Лаура и другие увлечения Порываева, ч. I, гл. IV

               
                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

     Глава ЧЕТВЕРТАЯ - УСТРАНИЛСЯ ОТ ПЬЯНКИ В ОБЩЕЖИТИИ, ВСТРЕЧА С ДРУГОМ
     ВОЛИНЫМ, ПРИСТУПИЛ К ТРЕНИРОВКАМ ВПРОК, ВО ГЛАВЕ БРИГАДЫ НА ПРОМПРИБОРЕ,
     ПОДГОТОВИЛ СТИХОТВОРНОЕ ПРИВЕТСТВИЕ К ПРАЗДНИЧНОМУ КОНЦЕРТУ
               

     1.

     В общежитии шла пьянка – "дым коромыслом", за столом сидели шесть мужчин и две женщины, увлеченные разговором «за жизнь». Порываев попытался прошмыгнуть в свой закуток. Но там на его койке экскаваторщик Антон тискал какую-то деваху и, следуя мужской солидарности, Алексей тут же выскочил на свет и попал на глаза Ионовичу, который запричитал:
- Алешка, дорогой ты наш, где ты пропадаешь, я вот за тебя твою прописку в общежитии решил организовать, иди вот рядом с Клавой (комендантом) садись, привыкай к колымскому братству. Деваться было не куда, Порываев отпил маленький глоток водки и закусил соленым огурцом. Еще один  общежитовец – угрюмый Никодим заортачился:
 
- Э, Э, сынок, так дело не пойдет, налили пей, нечего кочевряжится.
- А я и пью сколько мне можно, спасибо, что собрались, - стал объясняться Алексей, - вот и снова сейчас выпью за здоровье всех вас и за знакомство, и чтобы все мы были в нашем общежитии, как одна семья. Пока Алексей обходил участников застолья (не знакомым был только молодой коренастый парень, представившийся, как Кузнецов) уже все они опорожнили свои стаканы и никто, включая Никодима, даже и не заметил, как он быстро вылил под стол водку и закусил вяленой олениной с хлебом.
     Повернувшись к Никодиму лицом, слово взяла Клава:
- Ты вот, Тимофеевич, Алексея Ивановича сыном назвал, а сам его пить навяливаешь, чтобы он, вроде Проньки, алкашом стал, это нехорошо, но мы за тебя Алеша все же выпьем, правильно я говорю, Петр Ионович?
- Истину, истину глаголишь, кума, Клавдия. Поддержал комендантшу Ионович:
- Ну, так за твое здоровье, Алексей Иванович, и за твои жизненные успехи на новом месте, а ты, Никодим, не приставай, парень еще осваивается, а его уже сам директор к себе на совещание приглашает, а сегодня за начальника у них на втором промприборе целую смену отработал.
    
     Слова Клавы и Ионовича тронули Алексея. Под конец застолья, когда уже выпивка заканчивалась, он налил себе в стакан остаток водки и со словами: «Спасибо, Клавдия Сергеевна, Спасибо, Петр Ионович, спасибо Вам мужики» картинно поднял стакан к верху и залпом выпил свои первые артельные колымские сто грамм.  Стали расходится. Клавдия Сергеевна нырнула в закуток Порываева и запричитала, прогоняя Антона с чужой постели:
- Ну, и кабель же ты не резаный, Антон, совсем стыд и совесть потерял, иди вон на улицу и женихайся сколько влезет, а чужую постель нечего марать.
     Через минуту деваха с растрепанными волосами выскочила из закутка и бросилась на улицу без всяких объяснений, следом за ней выскочил и Антон, который минут через пять не солоно хлебавши вернулся в общежитие и набросился на Алексея с издевкой:
- Ну, че, начальничек, постельку свою пожалел, завидно стало, не видать тебе наших баб, как своих ушей. Тут же к нему подскочили напарник Антона бульдозерист Тишков и новый знакомый Алексея - Кузнецов, уводя еще хорохорившегося Антона в другой угол общежития на свою постель. Петр Ионович положил руку на плечо Порываева и сказал:
- Ты, Алексей, не обращай внимание, Тошка, перебрал малость, мужик он задористый и с душком, завтра еще извинятся будет, а вообще проси отдельную комнату. Вот у нас Виктор, тоже специалист был, так ему дали комнату через месяц, правда, вскоре на другой прииск перевели, а комната медичке досталась.
     После вечеринки к Алексею подсел Кузнецов, с которым как-то невольно у молодых людей завязался разговор. Оказалось, что Геннадий приехал в Эльган месяц назад прямо из Тикси, где служил в пограничных войсках. На несколько дней в качестве грузчика он ездил на базу за продуктами в Сусуман и на завтра его направляют на работу в Индигирск. Выпивка закончилась,  Клавдия Андреевна принесла Порываеву чистое белье, перестелила постель и сказала:
- Ложитесь отдыхать Алексей Иванович, завтра ведь на работу рано вставать, вот подморозит, промприборы станут, отоспитесь.

    В понедельник 2 октября выпал первый снежок.  Во время обеда Порываев, как бы традиционно, спустился к роднику, где к нему подошел Силин и разоткровенничался:
- Хорошо тебе Алешка, ты молодой и неженатый, а у меня вот голова кругом, дома одни бабы, выпить по-человечески не с кем, а эта работа проклятая, но теперь-то уж скоро, снег пошел, через неделю-две жди мороза. Вода в карьере замерзнет, до весны промприбор встанет, начнем, как медведи до весны лапу сосать. Впрочем, знаешь за чем меня вчера директор прииска приглашал: совещались – чем народ зимой занимать, а она у нас длинная и ужас какая холодная, сам знаешь Оймякон – полюсом холода считается. Наиболее добросовестных работников направят на геолого-разведочные работы, часть зимним старательством займется, остальные – в отпуска, на технические, строительные и подсобные работы.
     На этой неделе с главным геологом и Горским начнем определять участки для детальной разведки, мне вот достался обихаживать - самый дальний, в районе нашего филиала Никольска, недалеко от реки  Эльга, в честь которой, кстати сказать, и прииск наш называется. От нас эта Эльга в пяти километрах протекает, красивейшие места летом, особенно в окрестностях сопки «Горбун» - островок лесотундры.
     Так вот, Алексей, с твоего согласия, завтра и после завтра остаешься опять за меня, а я с Андреем Артемьевичем и маркшейдером Захаровым на разведку на Никольский участок поеду. Сегодня с утра с Горским встретился – здорово вы вчера напахали: второй по величине суточный вес золота за сезон взяли и заметь без меня. И еще личный разговор к тебе, Алексей:
- У Риты, моей старшей, через две недели день рождения, будут Ритина подруга, да Андрей Артемьевич с женой, но и мои домочадцы. Приходи, все же девчонкам будет интереснее с молодым человеком пообщаться. Куда определять после школы Риту ума не приложу, да и вторую после восьми классов надо в районе как-то пристраивать. Так ты не возражаешь ?
- Куда от Вас денешься, Степаныч? Согласен я - ответил ему Порываев.
-Тогда вечером я бумаги тебе передам, Кузьмичу накажу, чтобы не очень старался, а ты не бойся, не дай бог начнут моторы дымиться, смело вырубайте  и конвейер и барабан, пусть остывают, надо до морозов как-нибудь дотянуть.
- А дочь Ваша не будет против, чтобы я пришел на ее день рождения? – спросил Порываев.
- Вот за это я точно, Алексей, ручаюсь, Рита будет только рада, признаюсь, она сама вчера про тебя спрашивала. Силин не обманывал: в воскресенье вечером, расставшись с подругой, Маргарита прошла на кухню и застала там отца за ночным чаепитием. Он поднял голову и недовольным тоном спросил:
- Рита, ты знаешь, который час? А когда уроки учить? А спать когда думаешь?  Опять у Истоминых была?
- Папочка, не ворчи, лучше скажи, что за молодой человек у тебя на промприборе появился, Ларка вот уже успела с ним познакомиться, а я все узнаю в последнюю очередь, может быть мне тоже с ним интересно будет пообщаться.
- Ты это серьезно Рита, так я его на твой день рожденья и приглашу, тем более, что он и твою подругу, и Андрея Артемьевича уже знает. Похоже Лаура с ним дорогой познакомилась, когда они с Горским из Индигирска возвращались.

     2.

     Во  вторник,  третьего октября, проснувшись рано утром Порываев выскочил на улицу на физзарядку, которую продолжал делать каждый день. Выпавший вчера снег к вечеру растаял, а за ночь снова нападал, и стало так светло и чисто, что его вдруг нестерпимо поманило на лыжи. Для начала он решил возобновить пробежки и теперь хоть раз в неделю пробегать по два-три километра. Время поджимало и Алексей, не мешкая, пробежав до конца прииска и обратно, растерся снегом и пошел к умывальнику, где уже находился Кузнецов.  Алексей тут же его спросил:
- А чего ты Гена на учет комсомольский-то не встаешь?
- Вот те раз, а здесь, что и комсомольская организация имеется? – удивленно ответил бывший пограничник.
- А какая секретарь у нас комсомольской организации ты бы знал, Ниной зовут, просто красавица, - продолжал Порываев. - Давай, Гена, в воскресенье в клуб вместе пойдем: в хор мужики нужны, уж наверное строевые-то пел в Армии?-
- Да приходилось, конечно, и в составе комсомольского бюро был в роте,- без капризов ответил Кузнецов.
- Ну, так решено, в воскресенье в хору попоем и я тебя с Ниной познакомлю, а  ты и на учет комсомольский встанешь, - удовлетворенно заключил Алексей.

     Снежок и легкий морозец немного напортили обстановку на втором промприборе: в котловане на карьере образовалась корочка льда, возникла угроза закупорки шлангов, по которым подается вода в главный барабан, пришлось ставить сетку в заборное устройство и отслеживать поступление в него необходимого количества воды. Возникли проблемы из-за снега и у бульдозеристов. Прежде чем загружать породу на транспортер приходилось очищать ее от снега, иначе вместе с золотоносным песком на промывку могли попасть растительный слой с травой и глиной, что грозит в свою очередь нарушению технологического процесса и может создать аварийную ситуацию.
     Однако у Порываева главным образом из головы не выходили его новые знакомые – Лаура и Нина. Он с нетерпением ждал окончания смены и похода с Ниной в кино. «С другой стороны, - размышлял не искушенный в связях с девушками Алексей, - эта встреча может усугубить и без того еще не начавшегося знакомства с Лаурой. Мысленно Алексей успокаивал себя: «Вообще-то, что особенного, Лаура все равно в школе, а мы с Ниной попутно с комсомольскими делами в кино решили заглянуть».
     После смены в общежитии Порываев быстро переоделся и направился в клуб в библиотеку на встречу с Ниной. Но к его первоначальному огорчению, Нины в библиотеке не оказалось. Увидев его библиотекарь Ангелина Аристарховна спросила:
- Вы, Алексей Иванович? Вам записка от Нины, секретаря комсомольской организации. Открыв записку, Порываев прочитал: «Алексей Иванович, простите пожалуйста, у меня сегодня срочная работа и обсудить наши комсомольские дела мы не сможем. Н.И». Теперь он даже обрадовался такому ходу событий и про себя решил до встречи с Лаурой избегать встречи с Ниной. Долго не раздумывая, Алексей обратился к библиотекарю помочь ему подобрать стихи о героях труда или трудовых подвигах.
     Ангелина Аристарховна принесла к нему несколько  книг советских поэтов и подшивку «Комсомольской правды», где в последнее время печатались стихи молодых поэтов: Рождественского, Евтушенко, Вознесенского, Ахмадулиной и других. Она передала ему ключ от комсомольской комнаты и сказала:
- Нина Ивановна просила передать его Вам этот ключ, если он потребуется можете взять его с собой, занесете завтра Нине на работу.
     Полистав отдельные сборники стихов, Алексей остановился на стихотворении Валерия Брюсова «Работа» и полушепотом продекламировал заключительные строчки:
«Великая радость – работа
В полях, за станком, за столом!
Работай до жаркого пота,
Работай без лишнего счета, -
Все счастье земли – за трудом!».

    «Здорово написано, - подумал Порываев,- надо запомнить и можно использовать как эпиграф к своему стихотворению о работе». Полистав
"комсомолку", Порываев наткнулся на заметку: «Маяки социалистического труда зажигают огни». В ней сообщалось о бригаде монтажников новой мартеновской печи Новокузнецкого  металлургического комбината, которую досрочно пустили в действие. Заметка заканчивалась словами: «и огни мартена, как огни маяка, как бы, осветили путь к успеху другим монтажникам». Он достал свою записную книжку и набросал несколько строк:

«В просторах безбрежных, по волнам гуляя
Идут корабли к намеченной цели
И луч маяка их маршрут освещая,
Отводит от скал, и от рифов, и мели».
   
Помня заказ Людмилы Аркадьевны о героике труда как-то невольно родилось продолжение:

«Есть люди - в упорстве особого свойства,
Стахановский труд их для многих знаком,
Он ярок и служит примером геройства,
Теперь становясь «трудовым маяком»!

Все знают такие ударники с нами,
Что славят наш прииск вдохновенным трудом,
Эльганскими их назовем маяками,
Пусть ярче сияют  они с каждым днем!».

     На всякий случай Алексей переписал свой стишок-агитку на чистовик, закрыл на ключ комнату и понес сдавать книги в библиотеку. Здесь его увидела Людмила Аркадьевна и тут же набросилась с вопросом:
- Ну, нашли  что-нибудь к  концерту? Порываев молча протянул ей листок со своим экспромтом. Опытный художественный руководитель, прочитав несколько раз стихотворение, с удивлением спросила:
- Сам написал?
- А, что не подойдет? – вопросом на вопрос ответил Алексей. Минуту поразмыслив Рябинкина заключила:
- Пожалуй, с него и начнем концерт, зачитаем приказ о награждении лучших работников, а потом и запустим марш. Ни слова больше не говоря, она быстро вышла из библиотеки, оставив Алексея с Ангелиной Аристарховной в большой растерянности.

     3.

     В общежитии Порываева ждал приятный сюрприз. За столом с Петром Ионовичем и Кузнецовым  «за рюмкой чая» спиной к двери сидел не знакомый ему человек. Порываев незаметно прошмыгнул в свой закуток и стал уже готовиться ко сну. Прислушался: «Мы очень сдружились с ним на последнем курсе и я его уговорил поехать сюда подзаработать». Сердце Алексея сжалось: «Это же Волин и он меня разыскал первый» - сказал он про себя, быстро выскочил из закутка и бросился к своему приятелю.
   Они долго держали в объятиях друг – друга, обмениваясь лишь взаимными похлопываниями по плечам.
- Митя, Митя – какой же ты молодец, что меня разыскал, ну как ты, где ты, ну рассказывай, рассказывай! - завосклицал Алексей.  Петр Ионович и Кузнецов уже подошли к ним с двух сторон, держа в руках по два стакана с водкой. Алексей с Волиным чуть-чуть пригубили спиртное, поставили стаканы на стол и, извинившись перед товарищами, быстро оделись и вышли на улицу.
     Волин (Дмитрий Сергеевич) был оригинальным однокурсником: зрелый человек неяркой внешности, и некрупного телосложения, он, пожалуй, из всего курса, был самым интеллигентным и начитанным. Держался он особняком, учился на отлично, одевался просто, но аккуратно и чисто. Всегда выглаженные брюки и начищенные ботинки вызывали даже раздражение у некоторых однокурсников. Порываеву же он с первого дня знакомства как-то понравился.  Волин был старше его на семь лет и на первом курсе, когда Порываеву было всего четырнадцать, он деревенского мальчишку просто не замечал. На последних курсах, когда неожиданно даже для себя, благодаря спорту, Порываев, стал заметной фигурой в техникуме, добившись успешных выступлений на городских и республиканских соревнованиях, он тоже как-то стал тянуться к Алексею. Большинство ребят их группы имели клички. За Волиным закрепилась – «Мамин». Еще на втором курсе на субботнике, он, быстро выполнив свое задание, подошел к старосте и сказал:
- Я ухожу домой, мне надо маме помочь. Царегородцев, его бывший одноклассник, вдогонку бросил: «В школе маминым был и маминым остался». Порываев же в обращении с Дмитрием после встречи с его мамой, как и она, стал называть его Митей.
 
     Выйдя на центральную улицу, друзья дважды прошли по ней из конца в конец, увлеченно рассказывали друг другу о своих делах. Как оказалось, Митя ездил по делам в главк, в Индигирск на машине директора прииска.  Там он узнал у кадровика, что Порываева направили в Эльган и дорогой назад попросил водителя сюда заглянуть. По рассказу Волина, карьера его на «Юбилейном» складывалась удачно. За два месяца он успел зарекомендовать себя, как грамотный специалист горного дела. Его уже назначили заместителем начальника участка, выделили отдельную квартиру и избрали в совет по освоению новой техники и передовых технологий. Митя был в хорошем настроении и с удовольствием рассказывал о своих успехах. Однако, затронув с Порываевым тему личной жизни, он как-то сник и на вопрос Алексея о женитьбе ответил неохотно: 
- Женится пока не собираюсь, да и невесты подходящей, ты знаешь, здесь едва ли найдешь.
- Как Людмила Васильевна, как сестры?» - спросил Алексей.
- Мама пока работает в школе, Жанна (старшая сестра) вышла замуж и осталась жить и работать в Иркутске.  А Катя вот про тебя спрашивала, видела тебя в Якутске, когда ты выступал на последних соревнованиях, болела за тебя и просила передать привет.
    Вдруг Волин, прервав свой рассказ, спросил Алексея: «А ты письмо-то родителям написал, как доехал, как устроился?». Порываев ответил, что телеграмму им отбил, а письмо написать он никак не соберется. На что Дмитрий назидательно заметил: «Запомни, мой дорогой, когда ты радуешься  жизни, вспоминай о матери и никогда не забывай, что она дала тебе жизнь; когда тебе будет невмоготу - снова вспоминай о ней, только она не пожалеет жизни своей, чтобы помочь тебе в трудную минуту, материнским чувством передаст тебе силу, энергию и волю, чтобы ты выстоял и даже выжил в чрезвычайной ситуации.
     Не успели они закончить разговор водитель директорской «волги» (с прииска Юбилейный) нагнал их на дороге и Волина заторопил. Дмитрий вынул блокнот и записал адрес Порываева, попросив обязательно ответить его сестре Кате, если она ему напишет. Тут же дал ему свой адрес и, когда они снова обнялись, на прощанье сказал: «Ты не представляешь, Алешка, как ты мне нужен, пиши мне, приезжай меня навестить». Возвращаясь домой, Порываев завернул в проулок, чтобы пройти мимо директорского дома, в окнах которого еще горел свет; весело кружил легкий снежок и через его белизну и пелену воображения Алексея навстречу ему шла она – прекрасная и желанная Лаура.
 
     4.

     В среду четвертого октября потеплело, снег к середине дня растаял и на втором промприборе думали, как бы им протянуть еще недельку  до наступления настоящих холодов. На время обеда  по указанию директора прииска на промприборы с октября был организован подвоз в термосах комплексных горячих обедов. Во время обеда Порываев подошел к Кузьмичу и передал ему разговор с Силиным о сбережении техники и сил, чтобы механизмы и рабочие не очень напрягались. Кузьмич остановил конвейер, через минуты две – барабан и спустившись к походной кухне на ходу сказал Алексею:
- Вот как раз об этом я и хотел Вам сказать, Алексей Иванович, коль Вы за старшего. Скажите бульдозеристам, пусть до включения конвейера очень внимательно, пока светло растолкают по бокам на максимально возможную ширину растительный слой, даже если и придется прихватить пески, да сделать необходимые метки, тогда до середины октября нам никакой снег не страшен.
     Пока бульдозеристы работали по снятию растительного слоя с запасом на последующие дни  и промприбор простаивал, Алексей с Кузьмичом обошли все участки и попросили  рабочих проверить на своих рабочих местах состояние техники и очистить ее от грязи. Рабочие на подаче воды в барабан обнаружили у главного насоса течь и пришлось срочно устранять неисправность, что потребовало еще не менее двух часов задержки работы промприбора.  За это время бульдозеристы успели очистить от растительного слоя и мелкого кустарника огромную  золотоносную площадку, обеспечив возможность её освоения на целую неделю.

     Три часа простоя пытались наверстать ударной работой до самого упора. Возвращаясь домой никто из рабочих не пытался возмущаться, а Алексей мысленно себя похвалил за удачно проведенную работу. Однако радость его была преждевременной. Как бригада ни старались, план по золоту за этот день был завален и на следующий день Силин получил  взбучку от Горского, а Порываев в свою очередь – от Силина. Алексей, по совету Кузьмича не стал вдаваться в подробные объяснения, заявив лишь, что недовыполнение плана связано с вынужденной остановкой промприбора в связи с устранением неисправности насоса на подаче воды (рабочие это подтвердили). Силин полдня не разговаривал с Алексеем, а бульдозеристы,   несмотря на идущий снег, работали в полную силу, не раскрывая секрета о своем заделе на перспективу.
     Приехавшие сполосчики сообщили, что за сентябрь месяц план прииском перевыполнен и директор обещал выплатить каждому, кто работал на промприборах хорошую премию и поручил бухгалтерии, планово-финансовому отделу и отделу труда и заработной платы организовать в ближайшее время выездную выплату зарплаты за сентябрь вместе с премией прямо у промприборов во время обеда.
     В пятницу 6 октября уже почувствовалось дыхание приближающейся зимы: белая скатерть изрядно выпавшего снега ласкала глаз,  но не грела душу, благо морозец был небольшим и не составил больших трудностей для запуска второго промприбора в полную силу. Газовыми горелками, которые заранее вместе с газовыми баллонами завез сам Силин на промприбор, удалось быстро расплавить ледок на стыках забора воды из карьера и организовать таяние снега у бункера при подаче породы на конвейер. К  пяти часам вечера электрики установили  на участке дополнительный прожектор и это позволило продлить работу промприбора еще на целый час. Воспользовавшись хорошим настроением Силина по дороге домой после смены, Порываев рассказал ему о тайной упредительной расчистке полигона. И опять получил отеческую взбучку за то, что сразу не рассказал ему об этой полезной инициативе.
     В субботу по опробованному порядку удалось еще быстрее запустить второй промприбор и, наверное, его не выключали бы целый день, если бы не появление во время обеда разъездного повара и, к великой радости всей бригады, кассира с получкой. Силин дал команду направить на обед в первую очередь одного из бульдозеристов,  двух рабочих по обслуживанию конвейера, двух бутарщиков, двух рабочих конвеерщиков отвала и помощника механика. Порываев с Силиным пришли получать получку и обедать последними. Удивлению Алексея не было предела. За столом, установленным в центре газика, за выдачей зарплаты восседала Нина. Силин без куража, получив зарплату и премию быстро перешел в другой автобус обедать, оставив Алексея с Ниной наедине.
    
     Не успел он открыть рта, чтобы выразить свое удивление и восторг, Нина быстрым движением руки прикрыла ему рот и знаками дала понять, чтобы он помалкивал (в кабине машины сидел водитель, которому поручалось охранять Нину с такими большими деньгами, а также стеречь вещи отдельных работников, которые решили оставить в них свою получку). Нина молча передала Порываеву довольно увесистый конверт с деньгами и со словами, произнесенными полушепотом: «Распишись, пожалуйста, потом я все объясню», протянула ему четыре ведомости и чистый листок бумаги. Алексей быстро взял из ее рук конверт с деньгами, расписался против своей фамилии не читая в четырех ведомостях, взял в руки чистый листок бумаги и спросил, также в полголоса: «А это зачем?» Нина, не спуская глаз с Алексея пояснила:
- Молодым специалистам коллективным договором по прииску на 1961 год, при наличии премиального фонда, разрешается оказание материальной помощи на личные нужды, вот по этому образцу напиши заявление, поставь дату первого октября и распишись. Порываев тут же быстро написал заявление, передал его Нине и уставился на нее в ожидании объяснений.  Нина с довольной улыбкой спросила Порываева:
- Ну как, удивила я тебя, Алеша, откроешь конверт, надеюсь, будешь еще больше доволен.
- Нина Ивановна, Нина, Нинуля, слов моих нет, как ты меня приятно удивила.
Как я рад тебя просто видеть, а тут такое, просто как в сказке, - еле сдерживая свой восторг затараторил Алексей.
     Нина взяла его руку, крепко сжала ее и прошептала:
- И я очень хотела тебя видеть, мой черноглазый, потому и приехала сама и для тебя вот кой чего подготовила. А ведь и ты меня приятно удивил. Сейчас мне некогда, сегодня еще работы  не впроворот. Завтра, надеюсь, ты придешь в клуб как бы долго вы не работали, не забудь двух-трех ребят в хор заманить.
     Порываев не унимался:
- С какой стати ты заделалась кассиром, каким образом на него заведено столько ведомостей...
     Нина опять его прервала и с улыбкой сказала:
- Много будешь знать, останешься мальчиком, а мне так хочется, чтобы ты скорее возмужал...
    
     Не смотря на страшную усталость, в ту ночь Порываев долго не мог уснуть. Теперь перед глазами у него, как сказочная фея, стояла Нина, хотя лишь вчера он целый день только и думал о Лауре, представлял, как он встретиться с ней в воскресенье...Когда уже все уснули в общежитии, Алексей включив настольную лампу, наконец-то достал и раскрыл заветный конверт и теперь уж точно его восхищению Ниной не было предела. Из конверта он вынул четыре пачки денег с прикрепленными скрепками шпаргалками: «Заработная плата (с учетом районного коэффициента) за 10 дней сентября – 160 рублей, премия за перевыполнение плана в сентябре – 180 рублей, премия за подготовку проектировок на 1962 год – 120 рублей, материальная помощь, как молодому специалисту на неотложные нужды – 250 рублей, всего – 710 рублей». Порываев прижал пачки с деньгами к груди, и не веря своим глазам, про себя сказал: «Такие деньги не могли мне приснится даже во сне. За два месяца работы на драге я получил 270 рублей, которые казались мне целым состоянием».
     Мысленно, распределив на какие покупки он потратит полученные деньги, повосторгавшись Ниной, его мысли невольно переключились на Лауру. Вечером наступающего воскресенья в клубе она может быть тоже, как и Нина, ждет с ним встречи.  Выход был только один – встретиться с Ниной и Лаурой в разное время и чтобы ни та, ни другая не знали об этом. Но как это сделать?

     5.

     Утром в воскресенье Порываев опять встретился на зарядке с Кузнецовым и напомнил ему о встрече с секретарем комсомольской организации и участии в хоре. Геннадия (в связи с указанием директора прииска) временно перевели работать из торгсети на шестой промприбор, и он заверил Алексея, что сам найдет Нину, встанет на комсомольский учет и запишется в хор. Во время обеда Алексей подошел к Косте – экскаваторщику с  предложением пойти вечером после смены в клуб и записаться в хор. На это Костя ответил довольно странно:
- Спрошу у Антона, если он пойдет и я пойду. Еще полседьмого Силин вдруг приказал Кузьмичу глушить мотор. Когда уже возвращались домой он шепнул Порываеву:
- Рита просила пораньше сегодня закончить, чтобы ты успел прийти в клуб для участия в самодеятельности. Разве я мог любимой дочке отказать. Кстати, она просила напомнить о приглашении тебя на свой день рождения на следующее воскресенье.
     В общежитии не успел Алексей переодеться, как к нему подошел Антон в новом костюме и с присущей ему иронией заявил:
- Ну, что, Иванович, простил ты меня? И я вот иду покорять сердца Эльганских дам своим петушиным пением. На скорую руку они поужинали в столовой и в спешном порядке ввалились в довольно многолюдный зал.  На сцене у самого края стоял стол, за которым восседали Людмила Аркадьевна, Нина и не знакомые Алексею седовласый мужчина и моложавая дама в розовой кофточке. Людмила Аркадьевна, которая вела организационный сбор участников художественной самодеятельности, предоставила слово концертмейстеру Музе Андриановне Степанцовой. Дама в розовом просто и ясно сказала, что она будет с оперником Евгением Сергеевичем Залесским (приехавшим как и она из Магадана подработать) помогать Людмиле Аркадьевне организовывать участие в районном смотре художественной самодеятельности в честь 44 годовщины Великого Октября.
- Сегодня – сказала она, - мы должны провести первую репетицию хора на вашем прииске в полном составе и сольных выступлений наших певцов, поэтому прошу набраться терпения и подниматься на сцену в следующем порядке: сначала хор, потом инструментально-вокальная группа, далее женская вокальная группа «Леди Эльгана», вокальный дуэт «Подруги» и заключают наши солисты Евгений Сергеевич и Ваша покорная служанка. Все, кто хотел бы еще участвовать в танцевальных и других номерах просьба записаться у Людмилы Аркадьевна в фойе, а общая репетиция танцевальных и других номеров будет на сцене в следующее воскресенье.

     После прослушивания мужчин и определения их голосов на сцену пригласили и поставили впереди мужчин женщин. Их оказалось побольше и опять же среди них Алексей обнаружил знакомых ему Раису Степановну – заместителя главного геолога, и библиотекаря Ангелину Аристарховну. Почти напротив его оказались Лара и Рита.  С другой стороны слева пристроилась и Нина.
     Сердце Порываева сжалось: впереди его красовались две аккуратно уложенные косички с бантиками на головке Лары, с которыми он увидел ее в первый раз в общежитии в Индигирске. Лаура, конечно же, заметила Алексея и не случайно пристроилась вместе с подругой с его стороны. Когда репетиция хора, окончилась (исполнялись три песни по розданным каждому бумажкам) к Алексею подошла Рита и незаметно передала записку от Лауры. Тут же к Порываеву бросилась Нина и увлекла его за собой и прощебетала:

 - Пойдемте, Алексей Иванович, нам надо сценарий подготовить по лыжному мероприятию. Они быстро проскочили в комсомольский кабинет, закрыли сразу же за собой дверь на ключ и обнялись. Нина крепко сжимала Алексея в своих объятиях, целовала его в лоб, в щеки, в шею и шептала: «Алешенька, дорогой ты мой мальчик...Горячее тело Нины прожигало молодого парня на сквозь и он испытывал необъяснимое наслаждение, но называть его «мальчиком» казалось ему оскорбительным. Его мужское самолюбие было задето до глубины души. Он быстро высвободился из объятий, скинул с себя куртку и как ястреб набросился на Нину с безрассудством впиваясь в ее губы, прижимаясь к ее груди и обхватывая  руками ее тело все ниже и ниже. Теперь уже Нина резким движением отстранилась от него, села напротив за стол и умиротворенно сказала:
- Так о чём мы, Алексей Иванович, договорились - не спешить?

     Нина была необыкновенной девушкой. В расцвете своих женских прелестей, ее броская внешность и изящество никак казалось не сочетались с ее деловой хваткой. Она была умна, очень старательна и ответственна в работе, оставаясь мечтательной и романтичной в каких-то проявлениях. Как оказалась, обязанность комсомольского секретаря было для нее игрушечным, но нетягостным занятием. 
     Когда Порываев спросил о ее основной работе, она спокойно ответила: «Да вот определяю – кому, когда и сколько платить, руководствуясь основным социалистическим принципом: «От каждого – по его способностям, каждому – по его труду», но тебе, мой дорогой, кое-что и авансом. По иерархии управления, как начальник отдела труда и заработной платы, она входила в круг руководителей прииска, но в общении с окружающими ее людьми оставалась простой и доступной.
- Все Алеша, все, любви от меня сегодня больше не жди, меня уже наверно обыскались.- перешла на серьезный тон Нина,- Ты понимаешь, мне бы не хотелось афишировать наши душевные отношения. Спасибо тебе за ребят, которых ты привел на репетицию концерта и особенно за Кузнецова, которого я поставила на комсомольский учет и он мне понравился. Признаюсь, после прочтения  твоего стихотворения, которое мне Людмила Аркадьевна дала в среду прочитать,  я  даже была поражена твоим способностям. Вот и пришло мне на ум выделить тебе материальную помощь, как молодому специалисту, чем нимало удивила Истомина, когда он мне приказ на тебя подписал.
   Ты часть денег-то на сберкнижку положи, да и купи себе пожалуйста, наконец, костюм хороший, и вообще приоденься, тогда все девчонки на прииске будут за тобой гоняться, а я посмотрю. Встретимся теперь, пожалуй, когда твой промприбор встанет и тебя Андрей Артемьевич в управление заберет, а я уж ему помогу в этом. На прощание они снова обнялись и поцеловались. Выйдя из комсомольской комнаты, Алексей и Нина незаметно и быстро разошлись в разные стороны.