Глава 18 Последний шанс

Люди исступлённо кричат друг на друга,
оттого что бояться поверить в прошлое.

Рай, что же такое рай, как не продукт нашего воображения. Атеисты утверждают, что ничего после смерти нет, личность человека исчезает вместе с последним ударом сердечной мышцы, плюс минус несколько минут на массовую гибель нервных клеток. Так говорят материалисты, и в это же самое время верят в существование фантазий. А как не фантазия, их собственные умозаключения, ведь они выдуманы их мозгом, с этим никто не будет спорить. Так значит и рай существует точно так же, как и утверждение обратного. Хорошо, никто не смог подтвердить его существование. И отсутствие тоже, господа! И чему верить?

Неестественно большая луна лежала в пышном одеяле из ночных туманов, поднимающихся над бирманскими джунглями. Казалось, что и не лежала, а плыла, точно под ней находилась не твёрдая земная поверхность, а безбрежный океан, несущий солёные воды неизвестно куда и зачем. Кто такие эти наты, думал Порфирий, следуя по узким улочкам Мандалая за мерседесом Гельфанда.

В очередной раз проигравшись в пух и песок. Карни оставила в казино неимоверное количество золотых монет. Настолько новых, что при самом тщательном рассмотрении с помощью сильной лупы опытный криминалист не смог найти на них ни одной сколь-либо значимой царапины. А золото, как всем известно, чрезвычайно мягкий метал, но деньги блестели так, словно только что отчеканили на монетном дворе. За рулеткой Карни посмеялась над ним:

– Что вы разглядываете их, словно Скупой рыцарь.

– Удивляюсь качеству.

– Великий Космос, какая разница, золото самой высшей пробы. Что ещё нужно?

– Профессия не отпускает. Здесь я бессилен. Всюду вижу преступный след. Кстати, я вам привёз подарок. Вот держите.

Cыщик положил на стол пахнущие лекарством листы, зажатые в пружинной державке.

– Газета? И что в ней может быть интересного, кроме пошлости?

– Ваше воздушное дефиле. Монахи возмущены покушением на святыню, но вынуждены молчать из страха перед палачом короля.

– И где их вера, когда бояться смерти? – Она принялась с удовольствием разглядывать свою фотографию на первой полосе.

– Сам не знаю, как так получилось, – начал оправдываться Гельфанд. – Внезапно налетел сильный ветер и потащил прямо на пагоду. Я оказался бессилен перед капризом стихии.

– Скажите, вам было страшно?

– Неприятно, одела новое платье, а тут такой театр. Вдруг упали на деревья или в хлев какой-нибудь, но ничего, обошлось.

– Платье?! Ох, действительно, это что-то невероятное. Как вы так умудряетесь?

– Что?

– Любую, самую невзрачную вещь, превратить в драгоценность. Редкое качество, смею вас уверить.

– Вы так считаете? Я уже переоделась. Но всё равно спасибо за прилежание.

Лишённое всяких там воланов и кружев, обжигающе обтягивающее чёрное платье с разрезом вдоль одного бока светилось множеством крохотных огоньков. Шею украшало изумительной работы колье из звёздного сапфира, производившего при движении небольшие разряды электричества между камнями. В ушах раскачивались вытянутые серьги. Внутри ничем не схваченные висели миниатюрные кобры из платины, начинающие медленно извиваться при малейшем движении головы.

– Что вы, только благодаря вашей красоте фонтанирую.

– Всё-таки завидую вам, Порфирий. Напрасно пошли в сыскное дело. Дамский угодник, вот ваше настоящее призвание.

– Ваш фон способствует, иначе, пришлось бы петь сонеты.

– Сонеты? - переспросил Гельфанд.

– Пардон, не свои, но прочёл обязательно. Например, «Я вас любил любовью безответной».

– Фу, что за глупость. Как можно так любить? - возмутилась Карни.

– Образно, образно. А разве не так?

– Что-то опять захотелось, чтобы начали стреляться.

– Господин Гельфанд, а готовы ли вы ради удовольствия дамы пойти на сумасбродство?

– Наш кайзер, противник дуэлей, если вы об этом.

– Полноте, нужно проверить одну идею, и без вашей помощи, боюсь, мне не справиться.

– И в чём опасность?

– Расковырять одну из стен во дворце.

– Час от часу не легче. Вы в своём уме, нам не дадут и пару шагов сделать, как схватят, не то что ломать кирпичи. Да и зачем это. Хотелось бы знать цель экспедиции.

– Милая Карни, такое приключение вас устроит? Без кусков мяса, конечно, но голов можем лишиться навсегда.

– Быр-р, какая мерзость. Не говорите мне о палаче никогда, вы слышите! Так и запомните. Но идея замечательная. Видеть, как вы боитесь, это прелестно. Не скрою, удивили. И всё же, я присоединяюсь к просьбе Ризи. В чём нужда бомбить стены?

– Донесли, что иностранцев замуровали по приказу короля.

– Уже? – вырвалось у Гельфанда.

– Подождите, так вы всё знали? Карни, посмотрите на этого негодяя. Он хочет моей смерти.

– И что с того? Ведь ещё дышите.

– Ага, счастлив каждому глотку.

Информированность немецкого коммерсанта ничуть не удивила русского сыщика. По-другому и быть не могло, однако, его «уже» произвело впечатление разорвавшейся морской гранаты. «Так значит, они живы», – мелькнуло в голове Порфирия. Казалось, наметился вполне успешный исход дела, но только для него. Закончит своё расследование, и англичане тут же сочинят новый семафор, чтобы захватить страну. А куда они приходят, там другим можно не суетиться. Ост-Индийская компания не привыкла делиться барышами. Тогда нужно сразу собирать чемодан и грузиться на рейс Рангун – Константинополь.

– Итак, рассказывайте, что означает это ваше «уже».

– С чего вы взяли, что мне что-то известно?

– Снова вагоны-паровозы. Всё-таки как с вами трудно, господин коммерсант.

–  Подождите, так всё отменяется? Ризя, я на вас рассержусь, и прощайте навеки. Так и знайте. Можете ничуть не сомневаться. Давайте немедленно всё исправьте. Вы слышите, я требую.

Вновь открытая диспозиция сильно изменила расстановку сил. Сложная операция, разработанная в недрах кайзеровского Генштаба, оказалась под угрозой. Гельфанд не имел полномочий, чтобы помогать русскому сыщику, даже наоборот, должен был в кратчайшие сроки от него избавиться. Однако, возникшее соперничество позволяло без хлопот собирать информацию о необычной гостье короля. С импульсивной Карни наметился, можно сказать, что и роман. Успел интимный псевдоним получить. Да, на первом круге этот шустрый русский его опередил, но, во-первых, это только начало, ещё посмотрим у кого терпения больше, а во-вторых, кошелёк всегда бьёт слабую карту. Никакая любовь не устоит перед свободой, которую предоставляют деньги. Ну так, по крайней мере, думал Гельфанд. Нужно только подгадать удачный момент, и неудобный соперник исчезнет под колёсами грузовика или окажется в грязной подворотне с порезанным горлом.

– Только ради вас, обожаемая Карни, раскрою государственную тайну. Теперь мне точно не сносить головы. Арестуют, как пить дать арестуют.

– Долго вы ныть будете?

–  Под Башней Реликвий их держат. Но теперь, если вы говорите, что замуровали?

– Не факт, проверить надо, – нахмурился Порфирий.

Догадавшись по изучающему взгляду, что его хотят взять в компаньоны, Гельфанд заартачился:

– А я вам зачем? Сами идите. Одному всегда способнее.

– Сигналить об опасности кто будет. Павлин?

– Какой павлин?

– Не важно, это к делу не относиться. Сказали «а», прыгайте в салазки.

– Ризя, вы мой герой, – Карна эффектно хлопнула длинными ресницами и прижалась к германскому шпиону сильным гибким телом.

Молодой мужчина, несмотря на изнурительные тренировки в немецких борделях, вздрогнул и сделал круглые глаза от впечатления. Над полными губами в районе аккуратно постриженных усов выступили капельки пота. Духи у дамочки оказались бронебойной силы.

– Гм, ну если только в качестве дозорного, – прошелестел он внезапно осипшим голосом.

– Вот именно, ничего не бойтесь. Мне только удостовериться. Я туда и обратно, – подогрел Порфирий.

– А я? Я пойду с вами. Даже и не думайте. Всё веселье пропустить, ну уж нет.

– И палач не пугает?

Две кобры, вращавшиеся в подвесках, вдруг остановились и уставились на Порфирия тлеющими рубиновыми глазками. Ему показалось, что эти крошечные фигурки – не произведение земных ювелиров, а работа дьявольских мастеров потустороннего мира.

– Обязательно отомщу, но потом, можете ничуть не сомневаться, – ровным голосом пообещала Карни. Почему-то сыщик не сомневался, что именно так и будет.

– Так пожалуйте, сгораю от предвкушения, – съязвил, чтобы сбросить нервную дрожь перед началом опасного дела.

Он чашек поднимался ароматный кофейный пар, смешиваясь с прохладой ночного воздуха из распахнутого окна. Учитывая особое положение натов, Карни ничем не рисковала, в отличии от двух иностранцев, решивших произвести вылазку в запретном городе. Какими бы они не располагали полномочиями и чем бы не занимались, статус короля требовал обязательной казни злодея, покусившегося на покой его семьи. Гельфанд отлично понимал, что стоит сделать один неосторожный шаг, да что там, движение, и бдительная королевская гвардия разрубит их на куски, проткнёт острейшими пиками, чтобы защитить от возможных убийц короля.

– Какой у вас план? – спросила Карна, успевшая принять у себя в номере душ и переодеться в более подходящий для ночной вылазки комбинезон из серого бархата.

– Они здесь жутко суеверны. Предлагаю превратиться в нечто потустороннее, в духов, и проникнуть на территорию дворца через главный вход. У меня имеется замечательный аппарат по производству тумана. Никто и не поймёт, что внутри облака передвигаются люди.

– Однако, да вы шутник. А кто вам откроет ворота? Не проще ли подкупить охрану?

– Когда? Здесь подход нужен, поиск алчного человека. Всё это требует времени, а пленных могут в любую минуту казнить, если уже этого не сделали.

– И нечего стараться, коль нет надёжного плана.

– У вас неподражаемый ум. Я в вас верю, – польстила Карна прагматичному немцу. Необычная экспедиция начала увлекать её всё больше и больше.

– Тогда предлагаю использовать воздушный шар.

– Странная идея. И вы надеетесь, что его никто не заметит?

– Один могут и прошляпить, а вот десятка два точно сделают панику.

– И в суматохе мы проникаем через главные ворота в облаке пара. Великолепно!

– Нет.

– Как нет, когда такой замечательный план?

– Проходим в калитку для слуг через восточный мост рядом с башней, у меня там свой человек работает.

– У вас всё схвачено, и вы скромничали!

– Не расплатитесь, – проворчал Гельфанд.

– Господа, вы такие замечательные. И всё это ради меня! – Карни сделала глубокий вздох. – Только не понимаю, где здесь опасность? Охрана будет ловить монгольфьеры, а мы тем временем беспрепятственно проникнем в тюрьму. Разве не так?

– Нам хватит и этих крох. Такое впечатление, что вы ничуть не боитесь ареста.

– А что, очень даже отлично. Нас окружают стражники с копьями в свете факелов. Сцена «Поймали Чипполино».

– Вы находите это смешным?

– Слегка волнительным, здесь есть интрига: казнят сразу или на рассвете.

– Послушайте, голубчик, откажитесь пока не поздно. Карна весьма опасная женщина. Посмотрите, на что она вас толкает. Это же безумие какое-то!

– Ну, допустим, у меня обязательство перед Его Величеством. Вы забываете, что я нахожусь в служебной командировке.

– Карна, вот видите, он в командировке. Зачем вам всё это?

– Пусть делает, что должен, а мы поможем. Правда, Ризи?

Держа руки в карманах, Гельфанд сделал несколько шагов в глубокой задумчивости, наконец, приняв решение, остановился и произнёс требовательно:

– Где у вас телефон? Надо позвонить, чтобы подготовили шары.

– Так быстро?

– Собственность Германии. А вы думали, они за просто так буравят небеса Бирмы?

– Послушайте, Гельфанд, это ведь безумно дорого. Давайте, я сам как-нибудь в облаке пара. У меня аппарат собственной конструкции.

– Бессилен перед желаниями вот этой авантюристки, – коммерсант поцеловал руку Карни, довольный, что утёр нос неугомонному русскому.

На фоне серебристого диска, растопырившего мерцающий край на половину небосвода, отчётливо наблюдались материки с лунными кратерами вдоль океана Бурь. Медленно поднялись воздушные шары в утыканный разнокалиберными звёздами простор. Ночной ветер, благодаря правильно выбранной позиции для запуска, погнал небесных странников на девятиметровые стены дворцовой крепости. В безлюдных гондолах тикали особые часовые механизмы, ритмично изрыгающие порции трепетного пламени внутрь белых куполов с эмблемой Бирманского королевства.

– Послушайте, герр Гельфанд, ваши возможности потрясают. Какой к чертям коммерсант. Генерал, не меньше, у вас великолепные организаторские способности. Такие деньги пустили на ветер. Теперь я и в самом деле ваш должник.

– Заметьте, не я сказал. И всё ради паршивых англичан. Потом вспомните меня, но будет поздно.

– Подождите, так это тех иностранцев, что торгуют опиумом? – переспросила Карни.

– Правильно, фройляйн. Этот господин хочет их освободить.

– Зачем? Уже всё сговорено. В ЦК могут не понять.

– ЦК? Вы сейчас о ком, о террористах?

– Король пообещал в обмен на помощь. Никто за язык не тянул. Сам предложил, а теперь пусть исполняет.

Тирада Карни несколько смутила Порфирия. Смотря в невинные глаза абсолютной чистоты, он боялся спросить, а что это за зверь такой ЦК. Внезапно ему показалось, что он не хочет знать ответа, ответа, который напрочь разрушит его мироздание, его представления об окружающем мире. Одно дело предполагать в некой зыбкой мгле нечто мистическое и необъяснимое, и совсем другое, когда ответ на все вопросы хлопает ресницами прямо перед тобой и сейчас ударит в лоб чугунной пулей.

 ЦК, что за колья! Так невзначай и сама расскажет, что за чертовщина здесь твориться, подумал сыщик. Но продолжения не последовало. Тогда пришлось напомнить:

– И всё же, что за обязательства?

– Допрашивать вздумали? Что это у вас за штука такая, – она указала на ранец за спиной сыщика, из которого торчали в разные стороны короткие отрезки медных труб с вращающими дефлекторами на концах.

– Моё изобретение, я не доверяю Гельфанду.

– А идёте? – удивился немец.

– Вынужден, ради общего дела.

– Ничуть, я развлекаю фройляйн. А вы работаете стаффажем. Чувство страха будете изображать. Извините, меню не я писал.

– Ризя не заигрывайтесь. Смотрите, у господина сыщика глаза покраснели. Впрочем, ничего, мне нравится.

Небо над королевским дворцом заняли монгольфьеры, пыхающие огнём. В крепости раздались крики, ударили в колокол на сторожевой башне.  Охрана оказалась не готова к подобной атаке. Придворным, живущим в средневековье, и в голову не могло прийти, что кто-нибудь решиться на подобное светопреставление. Несколько дульнозарядных пушек старого образца произвели нестройный залп. Чугунные ядра приземлились на площади, сочинив ямы из разбросанного булыжника.

– Пора, – скомандовал Гельфанд.

Троица в серых костюмах, подобно ночным демонам из народных сказок стремительно преодолела узкий каменный мост и припала к стене. Гельфанд постучал в железную дверь с грубыми закрепками в особом ритме, по-видимому знакомом невидимому сторожу за стеной.

– Вы?

– А кто же ещё?

В едва различимую чёрную щель, образовавшуюся прямо в стене, проникли вовнутрь.

– Большего не могу от вас требовать. Дальше я пойду один, а вы охраняйте Карни, – попробовал отговорить своих спутников Порфирий.

– Ошибаетесь. Я уже предупреждала, что хочу всё видеть. Идёмте, где тут Башня Реликвий?

Гельфанд развёл руками, указывая, что бессилен перед волей свой повелительницы.

Странное поведение европейцев занимало Карни. Ну посудите сами, зачем-то лезут в крепость, чтобы навестить пленников. И ладно, чтобы сделать передачу, так ведь нет, только для того чтобы удостовериться в их существовании. Глупость несусветная, но именно это и показалось ей забавным. И слушать ничего не хотят, особенно этот русский. Немец – понятно, у него свой интерес, он его сразу обозначил. Мол хочет познакомиться с её родными. Родными? Что за чушь! Какие такие родные. Если бы они и были, то о чём с ними говорить. Нет уж, увольте от подобных встреч. С матерью она не разговаривает уже лет двести и желания никакого нет. Всё требует себе внука или внучку. А где их взять, когда вокруг только пятисотлетние рафинированные эгоисты. Зачем ей уменьшенная копия одного из этих самовлюблённых идиотов? Вечная жизнь имеет свои неприятности: скуку. Требуется всё время повышать ставки, чтобы будировать угасающие чувства. Неуклонно растущая апатия заставляет искать всё новые и новые развлечения.

Русский ей понравился своей горячностью, как он кинулся спасать! Карни тихо рассмеялась, вспомнив погоню: «Стой, стрелять буду!» Сколько в нём энергии. Только почему он не понимает, что этих иностранцев уже приговорили. Какое ему дело до чужой жизни, когда свою вот-вот потеряет?

На серые фигуры, крадущихся тенью вдоль стен, никто не обращал внимания. Гвардейцы в растерянности бегали по тропинкам, не зная, что предпринять, чтобы отогнать небесных диверсантов. Особые механизмы, используемые во время праздников, с интервалами сбрасывали разноцветный конфетти на изогнутые крыши, создавая фантастическую атмосферу внепланового карнавала. Отсутствие злонамеренных действий сбивало с толку. Ни тебе огненных гранат, способных поджечь дворец, ни прыгающего из гондол десанта? Тогда зачем тратиться на столь дорогие средства? Получалось, что только с одной целью, чтобы подорвать веру народа в своего повелителя. Что намного опаснее, чем банда отчаянных головорезов, свалившихся с небес на копья гвардейцев.

Наконец достигли Башни Реликвий. Крутая лестница под сорок пять градусов шла от самого низа вверх. Других входов не наблюдалось.

– Что-то не очень большой павильончик для ста человек, – заметил Порфирий, разглядывая трёхэтажное здание.

– В подвале держат, – объяснил Гельфанд, – теперь включайте туман. Вам ведь только взглянуть?

– Фото сделаю для отчёта, и всё, – сыщик показал на крохотную Лейку, болтающуюся у него на поясе.

– Дайте сюда, – внезапно предложила Карни. На вопросительный взгляд, объяснила: – Надо чтобы ваше лицо было в кадре для достоверности.

На площадке, куда привела лестница, столкнулись с двумя тюремщиками, охранявшими кованную дверь внутрь здания. Увидев неизвестно откуда возникшее облако, солдаты растерялись. Порфирий без промедления застрелил обоих из револьвера, не желая тратить время на бесполезные уговоры, тем более что не знал местного языка. Начали спускаться по маршевой лестнице, из окна второго этажа, закрытого толстой решёткой, помахал рукой Гельфанду, охранявшему подходы к зданию.

Пока всё шло отлично, несколько смущал дробный стук, идущий из лестничного колодца, оказавшегося необычайно глубоким, но сыщик отнёс его на большое количество заключённых. Открылась зала, от которой в разные стороны расходились длинные коридоры с клетками. Сотня, какой там сотня, сотни обнажённых узников размахивали огромными деревянными колотушками, делая тончайшие листики золота из проволоки.

– Вот это бублики-коклюшки, – воскликнул в изумлении Порфирий. – Так вот откуда берутся доходы короля. Золотом торгует. А жертвы, это так, это для прикрытия. И что теперь фотографировать?

– Вы меня расстраиваете. Так, берём нескольких узников и сгоняем в одну камеру. Действуйте, – взялась организовывать фотосессию Карна.

Когда набили под завязку клетку, рассчитанную на одного работника, так что англичане сидели натуральным образом на головах друг друга с отупевшими от работы лицами, Карна критически осмотрела мизансцену.

– Чего-то не хватает, – она взялась за подбородок, изображая маститого режиссёра. – Точно, пусть сделают испуганные лица. Порфирий переведите.

– А откуда вы знаете о моём английском?

– Успела в энциклопедии прочитать. Не отвлекайтесь. Ну же!

Сказанная между прочем реплика озадачила сыщика. В очередной раз таинственная гостья создала в голове, приученной к диалектике Гегеля, пульсирующий туман из недосказанных смыслов. Брошенные обыкновенным манером термины требовали понятных объяснений. Однако, неизменным образом вопросы оставались без ответа. Будто для Карни они ничем таким особенным не являлись, а, более того, были настолько очевидными, что не нуждались в инструкциях.

Привычного вести допросы следователя останавливала необыкновенная внутренняя сила, исходившая от женщины. Все наверняка сталкивались хотя бы один раз в жизни с людьми, получившими настоящий опыт. Не с тупыми начальниками с гипертрофированным самомнением, а со случайными знакомцами, при разговоре с которыми, чувствуешь себя провинившимся ребёнком. Что завораживает, так это их всепонимание и всепрощение. Для убогого, ограниченного в развитии обывателя, они могут показаться и вовсе бесхребетными. Однако, в критической ситуации именно эти незаметные люди берут на себя ответственность за всё происходящее. Когда всегда правые красавцы начинают биться в истерике, уверенные действия опытного человека вызволяют из абсолютно безнадёжной ситуации.

– Надо бы их отпустить? – предложил Порфирий, когда закончилась фотоплёнка в аппарате.

– Ага, и напоить какао с молоком. Их тут же перережут, стоит появиться в крепости. Бежим, пока не хватились тюремщиков.

– Извините, я так не могу, – возразил сыщик, открывая клетку с испуганными англичанами.

< Глава 17 http://proza.ru/2022/01/19/556

> Глава 19 http://proza.ru/2022/01/30/378