Пятница

Пятница. Мой любимый день недели. И не потому, что впереди выходные. Это наш рыбный день.  Наша с тобой маленькая семейная традиция.  И, конечно, совсем не похож он на рыбный день в советских столовых по четвергам.

Ты встречаешь меня у выхода метро. Уже успел закупиться на базаре. Из одного пакета выглядывает пучок черемши, а в другом - дергает хвостом только что оглушенный сазан.  Живой пакет подносишь к моему лицу, наслаждаясь моим испугом.

- Присмотрел тебе шикарные сапожки. Пойдем мерить, я их отложил,- говоришь ты.

- Я так устала, может сразу домой, - порчу я твое предвкушение моего восторга.

- Возражения не принимаются, цепляйся за меня, - ты как всегда настойчив.

И я подчиняюсь, немного неохотно, хотя любопытство уже взяло верх над накопившейся недельной усталостью. Знаю, что они будут необычными. Как у всех - тебя не устраивает.

И вот мы  едем под твои любимые «Шестнадцать тонн» и чисто русское комментирование водительских навыков соседних автомобилистов. На заднем сидении прыгает обувная коробка с уже моими любимыми сапогами.

Готовим вместе. Ты моешь и потрошишь сазана, а я вытираю его прямо в твоих руках бумажными полотенцами. Конечно, он опять начинает трепыхаться, только уже по твоей воле. Я поддерживаю игру, и мы вместе скачем по кухне с визгом и хохотом. А потом, обнявшись, наблюдаем , как скворчат на сковородке-гриль  аппетитные кусочки, разбрасывая горячие капельки масла в разные стороны.

А дальше самое вкусное. Каждый кусочек налопопам, да это тоже наше с тобой любимое слово. Есть только руками, заедая черемшой и поцелуями, а запивая заранее тобой приготовленной клюковкой.

Потом мы с котом соревнуемся, кто первый займет место у тебя на плече. И под бормотание телевизора обсуждаем наряды на завтра, в которых пойдем к друзьям. Обсуждаем, не совсем верно. Ты придумываешь сочетания, а я только одобряю. И, конечно, мой наряд подбирается под новые сапоги.

Сегодня опять пятница. Я брожу одна по кухне, сковородка уже давно не вынималась из шкафа, на плите ничего не готовится. Есть не хочется. А вместо обычного смеха, катятся по щекам слезы, которые никак не могу остановить.