Ночёвка на чуне

Дня через три, как я поймал своего первого тайменя, мы с Сашкой собрались ещё раз сходить на речку Чуню. Благо, погода стояла отличная, никто нас не контролировал и мы, как коты, ходили сами по себе. Уже выходя из интерната, нас остановил какой – то пацан и передал Сашке записку, как оказалось, от его девушки. Отказать он не мог, но мне обещал непременно подойти ближе к вечеру. И я пошёл один. Дорога знакомая, да и что там десять километров (для бешеной собаки не крюк). Дойдя до Чуни, я сразу же распустил свой кораблик и не торопясь, пошёл вверх по течению. Хариус ловился неплохо, но какой – то, мелкий. По количеству много, а весу никакого. Пройдя, километров пять, я прошёл избушку, а потом решил вернуться и ждать Сашку там, как договаривались. Избушкой называли по привычке. На самом деле, леспромхозовцы, поставили целый дом, пять на шесть метров, с нарами, большой печкой и большим столом. Рядом с избой, как всюду, сделан лабаз на дереве. Из крепких, толстых досок, целый сарай, чтобы не залазили всякие звери и даже медведи. В нём обычно хранят продукты, разные нужные вещи, которые могут испортить мыши и всякая лесная мелочь. Залезть туда можно только по приставной лестнице. Ощущение – как будто залазишь на шляпку огромного гриба. Я облазил и проверил всё, но кроме учебника по литературе за девятый класс, ничего не нашёл. Пока лазил, пока чистил рыбу и прятал её в ручье, начало смеркаться. Целый час, или полтора, я занимался заготовкой дров на ночь. Потом, от нечего делать, решил почитать учебник, но сумерки уже начали сгущаться и в избушке стало темно. Букв было уже не разобрать. Отложив книгу, решил полежать на нарах и тут в голову полезли самые страшные рассказы про такие вот избушки: как из печки, прямо из огня, появляется красная рука, или прямо из стены выходит призрак погибшего шамана или охотника. Да мало ли таких страшилок рассказывали мы сами себе, сидя поздним вечером на кровати, поджав под себя ноги (а вдруг под кроватью кто – то есть). Но одно дело у себя в спальне, где нас двенадцать человек, и совсем другое, когда один, в тёмной избушке, в которой, чем темнее, тем стены всё дальше, изба растёт, страхи накапливаются, сгущаются. Не выдержав этого давления, я выскочил наружу и метрах в пяти развёл костёр на старом кострище, не забыв захватить с собой учебник. Разгоревшись, костёр отбросил темноту, но от этого она стала ещё гуще, чернее, а блики от костра начали исполнять танец теней на стене избушки. Лес, из отдельных кустов и деревьев, превратился в одно тёмное, зловещее, постоянно что – то шепчущее, злобное существо. Что бы как – то отвлечь себя, взял книгу и стал читать про Печорина. Минут через пять, поймал себя на том, что читаю одну и туже строчку. И тут я чётко услышал…шаги. Звук шёл из открытой двери избушки, которую я забыл второпях закрыть и которая зияла теперь открытым зевом в преисподнюю. Так и кажется, что сейчас полезут, оттуда, всякие Вии, вурдалаки и им подобные. Заставить себя пойти и закрыть дверь, я не смог. Взяв в руку нож, я просто переместился так, чтобы между мной и избушкой был костёр, остро жалея, что не развёл второй. В душе сам себя успокаивал, что огня боятся все: и звери, и нечисть. Чтобы как – то заглушить все посторонние звуки, начал читать громко вслух. Но теперь я не слышал ничего, а значит может незаметно подкрасться какой – ни будь зверь. Тогда я серьёзно занялся костром, и он у меня получился почти пионерским. Пламя загудело, особо сырые ветки громко стреляли, разбрасывая угольки, но именно этот привычный звук костра, меня, наконец, успокоил. Я ещё немного посидел, глядя как по головёшкам прыгает огонь, даже не огонь, а жар, который постоянно, как живой, меняет цвет от алого до тёмно – малинового. Особенно интересно, когда головёшка стреляет, и ты в это время видишь, как отпадает кусочек, уже угля, а из этого места появляется яркий язычок пламени. Такое ощущение, будто зажгли свечку, хотя понимаешь – какая свечка? А огонёк уже убежал на соседнюю ветку и дальше. Но самое интересное и завораживающее, это когда шевелишь костёр, и к небу устремляются тысячи ярких искр, которые видимо, как – то вплавляются в небосвод и остаются там звёздочками. Я лёг на спину и стал рассматривать эту красоту. Мириады звёзд. Один Млечный путь чего стоит. А Большая и Малая Медведицы? Раньше это были Стожары, потом называли Лосем, а сейчас вот – Медведицы. Хотя, как только не смотрел, так и не смог увидеть ни Лося, ни Медведя. Повернувшись на живот, решил подбросить в затухающий костёр, немного дров и тут…прямо надо мной, раздался дикий хохот. Я как лежал, так и, видимо оттолкнувшись всем телом, оказался на ногах. Сжимая в руке нож и, дико озираясь сразу во все стороны, я успел заметить тень совы или филина. Как я уже знал, летают они совершенно бесшумно. Минут пятнадцать, если не больше, я перечислял всю их нею подлую, совиную родню, каждой находя такие эпитеты, которые сам от себя не ожидал. Наоравшись и на матерившись, я почувствовал такое облегчение, оказывается всё в жизни объяснимо. Поэтому просто пошёл, закрыл в избушке дверь, потом сходил на берег за водой, поставил кипятить котелок и, напившись чаю со сгущёнкой, крепко уснул. Проснулся, когда солнце уже начало припекать. Зашёл в избушку, положил литературу на место, огляделся. Избушка, как избушка, чего боялся – трус. Как говорили раньше эвенки: «Самый страшный зверь в тайге – это человек и его страхи». В эту ночь, я это понял.
14.10.2015.