Мой ЦДЛ. Василий Фёдров

«А ТЕБЕ МОИ СТИХИ НРАВЯТСЯ?»

Как я уже говорил, с именем Льва Щеглова у меня многое связано. В том числе и встречи в ЦДЛ. Как-то раз, войдя в кафе, я увидел его, грустно сидящим за столиком с пустой рюмкой в руках. Я тут же подсел к нему, нарушив своё незыблемое правило: самому ни к кому не подсаживаться. Но в данном случае я позволил себе сделать исключение: во-первых это был Лёва, а во-вторых он грустил.
«Взять?» – спросил я его, вместо того, чтобы сказать «здравствуй».
«А! – махнул рукой Лёва, – Не берёт!»
Мы помолчали.
«Ладно, возьми, пожалуй», – сказал Лёва после недолгого молчания, и я пошёл к стойке.
Когда я вернулся, рядом со Щегловым сидел какой-то мужчина.
«Познакомься», – сказал Лёва.
«Саша», – представился мужчина.
«Миша», – в тон ему ответил я.
«Тоже поэт», – сказал Лёва.
«Кто это – тоже?»  – взвился Саша.
«Все – тоже!» – сказал, как обрубил, Щеглов и потянулся к рюмке.
В это время к нашему столику подошел пожилой, красивый мужчина и, обращаясь к поэту-Саше, сказал сурово:
«Читал я твою последнюю подборку. Честно скажу…» – он не закончил фразу, а чуть поморщившись, пошевелил пальцами.
«Это у меня-то – дерьмо? – перевёл на русский язык жест подошедшего Саша. – Да у тебя самого стихи – бог знает что!»
«Это ты брось, – обиделся подошедший. – У меня стихи хорошие. Народу нравятся… Вот тебе, – он повернулся ко мне, – мои стихи нравятся?»
«Нравятся, – ответил я, опрокинув в рот свою рюмку. –
А тебе мои?»
«Нравятся», – усмехнулся подошедший и бодрым шагом пошёл прочь от нашего стола.
В воздухе на несколько секунд повисло молчание.
«Лёва, а это – кто?» – запоздало устыдившись собственного нахальства, спросил я у Щеглова.
«Дурак, это же Василий Фёдоров!» – ответил Лёва и грустно посмотрел на опустевшую рюмку.

Мне было невообразимо стыдно. Поэзию Василия Фёдорова я знал и высоко ценил. И надо же было ляпнуть: «тебе», «мои»…

Взятые в буфете очередные рюмки водки несколько приглушили во мне чувство неловкости. А ещё через несколько минут я совсем успокоился. Как говорится, нет худа без добра. Ведь я теперь мог совершенно честно сказать, что сам Василий Фёдоров прилюдно сказал, что ему мои стихи – нравятся!