Первая жизнь воробья Феди

Когда пришло время,  мальчик  Федя  Петрушкин задумался о выборе профессии. Особенно интересной показалась архитектура. Стану, пожалуй, архитектором – сообщил он родителям. Те не возражали и через  некоторое количество лет, окончив  институт, Федя  получил диплом и  профессию - архитектор. И был этим доволен.
Но время поменялось, а вместе с ним изменился общественный уклад. Архитекторы  неожиданно столкнулись с миром чистогана  и  яркими  его представителями – скоробогатеями.
 Пришлось проектировать и строить для них. И не то, что хочется, а чёрти знает что. И сбоку обязательно бантик – как постоянно  требовали эти  энергичные и напористые ребята.
А общественность, по обыкновению не разобравшись, обвинила  во всём архитекторов – они во всём виноваты!
Пришлось из профессии уходить. Слегка постаревший, к этому времени, Фёдор Петрушкин  подался  в художники,  и в общем не жалел об этом. Но мастера кисти  тоже пострадали от перемен и стали никому не нужны во времена новейшие. Даже богатеям с их простенькими запросами.
Народ же тратил деньги  на еду, одежду и  автомобили,   совсем забыв  про духовность с   искусством, которое еще недавно  все называли  народным достоянием. А ведь для занятия этой профессией требовались: холсты, краски  и  мольберты. А еще мастерская была нужна. Хлопотное, в общем, это занятие – быть художником!
То ли дело писатель? Написал роман на коленке и айда за Нобелевской премией!  Ни мастерская для этого не нужна не кисти с красками.
В общем, вскоре заделался Федя писателем и стал строчить романы и повести, подписываясь солидно: Федор Иванович Петрушкин – Балтийский. Балтийский, потому что поселился у берегов Балтики для пущего вдохновения/как рекомендовал Иосиф Бродский/, которое добывал, ежедневно гуляя по песчаному морскому  пляжу. Так рождались сюжеты.
И вот пошёл как-то Фёдор Иванович в  ближайший  лес, по грибы -  видит мужик сидит на пеньке,  что-то себе под нос бормочет.
Поздоровались. Поговорили за погоду,  немного про жизнь побалакали. Выяснилось, что мужик этот бородатый  - поэт. И сидит тут не просто так, а басню сочиняет. Хорошо – говорит – продаются нынче эти басни. Особенно, если с подтекстом социально-бытовым и подковырочка  в нужном  месте имеется.
- Вот ведь, как здорово! – подумал тогда Фёдор Иванович Петрушкин-Балтийский. – Сиди себе в лесу на кочке  и сочиняй. Не за электричество платить не нужно,  не за газ. Как удобно!  Главное,   записывать и править не обязательно – всё в голове можно держать! Подумаешь стишок запомнить! В голове придумал, в голове подправил,  и там же сохранил.
А не стать, ли мне поэтом? – вдруг осенило нашего героя.
Сказано – сделано!  Вернулся домой и присел к окну. Задумался.
- Я не Лермонтов,  не Пушкин – я простой поэт Петрушкин – родилась вдруг неожиданно звенящая фраза. Простая, прозрачная и свежая, как слеза ребёнка.
- Как хорошо-то… – подумал Федор Иванович. – Как атмосферно…Заплакал и тут же умер от радости.
Но,  поскольку,  заранее и вовремя,  принял индуизм,  наш предусмотрительный  Фёдор Иванович Петрушкин- Балтийский, то полагалась ему вторая жизнь по договору.
И он её получил, повисев некоторое время  в  безвоздушном, околоземном пространстве, в  ожидании  решения вопроса.
Вернулся на землю беззаботным воробьём.
Прилетел как-то воробушек в знакомый лес, а там, тот самый  поэт бородатый на пеньке сидит – тужится стихи сочиняет. Присел Федя рядом на веточку и зачирикал бойко и складно. Как будто дразнится.
Глянул на него поэт и загрустил несколько.
- Вот ведь птица небесная… Не жнёт не сеет, а пищу имеет… – вспомнилось ему из канонического. - А тут сиди,  сочиняй, как проклятый.
-  Как говорится – нет никакого  вдохновенья,  но нужно  басню сочинить… К четвергу обещал редактору. Пришлось дальше тужиться.
Ну, а  наш Федя   живёт теперь беззаботно и счастливо – нашёл, наконец, своё место под солнцем - заслужил!