Луна

Луна
- На небе столько светил! Повернёшься в одну сторону - одно ярче другого, в другую – одно больше другого, в третью – мал мала меньше. И понатыкано-то, понатыкано, что зерна на дороге, когда дядька с ярманки едет и песни орёт, а в мешке дырка, а из дырки-то пшеница сыплется, сыплется…. Ой-й-й, девочки! Хорошо!
- Ох, Милка! Мечтательница ты наша!
-А что?! И мечтательница! Мечтать не вредно. Мечты двигают этот…, ну… , который… прогресс. Во! – Мила встряхивает наползшей на лоб соломенной чёлкой, победно вздергивает указательный палец, а заодно с ним и свой курносый носишко, и глаза делаются при этом торжествующе круглые, словно у ребёнка, который доказал мамке, что в носу ковырять полезно для здоровья. Затем укладывается на душистом лугу, закидывает руки за голову и блаженно улыбается.
Девчата, что расположились рядом, тоже, как по команде, задирают головёнки и возводят мечтательные глаза туда, откуда им весело подмигивают звёзды.
Сейчас лето, и летом особенно хорошо мечтается. Лежишь себе на теплой траве, смотришь сквозь резные листья не ночное небо и мечтаешь о том, о сём. Рядом стрекочут козявки там разные, ветерок что-то на ушко шепчет тихо-тихо, так, что только ты и слышишь, травинки щекочут голые пятки, муравей по ноге ползёт. Смешно, щекотно, а ты всё равно лежишь. Начинаются томные вздохи и ахи.
- Ах, какая красота!
- Мне бы туда!
Слышишь, комарик прилетел, маленький, беззащитный, песенку поёт свою комариную.
Луна, равнодушно прекрасная, смотрит с недосягаемой высоты, такая бесконечно старо-молодая улыбается доброй улыбкой, какой обычно улыбаются взрослые тёти чужим детям, которым немного приятно их видеть, но по большому счёту всё равно.
- А может там принц живёт!
Берёшь маленькую веточку, обнаружившуюся поблизости, и так легонечко, чтобы не спугнуть своего мечтательного настроения и не раздавить трогательного певца, обмахиваешься ею.
- И на меня смотрит!
За комариком другой,.. затем третий… Зудят, главное, песенки уже трио поют, за ними помаленьку весь хор подтягивается. Летают, на аплодисменты напрашиваются. Артисты! Тоже мне! Да настырно так. Муравьи туда же! Гонки устраивают. Да не где-нибудь. Нет! Им же нужен бег с препятствиями, чтобы все видели. Чуть не в уши лезут! Спортсмены!
-Тю! – раздаётся возмущенный взвизг. – Нашлась прынцесса, тоже мне! (Шлёп!) Иди, в зеркало-то глянься! (Шлёп!) У, окаянные (Шлёп! Шлёп!)
- Сама кикимора! (Шлёп!)
- От кикиморы слышу! (Шлёп!)
Всё! Девчачьи мечты закончились, не успев начаться. Голые пятки сердито шлёпают по теплой траве, разбегаются по домам, чтобы утром встретиться. Утром виноватые девчушки, насупленные для виду, боком подойдут друг другу, обнимутся и скажут на ушко что-то такое, чего нам знать не положено, но отчего станет у них тепло на сердце, да и у нас тоже.
А сейчас луна смотрит вниз и улыбается по-прежнему своей добро-равнодушной улыбкой, после укутывается в мягкое облачное одеяло, закрывает свои прекрасные глазки и ни о чем не мечтает. Да и о чем ей мечтать: комаров там нет. Летают метеориты всякие, но разве ж с комарами сравнишь!