6. Расчет. М

Отплясали, отпели деньки весёлые...
Ворон к делам воровским в город вернулся, Маня же, гостьей осталась.
Иной раз хозяйке чем поможет, а то, тоскует по чернявому, да печалится. А как вспомнит должок …
Поутру, лишь засветилось поднебесье морозное,  вышла Марья во двор,  да в задумчивости у сеновала и опамятовалась.
 Поднялась по лесенке, окунулась в мягкость сенную, вдохнула аромата сухого разнотравья и вроде  домой вернулась.
Видит речку родную с зайчиками  солнечными и траву высокую, что по берегу: щекочет она щёки, да губы  девчушке в платочке холщевом.  Ручонками она воду плещет, смеётся.
Вдруг отец молодой показался, кашлянул, пальцем погрозил и говорит чужим голосом: «Вернулся?»

Открыла глаза Маня, видит в щели меж досок  Елисея.

- Насовсем, или как?- спрашивает.

- И не знаю, - отвечает голос странный, вроде старушечий, а со спины  мужик в тулупе, шапке лисьей. Пальцы на руках крепкие, сапоги на волчьем меху.

- Разорился я  брат,  в конец, в пыль! Ничего не осталось, всё с собой Фенька в могилу унесла, а можа  и не Фенька. Сгинуло богатство моё!

- Как же так? – закашлялся Елисей.

И поведал мужик историю, какую Маня знала лучше его самого…

- А, шуму-то по богатству пропавшему никакого, молчит город . Сдается мне нашел грабёжник клад. А где его самого искать и не ведаю. Ищут племянницу Фенькину, говорят, она и порешила её. Да, вот, пропала девка…

- Тебе, Егору пора открыться, - Елисей на скамью присел, - сколь лет прошло. Не нужен ты ужо никому. Хозяин Богу душу отдал, заказчика  сколько лет, как  след простыл, а сын тебя и под пытками не выдаст. К тому же, сам он давно твое богатство ищет и видать  знает чего.

- Я, и сам так  думаю, вместе, оно сподручнее будет. Да и  очертело хорониться, тошно уж. Паспорт у меня ладный, прежним не покажусь, да, и не признает меня никто, - сжал мужик кулак хрустно.

- К вечеру в город поеду, сына тебе привезу, ни к чему время тянуть, глядишь, сыщутся концы какие, - заключил Елисей.

- Вон, оно как! – прошептала Маня. И лишь невдомёк ей, кто тетку порешил? Выходит, и под пыткой она места заветного не указала…  Знать любила  отца Воронова, коли жизни своей не пожалела.

«В город, в город,- вторили мысли, опережая друг дружку.»
С Лизкой расчитаться, избавиться от паскудных насильников.  И будет счастье в любви, да  богатстве.
И ни крупицы сомнения, ни толики жалости. Полыхнуло местью, духом отмщения повеяло.
Теперь не она несчастной будет! Нынче поруха других посетит: тех, кто жизнь ей сломать пытался,  невинности лишил, честь растоптал!
За обедом  и сказала Елисею, мол,  невмоготу  без Егора.  Рвется душа, ехать нужно.
Побледнела, задрожала, скатерть пальцами теребит, в глазах слезы навернулись: вот-вот  в обморок .
Переглянулись муж с женой, уговаривать не стали.

- К вечеру едем, Маня, свезу тебя к племяннику, - хозяин вышел из-за стола, - собирай в дорогу мать, - обратился к жене.

К ночи в вагоне теплом, под перестук колес уложилось все в головке прелестной, каждый шажок просчитала,  и теперь  знала, как сделать: начать с кого и кончить чем…


Утро вокзальное в пару паровозном проснулось, свистнуло протяжным гудком, зашумело, заволновалось ордою людскою, расползлось по перрону ароматами майданными. Парит над толпой белое облако морозное, а народ суетится: кто к поезду, кто от него с вещичками ногами перебирает, а кто и  по своим делам лиходейским промышляет.
Пассажиры из вагона суетно выбираются, торопятся, будто гонит их кто. Всяк вперед желает. Толкаются, кто чемоданом двинет, кто узлом в лицо ткнёт, а кто и матерно пошлет куда.
Так Маня от Елисея и отстала, а там, в толпе вокзальной  и затерялась.


От вокзала до дома только к полудни  добралась.
И лишь приблизилась, в дверях Егора  увидела. Вывели его чины полицейские, в карету черную усадили. Щелкнул возница коротким кнутом, и закрылась для Ворона  воля вольная.
 
Вошла Маня в дом, а девки, что за хоромами смотреть оставленные, по шкафам рыщут, вещи в мешки суют. Увидели её, замерли. Замахнулась Мария: одной, второй пощечину.


А тут и  Петька-сторож, объявился. Свалился к ногам её.
-Не углядел, Мария Петровна, не углядел, помилуйте! Ворон, как фараонов узрел, с черного хода меня и вытолкал.

- За что Ворона взяли? – молвит Мария  и голоса своего не чует.

- Пальцы его у зухерши в доме нашли, винят  в убийстве. Более  не знаю, из чулана от фараонов только это и услышал.

- И вот,- Петька паспорт протянул, - Ворон, велел вам передать.

- Миронова Мария Петровна, - прошептала, - кончилась прежняя Манька. Другая теперь на свет Божий явилась, - зашлось лицо её румянцем, губы ниткой выправились, затрепетали ноздри, улыбнулась  хищно, на лбу морщинка  явилась.

Ночь без сновидений, минутой показалась.
Проснулась она поутру и столь в себе сил новых ощутила, словно кто напитал её естеством  неведомым, и неловко ей стало за ту, вчерашнюю, что в холщевом платочке ручонками в воде полоскалась, которой стыдно было и подумать с мужиками в бане мыться, да вино пригубить. Вот, так, разом, запретила себе помнить жизнь прошлую, будто и не было её никогда.

Бывает в жизни, так случается. От возраста ли, от обстоятельств каких,  меняется человек в раз и устремляется к новому бытию и, не зная предстоящего, признает неведомое, новое, будто  жил в нем. И нет теперь  ни характера былого, ни сути прежней: сгинули с прошлом - только плоть и осталась

- Ты, Петька, сведи меня с людьми Ворона, - чиркнула спичкой, папиросу в мундштуке длинном запалила.

- Сделаю, Мария Петровна, -  молвит юноша, а сам глянуть на неё не смеет.

И смекнула хозяйка новоявленная:  влюблен в неё юноша, от чего и предан ей будет. Провела пальцами по  щеке его. Зарделся мальчонка в смущении, и вздохнуть не смеет от касания нежного.  Глянул  всё же в глаза Манькины, а той и ясно стало: вернее пса и не сыскать.


Вязнут звезды в тучах хмурых, застят  смоляные мерцание  волшебное, глянуть на Землю не дозволяют, равно они хозяева и есть. Моргают синеглазые печально, и капает  дождь, словно слезы их.
Захмурилось. Завесь черная свет небесный поглотила, и  не видно ни зги в тумане сыром, лишь фонарь  вдалеке желтым пятном путь неведомый означает. И не идти бы к нему, да нет светоча другого.


- Здесь, - Петька дверь скрипучую открыл.

Яркий свет в  глаза. За столом двое в рубахах красных, сапоги «гармошкой», блестят хромом свежим. Лица за яркой лампой не видны. Хохотнул один неприятно, другой спросил удивленно:  «Ты, Петя, не спутал ли чего?».
И узнала Марья голос, тот самый, что «малинку» выпить уговаривал.

- Так, это ты, значит, Ворону голову замутила! И что ж он раньше тебя не показал, трещину рваную? Можа ты и сдала его вчерась, стерва!?

Подалась назад Мария, от чего и увидела лица знакомые, те самые, которым  приговор вынесла. Да, не надеялась, что скоро эдакое выйдет. Искать собиралась, а судьба и сподобила нежданно.
Бери Манька искала кого, верши суд, иль  оправдай, или?..
Никак не ожидала она увидеть гнусь эту  в друзьях Вороновых, удивилась, засомневалась.
Но, решено всё загодя, и теперь  будь они хоть кем.

Четыре раза стрельнула. С желанием, будто  в жажду воды глоток за глотком  жадно прихлебывая…
Дым клубится, медленно поднимается к потолку, глаза щиплет, а ни слез, ни сожаления. Легкость спокойствие ощутила. Избавилась от грязи к телу налипшей, и вроде в баню сходила, от чего и в гари пороховой дышать свободно.

«Всё, - промелькнула мысль, - теперь, последняя осталась».

Петька удивленно моргает, а испуга в глазах и нет. Подивилась Мария  юноше, никак не ожидала отзыва такого. Стоит мужик и ни страха, ни сожаления, лишь вопрос немой во взгляде.

- Позже объясню, поймешь, осуждать не будешь, заслужили они того, нельзя по-другому. Скажешь всем,  не поверили они,  кем я Ворону прихожусь, издевались, ссильничать хотели, -
и столь в её глазах правды Петька увидел, что и раздумывать не стал. Сморгнул  глазищами карими, кивнул чуть, распахнул дверь  и руку подал.



Мелкий дождь, как сквозь сито сыплет, гложет снег теплой влагой, терзает  чистоту зимнюю, в грязные лужи собирается, и стоят они мертвой водой, вздрагивают в темноте, ожидая мороза лютого, когда  прихватит  он сырость нежданную, да закует крепким льдом.

Устала Мария Петровна от приключения ночного, от дождя, что в декабре, и лишь подушки коснулась,  сморило её крепким сном. Петька печь топить взялся и так, всю ночь глаз не сомкнув, то  дров подбросит, а то, к спальне - на красоту девичью глянуть.
А она спит сном праведным, на губах улыбка и ресницы подрагивают.
Из окна,  с неба  ясного  месяц голубым комнату залил. Звезды заглядывают, на стекле морозном искрятся светом дивным.


                -2-


Утро. Свежим снегом окна забросало. Светло, студёно.
В небе бездонном редкие облака плывут неспешно, к яркому солнцу приблизиться не смеют. На белоснежность и не глянуть -  глаза в ослеп. Воздух свеж на морозе крепком, деревья в инее махровом и не шелохнутся.
Затишь, как заново мир народился. И лишь редкие сани возницей гонимые, полозьями похрустывают.

Звякнул колокольчик на  входе. Петруха к хозяйке тут же.

- К вам, Мария Петровна, -  и смотрит удивленно.

Да, и сама она подивилась, откуда, кому взяться, что бы нынче и к ней.

А в дверях прошлая подруга   стоит. К косяку дверному прислонилась, руки в карманах шубы роскошной, завела ногу за ногу, вскинула подбородок кверху, глаза прикрыла слегка, улыбнулась.

- Привет, Маня. Должок за тобой. Вот, напомнить прислали, да объяснить, что доимки от неуплаты множатся. Мне отдашь, или сама к мадам с визитом? - и усмехнулась нехорошо, навроде, как Манька рвань какая.
Прошлась манерно, на диван уселась.

- Ну, сколь ждать-то, должница?- шубейку распахнула,  упарилась, видать…

А Мария, от удивления и слова не смолвит.
Вот, бывает же такое, сходятся звезды в раз, толи от желания великого, или  кто волею своей задуманное и исполняет. Ни тех двоих искать не пришлось, и эта – сама явилась.
Как тут не уверовать в Силы неземные, да не отблагодарить проведение.
И не удивила речь развязная, не возмутило  поведение визитерши нежданной.
Взвела  Манька курок револьверный, сунула  ствол в висок гостьи,  и щелкнула…
Второй, третий , да без толку!
Гостья  в обмороке бледном, а Мария  жмет курок без остановки.  Вращается барабан револьверный вхолостую.
И, вдруг,  опомнилась девка: выронила железяку холодную, уселась на пол, теперь сама белее смерти.

«Как же такое сотворить сумела, как без сожаления и рассуждений трезвых, человека лишить жизни решилась? И вчера»…
Затрясло деваху: до глаз дотянуться не может, слёзы утереть. Оцепенела.  Видать Господь образумил.  Затуманилось вокруг, пятнами черными пошло, и исчезла явь, лишь лучик тонкий в кромешной тьме. Мгновением загробье увидела: тленом повеяло, смерть ледяную наяву ощутила.
Брызнуло ярким светом: перед ней Петька, влагой, что святой водой окропил. Так  в секунду и пришла в себя.

В углу комнаты Влада всхлипывает, полой шубейки прикрывается. Глазища круглые, стеклянные. И ни сморгнет, ни отвернется, так и глядит, как с того света.
Свалилась перед ней Мария на колени, ухватила  руки дрожащие, холодные, да и зашлась ревом. Льются слезы дождем, конца-края им нет. И толи с испугу, или так в жизни сложиться должно было, поведались девки  бытием печальным, и простили друг дружку за прошлое, да за то, что случилось  в одночасье.

- Лизка и меня обманом в проститутки завлекла. Так обставила, что в долгу у ней,  и не рассчитаться  до смерти. Сама-то, сколь я паскудства сотворила по воле б…и этой. Теперь и не отмолить грехов . Но, убить человека не смею, - задрожала голосом Влада.
 - Хруста и Серого, значит, ты  на тот свет спровадила?
В Яме переполох, народ в непонятках, убийц ищет. И коли дознаются, не сносить тебе, Маня, головы. А они вызнают, и Лизка тому рассказчицей будет. Да, и не виноваты ребятки, мадам всему причиной.
Среди воров, стерва, крутится, уважают её за работу и деньги, что в общее приносит. Хитра, мстительна, расчетлива.
Ворон-то, не особо в авторитете был, и по воровским делам с её помощью поднялся, да и отец его в миру человек  знаемый, сгинул, говорят, с деньжищами великими. Приросла курва к Егору душонкой  паскудной, влюбилась. А он мужик с характером. Вскружил голову  мадам, и вот уж, она за него на  всё   способная.
Ждать, сучка, умеет, и на тебя расчет у ней  есть. Сведет в могилу по любому, да  и денег с тебя  поимеет. Не зря отпустила легко, и тому причиной - зухерша. Ходили слухи, при деньгах она была, хоть и жила нищенкой, а теперь, все только и говорят:  тобой придушена Фенька – не спроста же.

- Нет!- возмутилась Мария, -  ни сколь не жалею, что ублюдков этих порешила, а теперь и Лизку в расход. Видит Бог не хотела, но нынче уж  никак нельзя. Пока от меня денег ждет, и не вякнет. Так, что, встречу мне устрой, и  чтобы мы трое об этом    знали.
Скажешь, мол, принесу ей расчет полный, да сверху положу денег за молчание. К ней не пойду, а  свидимся под мостом. Сегодня, в шесть вечера и распрощаемся навсегда при встрече.
Под камнем у второй опоры после спуска, записка будет, в ней узнает, где деньги ей передам. И дай понять, - одна придти должна, от того и малявка,- без провожатых я видеть её должна.
Верю и полагаюсь на тебя. Есть у меня задумка дерзкая, от которой  мы  в богатсве будем, что и не приснится во сне дивном.
Вот, подправим историю нынешнюю и к делу…

И лишь дверь за гостьей затворилась, Мария к Петрухе.
Глазищами влажными повела, задрожали веки ресницами, губами алыми к мальчишке, да и замерла в поцелуе...

В доме тепло и от этого, иль от другого чего, приятно Маньке в наготе с юношей рядом.

«Силён, стервец, - подумалось, - теперь,  весь мой.»

Пробежала пальцем бархатным по лбу Петькиному, с носа на губы, припала к ним своими, нежными, да и свела с ума парня враз.


Да, вот, такие страсти. Не понять нерва женского, не разобраться, да не постичь. И вроде просто всё...
  Вот - тело красивое, душа трепетная, нрав податливый. Лепи, как из теста.
И в руках оно мнётся, как захочешь, и к пальцам липнет, да вдруг, после замеса, какого  и не упомнишь,  не то, вдруг!  Так перемениться неожиданно сущность бабья, что и  не знамо, как другою стала? Вроде, вчера твоею была, а нынче и не ведомо  чья.

Объясняет она Петрухе, что сделать,  как от тела  Лизкиного избавиться. А тот, слушает и ни сомнения в нем, ни сожаления от действа предстоящего.
Так и ушел с финкой,  с веревкой в кармане.


Рецензии
Может и задом наперёд, но читаю, разберусь.

Лариса Гулимова   07.04.2024 12:54     Заявить о нарушении
Дак, я ж выставил правильно главы. Или еще они не отстоканились?)))

Александр Гринёв   07.04.2024 12:56   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.