осенний день - дождливо-темный. Промокло или отсырело всё. Грязь следы свои оставила повсюду. Холодные, мокрые руки и сопливая голова. И надо деток как-то кормить, зарабатывать. А ночь, никому не нужен.  Извне - дожди, изнутри - страхи. Как быть? Нельзя не быть. Пропела лето стрекоза. Под пыткой пожелтел и скрутился зеленый листочек. Стена близко. Вспомню ту даль, рыбаков на закате. Я же был рыбаком, и мы ели рыбу. Моя смерть плескалась рядом, но на мне резиновые сапоги. Я сильный, далекий. Рядом со мной черные птицы летали и зеленые стрекозы...

П.С.: «любимая» осень награждала, чем могла. Сейчас, чуть только тучки налетят, или темнота, как все - я уже даже в окошко не смотрю (сплошной компьютер!  Сколько бумаги сэкономил!)


                ***

«Прокляты  и убиты» - прокляксан хуже, чем насмерть. «Убью, но потом  зарою и  минус в ноль превращу». …Выгребная яма полна - пора насыпать могильный холмик и оградку с крестом поставить. ...«Будь ты проклят и убит! Будь ты заплеван насмерть! Да станет твой плевок черным, а не белым по такому случаю! Да выкрокаю, выздерну, выблюю я что-то особенно проклятущее! Расцарапывающее! Раздирающее! Раскурочивающее! Раскровянещее! Раскрокающее!..» ...Проклял так, что тот  из горки сразу превратился в выгребную яму. «Креста негде ставить». «Ну, я силен» - с испугом на себя оглянулся; «они теперь будут ратовать за смертную казнь, чтобы избежать таких проклятий» ...«Плевок пулей полетел, соляной кислотой упал. От выстрела грохот и дым, от соляной кислоты дым и крики, но я всё еще мщением горю, проклятием, я убиваю взором». ...Способный проклясть и воскрешать способен, но не воскресить проклинающего и не проклясть воскрешающего. Не отмыть черное, когда ты черен насквозь и не загрязнить белое белье, когда оно на солнечном ветру в пригожий день полощется - рука не подымется, начнешь копаться в своей черноте, отыскивая оправдания посветлее. А в черных карманах быстро всё почернело - и месяца не прошло. И руки в карманах почернели. И даже волосы на голове - брюнетестей стал, шахтерестей - вот головой-то то белье всё же мазнул, невзирая на то, что из окон могут увидеть...

 Был бессмертным, пока проклинал - а боялся за жизнь свою, потому что вокруг все были убиты. Проклинал убийцу, убитых, убийства и этим жил. А  мог бы воскресить всех и с убийцей сразиться в поединке с большими шансами на победный исход. Тот и так его побаивался и сторонился – всё время усмехаясь, впрочем…

«Подписанты» - «как вас тут много, голубчиков...» В ответ, со страху одна стала рассказывать: «а мы в общаге  дружно живем. Соберемся вечером на своей огромной  кухне и давай в разговорах смелеть и друг друга подзуживать. Мол, кто против нас,  мы свои права знаем...» ...«Подписанты, квартиранты, арестанты. Не отвертитесь от подписи, квартплаты, приговора, хотя у каждого море блатных знакомых!» - «По дружбе и подписалась. Кабы знать...; умней бы сделали»…

П.С.: художественная злость… пробы в стиле потока сознания, уникальные в своей роде (причем, где-то неприятные мне – но аудиозапись, опять-таки вышла на загляденье…)


                ***

Что вы на меня пялитесь, как на восьмое юдо света? Мол, десять лет в своем затворе просидел и стал... каким-то не таким, несусветным? На самом деле таких людей будет много... - через сколько-то времени. Я просто увидел будущее, понял, что время настоящего, нынешнего мир проходит - а каждому  хочется жить только в том времени, которое - он верит - будет всегда. Каждый простой человек живет настоящим, а каждый сложный, интересуясь прошлым, прозревает будущее, как пророк... Историки- пророки! Не было бы звания выше  «историка», если бы не было исторических факультетов в университетах, дипломов и прочего - опошлили всё своим тупым конвейером и инкубатором. Христос - лучший историк, лучший интерпретатор прошедшей истории  Своего народа и истории всего человечества…

П.С.: историки ближе к политикам, чем к пророкам…

__

…Нам с А. осталось взаимно друг друга полюбить – порознь мы друг друга уже любили.

Всё кажется, что вот-вот, рядом счастье, «хэппи-энд» – может быть, так и не случится. А. слишком широка: от Щербакова до Рахманинова, от Цоя до романсов и кондовой классики. И ни А., ни А2 толком не понимают моего творчества – надо глядеть правде в глаза. И обе они слишком хотят быть респектабельными и обычными – самоотверженности от них не дождешься. Когда человек близок всего на 1/3, с ним надо дружить. Я предлагаю любовь и женитьбу, потому что не в силах добиться дружбы.

Моя любовь к А2 износилась так же, как изнашивается одежда. Уже разрывы, дыры пошли. А моя любовь к А., как одежда, которую не удается надеть. А Ж. то сверкает куполом, то зияет подполом, провальной ямой. Голый хожу, озираюсь. «Намучился и поизносился»…

П.С.: да, «надеть» не удалось…

В А2 мужская сила – и она творец; а в А., несмотря на весь ее характер, женская слабость – и она музыкант-исполнитель. И как я недооценил ее влюбчивость! Знал же, что у нее могут быть только девочки. Думал, что рано ей еще так уж влюбляться – но нет, она уже хочет любви…

П.С.: вроде у А. тоже дети есть – и все-таки мальчики? Она, кстати, и теперь совсем на маму не похожа… (может, детки кого-то из «конклава»?)

                ***

Лица приятных мне людей как рубли; лица непонятных мне людей как иностранная валюта; лица неприятных мне людей как рубли сначала стертые, затем – для верности - черной краской закрашенные и, наконец, для художества и высшего смысла покореженные так, чтобы получился масонский знак (у меня «мазня», у них «мятая бумажка»…)

П.С.: масонские знаки ерунда, вот фашистские – это реальность… (по крайней мере, в автобусе масона вряд ли встретишь!)

***


Переутомленные мозги. Протухшая тушеная капуста. Вот хороший повод отвлечься - надо снова тушить капусту. Но нет сил, когда переутомлены мозги. И надоела капуста. «Лучше съем красный фрукт - курорт в миниатюре». Оживился и весело свалил   протухшие мозги в помойное ведро...

П.С.: не верится, чтобы мог от фрукта оживиться – их слишком много и машинально ем…

***

В любой момент исчезнуть можно. В любой момент человек исчезновения достоин. И этой темной осени достоин, что как тюрьма - сейчас придут пытать, затем и держат...

П.С.: да, удивительно, что все еще живой и даже ни разу не напали (в инете только регулярно исчезаю…)


***

Шоссе - класс, но ужас, что в душе на обочине творится…

П.С.: в итоге, на обочину свалился. «Аваия» - как любит  Андрюшка, малой, говорить… (присмотрелся к текстам и понял, что все к тому и шло...)

Жизнь - ужасная глухомань. Очень нас много. Лес из шести миллиардов деревьев... Жизнь - божественная глухомань. Каждый  имеет право на землю и небо Бога и на спокойный-спокойный сон. Ты - тайна в своей колыбели... Кто-то пытается выделить себя и окружающие деревья, чертит планы, но и это глухомань. Каждое дерево сходит с ума по-своему. Спи - мы только во сне не сходим с ума, и только в светлом сне счастливы. Как наполнить мечтами  видимое днем? Как сделать видимыми ночные мечты? Как отыскать на обочине жизни шоссе и буреломного леса опушке клад золотой середины...

П.С.: люди как деревья? Что ж, я деревья люблю…

__

У Вовки странная связь с Г2. Уверяется, что никаких влюбленностей нет ни с одной стороны, однако видятся каждый день по полдня и даже ночевать друг к другу ходят. Сидят в темной фотолаборатории без всяких вздохов и охов! (Но надо знать моего Вовку – его нелегко раскачать плотски! Он и ест-то мало.)

П.С.: сейчас думаю, что она просто по****овать хотела…

С сожалением думаю о том, что не было полноценного «физического» лета – чувствую, что без него и полноценной «духовной» зимы не будет. «Выдохся. Сразу стал задыхаться. Разве что  комментариями и тому подобным смогу пробавляться»…

П.С.: нет-нет, я не «пробавляюсь» и сейчас! (просто стал записывать аудио-вариант и почувствовал, что сейчас на многое иначе смотрю и есть чем дополнить «всю эту поэзию»…)


                ***

«Как классно скользить, как славно бежать» - как здорово, кровь разогнав, к нежной глади с бьющимся сердцем прильнуть (к нежной груди с бьющимся сердцем скользнуть). Как славно к глади бежать! Как классно сверкает она, как скользишь по ней и паришь. Как музыка скольжения классна... Чтобы от бега перейти к скольжению, надо сначала найти ту пропасть, которая их разъединяет, а затем решить задачу по ее переходу - с помощью полета? ползанья? бега? скольжения? «Я ползал так, словно летал» - «А я просто честно бежал» - «Забегался, наверное, себя в своей честности уверять» - «А ты откуда прилетел?» - «Мы местные, но ты нас не знаешь, про нас почти никто не знает, а кто знает, почти ничего другим не говорит…»

«...корявых извилин коры…» - нежные извилины корявой коры головы.…  С такими качествами мы и сверх-умелы и сверх-беспомощны. Сверх-нужны чему-то, кому-то и сверх-ненужны никому и ничему. Мы  напрягаемся и начинаем нечто излучать - свет из глаз и слезы... «Пытался по извилине, излучине пройти, но зацепился за корявую корягу. Коряво попытался ее обойти, чертыхнулся на нее и на себя, но затем справился и дальше уже подражал воде сознательно, струился…» ...Без нежности нет человека, а без корявости - индивидуальности. Исследовать всё многообразие корявостей придется всему человечеству всю свою жизнь, а с плоскостями справятся два спеца за три дня. ...«Нежно относилась к корявости, пальчиками каждую извилину выглаживая. Коряво относился к нежности, слегка ее расцарапывая...» ...Корявость без нежности - дешевая грузчика грубость; нежность без корявости - дешевая сладкая патока. Примитивные однозначности и благодатные путаницы, солдаты (прилавков, станков) и робинзон в своих джунглях. Море солдат бьется о берег, но не может преодолеть первую корявую извилину, запинается на первом же нежном движении – и ты прямо в грязь лицом падаешь за выступ извилины,  чтобы тебя тут же в отместку не убили... ...«Водопады сладкой патоки и хрубый хрузчик озверел на ***, никакая музыка уже не помогает, орет на всех - а вокруг толпа водопадная, всем патоки хочется и всем хрузчиков не хватает. Да и бесплатную музыку послушать хочется. Да и ругается хрузчик уж очень  замечательно - член во рту его так и мотается. Все обалдели от этих нежно-грубостей, цветогрибов на ***...» ...Я беспрерывно то свирепею, то нежнею; волны то коряво вздымаются, то опадают так нежненько, что и не подумаешь. Широк, просторы во мне большие - а где просторно, там ветра хорошо живут, вольно, не то, что в вольерах. Ветер как смычок – так же меняет свое направление и силу нажима на струны моря. И музыка в ответ так же от впадин своих подымается и заполняет всё, венчая себя облаками... Я неслыханно нежен в потаенных местах невероятно корявых извилин своих. «Во мне не разобраться! И я очень прочен - блаженствуй спокойно нежность моя, до твоей фазенды, видимо, уже никогда никто не доберется. ...И кто еще мне простит корявость мою, кроме того, кто нежен как ты, нежность моя. Я заболел бы без тебя, мигом стал сумасшедшим медведем, по полгода сном  в психбольнице  лечимым...» ...«Был слишком нежен в тот момент и потому смог ответить только нечто корявое. Корявость, явившись, быстро привела меня в норму... Был слишком коряв в тот момент и с ужасом почувствовал, что запутался сам в себе, не узнаю своих извилин, все они до неузнаваемости перекручены - но вечером пришла нежность моя, улыбнулась и я стал таять, течь и узнавать себя...» ...Лабиринт из извилин способен и малый клочок земли (бумаги, неба) превратить в целую страну - без них просто нечего было бы населять: поставил пару телеграфных столбов повыше, чтобы видели друг друга и вся недолга. ...Мигом нахомутал пару сотен извивов - а я дальше трех (спросонья), семи (когда в форме) или двенадцати  (когда гениален) считать не умею, не помню начала и сразу сбиваюсь - вот и странствую неутомимо как кругосветный, несусветный путешественник, одну за другой новые страны открывая. Их уже тысячи у меня за кормой...

«Упаду, встану» -  Христос к грешникам пришел. В них жизнь, пусть и несовершенная. В них и дерзость, и смирение. Есть люди Закона - законы рифмоплетства, сюжетоплетения и т.п. - а мы на свободе, не боимся упасть, не боимся встать и идти. ...Законы, загоны; пойло, стойло; обряды, демонстрации с лозунгами... - а я снова упал, сделав полшага и чуть не выронил Бога в себе. ...«Однажды яма, в которую  я упал, была удобной, как кресло. Сел в него, как грязный юродивый и развалился нагло. А потом все равно встал». ...Умник-грешник живет, раскачивая качели, он убежден, что на небо не поднимешься, в бездны не слетав. «Христос в аду был». «Земля должна вращаться и день должен сменяться ночью». Падая, мы отбираем у зла его силу - а ее-то и не хватает для того, чтобы пойти дальше благих намерений. «Если зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода». Кругом неплохие люди, почти праведные, но не раскаченные, никакие. Думают, что мудрость в том, чтобы твердо стоять на земле - а мудрость в совершении пути, в постижении «истины» земли и неба, этих супер-огромных слонов, нам не случайно показанных. ...Я становлюсь сильнее, стараясь не упасть, и, упав, стараясь выбраться - а как стать сильным в загоне? Ходьбой на месте заниматься? Да и зачем там сила? Там пол бетонный, там и упасть-то можно только в собственные испражнения; и там никогда  ничего  не поймешь, а летать будешь не лучше курицы. ...Лирик - существо ведомое, овца, нуждающаяся в пастыре, но с преуспевшими  лириками происходит печальная метаморфоза: не считая себя пастырями,  они начинают говорить, что  идти вообще никуда не надо, что они уже всё знают и уже не овцы, а верблюды. Ну и ездят на них как на верблюдах - да еще и стригут втихомолку. Они не верят в жизнь по существу - это слишком органично впитано, «с молоком матери», со словами и делами всех ближних и дальних. Не понимают же они, например, что слова «рабочий» и  «раб» - это синонимы. Думают, что рабы только там, где хлопок и бичи, где денег не платят и хозяина нельзя поменять. Они не понимают, что они пессимисты и унылые скептики. И с каждым успехом своим только нос задирают всё выше - пессимизм и уныние отнюдь не проходят. «Кто под законом, тот в тени смертной» - две тысячи лет назад сказано. Христианство - это весть о том, что есть грехи к жизни и праведность к смерти в фарисействе. А любой лирик скажет, что это еще вопрос, кто лучше - этот сомнительный, путаный типаж или же тот примерный семьянин и гражданин. Все примерные люди просто еще  не начинали жить, они все поголовно по уши в бреду, которым их прилежно снабжает каста авторитетов. Им оставлено совсем немного здравых постулатов - просто, чтоб не болтались,  не бредили беспрерывно и вслух,  были закреплены посреди болота. Тюрьма - и никогда не будет воли: только  бред и убогий «здравый смысл». Сбей их с их схемы, канвы, по которой они бегают на работу и с работы и они все поголовно начнут сходить с ума, придут в неописуемое отчаяние. «Сделайте меня винтиком любой машины, машины для чего угодно». Яркий свет воли - это очень страшно для них, подземных жителей, привыкших жить в комфортабельной тени...

П.С.: новые потоки, в мажоре… (тоже отлично записаны)

__

Вовка сначала отрицал, что у него с Г2 любовь, а теперь говорит про это, как об очевидном. Они уже не только в темной комнате по полдня сидят, но и на одном диване лежа, мою писанину читают! «Не хотелось», говорит (девочек делать – Г2 хочет девочек!) «когда лежали, зато после на своем диване весь извелся – вот же, она в соседней комнате лежит и ждет, быть может! Руку только протяни! Не могу, скажу, Г2, давай, я сделаю с тобой это…» 23 года, но очень она пессимистично настроена, ни во что не верит, в себя не верит…

П.С.: вот ведь хитрованка, простая как пять копеек…


                ***

Это дерево не с листвой только, но и с плодами; эта река не с водой только, но и с рыбой... - а эта туча с манной небесной! пусть прольется дождем в нашей пустыне без рек и дерев...

П.С.: да, по ощущению меня тогда всем завалило – даже манной небесной…

__

Проходной день – поездка на дачу, старые мытарства – но на остановке я встретил А…. Разговаривала со мной спокойно, без неприязни, обещалась прийти на «Корову», взять картинку. Погода выдалась отличная – мне всегда везет с ней! – и я весь день был пьян от счастья, глуп от счастья, стоил планы. Но на обратном пути, опять-таки возле ее дома две секунды, пока автобус проезжал перекресток, я видел следующую картину: гуляет парень с девушкой, спиной ко мне, и на девушке такой же плащ, как у А. и волосы такие же. Вот разве что рост у А. поменьше. Более того, как раз в этот момент девушка сделала обнимающее движение. Кроме того, этот парень в черной куртке очень напомнил мне того, которого я видел 3 сентября с «А.» возле телеграфа…. Всё оборвалось во мне. Я почувствовал ужасное унижение. «Всё разбито, кроме тяжеленного и грязного баула в руках»…

П.С.: причем, тогда автобусы ездили битком…

Она была мила все эти разы в  своем малиновом плащике, но вот в тот первый раз  показалась на многое способной в известном смысле – была в черном, обтягивающем и смеялась по-взрослому цинично…

П.С.: может, уже тоже «на шашлыки» ездила. Бабы на *** как на вертеле…

А Вовка про Г2 повествует: в открытую призналась ему в любви, лезет – а муж чуть ли не всё знает. И, оказывается, ее на блуд частенько тянет – ездит с кем-то к кому-то на дачу, «на шашлыки». Соглашается с тем, что у нее глаза мертвые…

П.С.: муж у нее такой большой… - неужели *** маленький?

Ох, я в этот раз, наверное, не плакать, а выть буду.

А2 к людям относится очень скептически, а вот А. порывиста и где-то нечиста на руку, на душу…

П.С.: финики со склада ворует?!
Кстати, как уж А2 не пришла на встречу с БГ – она ему и в жены отлично подходила… (Скепсис, неверие, что он может появиться?)

Да, круче замесы в этом году. Прошлогоднее бледненьким кажется.

П.С.: прошлогоднее всю жизнь обречено бледнеть – нередко не могу вспомнить, что же было год назад. Пустота заслоняется новой пустотой, а события – новыми событиями…

                ***

А как приятно было быть счастливым, пьяным от творчества и любви - и любое море трудностей уже только  по колено. И даже очень повезет в хождении по этому морю. Счастье как анестезия: «мне совсем-совсем не больно»... Я не могу забыть про боль, потому что однажды  с вершины сразу в пропасть упал. Но, в любом случае,  это кино - жизнь – я собираюсь смотреть до самого конца. Сделаю шаг и снова посмотрю - и так много-много раз…

П.С.: про кино – утешительная мысль; помогала отстраняться, играться…
                ***


«Плакать или все-таки радоваться» - вот в чем вопрос, вот как  живу я сегодня. «Девушка, девушка, где я - в пропасти или на вершине?»

П.С.: цитата из Щербакова…

...В каждой девушке ангел, в каждом мужчине бог - а я всего лишь человек, вот меня и оттеснили на обочину. Но дух от жизни захватывает именно у меня. ...Я как тот больной, что очень радуется, потому что ощущает хрупкость своего  присутствия во всем. «Се человек». Се человек, на машины, на мотор в ангелах, на мотор в богах смотрящий с изумлением. Пытаюсь проповедовать: «ослабляйтесь, чтобы стать сильнее...», но уже вместо пятого слова молча, безнадежно махаю рукой - мол, шагайте, езжайте, летайте, чего там...

П.С.: так-то во мне тоже мотор (причем немецкого качества!), просто тогда болел душой, вот и вспомнил, как в детстве много, а  в юности пару раз, до слабости болел и с еще не включенным мотором чувствовал себя человеком…

                ***       

Какой это мурой наполнен я на 25-ый день своего праведного существования? Есть скверное ощущение, что ее успели завезти слишком много и мне не справиться с разгрузкой на своем ночном, освещенном электричеством, битком набитом складе. Возили поездами со всех сторон тьмы, а разгружаю, кажется, только я  - в одиночку всякая бодрость беспрестанно затухает. Правда,  вдалеке на этом складе мелькают некие фигуры и они вроде бы тоже заняты, но у них все же другая ситуация:  явно зарплату получают, жилистые, спекшиеся, воинственные, у многих табельные листы в руках. Я люблю любить других, но эти  слишком далеко, на Северном Полюсе,  Марсе и далее. ...Надо хотя бы завалов избежать».

П.С.: до 25-го дня продержался после очередного «начала»?! – это, наверно, рекорд…
На ночном вокзале однажды  видел, как склад почты работает…

__


Новые подробности: Вовка не удержался и похвастался, что, оказывается, он в ту ночь с Г2 полночи в обнимку пролежал – оба голые по пояс. То-то его мутило целый день… Она ураган, говорит. И «Агата» ей по вкусу – «мертвые глаза урагана»… Говорит, что на нее муж с сестрой оказывают большое и дурное влияние: «нет ни добра, ни зла; ничего хорошего не жди» и т.д.

П.С.: она - тихий омут, в котором что-то водится…