Двойное спасение

В далёкие «нулевые» мы с друзьями каждый год отдыхали в маленьком коттедже — Доме художников на берегу Севана. В излюбленном месте творческая интеллигенция обычно днями пила, кутила и громко спорила об искусстве.
В этой компании мне особенно нравился Ара. Всегда элегантно одетый или раздетый — в плавках от «Армани», с саркастической улыбкой, которая удивительно гармонировала с добрыми глазами и острыми шутками. Жизнь его была беспорядочной: он вечно влюблялся, женился, разводился. В общем, персонаж одновременно подходящий пьесам Чехова и рассказам Довлатова.
В Дом отдыха он приехал с очередной женой, которая, кажется, жёстко взялась за него.
— От этой так легко не уйдёшь, — смеялись друзья.
— Можно по-разному смыться, например, утопиться в Севане — это легко, — шутил он в ответ.
Мы загорали на пляже, когда услышали его вопль:
— Продалась!
— Кто, твоя жена? — сонно спросил один из загорающих рядом друзей.
— Да нет, болван, картина. Вот, получил сообщение! И надо же — такие деньги за мою мазню!
— Да нехрен им делать и некуда деньги девать, и всё же,  почему твою картину?! — удивлялся другой загорающий художник.
— Значит, в ней всё-таки что-то есть, — весело ответил Ара и добавил: — Ребята, все пьют сегодня за мой счёт шампанское.
Он пошёл в номер, надел по этому поводу белый костюм, шляпу и поднялся в бар.
— Сколько у вас бутылок шампанского?
— Пятнадцать,  — невозмутимо ответил бармен.
— Покупаю все. Сегодня пьют за мой счёт.
И, взяв две бутылки и несколько разовых стаканчиков, вышел из бара. Он так был возбуждён, что не заметил жену, которая пришла вслед за ним в бар.
— Сколько он купил бутылок? — спросила она бармена, как только за мужем закрылась дверь.
 — Пятнадцать.
— Неси сюда.
— Это же для гостей.
— Я и гость и жена по совместительству, чьи деньги он пускает на ветер, а я спущу в унитаз его идеи.  Открывай!
— А это, мадам, не так легко. И потом, две бутылки ваш муж уже унёс. 
— Открывай оставшиеся тринадцать, — скомандовала она угрожающе.
— Вот, одна открытая, это пока вылейте в унитаз, а я другие открою, сортир напротив, — нагло ухмыльнулся бармен.
 Пока она шла к сортиру, бармен вылил половину шампанского из двух бутылок в ведёрко для шампанского и долил воду. И каждый раз, когда женщина несла бутылки в сортир, ему удавалось спасти половину.
«Сразу чувствуется дилетант, — презрительно подумал бармен, — не отличает шампанского от смеси, жаль мужика».
Ара спустился на пляж в белом костюме, соломенной шляпе, с бутылками шампанского и разовыми стаканами.
— Ребята, обмываем, — и элегантно опрокинул стакан. Компания быстрёхонько опустошила бутылки. Один из товарищей пошёл в бар за новой порцией и вернулся ни с чем.
— Вот это да, твоя жена сказала бармену, что если ты спускаешь семейные деньги, она утопит твои идеи в сортире.
 — И она это сделала?
— Да.
— Значит, мне остаётся только утопиться, уйти от этой стервы и встретиться со своими идеями, но уже в озере, — театрально изрёк полупьяный Ара и элегантно направился к воде.
Загорающие друзья лениво наблюдали за артистичным выходом Ара в море, вернее, в озеро, огромное, как море. Некоторые заметно оживились. Он всё шёл и шёл, дальше и глубже, погружаясь в воду.   Вдруг кто-то крикнул:
 — Шляпа болтается без головы!
 Все кинулись в озеро спасать эксцентричного художника. Нелёгкое это дело! Но, наконец, удалось его вытащить. Когда Ара пришёл в себя и всё вспомнил, его первая фраза была такой:
— Неужели я не смогу от неё смыться?
— Вопрос, конечно, риторический, но зато ты можешь напиться и забыть о ней, — посоветовал один из друзей.
— Пока ты тонул, бармен раскололся: он спас половину шампанского, ну, а мы добавим водочки для пущего кайфа, так что забудешь свою женушку хотя бы на сегодня, — расхохотался другой художник.
— А там деньги за мазню твою придут и можешь забывать о ней каждый вечер в течение полугода, потом глядишь, она сама уйдёт, —оптимистично добавил третий.
Ара такая перспектива понравилась, он заметно повесел, оглядел костюм и шляпу, которые сушились на шезлонге, и, подтянув свои плавки от «Армани» и напялив саркастическую улыбку, взял протянутый стакан шампанского с водкой и воодушевлённо провозгласил:
 — За двойное спасение.