Возвращение. 22 глава

  Июнь благоухал. Воздух был насыщен терпким ароматом нагретой земли, трав, цветов, душистых кустарников. Травы стояли высокие, сочные. В некоторых местах на солнечных пригорках уже поспели для косьбы. В Шадринке готовились к сенокосу.
Ольга и Виталик валялись в прошлогоднем сене на сеновале за амбарами. Нырнув сюда утром к полудню они так ещё и не спускались вниз.
Был выходной, жаркое июньское воскресенье. Ещё вчера к вечеру Ольга и Алексей на машине приехали в Шадринку отдохнуть и покупаться в Быстрой. Сегодня утром они с Виталиком прибежали к нему из дома, но он был занят по домашнему хозяйству, вместе с Кузьмой Егоровичем укрепляли погреб. И вот теперь они его ждали здесь и поэтому, всё никак не могли уйти на песочный пляж. Сперва они наблюдали, как целовались, зарывшись рядом в сено, Борька с Женей, потом играли в крестики-нолики, а теперь уже час как не могли свести счёты в морской бой. Алексей научил Виталика и теперь тот, ни в чём не уступал Ольге и, даже не подглядывая в её листочек, топил корабли один за другим. Но вот, наконец, девушка осталась в выигрыше и, высоко подняв исчерченный листок над головой, она кинулась вниз и радостная с босыми ногами и в платье выше колен, стала носиться с ним по колхозному двору. Алексей как раз подходил сюда со стороны конторы председателя. Увидел бегущую в его сторону Ольгу и зашел за одну из построек, затаился там и стал ждать, когда она вынырнет прямо на него. Но не Ольга выбежала из-за амбара, а председатель Можаев вместе с дедом Матвеем зачем-то шли прямо сюда к сеновалу. Деев ринулся в обратную сторону и наткнулся, наконец, на девушку. Поймал её на ходу, схватил в охапку и потащил опять на сеновал, откуда она только что выскочила. Он видел её растерянное лицо и немного испуганные глаза, когда плюхнулся с ней у дальней щелястой стенки и набросил на голову кипу пахучего сена.
- Что, не ожидала? Испугалась?!
- Ага! - она громко хихикнула, а он в ответ прижал палец к губам и произнёс:
- Тише, тут Кузьма Егорович пришёл с Матвеем. Если найдёт меня здесь, опять домой погонит, мы с ним ещё не всё закончили.
Девушка притаилась и закопалась в сено ещё глубже. По двору бегал Виталик, искал и звал её, не понимая, куда это Ольга вдруг исчезла?! Она уже хотела вылезти на его зов, но тут услышала скрип половиц и голос Можаева:
- Ну вот, освободим от сена и инвентарь сюды будем складывать. Как?
- Ничаво, удобно будет, - откликнулся дед Матвей, - а я уж давно его углядел. Крепкий сараюшка!
- Подлатать только надоть. Ну, пошли. Коли так решили - на неделе и займёмся.
 Шаги и голоса стали удаляться. Ольга вздохнула с облегчением, а выбравшись из сена от души расхохоталась. Вместе с Деевым они выбрались наружу с соломенной трухой в волосах. Оглядевшись и, взяв её за руку, Алексей потащил Ольгу к реке. Дорогой их догнал Виталик и, снимая на ходу рубашку, бросился вниз к песчаной косе.

 Вода была прохладной и освежающей, подымая тучи брызг, Ольга неслась по отмели от Алексея. Он, не успев раздеться. побежал за ней в рубашке и брюках. Она зашла по пояс и громко рассмеялась:
- А вот не подойдёшь, не подойдёшь! Ты одетый!
И стала разбрызгивать воду в его сторону.
- Ах так! Не подойду?!
  Своим поведеньем девушка завела майора, в нём взыграло упрямство и он, постояв немного, неожиданно кинулся в её сторону. Изрядно вымок, но поймал её, взял на руки и потащил на середину реки. Она визжала и отбивалась на радость Виталику, который плескался тут же на мелководье и наблюдал всю эту весёлую картину. И, когда Алексей уже хотел, играя, опустить её в воду, она крепко вцепилась в него, сомкнула руки на шее и прижалась мокрым лицом к его холодной щеке. Сделал это так нежно, что Деев немного растерялся. Потом развернулся в воде с Ольгой на руках и пошёл к берегу. Они вылезли на песок и стали сохнуть, даже не заметили стоявшего на пригорке секретаря райкома. Он с грустью в глазах наблюдал сверху всю эту водную идиллию. Вспомнил сразу слова Алексея, которые он недавно говорил ему: "За время общения с этой девушкой, Илья, я помолодел. Скинул сразу двадцатник!" Подгорный ещё немного помедлил, но всё-равно их покой требовалось нарушить и он спустился вниз. Ещё раз взглянул на их радостные лица, на улыбку подбежавшего Виталика и, когда Алексей и Ольга заметили его и вскочили с песка, он тихо промолвил:
- Собирайся, Алёша, поехали на срочное внеочередное бюро.
- Что-нибудь случилось? - спросил Деев, застёгивая на ходу мокрую и липнувшую к телу, рубашку.
- Война!

 Ужасное, чудовищное горе внезапно обрушилось на советских людей. Перечеркнув многие жизни, покалечив судьбы.
 Было ли страшно людям, сидевшим и стоявшим у репродукторов в разных концах страны в этот воскресный день и, слушая убийственную информацию о начале войны, о вероломном нападении на Советский Союз фашистских полчищ? Да. В такие минуты всем бывает страшно и горько. И Подгорному, лицо которого потускнело и осунулось за несколько минут, и Дееву, тихонько сидевшему у окна и сосредоточенному на каких-то своих мыслях, и шумному Воскобойникову, второму секретарю райкома, который жестикулируя, о чём-то громко спорил с председателем исполкома Шевцовым. Всем, кто был здесь на бюро было не по себе, как и миллионам других советских людей.
Были и такие, которые встретили это сообщение стоя с бутылкой шампанского в руках, как, например, Сорокин, живущий на данный момент рядом с границей, в Западной Украине.

  Всю ночь над Шадринкой полыхала гроза. Так природа отозвалась на людское горе. Тугие струи косого дождя били в окна и топтались по крыше. По полям носилась серо-синяя мгла и зарницы дальних раскатов высвечивали силуэты мокрых холмов и сопок. Плотные, густые тучи висели над землёй и, казалось, что следующее утро никогда не настанет. Солнце никак не могло пробить себе дорогу сквозь эту фиолетовую густоту и рассвет, промокший изумрудом, напоминал холодный синий сумрак глубокой осени.

 Ольга точно в лихорадке ходила по дому, ждала известий. На сборный пункт ушли Игнат и Борис. Виталик сидел на подоконнике и смотрел во двор, Анна стояла на крыльце. Её, как и Ольгу угнетала неопределённость.
- Что ж теперь будет, что же будет? - повторяла девушка. - Как же теперь там мама? Ведь отчима, наверняка, заберут на фронт. Как же все мы теперь?
- Вот и война, - как-то, по взрослому, совсем необычно для его лет, проговорил Виталик.
Ольга мысленно прикинула его возраст и успокоилась. "В седьмой класс пойдёт, мал ещё, не заберут. Но это он, а остальные? Дядя Игнат, Борис, Алексей?" Ей захотелось кричать от ужаса. Она подскочила к Виталику, прижалась к нему.
- Страшно? - шёпотом спросил он.
- Да, страшно. Я всегда боялась войны, этого момента. Но, вот он наступил и, я не знаю даже, что делать.
- Главное не растеряться. Поживём-увидим! Но ты не бойся, - говорил он, как взрослый, поглаживая Ольгу по волосам, - накладём этим фашистам так, что до Берлина кашлять будут!
 Скрипнула дверь, вбежал Борька, вслед за ним вошла Анна.
- Нет ещё. не отправляют никого, говорят - ждите, сами вызовем повесткой.
- Ой, сыночек! - Анна громко всхлипнула и уткнулась лицом в его грудь.
- Не надо, мам, не плач. Помнишь пословицу: "Что людям, то и нам"? Вспомни, легче станет.
- Легче не станет, Борюшка! Легче теперь никому не будет. Нет, видать, счастья на Руси. Слишком коротким оно было. Не дают нам жить по-человечески враги проклятые. Не дают матерям сыновей, как следует, вырастить да воспитать.
- Мам, не надо, - продолжал утешать Борис, - нам сказали, что на трактористов и механиков МТС бронь дадут. Ты и за батяню не переживай. Пока бронь будет, а там уж видно станет. А я никуда не тороплюсь, ты не бойся, - и посмотрев на Ольгу, на её вопрошающий взгляд, произнёс, - нельзя мне шибко торопиться. Женька... беременна.
Глаза матери сразу просохли. Она выпрямилась, подошла к столу, молча опустилась на скамейку у окна, положила руки на колени и тихо вымолвила:
- Доигрались!..
Борька, как нашкодивший шалун, стоял с низко опущенной головой.
- Мам, прости, так вышло.
Виталик медленно сполз с подоконника и подошёл к брату. Указывая на Борьку пальцем, произнёс:
- Ну вот, мам, говоришь сыновей не дают воспитать, а ты скоро внуков выращивать будешь, так что - утешься!
 Борька хмыкнул в ответ на его слова, а потом взглянул на свою московскую сестрицу с хитрой улыбочкой:
- Ну, что Ольга, ты следующая. Подарим к Новому году моей мамке по ребёночку для воспитания, чтобы скучно не было, когда на фронт пойдём, а? Что, Оль? - сказал он в шутку и,подойдя, обнял девушку за плечи.
- Для этого женитесь теперь, - так же тихо проговорила Анна и тут, будто силы покинули её. Она поднялась и как тень прошла в кухню.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.