Верните!

Или Когда нам было хорошо…

                Не страшно отступление, страшны иллюзии и самообман…

                В.И.Ленин.



Прочитал очередную резолюцию с коммунистического митинга и опять засосало под ложечкой… Верните, верните мне мою любимую общенародную собственность! Верните мне мои фабрики и заводы, мою нефть и мой газ, мои свинокомплексы и теплицы, трактора и комбайны! Это было все мое.  То есть всенародное. Но я ведь часть народа, так что – верните.

Я когда раньше заходил в Центральный универмаг Томска, у меня душа пела, потому что он был ничей, значит – мой! Я со слезами на глазах покупал в нем галоши Томского завода резиновой обуви, потому что это были галоши общенародного производства. Я бы, конечно, купил бы и общенародные ботинки, но их почему-то не было в продаже, ну так правильно – народу-то много, на всех не хватало! Но я не печалился. Все вокруг было мое! Как солнце. Как вода в Ушайке. Как гравий на берегу Томи.

Верните мне все это! Все должно принадлежать народу, то есть мне.

Верните мне все, что было раньше! Мою молодость. Мою девочку в легком платьице, которая ушла к другому, потому что у того был «Москвич-412», а у меня только велосипед «Урал» с проткнутой шиной. Сейчас у того типа «Джип Чероки», а у меня рама от велосипеда, верните! «Джип» верните, рама у меня и так есть.

Верните колбасу по 2.20. Это была самая вкусная колбаса на свете, наверное, потому, что была общенародной.  Ее, как и ботинок, не хватало, поэтому верните с запасом! А свою частнособственническую колбасу засуньте себе… Впрочем, ее можете оставить. Только сделайте по 2.20.

Верните мне все, что было бесплатно. Мне бесплатно делали флюорографию и дважды бесплатно ставили клизму. Зубную боль, как рукой сняло! Верните.

Верните мне мое родное бесплатное хамство в магазинах, когда я за свои личные деньги покупал бутылку кефира. Верните мне время, которое я с пользой для своего кругозора проводил в очередях за бутылкой портвейна. Верните портвейн, разбитый наглецом с частнособственническими ухватками на выходе из продмага. Верните мне те слезы, и засуньте нынешнее вино-водочное изобилие себе… Впрочем, оставьте. Хотя нет, верните!

Вы думаете, мне тяжело и я страдаю? Да! Мне тяжело и я страдаю. Я не понимаю, как можно заходить в частный магазин, зная, что твои деньги перетекут в капиталистический карман частного торговца. Как можно покупать бензин, зная, что добавляешь лишние сто рублей в карман Ходорковского. Причем, для Ходорковского они, эти сто рублей, точно лишние. А для тебя – от сердца оторванные.

Верните бесплатный бензин!!!

Вместе с моей бесплатной машиной, которой у меня никогда не было. 

Я почему верю коммунистам. Потому что им не верить нельзя. Если им не верить, у них ничего не получается. Хотели коммунисты в хрущевское время похоронить капитализм, им не поверили. Пожалуйста – капитализм на нашем дворе!  Хотели коммунисты коммунизм построить в 1980 году. Ни одна зараза не поверила. Ну так и не построили! Хотели к 2000 году каждому по квартире дать. Верили, но слабо. Потому и сидим без квартир.

А тут секрет прост! Надо все их слова на веру принимать. И у них получится! Честное слово! Если все, как один, поверят, уже полдела сделано!

Я вот верю, что когда мне вернут мою общенародную собственность, я заживу сыто, спокойно и богато. Но если ко мне придет Петров, который не верил, и кусочек моей общенародной собственности попросит, я ему скажу: «Иди, Петров! Это моя общенародная собственность! А ты на капиталистов спину гнул и ихнюю колбасу кушал. Не дам!»

И Петров уйдет, понурив голову, и мне его не будет жалко. Потому что, как говорил товарищ Поморов, это они еще пожалеют! А нам жалеть некого.

Все будет наше! Но не Петрова. Уж слишком каверзные вопросы он любил задавать.

Есть ли разница, - спрашивал Петров, - работаешь ты на государство или на Ходорковского, если государство тебе платило, условно говоря, рубль, а Ходорковский десять?

Являлась ли зарплата и пенсия большой - говорил Петров, - если на эти деньги невозможно было ничего купить?

Почему ни в одной стране мира, - рассуждал Петров, - социализм не принес счастья и благосостояния всенародного?

Каким образом, - недоумевал Петров, - можно верить тем, кто 70 с лишним лет только и делал, что обманывал и обманывал собственный народ?

Я затыкал уши, когда он мне это говорил. У нас все было хорошо с отдельными недостатками! Вернее, с недостатками было плохо! То есть хорошо! Тьфу, запутался!

В общем, все было замечательно. Добрые люди вокруг. Одни ласковые слова. Сыто, спокойно, богато. Сухо. Я лежу в коляске, только что накормленный, и чмокаю пустышкой. Хорошо!

Верните!

2003 г.