Первая жизнь воробья Феди

А общественность, по обыкновению не разобравшись, обвинила во всём архитекторов – они во всём виноваты!
Пришлось из профессии уходить. Слегка постаревший, к этому времени, Фёдор Петрушкин подался в художники, и в общем не жалел об этом. Но мастера кисти тоже пострадали от всеобщих перемен и стали никому не нужны во времена новейшие. Даже богатеям с их простенькими запросами.
Народ же тратил деньги в основном на еду, одежду и автомобили, совсем забыв про духовность с искусством, которые еще недавно все называли главным достоянием народа. А ведь для занятия этой профессией требовались: холсты, краски и мольберты. А еще мастерская была нужна. Хлопотное, в общем, это дело – быть художником!
То ли дело писатель? Написал роман на коленке и айда за Нобелевской премией! Ни мастерская для этого не нужна, не кисти с красками.
В общем, вскоре заделался Федя писателем и стал строчить романы и повести, подписываясь солидно: Федор Иванович Петрушкин – Балтийский. Балтийский, потому что поселился у берегов Балтики для пущего вдохновения/как рекомендовал Иосиф Бродский/, его он добывал ежедневно гуляя по песчаному морскому пляжу. Так рождались сюжеты.
И вот пошёл как-то Фёдор Иванович в ближайший лес, по грибы - мухоморчики ему понадобились для просветления - видит мужик сидит на пеньке и что-то себе под нос бормочет.
Поздоровались. Поговорили за погоду, немного про жизнь побалакали. Выяснилось, что мужик этот бородатый - поэт. И сидит тут не просто так, а басню сочиняет. Хорошо, говорит, продаются нынче эти басни. Особенно, если с подтекстом социально-бытовым и подковырочка в нужном месте имеется.
- Вот ведь, как здорово! – подумал тогда Фёдор Иванович Петрушкин-Балтийский. – Сиди себе в лесу на кочке и сочиняй. Не за электричество платить не нужно, ни за газ. Как удобно! Главное, записывать и править не обязательно – всё в голове можно держать! Подумаешь стишок запомнить! В голове придумал, в голове подправил, и там же сохранил.
А не стать, ли мне поэтом? – вдруг осенило нашего героя.
Сказано – сделано! Вернулся домой и присел к окну. Задумался.
- Я не Лермонтов, не Пушкин – я простой поэт Петрушкин – родилась вдруг неожиданно звенящая лапидарная фраза. Простая, прозрачная и свежая, как слеза ребёнка.
- Как хорошо-то… – подумал Федор Иванович. – Как атмосферно…Заплакал и тут же умер от радости и переизбытка эмоций.
Но, поскольку, заранее и вовремя, принял индуизм, наш предусмотрительный Фёдор Иванович Петрушкин- Балтийский, то полагалась ему вторая жизнь по договору.
И он её получил, повисев некоторое время в безвоздушном, околоземном пространстве, в ожидании решения вопроса.
Вернулся на землю беззаботным воробьём.Даже не надеялся, что так удачно всё случится...
Прилетел как-то воробушек в знакомый лес, а там, тот самый поэт бородатый на пеньке сидит – тужится стихи сочиняет. Присел Федя рядом на веточку и зачирикал бойко и складно. Как будто дразнится.
Глянул на него поэт и загрустил несколько.
- Вот, ведь птица небесная… Не жнёт не сеет, а пищу имеет… – вспомнилось ему из канонического. - А тут сиди, сочиняй, как проклятый.
- Как говорится – нет никакого вдохновенья, но нужно басню сочинить… К четвергу обещал редактору. Пришлось поэту и дальше тужиться, корчась в муках творчества..
Ну, а наш Федя живёт теперь беззаботно и счастливо - никому не завидуя и не о чем не беспокоясь! Нашёл, наконец, своё место под солнцем - заслужил, наверное?