ОН

фатальный монолог с зеркалом)"Он" - рассказ, как основа пьесы   драмы для одного актёра. https://www.youtube.com/watch?v=xtRn3EkC48k


Он подошёл к зеркалу и долго вглядывался в лицо стоящего перед ним человека, затем начал говорить: «Вот, скажи мне на милость, можно от тебя услышать честный и откровенный ответ? Я понимаю, конечно, вряд ли ты меня или себя знаешь настолько, чтоб утверждать, но этого и не требуется... и я понимаю, что вопрос будет выглядеть идиотически», — он усмехнулся и передернул плечами, — «но мой вопрос и сам об идиотизме: я никогда не казался придурковатым? Странным человеком, чудиком, товарищем "не в себе", не умным или недалёким? Последнее время мне стало казаться что я - идиот, ассоциативное существо, которое пытается хвататься за всё что угодно, лишь бы оправдать своё существование, а так как для такого оправдания недостаточно быть человеком со средними интересами и потребностями, кинулся к искусствам... как некоторые кидаются эпатировать публику, так некоторые – творить. Привлекая к себе внимание-умиление… как психиатрия, да? При этом мне и самому стыдно и за свои творения - вижу слабые и не продуманные моменты, которые не в силах преодолеть, осознавая порог своих возможностей. Понимаешь? Считается что мир стал таким развитым, цивилизованным благодаря «творцам», благодаря тем, кто, умиляясь сложенным в кучку камешкам или созвучьям слов, хотят, чтоб ими умилялись и остальные члены общества. И чтоб, непременно, за несколько выцарапанных линий на камне, для предстоящей охоты, приносили лакомые куски…. Понимаешь, это же какая-то манипуляция своими собратьями по племени-роду. Болезнь сознания, инфантильность, возведённые в особенность, в достоинство. Но это не правильно… ты понимаешь? Не правильно! Кто защищает землю рода, кто ходит на охоту? Вот то-то и оно, дружище… то-то и оно. Воины! Они расширяют границы земли своей, они её защищают…. если заводятся паразиты, то тело слабеет и гибнет. Да! Это же мир хищников! Первая амёба пожрала другую амёбу и – «увидела что это хорошо». А человечество, современная цивилизация, возвело в ранг величия лицедейство! Поклоняются ему! Миром, вместо воинов, стали править кривляки. И я грешен тем же…  Где я заблудился, где? Когда заблудились мы все? Клиенты психиатрии вышли на улицы и стали фараонами, царями, Цезарями и Наполеонами. Мы перестали быть целым органичным обществом… системе это не понравится. Нет, не понравится! Где-то уже запустились процессы самоизлечения… пожары и потопы… да – ужасы! Система не знает компромисса, если уж мы сами о нём не подумали. Понимаешь, меня? Но с другой стороны…».
Он внимательно посмотрел в глаза своему собеседнику, точнее – молчаливому слушателю, через зеркало, затем, смутившись, опустил свой взор к полу, отошёл от зеркала к двери, приложил ухо и прислушался. Заглянул в дверной глазок. Пожал плечами и заметался в комнате от стены к стене, из стороны в сторону, шагами меряя пространство комнаты, подошел к окну, впился взглядом в кромку горизонта. Что он там хотел увидеть? Там было только то, что он видел изо дня в день по много раз, с небольшими вариациями в меняющейся погоде и освещении.
Отведя взгляд от морского безмятежного горизонта, выгнувшегося дугой к небу, он вновь посмотрел на большое зеркало, висящее одиноко на голой стене. Повернувшись спиной к окну, прислонился к подоконнику и стал изучать свою длинную, тянущуюся через всю комнату, тень. Затем решительно направился к зеркалу и вновь вперился взглядом в свое лицо. На какой-то момент смутившись, отвёл глаза к окну, но там ничего не поменялось. Лишь появилось небольшое облачко, скользящее от морского горизонта к его дому.
Он вздохнул, посмотрел опять в глаза отражению и более решительно начал говорить вновь: «- При этом зачастую общая масса людей меня возмущает своей примитивностью и недалёкостью... то есть в такие моменты я чувствую себя шахматистом видящем на несколько ходов вперёд... так вот случилось и по недавней ситуации в стране - несколько предсказаний, мнений, сделанных мной вначале событий, подтвердили правоту мою сейчас… и так периодически у меня бывает... потом я опять скатываюсь в пропасть и вижу себя бездарным идиотом.... По факту я даже не знаю какого ответа, хочу услышать от тебя... правду своего восприятия скажет не каждый - ибо это моральная ответственность: "как наше слово отзовётся" в судьбе человека... с другой стороны - рано или поздно любому человеку надоедает миражировать, заблуждаться, заниматься самокопанием... и, конечно, мы все понимаем, что встаёт вопрос: зачем нужны, зачем живём... и даже ответы найдутся на это. Всякий раз найдутся и находятся. И, может быть, пока мы живём в телесной оболочке нам простительно иногда чувствовать себя идиотами... но тогда – непростительно… считать других идиотами... Получается какой-то раздрай... бессмысленность внешнего понимания жизни, попытки оправдания... При этом я говорю себе, что: Нет ничего странного в том, что ты себя видишь в каком-то пограничье к основной массе людей... ведь всё в этом мире так: есть, условно, 60 процентов середнячков и они самодовольны, самодостаточны и дружны - ибо их интересы середнячков, а значит, имеют максимум точек совпадения. А есть 20% с одного края общности и 20% с другого края... Одни со знаком "плюс" двигают общество вперед в культуре и науках, при этом они по-прежнему на периферии общественной, условно благополучной и самодостаточной жизни, другие 20% в силу недостатка моральности и ума, тянут общество к животному произволу – яростному, порой, как и положено животным с активной рефлекторной и гормональной системой… И мы, конечно, понимаем, что «середина» — это, условно, некая обезличенная до минимума масса людей! То место, где «минусы» и «плюсы» смешались, как смешиваются цветные краски в серую однородную массу….
Но можно сколько угодно говорить себе утешительных слов, типа: «Ты пришёл в этот мир пройти свой путь, и ты его проходишь и не гоже смотреть, и оглядываться на других». Можно читать «умные» книжки по психоанализу и заниматься йогой и медитацией, пытаясь пробудить в себе кундалини или выплавить «пилюлю бессмертия», можно сколько угодно долго находиться и погружаться в нирвану, или близкие состояния, выходить за пределы тела и видеть себя со стороны… Но это не спасёт от попытки понимания своей сущности и даже, возможно, усугубляет это понимание. Ибо не мной сказано: чем больше мы постигаем, тем меньше знаем и понимаем и себя, и этот мир. Но почему мы не можем быть уверены, хотя бы, в своём рассудке? Почему начинают закрадываться мысли об анормальности своего собственного сознания? И при этом видя среднюю массу людей, мы и действительно, начинаем видеть «не норму психическую» в себе… И тогда жизнь становится ещё больше похожа на некий ментальный ад. Ибо понимаешь, что попытка постичь мир, в котором ты живёшь не является и не являлась твоей задачей, с того момента как ты родился здесь, по чьей-то воле… как раб на цепи! Можно сколько угодно много находить оправдания тому, почему ты на цепи… искать оправдания своему появлению в таком состоянии и объяснять про назначения, типа: пылесос – чтоб убирать пыль, весло – чтоб грести, телега – чтоб ехать на ней или перевозить грузы… Но, на мой взгляд, только идиот может удовлетвориться такими определениями. Ибо встаёт перед нами главное: нас не спрашивали, когда кинули сюда, нас не спросят, когда мы хотим уйти, нас не спросят «чего вы, ваше сиятельство» желаете… При этом мы, как страусы, прячемся в туманные объяснения своего бытия, возносим хвалу богам, вымаливая себе блага - вот уж, право странность, ибо это от страха и непонимания, строим долгосрочные планы, пишем книги о нравственности и морали… Но ничего не изменяется из поколения в поколение… потому что общество неоднородно, мы не можем объединиться, стать вновь единым обществом, общиной. Кажется, у шумеров где-то было воззрение о том, что мир создан в теле бога… потому и богоподобность - разбитое зеркало всё равно сохраняет свои изначальные свойства, но должна ли битая часть чувствовать свою ущербность? Это же не от неё зависит! Во истину – нет большего ада, чем осознавать себя в ограниченном пространстве бытия… ведь даже жители горного аула или степного кишлака живя в ладу с маленьким видимым мирком, не стремились, наверное, обогнуть на корабле всю планету или взлететь орлом над горами и лететь за них, туда где что-то неведомое… Я иногда посмеиваюсь над людьми, рассуждающими об инопланетном разуме и том что будет, если они, инопланетяне, прилетят… Будто это решит какие-то их, землян, местечковые проблемы… В начале я возмущался судьбой, загнавшей меня сюда, в среду чуждую мне, потом я стал относиться с пониманием к людям и состраданием к ним, стал видеть то, чего не видел раньше, потом смирился и стал искать плюсы и смысл этого. Нашёл. Увидел. Понял. И – стало ещё хуже! Представь, человека с данным ему бессмертием, но помещённого в каменный саркофаг, из которого он не может выбраться, пока находится в теле! Вот засада! Он же бессмертен! Он в аду! И его не пытают и не жгут – он сам это делает! Представляешь? Думаешь я псих, шизик, идиот? Что?! Я понимаю, можно сказать: я вообще не думаю ни об этом, ни тем более о тебе… Здесь как с символом уроборос, змея, кусающая себя за хвост - бесконечный цикл блужданий и в логике, и в жизни. Любой цикл уже свидетельство некой статичности, а статичность – смерть. Мы мертвы, но мы живы. Мы безумны, но умны? Вот пример: Диоген, которому в молодости сказали, что его судьба в переоценке ценностей!» - он, глядя на себя, вновь усмехнулся от нелепости и двойственности сказанного. – «… и Диоген стал фальшивомонетчиком, а затем… философом и с зажжённой лампой днём искал Человека среди людей… Хотелось бы мне его спросить: «Нашёл ли ты искомое?», но он же не ответит. Он и сам заложник этого бытия. Вообще во всем этом моём стенании, наверное, главный вывод: значение имеет не то умны мы или нет, богаты или нет, а вот, казалось бы, парадокс, находимся ли мы здесь и сейчас? Наслаждаемся ли мы той данностью, что нам предоставлена, пусть даже, мы и сидим на золотой цепи, как раб в клетке… ведь не мы себя приковали! А раз так, то, что проку рычать, прыгать и искать смысл там, где его нет. Какой смысл искателю познавать программную вселенную, разбираться с программным кодом? Что это ему даст? Самодовольство, гордость, медаль? Но люди, рвущиеся что-то такое искать, за пределами общественных ценностей, далеки от таких статусных благодарностей… Получается – если мы ищем то, что не имеет отношения к «здесь и сейчас» то оно бессмысленно! Бессмысленно и для нас, ищущих, и тем боле, бессмысленно для общества… И тогда наступают сомнения в здравости своего ума? Был я чудиком в начале пути, виделся ли таким или казался всё-таки нормальным? И вообще не понятно, почему такое должно было произойти именно со мной… Вспомню опять: «когда-то беженка из края, разорённого войной, гадавшая на кофейной гуще сказала мне: «Твоя судьба закрыта. Ты сам её делаешь, ты сам её творец». И вот, пушкинская сказка о рыбаке и рыбке… об обилии желаний, бесконечности их - как поиск лучшего и истинного… И разбитом корыте. Так что же было и случилось? Как понять день сегодняшний, и ситуацию сейчас?».
Он замолчал, опустил голову глядя себе под ноги, повертел ступней в одетом на босу ногу ботинке, разглядывая обувь, затем вновь глянул на себя и стал багроветь от ярости: - «И, что ты молчишь, бессловесное рабское существо! Что ты молчишь, трясясь за жалкую свою телесную сущность?! Скажешь, что ты уже здесь и сейчас, потому и боишься?! Нет! Это в тебе рефлекс говорит, тот программный код, что руководит твоим мышлением и действием, тот программный код, что защищает тебя, как робота защищают законы робототехники! Разве их ты не знаешь? Айзек Айзимов их написал специально для тебя. Думаешь, нет, не для тебя? Для некой условной железяки с усечённым мышлением? Ты их не знаешь… ну тогда я процитирую по памяти:

1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.
2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.
3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам.
Вот! Понял? Тебе это не напоминает законы, изданные для тебя в твоей конституции или где там…» - Он пощёлкал пальцами припоминая, где подобные законы слышал, пытался вернуть, ухватить ускользнувшую мысль. Топнул яростно ногой по полу так, что на кухне что-то с грохотом и металлическим звоном упало и рассыпалось по полу. – «Улетела она! Мысль… или ей помогли улететь. Я знаю, что слишком близко подобрался к пониманию бытия, потому и говорю с тобой, своим отражением. В этом мире никому верить нельзя! Все себя чувствуют также, думают также, но не признаются в этом, а если ты вздумаешь им об этом сказать, то…» - он захохотал и упал на колени перед зеркалом. От смеха его начало скручивать, и он опёрся одной рукой об пол, а другую прижал к животу. Он перестал хохотать так же резко, как и начал. Не меня позы тела поднял голову и посмотрел в глаза своему отражению. – «то к тебе приедет санитарная машина… и твой случай будет самым сложным и для них, и для тебя… Да, ты жалок! Жалок! Даже здесь, даже в этом ты жалок! Уж лучше бы ты возомнил себя Императором, Наполеоном или ещё кем-то… всё проще и понятней. Ты же стал самим собой, подошёл к краю понимания своей сущности и системы. Понимаешь? Система будет защищать свою стабильность! Ты должен быть кем-то, а не собой. Уже аномалия то, что ты так мыслишь и говоришь вслух об этом. Где-то уже зарождается цунами или ещё что-то, желающее обрушить на твою голову всю мощь своей ярости. Ведь ты посягнул на стабильность бытия, а так мыслить недопустимо для особи, органично вплетённой в этот мир! Ты…»
Он не успел договорить. В это время на кухне что-то зашипело и бухнуло. Потом как молотом стукнуло по стене кухни. И последнее, что он увидел это - ярость огненного смерча, обрушающего на него стены и потолок его жилища.