Давыд Вярьвильский и Елизавета Мартышкина

1901 год

«Снова наступает Рождество, а за ним Новый год. Помню, как я, во время визита к Мартышкиным, сидя в гостиной перед Елизаветой Петровной и Иваном Егоровичем, с большим волнением официально просил разрешения на вступление в брак с их дочерью Лизой. Старики благосклонно отнеслись к моей просьбе и сказали, что с их стороны не будет возражения, но вопрос пусть решает Лиза сама. Сейчас же вызвали в гостиную Лизу и на моё предложение она с улыбкой сказала: «Да, я согласна быть женой Давида Васильевича!». Всё было кончено! Мы запечатлели обоюдное решение взаимными поцелуями и расцеловались со стариками. Я, счастливый, успокоенный после этих волнений, возвратился к себе домой, где обо всём рассказал отцу и всем нашим.

На Новый год у нас бывал  традиционный весёлый бал по случаю дня именин отца... Когда собрались все наши гости и приехали Мартышкины – оба старика с дочерьми, отец вызвал всех гостей в нашу большую малиновую гостиную и торжественно объявил о том, что его второй сын – Давид женится на Елизавете Ивановне Мартышкиной и просит всех поздравить нас женихом и невестой. Кое для кого это было неожиданно, но вышло очень пышно и хорошо.
 
Сейчас же в гостиную лакеи внесли на больших подносах налитое в бокалы шампанское, которое отцом было предложено выпить за здоровье и счастье объявленных жениха и невесты. Мы с Лизой сделались центром этого новогоднего праздника и за ужином мы сидели рядом на починном месте.

…Свадьбу свою мы наметили на апрель месяц… Елизавета Петровна вскоре поехала в Петербург, где для Лизы купила много разных вещей в приданое. Мне предстояло ещё выхлопотать из духовной консистории разрешение на венчание с Лизой, так как мы с ней находились в некотором свойстве, она ведь была родной племянницей Якова Егоровича Мартышкина, который был мужем сестры Лёли – моим зятем. А такое венчание могло быть лишь с разрешения местного епископа...

Время до свадьбы прошло для нас очень быстро, и это были наши, пожалуй, самые счастливые дни. Мы с Лизой видались почти каждый день. Я после работы спешил к ней, она жила одна в своей небольшой, но уютной комнатке в их большом доме на Дворянской улице. Елизавета Петровна меня обязательно кормила ужином, причём при её хлебосольстве ужины всегда были такие обильные, что я не мог их осилить своим небольшим аппетитом. После ужина мы с Лизой забирались в гостиную под лампу с шёлковым абажуром и наша беседа и взаимныеласки никак не могли закончиться раньше 3-4 часов ночи. Весь дом погружён был в глубокий сон, когда, наконец, мы с Лизой начинали прощаться. Но наше прощание обыкновенно затягивалось на целый час, и мы ещё долго сидели в передней около спящего на полу Семёна Ивановича – старика дворника, которого Иван Егорович часто заставлял спать у них в качестве охранника. Наконец, последний поцелуй, и я бежал домой по совершенно пустынным улицам.

Возле своего дома я обычно встречал священника, который шёл в церковь к совершению заутрени, а это означало, что был уже пятый час утра. Спать приходилось мало, так как в 9 часов я уже шёл на работу в свою контору. А на следующий день меня уже опять тянуло к невесте, да и она могла обидеться, если вечером не приду к ней.
 
Дома у себя я почти не жил, поскольку по окончании работы в 9 часов вечера спешил к милой Лизе. По дороге забегал в кондитерскую – покупал ей конфет. Особенно она любила шоколад-миньон, и я следил, чтобы у неё не пустовала коробка с этим шоколадом».

ДАЛЕЕ:http://proza.ru/2022/01/22/1531

К СОДЕРЖАНИЮ:http://proza.ru/avtor/79379102895&book=11#11