Надежда Чепрага У нас если не поют, значит болеют

НАДЕЖДА ЧЕПРАГА: У НАС ЕСЛИ НЕ ПОЮТ, ЗНАЧИТ БОЛЕЮТ

Надежда Чепрага. Народная артистка Молдавии, лауреат бесчисленного множества международных конкурсов и фестивалей, покорившая в шестнадцать лет парижскую публику со сцены знаменитой “Олимпии”, для многих просто любимая певица. Но неожиданно ее искрометные песни, элегантные костюмы, горящие глаза и очаровательная улыбка вдруг остались для нас где-то в еще недалеком, но уже прошлом. Что же случилось? Молдавия стала самостоятельным государством, и в одночасье нас разделили сразу две границы. Разделили, как выяснилось, по-живому. И чтобы понять это, потребовалось время. За которое Надежда сыграла главную роль в американском музыкально-художественном телесериале “Две руки, сердце и корона”. Долгий путь от простой крестьянки до королевы преодолевает она в фильме, который снимался, помимо США, во Франции, Германии, Греции, Израиле, Сирии.
Теперь Надежда Чепрага снова в Москве. Здесь записала и выпустила новый диск, подготовила новую программу.

- Надежда, как вам Москва сегодня?

- Встрече с Москвой я очень и очень рада. Москва преобразилась на глазах, особенно похорошел центр, вокзалы. И мои друзья согласны с этим мнением. Я все-таки считаю, как говорят астрологи и экстрасенсы, что в Москве должен быть так называемый “Мозг мира”.

- Гражданином какого государства вы ощущаете себя, находясь в Европе или Америке?

- Сложный вопрос. Это все равно, что правая рука отдельно существует от левой, но они обе принадлежат одному организму… Так Молдова и Россия. То, что случилось (распад СССР),- это болезнь, которую надо лечить и вылечить.
Другое дело, что должны сохраняться язык, культура, традиции. А раньше этими вопросами в республиках занимались вторые секретари ЦК, часто даже не знавшие местных обычаев и языка. И, тем не менее, тогда, выступая на международных фестивалях, когда я выходила на сцену, буквально за спиной ощущала всю мощь Советского Союза. Нас уважали, соперники боялись, потому что каждый исполнитель был индивидуален, за ним стояла культура его республики, разная музыка, разные костюмы, но при этом говорили: “Русские идут!”

- А сейчас?

- Сегодня включите телевизор и увидите наших актеров, одетых по-американски и поющих что-то неопределенное. Пропала самобытность, индивидуальность. Это очень тонкое понятие. То же происходит со всей творческой интеллигенцией – застой или молчание.
Работая в Америке, я получала множество предложений остаться, порой очень выгодных. Решила трезво оценивать их и поняла, что не смогу: именно здесь я выросла, здесь были мои успехи и неудачи, взлеты и падения. Меня здесь знают, ждут.

- Ждут и любят.

- Для этих – то людей я и работаю. А там начинать сначала. Зачем? Во имя чего? Я человек не жадный, богатство меня никогда не интересовало, интересовал только зритель, которого я люблю. Если кому-то могу помочь чисто по-человечески, то это и есть для меня “большое удовольствие”. Остальное просто не интересует. Я очень далека от материального. И, слава Богу, что так меня воспитали родители. Такими мы выросли в Советском Союзе, который, я считаю, все равно остался. Пусть только будет называться по-другому: Добрый Союз, Дружеский Союз… (Смеется). Не дано нам, чтобы мы были богатыми, но мы должны быть вместе обязательно.

- Откуда вы родом?

- Я родилась в красивом селе на севере Молдавии. Эти места называют Кодры-леса. Рядом Днепр. Всегда помню эти края. Человек, как дерево, если отойдет от своих корней, то просто засохнет. Поэтому стараюсь чаще бывать на родине. А постоянно живу в Кишиневе.

- Молдавия, как и Грузия или Украина, считались самыми музыкальными республиками…

- У нас поют все. Если не поют, то значит болеют. Мои родители – колхозники, и мы, две сестры и два брата, работали в поле, выращивали табак, свеклу. Папа играл на скрипке, мама хорошо пела. На табак вставали в пять утра. Его можно убирать только до 9 часов, потом солнце пригревает и листья чернеют, загибаются. На плантациях собирались мои первые педагоги – колхозники. У нас были тетради, помните, по 48 копеек, куда мы записывали песни, а на обложку наклеивали какие-нибудь цветы, вырезанные из открыток. Каждая новая песня для нас становилась событием, тут же переписывали ее друг у друга и разучивали. Пели по голосам. Когда дома у нас были гости, меня всегда просили петь.

- Вы еще юной, по тем временам, начали петь профессионально.

- С четвертого класса пела на пионерских сборах, через два года про наш школьный ансамбль сняли фильм, а в шестнадцать лет в составе советской делегации поехала в “Олимпию”, на сцене которой завоевала золотую медаль. Вторую в своей жизни. Потому что первую получила по окончании школы. Поступать решила в педагогический институт, даже сдала экзамен на “отлично”. И все-таки забрала документы и поехала учиться в музыкальное училище имени Мяги. В деревню дала телеграмму, что провалилась. И не осознавала того, какой это был позор для моих родителей, учителей. Потом была консерватория.

- Когда же вы вышли на всесоюзный телеэкран?

- Сразу же. В 1976 году я стала дипломанткой конкурса “С песней по жизни”. Мне дали Гран-при за телегеничность и артистизм. Потом было много предложений и много гастролей. Выступала с оркестром Юрия Силантьева. Очень помогла практика, полученная на молдавском телевидении.

- А кто ваши учителя?

- Мне повезло с учителями. Когда училась в Кишиневе, жила у своего педагога Тамары Чабан. Она мне очень многое дала. Показывала на стены, завешанные дипломами, медалями, и говорила: “Смотри, это все проходит. Запомни, на сцене ты можешь быть первой, но в жизни все люди равны, невзирая на профессию”. Это она меня научила организовывать свое время.
Крестным отцом можно назвать Евгения Догу. С ним нелегко. Он строгий человек по натуре, максималист, всегда требовал, чтобы все было идеально. Я тогда многого не понимала, часто плакала от обиды.

- Это в юности?

- Для него не существовало понятие юности. Он работает одинаково с начинающей исполнительницей и Народной артисткой. Поэтому требования были одинаковые и ко мне, и к Марии Биешу. Отсюда прекрасный результат от творческого сотрудничества с ним. Кстати сказать, теперь мы с Евгением Дога соседи – дом пополам.

- А какова ваша личная жизнь?

- Я счастлива. Очень рано вышла замуж. Муж – профессор, доктор экономических наук, преподаватель университета, автор 16 книг, ставропольский казак. Так что национальный вопрос у нас в семье не стоит (смеется)…

- В доме казак хозяин?

- В доме мужчина должен быть хозяином. Мужчина – это петух, женщина – курица. Она может кудахтать сколько хочет, но никогда не закукарекает. И женщина обязательно должна уважать мужчину. Тогда будет порядок в семье.
Конечно, как вокруг любой известной певицы, вокруг моего имени всегда хватало слухов. Например, в 1994 году на гастролях в Белоруссии я исполнила песню “Косил Ясь конюшину…” Тут же поползли слухи, что я вышла замуж за Мулявина, руководителя ансамбля “Песняры”. Позвонила ему, говорю: Володя, извини, что из-за этой песни родились нелепые слухи, а он смеется – я за! И пришел на следующий концерт. В общем, получился из этого хороший рекламный трюк.

- Наверное, много курьезов случалось в вашей богатой творческой биографии?

- Когда только начинала профессионально выступать, у меня в репертуаре появилась цыганская песня, но соответствующего костюма не было. Папа дал мне колокольчики от конской сбруи, которые приделала к цветастому платку, а юбку зеленого атласа в горох вытащила из бабушкиного сундука, она ее хранила на свои похороны. Вышла на сцену, пою веселую цыганскую песню, а из зала бабушка кричит: “Юбку мою верни! Придешь домой, вот я тебе!”

- У вас новая, современная, я бы сказал даже “рыночная” в хорошем смысле программа. Вы изменили идею своего прежнего лирического имиджа?

- Сейчас новое направление в репертуаре, но не хочу отходить от главного в моем образе – нежной женщины, от которой пахнет молоком и духами, а не сигаретами и алкоголем…

Беседовал Владлен Дорофеев, 1998 год


Рецензии