2. Правитель Тим-Катрен Грант. часть I

Серия рассказов из сборника «Депозит Скупщиков New Life»
____________________________________________________
Часть VI: «Четыре соправителя New Life: Биовойна».
Глава 2: Правитель Тим-Катрен Грант.
Автор текста Надежда Сапега.
2013г. Редакция: март, 2022г.



«Все они были несчастны,
потому что ничего не знали друг о друге».



1.______________
Тим-Катрен Грант, желанный внук знаменитого доктора Тенка – продолжатель рода Грантов. Любимый Тимоша, Малыш-Красавчик – эти милые прозвища присвоила Тиму в годы его младенчества мачеха, певица Роксана. Родителей своих мальчик не знал с рождения, они ушли из жизни молодыми. Отец его, начинающий врач Катрен Грант и мать, школьница Радуга Ломбич были скупщиками «Сообщества New Life», оба имели корни клана Комель, соединила их в пару не любовь, а временное безвластие в сообществе и грубая, упорная, карьеристская воля главы Грантов. Катрену было почти тридцать, а соблазнённой им невесте исполнилось четырнадцать, когда появился Тимоша.

…Прадед Тима был генералом в третьем поколении, звали его Барри, долгое время с 60-х годов он работал на военные лаборатории пустоши N и один, по-спартански воспитывал трёх сыновей, считая их продолжателями военной династии. Когда в конце 70-х проект «Полигон 313» заморозили, пришлось прадеду менять место службы, а он так стремился вырастить на пустоши из своих мальчишек сразу трёх дельных военных! Генерал заключил новый контракт со скупщиками долины New Life (она же долина Людоедий и Магнитная долина). Перебравшись с сыновьями на новое место, генерал вскоре разбился на вертолёте, патрулируя обрамлённое высокими скалами цветущее пространство долины и его поселение.

…Старший сын генерала, Тенк Грант – дед Тима – сделал в новом сообществе блестящую карьеру учёного, о которой мечтал ещё мальчишкой на пустоши. Док’Тенк стремился передать своё наследие единственному сыну, но подхватил его амбиции скорее даже не сын Катрен, длинноволосый и болезненный парень, а внук – Тим-Катрен, тот самый Тимоша, зачатый силой от девочки по имени Радуга.

Уже описаны перипетии, которые пришлось пройти деду Тимоши, чтобы имя Грант прогремело в New Life, да и в остальном мире. Молодым он смог заполучить в своё руководство сеть генных лабораторий под кураторством правителя Виконта и стать ведущим учёным Сообщества; ухитрился зачать потомка от знатнейшего рода скупщиков; обнаружить в себе певческий талант; потерять и через несколько лет найти сына, женить его на одной из достойных невест долины и растить внука... За короткий срок он добыл своей семье статус ведущего клана New Life, чем и гордился! Добиваясь этого, знаменитый доктор положил на стремительный карьерный взлёт свои «ум, честь и даже совесть». Но и в самом сладком сне не снилось знаменитому доктору, что в будущем внук его Тим возьмёт «Долг правления New Life» на себя и станет одним из трёх грозных правителей времени Генного конфликта New Life с «10-ю графствами Вампии».

В год рождения Тимоши всё сообщество находилось на карантине под гало-куполом поселения Полигон 313. Исконные свои земли в долине скупщики отдали во власть цветка Amorfatym*. Рождённые в карантине потомки вотчины своей не видели лет до десяти-пятнадцати и не бывали там: каменная чаша долины New Life того времени превратилась в гигантский цветник, а городок скупщиков на мысе Фатум временно заняли нанятые работники цветника. Основная деятельность сообщества развернулась на плантациях странного растения, лечебную сыворотку из него мори* стали производить даже на экспорт.

Любимый Тимоша рос в городке на пустоши при знаменитом деде и мачехе беззаботно, но считался сиротой, как и будущие его соратники: Роланд Собер, Самир Хамми и Аль Брок. …Студентом наследник Грантов был выдвинут на правление самим провидением, и смело воспользовался плодами Генной Империи Виконта Ломбича и своего деда…

В Сообществе знали, что отец Тима-Катрена заключил союз с малолетней Радугой не без помощи напористого своего папаши. Гранты действовали, где лицемерной лестью, где откровенной ложью, где лишением воли, а под конец и насилием. Но в сообществе их и без того считали наглецами и выскочками, скупщики уверяли друг друга, что гибель потомков правителя Джойя – Станиса и Радуги – не была нечаянной.

Одни скупщики о Грантах говорили так:
— Эти парни – охотники за титулованными невестами! От амбициозных целей своих они не отступили ни разу! В безвластии они погубили двойню подростков Джойя. Сначала без вести пропал рассудительный и миловидный сын правителя, мальчишка Станис, а затем погибла и дочь Радуга.
— Да, да, – вторили им другие.  — На руках Грантов кровь этих детей!

Гранты и в самом деле, для зачатия более титулованного потомка для своего клана, выбрали – ни много, ни мало – младшую дочь могучего силача правителя Джойя. …Старшая же дочь Джойя, Карина имела цеst-ген, ещё девчонкой шести лет её свели в брачном союзе с сыном Виконта, цеst А'ртуром (14-ти лет), что было вполне логично. А'ртуру Джой оформил завещательный лист на соправление, но о практике и речи не шло, потомок Ломбича часто вёл себя неадекватно, Джой даже не пытался обучать его азам правления. До появления внуков от Карины он вполне справился бы с сообществом без помощника, но неожиданно ушёл из жизни по причине нехватки в организме cure-L. Прямых наследников Джой не обозначил, и в New Life случилось безвластие.

Карину и А'ртура скупщики как правителей долины признали, но дети эти с малолетства постоянно задирались меж собой, дело доходило и до драк! Правление этой пары грозило стать скандальным – таким и стало! В карантинной жизни сообщества потомков с цеst и gobl-генами народилось много, и они презирали друг друга. А их, в свою очередь, презирали все остальные мори и скупщики, от чего кланы New Life сильно разобщились. А тут ещё парочка психованных малолеток во главе! Централизованная власть мгновенно рассеялась, и Гранты воспользовался ситуацией – забросив научную деятельность и лаборатории, они стали регулярно посещать кабинеты мэрии, распространяя своё влияние на ничего не соображающего А'ртура и на его, не имеющих политической воли, приближённых.

С давних пор в сообществе шёл непрекращающийся спор о превосходстве клановых геномов – фактически, шла бескровная клановая война, к которой пристроился вирус (z+), грозивший выкосить половину сообщества. Цеst(ам) вирус нёс верную смерть – остальных удавалось излечивать сывороткой из Amorfatym. Карина и А'ртур были в группе риска, доктор Тенк понимал, что жизни молодых горе-правителей коротки; а союз его сына Катрена с малышкой Радугой, у которой был чистый геном, возвысит будущего потомка Грантов до первородства New Life. Главное, чтобы родился мальчик!

Вторая супруга Джойя – мать Станиса и Радуги – девица Анри не была скупщицей: миловидная, но заурядная чужачка, кстати сказать, мечтавшая стать генеральшей, а не «леди New Life». Гранты не имели злых намерений к её детям, они лишь уловили момент и сделали «верный шаг конём» в сторону дочери Анри и Джойя. В безвластии Гранты не растерялись, и пока правящие малолетние особы дрались и спорили меж собой, а сообщество наблюдало за этим, желанный потомок Катреном Грантом был зачат! А то, что не вполне созревшая девушка погибла на руках у супруга при родах, конечно, была некрасивая история, но Гранты постарались её замять.

Заполучив в лице малыша Тима-Катрена более родовитого продолжателя своего клана, Гранты резко отошли от мэрии и правящих лиц. Они снова засели в лабораториях, старательно соблюдая карантин и фиксируя, как слабеют ветви цеst-древа. Главной задачей теперь являлось благополучие новорожденного Тимоши, – мальчика нужно было вырастить здоровеньким и умненьким!

Теперь, доктора Гранта озаботила репутация семьи, для её обеления решили завести ещё парочку ребятишек. Катрен должен снова жениться, но на такой особе, которая страстно желала бы материнства и не перечила мужу, поддерживая добрый имидж. Выбор пал на певицу Роксану Шайн. Катрен с кандидатурой, выбранной отцом и дядей Радием, согласился и сделал предложение... Все знали, как не везёт в личной жизни маленькой непритязательной Роксане с самого прибытия в New Life, так что союзом с Грантом она была осчастливлена! Но главное, девушка эта имела титул «маленькой наследницы», как и Катрен «маленького наследника» – в статусах своих они были ровней и титулов в этом союзе не теряли, а статус потомков их механически повышался до «законных наследников» долины.

Праздник Звёзд* Катрена и певицы состоялся в поместье Комелей, доставшемся Грантам по наследству. Новобрачная пара эта понравилась людям, и трагедия с Радугой сынку доктора была прощена. Роксана сразу понесла, но второго своего сына, наследника Германа, отец милого Тимоши не увидел. Уход Катрена из жизни произошёл обыденно: возвращаясь со службы, он подъехал к дому на своём ярко-красном авто, но из него не вышел, сердце его остановилось внезапно, прямо в салоне машины.

Демография скупщиков New Life на пустоши Полигона из-за вируса резко шла на убыль: погибало цеst-древо, унося в небытие потомков главенствующих кланов: Ломбичей, Соберов, Комелей и всех прочих, кто имел неосторожность быть зачатым с цеst-доминантой. … Подросток А'ртур до созревания невесты Карины вёл странно-бродяжническую жизнь: то пропадал, то появлялся в городке и лез в работу генных лабораторий, чему доктор Грант не препятствовал. Управляли сообществом приближённые А'ртура. На пятнадцатилетие Карины наследник Вика всё же помирился с невестой, подписал брачный союз и в ссорах зачал двоих сыновей, Каина' и Ксандра. Развёлся он с ней, не дождавшись рождения второго сына, и сразу женился вновь, зачав третьего.

…С дедом Тенком, дедом Радием и мачехой малышу Тиму в ползунковые годы до третьего Созревания* жилось уютно. Сознательная жизнь Тима-Катрена начинает отсчёт с пятнадцати лет, когда сообщество постепенно начало выходить из карантина. Отработаны были определённые нормы общежития, вирус (z+) удалось обуздать. Конечно, ещё оставались носители и больные – в основном цеst(ы), продолжавшие погибать – но жёстких затворнических условий уже не требовалось. Скупщики свернули свой «Шоу-Купол» над Полигоном 313, ознаменовав этим очередное «выпадение в гало-холод», как они это называли, и покинули небольшими группами засушливые и пыльные земли пустоши, частично переместившись в свою вотчину, а частично на окружные земли «Городка развлечений Кураж», где организовали не столь строгий карантин.

2.___________
Всех подростков III созревания (±1 год) решено было собрать в группу и зачислись абитуриентами на факультет Голографии при универе г Кураж. В здание студенческого dormitory скупщиков с названием «Улей», смотревшегося как резной детсадовский флигелёк в центре города близ кампуса, стали прибывать будущие студенты. Первыми приехали: смуглянка Ждана Ломбич и вертлявый брюнет-задавака Роланд Собер. Затем прибыла двойня Рамиль и Аль тоже из Соберов.

…Радию Гранту удалось разыскать и вернуть отдалившегося от New Life младшего брата Бази Гранта с прижитыми им на стороне потомками, и следующими в «Улье» разместились его белобрысые дети, зачатые вне карантина: светленький худощавый Ясон и курчавая полненькая Флора, которым жизнь в сообществе показалась диковинкой. За Ясоном и Флорой прибыли ещё Гранты: шатен с зорким взором Тим-Катрен и сводный брат его Герман – коротко стриженый мечтательный сын певицы Роксаны.

— Погляжу я, Гранты всё прибывают и прибывают. Сколько же вас наплодилось?! – съязвил Роланд, одновременно презрительно поглядывая на сводную свою сестрицу Ждану, с которой его заочно перед универом помолвили. Роло был старше всех примерно на год и его назначили старостой в dormitory.

От слов старосты Ясон немного прижух, а Флора насупилась, но Герман невзирая на лица, поприветствовал всех и стал рассматривать помещение, в котором предстояло жить. Тим и вовсе не обратил внимания на обстановку и выпад чернобрового Роло. Он знал Собера по «Классам», привык к его дерзостям, всегда подмечал его хитрые делишки, но вида не подавал и особо не реагировал, просто «был начеку». Грант спокойно прошёл мимо зарвавшегося отличничка, поприветствовал Ясона рукопожатием – что не было принято у скупщиков – и приветственно махнув Флоре с Роландом, направился в общую спальню. Заняв койку, он стал спокойно разбирать вещи.

После деда Тенка опекунство над Тимом взял двоюродный его дед Радий, у которого своих детей и внуков не было, а Тим-Катрен и без того являлся главным смыслом жизни Радия. К воспитанию его он добавил ещё одну цель – воссоединение всего клана Грантов. Базика с детьми он отыскал довольно быстро, но долго уговаривал вернуться в долину. А вот Роксана с сыном попала в другое поселение, и сколько бы старик Радий не пёкся о переезде её в городок долины на мыс Фатум, сделать это не удавалось. Роксана часто гастролировала, прихватив с собой Германа, так что со сводным братом Тим общался только в глубоком детстве; подростками они стали знаться лишь месяца три перед универом – когда певицы не стало и сына её передали Радию.

Совсем Тим-Катрен не знал детей третьего своего двоюродного деда, увиделся с ними только в «Улье», но Ясон и Флора сначала понравились ему. Бази зачал их на закате лет, Тиму они приходились дядей и тётей, но были чуть младше его и смотрелись кузенами. Так он их и воспринял, и надеялся на дружеское общение, хотя дед Тенк с детства учил его, что доверяться людям не стоит, что жить нужно своей головой и своими интересами, идя на компромиссы с оппонентами и соперниками лишь для видимости. Тенк говорил внуку:
 — Вовремя вливайся в потоки и гни свою линию, но неявно.

В малолетстве Тимоша слов деда не понимал, но запоминал; взрослея, он осмыслил и принял все его учения. У деда соратником и помощником всегда был Радий, и дед сожалел, что Тиму придётся действовать в жизни в одиночку. Он приучал внука быть зорким и не искать ни в ком преданной дружбы, не полагаться ни на кого:
— Выказывай стойкость духа, и пусть другие тянуться к тебе, а не наоборот. И ещё,– говорил дед,– не приближай к себе Германа даже если останешься совсем один и душа твоя заноет от тоски. Сводный брат твой не совсем Грант, этот мальчик-Нарцисс воспитан беспутной певичкой вдали от нашей семьи и может навредить твоим планам.

Радий тоже учил Тима, но иному. Перебивая Тенка, он наказывал:
— Дед всё правильно говорит, Тимоша. Но, слушая его поучения и проводя их в жизнь, пожалуйста, умудрись не стать букой и одиночкой – это ущербно для личности. Я таким чуть не стал, поверь, я знаю что говорю! Ты не отгораживайся от общения, ищи друзей по интересам, флиртуй с девицами, но не влюбляйся. Знаешь, неподготовленному для высоких чувств сознанию, любовь вредна! А то вот дед твой Тенк от любви чуть придурком не сделался.
— Ну, загнул! Ну и загнул ты, Радий! Не парь мозги парню своими заскорузлыми комплексами! – восклицал Тенк.
— Это я-то парю,– возражал Радий. — Видел бы ты, Тим, как дед твой вокруг бабушки твоей красавицы Женевьевы козлом скакал с придурашливой улыбочкой! И как только такая благородная и умная девушка на это купилась?!
— Ой, ой, ой! Затянул наш генерал старую песню! – перебивал его с сарказмом Тенк. — А помнишь девушку из dormitory в тонкой маечке и трусиках? Доброе утро Радик! Спокойной ночи, Радик!

Про девушку Радия Тим знал, что она стала его женой и у них был ребёнок, который в младенчестве от чего-то умер, а девушка сошлась с другим. Радий потом семьи не заводил, помнить о прошлом не желал и злился, когда Тенк вспоминал былое. Оба дедушки Тима, крепкие на вид и лишь слегка седые, часто затевали свою привычную перепалку перед внуком, ревнуя его друг к другу и борясь за его внимание. Парнишку это приятно забавляло. Он знал все их давние истории и споры наизусть, но не уставал слушать вновь и вновь, знал все их причуды и любил обоих одинаково. Тим думал, что любил бы и деда Бази, если бы тот жил рядом.

В «Классах New Life» Тим вращался в группе ребят, благодушно настроенных к нему, но держал их на некотором расстоянии, как учил дед... В универе, осмотревшись, он понял, что на нормальное общение, например, с Соберами рассчитывать не стоит. Роло на всех смотрел свысока, хотя именно с ним Тим схож был силой ума и мог бы дружить на равных. Рамиль и Аль долго жили вне сообщества и ходили неприступной парой, защищаясь от всех подряд. Учились они до универа не в «Классах», а в обычной школе какого-то там городка, но при случае всегда спорами и кулаками старались доказать, что они настоящие мори. Старший из них, Рамиль имел до такой степени задиристую натуру, что казался неконтактным, жить с ним в тесном общежитии было натужно всем. Его двойня Аль, любознательный и общительный, имел хорошую память и мог бы отлично учиться, но Рамиль не давал этому хода, науськивая брата:
— Мы братья – мы сила! Мы горой друг за друга! Мы братья – мы сила!

Тим понял, что Рамиль портит Алю жизнь, но вклиниваться между ними и разбивать их двойню опасно. «Может когда-нибудь, со временем,– думал он,– Аль будет интересен и полезен мне, но не сейчас».

Рамиль первый, кого отчислили из универа за неуспеваемость. Профкурсы ему не дались сразу, он практически не учился, заносчиво и грубо дерзил преподавателям и студентам, поэтому отбыл домой немедленно, и ребята выдохнули с облегчением. Алю знания тоже давались с трудом, но он тянулся к учёбе; Тим стал приглядываться к нему, даже немного помогал заниматься.

Следующая из «Улья» выбыла Ломбич, но не от того, что не справилась с профкурсами, а потому что на неё некрасиво насел красавчик-женишок. В «Классах» Тим знал Ждану как слегка вредную, не податливую на уговоры девчонку – вот только Роло оказался вредней. Помолвки со сводной сестрицей он явно не желал, девица же сначала смотрела на него очарованными глазами, но когда женишок стал гнобить её довольно изощрёнными способами, чуть ли не прокляла.

По ругне, разразившейся между ними, и по плачу Жданы на плече Флоры Тим понял, что Собер пытался прибегнуть к насилию над невестой, за что получил нагоняй от собственной матери, леди Анны-Виты, которая приезжала в dormitory и лично беседовала с дерзким отпрыском около двух часов. Тихо и мирно беседовала, не повышая, а скорее понижая голос, давая сыну возможность принять, или не принять её доводы и высказаться в ответ. Роло не дерзил матери, видно было, что он уважает эту изящную темноволосую и рассудительную женщину. Тим, наблюдая их беседу, завидовал Роло по-доброму: «У него есть мать! Она просто у него есть – и она рядом! У него есть мир, которого не знаю – и никогда не узнаю я. Всё бы отдал за такую вот откровенную «беседу на равных» с женщиной, которая меня родила! С любящей и родной!»

Роло слушал леди Анну, опустив глаза, ни капли самомнения не было в его лице в тот момент, ни капли обычного его высокомерия; он кивал головой, соглашаясь с её словами, и готов был по родительской воле заключить нежеланный брачный союз, но отказалась в итоге сама сестрица. Ждана не просто отказалась, а сбежала из dormitory, сбежала от родни, и назло всем тайно вышла замуж за какого-то старикана-чужака, по-отцовски приласкавшего её. Пришлось скупщикам принять её муженька в сообщество, от чего в правлении грянул большой скандал. Роланд при этом злорадно ликовал и ни капли покорности в его облике уже не было.

Ясон и Флора быстро разочаровали Тима, в общении они оказались неинтересными простаками, как и отец их, профессиональный спортсмен-пловец Бази, который детьми своими никогда не занимался. Всю жизнь он ездил на различные соревнования, коллекционировал медали и теперь хвастал ими. «Ясону в детстве не помешала бы военная муштра деда Тенка, а Флоре мягкие, смешные поучения деда Радия», – сделал вывод Тим.

Герман и вовсе оказался «тёмной лошадкой». Внешне сводный брат выглядел подтянутым, как все Гранты, и в глазах его проглядывал интеллект, но интеллект мечтательного поэта. Радий, глядя на Германа, говорил, что без военной закалки в молодости и он стал бы мечтателем. Дед Радий пытался подвигнуть сына мачехи к спорту, но упражнения тот не любил, был лежебокой, трудно было его разговорить, а когда он всё же излагал свои витиеватые мысли, то делал это крайне медленно, навевая скуку.

Тим дипломатично вёл себя с близкими и окружающими, но он не переносил чужой тупости и дураков, раздражался то на одного родственника, то на другого, то на третьего. Поэтому, когда из «Улья» отбыл Рамиль, он подумал: «Хоть на одну нервирующую личность стало меньше!» Тим стал общаться с Алем – сошёлся с ним на теме криминалистики и сыска, но в знаниях тот сильно не дотягивал, к тому же приходилось выправлять мировоззрение парня после влияния буйного братца, чем заниматься Тиму совсем не хотелось.

После бегства Жданы в «Улей» прибыли два потомка Оринтонов из «отделённых графств», чемуТим обрадовался. Довольно высокого, грузного и флегматичного Иллария, и его длиннобудылого худого кузена Феникса, которого дразнили Фиником, Тим тоже знал по «Классам», но именно явление Финика стало приятной новостью. «Феникс дёрганный, но общительный всезнайка, будет с кем поговорить на умные темы,– думал Тим,– и Аль станет слушать, вникать и развиваться».

3._________________
Во время учёбы Тима в универе ушёл из жизни дед Радий. Бази, ставший очередным его опекуном, не проявлял к двоюродному внуку никакого интереса: он и со своими-то детьми не особо общался. Тим понял, что теперь он остался один. Беззаботное детство и даже юность закончились, начался трудный период –  пришло время, о котором говорил дед Тенк:

— Тим, когда-нибудь меня и Радия не станет, но это не важно. Мы свои жизни прожили, а ты начинаешь, и помни, кто ты! Ты истинный мори и первородный наследник кланов Комелей и Грантов, внук не только доктора Тенка, но и правителя Джойя! Ты bas, хотя титул твой среди скупщиков не озвучен – ты продолжатель и хранитель созданного твоими предками конгломерата, не сведи «на нет» рвение твоей бабушки Женевьевы и моё. Ты скупщик богатейшего финансового сообщества, благороден внешностью и, слава провидению, умён – это наследство, огромнейшее наследство! У тебя чистое ДНК, самое чистое из всех потомков New Life на сегодняшний день, и именно ты должен нести и передавать «первородство» Магнитной долины. Через пару-тройку лет весь Цеst вымрет – будущее не за ними, а если всё ещё будет за ними, твоя задача любой ценой повернуть это положение на триста шестьдесят градусов. Это моё тебе жизненное завещание и благословение! Именно ты достоин сейчас «Долга правления» – имей это в виду, но не обсуждай ни с кем, чтоб не тревожить завистников. Если бы мы с Радием жили вечно, но нас скоро не будет, а тебе придётся стать «первой скрипкой» в сообществе без нашей помощи! Когда твой прадед, генерал Бари прибыл в долину New Life, он сказал нам, своим сыновьям: «Я сделал для вас всё, что мог, теперь сами». Я говорю тебе, Тим, я сделал даже больше! Я совершал немыслимые вещи, чтобы ты появился на свет и благополучно вырос. Теперь сам».

Благословение деда Тим принимал тогда с грустной улыбкой и не всерьёз. «Горько терять родных людей,– думал парнишка,– но ещё горше прощаться с жизнью, поэтому дед такое говорит. Доктор Тенк никогда не сдавался и не шёл на попятную, этим своим благословением он старался подбодрить не только меня, но и себя…» Теперь наследник Грантов задумался: «Возможно ли претворить в жизнь завещанное дедом?»

…Следующим из универа отбывал увалень Илларий. Учиться он и не собирался, заявил, что десяти лет «Классов» и начальной профориентации ему вполне хватит для грамотности, а семейные связи поспособствуют остальному благополучию. Семья его занималась обеспечением New Life жизненно важными товарами, у них были обширные сношения по всему миру, они импортировали в сообщество всё самое лучшее, экологически чистое и эксклюзивное, а экспортировали знаменитую выжимку «Cure-L» из цветка Людоедии.

В отличие от своего болтливого кузена Феникса, Илларий казался нерасторопным тугодумом, но предпринимательская жилка у него была в крови. Феникс характеризовал его так:
 — Мой кузен по материнской линии – прирождённый торгаш! В этом весь он! Большего ему не надо!
Илларий бросал в ответ:
— В кого наш Феникс удался? Все копят мысли, а он разбрасывает! Журналист «до мозга костей», финансы такому не доверишь.

Противоборство между графскими отпрысками наблюдалось ежеминутное, но тактичное. Они никак не могли поделить первородство в своём графстве, и Тим в душе посмеивался над этим. Ясон, не зная ещё порядков и законов скупщиков, просил растолковать из-за чего сыр-бор? И Феникс объяснял:

— Наши матери, Фортуна и Роз-Мари – родные сёстры Оринтон, а наши отцы из других графских фамилий, но женившись, они взяли титулы жён. Младшая, моя тётя Роз-Мари вышла замуж первой, сын её Илларий старше меня по возрасту, но первородный-то я! Моя мать Фортуна – старшая, а значит, она первородная наследница графства Оринтон! Отец кузена из Сент-Лавров, если б он не отказался от своей фамилии, то Роз-Мари и Илларий были бы Сент-Лаврами, кузен первородничал бы в графстве Лавров.
— Да. Мой отец урождённый Сент-Лавр,– отвечал Илларий, – Оринтоном он стал в New Life. Что с того? Он пошёл на это сознательно, как и твой. Каждый живёт, как хочет!
— Пусть живёт. Конечно, Илларий, пусть он живёт! Вот только ты не первый – ни в нашем роду, ни в своём, потому что у Лавра есть старшая сестра.
— Первый.
— Нет!
— Да.
— С какого же боку?!
— А с такого, что Сент-Лавры первыми вступили в Сообщество, и у них в графстве первородство принадлежит только мужчинам. А поскольку наши графства объединены, то мой отец возглавляет объединение, к тому же моя тётя Сандра была супругой самого Воссоздателя Мишеля!
— Моя тётя, моя тётя! – передразнил его Феникс. — При чём тут тётя?! Сент-Лавры аннулированы! Твой отец теперь не в своём графстве, и женат на младшей из сестёр Оринтон. А у нас, у Оринтонов первородство передают потомки обоих полов, как и у скупщиков по возрастанию, если ты не в курсе. Так что не вы, а моя мать Фортуна и я – первородные!
— Твой отец, прости Феникс, безвестный граф-сирота Абинар Тенор, усыновлённый сообществом.
— А твой вообще, сбежал!
— Он путешествует. У нас связи по всему миру!
— Что-то он запутешествовался, тебе не кажется?

Ясон не понимал:
— И чего спорить из-за такой ерунды?
— Для честолюбивых Оринтонов это не ерунда,– вмешался в спор староста. — Ведь «Долг правления» в New Life по «Закону Александра» переходит по родовому старшинству.
— А какое отношение «отделённые» графства имеют к Долгу, они же отделились? – спросил Аль.
— Как какое? – ехидно улыбнулся Роло. — Кто-то же должен будет управлять финансами сообщества, когда коренные скупщики вымрут от вируса.
— Оба, на! – воскликнул Аль.
— Это не так. Я предприниматель, а Феникс и вовсе рифмоплёт, куда нам Долг держать?! У нас таких талантов нет, – оправдывался Илларий.
— Это кто это рифмоплёт?! Я стихов не пишу. Я прозаик! Думай, что говоришь, Илларий, – возмущался Феникс. — И знаешь, Роло, мы не честолюбивы вовсе!
— Да-а-а? А дедушка ваш, толкнувший певичку Роксис... Ой, прости, Герман,– Роло положил руку на плечо Германа. — Певицу Роксану под Людоедию?! Вот у кого честолюбие зашкаливало! Если бы граф Френсис женился на Шайн по помолвке от правителя, то вот он, наверное,– Роло потрепал Германа за плечо,– был бы сейчас графом Оринтоном, а не вы двое.

Ребята и кузены-спорщики притихли и переглянулись, только Феникс возмутился:
— И вот, не надо про Френсиса… Это слишком уже, Роло! У всех кланов сообщества есть грешки и амбиции!

Тим не знал о помолвке мачехи с представителем «отделённых» графств и о покушении на её жизнь, для него это стало новостью, он задумался над личностью Германа: «Что если и правда, сын Роксаны не в той семье родился?! Недаром дед говорил, что он «не совсем Грант». Флора тронула Тима за руку:
— Тим, а ты что думаешь об этом?
— О чём?
— Ну, о споре Иллария и Феникса?

К «Долгу правления», несмотря на завет деда, Тим всё ещё проявлял холодность, к таким разговорам относился настороженно и настоящее своё мнение, естественно, не высказывал. Но отмалчиваться в данный момент было бы странно, потому что все другие о Долге задумывались и высказались, и сейчас хотели знать, что скажет на это он. Роланд, как староста «Улья» и соправитель Ломбичей чётко подмечал такие разговоры и высказываемые мнения. Он ждал ответа с особым интересом, сузив глаза. Тим, взглянув на него, подумал и сказал:
— Спор, Флора?! Мы же Радия только похоронили, у меня лишь это сейчас в голове. А вообще, я спора тут не вижу. Есть «Закон Александра» и «Депозитарные карты», любой правитель обязан ссылаться на них.
— Нам всем жаль твоего деда, Тим, но всё же. Что думаешь лично ты?! – бросил ему вызов Аль.
— Ну вот, когда останутся во всей Магнитной долине только Илларий и Феникс,– ответил Тим,– тогда и состоится реальный спор! А поскольку никого из нас, по предположению Оринтонов, тогда уже не будет, то нам, по большому счёту, должно быть сейчас всё равно.

Ребята и староста, глядя на Оринтонов, усмехнулись. Но многие понимали, что «первородство долины New Life» после гибели цеst-правителей грозило перейти непонятно кому: например, вклинившемуся в соправление Роланду; или его родне, потомкам с vamp-доминантой, которых считали опасными, а ими являлись все Соберы; или stret-потомкам, клан которых, на фоне погибающих цеst быстро разрастался.

Научная лаборатория New Life ещё при А'ртуре обнаружила, что при смешении кровей vamp-доминанта, в отдельных случаях, подавляет и модифицирует gobl-ген и модифицируется сама в обособленную доминанту. Нашлись множественные примеры таких модификаций в ДНК многих потомков – и это было прорывом! Гибридному геному сначала дали название breeds, что означает «приплод», потом переименовали в str.x, эти буквы стали титулом: каждое поколение имело свой номер, который дописывали вместо знака «икс», и поколений насчитывалось уже пять! А'ртур поспешил сообщить, что в сообществе возникло новое, сильное, родовое древо – и оно есть будущее New Life! Но странно, что сам молодой цеst-правитель после этого сбежал из сообщества, извинившись в прощальной записке за заражение собственных потомков вирусом (z+).

При приемнике Ломбича, правителе Ру-Эжене, отце Роланда, разработали модифицирующую вакцину и началось постепенное обращение gobl- и vamp-потомков в str-гибридов... Семьи скупщиков с гибрид-потомками сначала считались чужеродными и сближались только между собой, но очень быстро образовали большой клан. Правители Каин' и Ксандр, погибая, вручать «Долг правления» гибридам не желали и отыскали в депозитарных картах особого наследника с чистым ДНК, которому решили передать «первородство». Им оказался скрытый bas, Тим-Катрен Грант – его и объявили приемником!

Молодые соправители Каин' и Ксандр, не рассчитывая на продолжительную жизнь, всё же пытались реализовать две свои цели: подальше держать от «Долга правления» вездесущего Роланда и остальных Соберов; и тормозить, а то и остановить переход «первородства» к кому попало, ведь протеже их, Грант тогда для Сообщества ещё ничего не значил.

Большеглазый и славный Каин' женился на чужачке, потому что все невесты-скупщицы ему отказали, он зачал потомка, но это уже не имело значения, люди проявляли равнодушие к погибающим цеst(ам), надеясь, что с их исчезновением исчезнет и вирус. Вскоре Каина' не стало и все знали, что потомок его тоже погибнет... Брат его Ксандр, не способный к единоличному правлению, сознавал, что придёт и его черёд – не сознавал своей трагедии только их соправитель Роланд, тоже имевший цеst-геном, но нахрапом вырывавший «Долг» из рук Ломбичей, хотя был младше их по возрасту и статусу.

До гибели Каина', Тима лишь назначили первородным наследником Магнитной долины, о чём он сначала даже не знал, но после Ксандру пришлось выдернуть Гранта из универа и призвать в соправители, чтобы хоть как-то отодвинуть в сторону Собера, узурпировавшего власть и объявившего себя главным.

4.__________
За предками собравшихся в универе после карантина ребят, грешки действительно, как заявил Феникс, числились. Например, предок Оринтонов чуть не погубил на полигоне певицу Роксану, на которой должен был жениться: он бросил будущую мачеху Тима под Amorfatym – несостоявшаяся тогда невеста чудом выжила после «объятий судьбы*»... А отцу Тима нет-нет, да и вменяли в вину гибель младшей дочери Джойя, во что Тим, конечно, не верил. Дедушки убедили, что смерть его мамы произошла в родах, и было сделано всё, чтобы спасти её:
— Тим, люди бездумно плетут языками, не зная правды,– убеждал внука доктор Грант при жизни. — Мы же с твоим отцом врачи. Неужели ты мог представить хоть на миг, что мы не сделали для твоей мамы всё возможное? Тим, даже думать так не смей, иначе подобные мысли начнут поедать твою волю и самообладание.

Ещё одно имя значилось в списке грешников сообщества – имя отца Роланда, правителя Ру-Эжена, которому вменяли в вину загадочную гибель Самшита-Полукровки, чей сын, Самир Хамми заменил в «Улье» Иллария.

Явление в студенческий dormitory накаченного здоровяка Самира при отъезде грузного графчика-торгаша было неожиданным и каким-то неловким для всех, кроме Флоры. Приветствие у ребят получилось скомканным, все разбежались по углам, и девушка не поняла, почему? Пышущий здоровьем, спортивный и симпатичный губастенький новичок, раздавая приветствия, сильно краснел, чем и приглянулся ей. «Какой скромный, – подумала девушка,– но мускулы-то! Ребята, наверное, завидуют его мускулам?!»

Тим спокойно отнёсся к приезду Хамми; он, как и многие, был равнодушен к этому парню и редко пересекался с ним в городке, если бы не сплетни о его семье, вообще бы не замечал. Иногда он встречал Самира в бассейне, даже пытался поначалу соревноваться с ним в заплывах на скорость, но всегда проигрывал, и потом лишь приветствовал его на расстоянии, отказываясь состязаться и указывая на его бицепсы. Самир улыбался, разводил руками и нырял в воду. Тим немного знал людей, воспитывающих Хамми, и задумывался: «Трудно, наверное, жить как он: у жаднючих опекунов, сиротой-одиночкой, со шлейфом сплетен за плечами. Видно, что он не плохой парень, но почему не ищет друзей? Хотя, и я их не ищу, в межклановых спорах трудно встретить соратника, да и дед не советовал».

Поскольку Флора не была помолвлена, и оказалась единственной невестой в группе парней, она могла свободно, в отсутствии конкуренток, выбирать ухажёра. Чернявый bas Роланд – будущий архитектор с талантом художника ей понравился с первого взгляда, вот только его постоянная занятость «делами мэрии» и другими студентками делали старосту совершенно недоступным, и она мило общалась с остальными ребятами, пытаясь узнать их натуры.

Рамиль ей виделся несносным задирой, а Илларий бегемотом – их она проводила из универа с лёгкой душой. Феникс порой вёл себя элегантно, но иногда так много болтал, не разбирая уместности тем, что годился только в друзья. Курчавый шатен Аль с волосами до плеч и внешностью лесного эльфа мог быть нежным, но когда рядом оказывался эльф Рамиль, оба они превращались в злобных троллей – это двуличие было нестерпимо для неё, к тому же Аль ниже ростом. Тим и Герман – ей чужие и родные одновременно, но родственной помолвки, как у Роло со Жданой, она опасалась. Хотя, если выбирать из них двоих, то выигрывал, конечно же, Тим со своей внешностью проницательного интеллигента, а Германа никто всерьёз не воспринимал.

Перебрав парней группы и поняв, что никто, кроме бойкого Роланда не возбудил её интереса, девушка вернулась к первому своему «влюблённому» взгляду и стала добиваться дружбы от него. Появление же Самира немного взволновало её! В Хамми она увидела «запасной вариант» на случай, если Роло не клюнет, староста в итоге клюнул. Тиму флирт родственницы с потомков цеst(ов) не нравился, но он не вмешивался, лишь раздражался чаще. Следом за Роло на Флору клюнул и Феникс, он начал открыто признаваться ей в обожании. Делал он это как бы, шутя, и Тим подметил, что Оринтон хорохорится вовсе не перед девушкой, а пытается обойти старосту в делах любви, сознавая при этом, что Роло сроду никакого соперничества не боялся и всегда двигался напролом в любом вопросе. Флоре старания графа льстили, но его она, как и Самира, зачислила в ряд второстепенных претендентов, отдавая «высший бал» краснеющему здоровяку.

Почему парни разбежались в день приезда Самира, Флора смогла узнать только от Феникса и чуть позже. Сначала она всё подсылала к Хамми брата, чтобы Ясон подружился с культуристом и выведал, почему ребята боятся его? Что за дела такие? Ясон нашёл Самира крайне неразговорчивым, к тому же Хамми всё время предлагал ему поиграть в шахматы, а Ясон настольные игры терпеть не мог. Узнать тайну не получалось. Вскоре Ясон провалил сессию и уехал домой. Флора, растерявшись, выспрашивать о неуклюжем приветствии ребят с Самиром не решалась даже у Тима.

От Феникса на этот вопрос она получила такой ответ:
— Самир Хамми потомок gobl-родов «от начала мори-веков» презираемых в New Life. Он с детства одиночка и всех, кто пытался его обижать, посылал в нокаут. После гибели его отца, мать совершила предательство – сошлась с тем, на кого пало подозрение в убийстве отца, и кто тут же бросил свою первую супругу и сына. А сыном-то кто, угадай, является?! Конечно, наш восхитительный Роланд! Да, да! У здоровяка Самира с Роло общая сводная сестра Мария-Антуанет. И вот, понимаешь, Флора, любая загадочная смерть отца вкупе с некрасивой брачной историей матери мало кого вдохновила бы на радость жизни: отсюда и замкнутость, и мускулы, и нокауты. Ну, мне-то с Хамми делить нечего, лично я его не боюсь, – говорил Феникс. — Но мускулы эти, скажу я, много кого напрягают! Думаю, столкновение Роло с сыном Полукровки для одного из них может стать роковым. Оба непросты! Самир силён и, явно, выжидает, а Роло коварен. И тебе, милая Флора, как и остальным не мешало бы держаться от этих парней подальше, чтоб не оказаться на их поле боя, пока ситуация не разрешится.
— Вот-вот, – добавил Тим, слышавший увещевания Феникса. — Прислушайся к умному совету.

Но девушка, хоть и считала Тима предводителем рода, а Оринтона близким другом, к совету не прислушалась; какое-то время она даже не брала во внимание некрасивую помолвку, вернее, размолвку Собера с официальной невестой. Роланд был таким сладким красавцем, что чувства к нему стали ей дороже советов ревнующего друга и заботливого родственника.

В таком составе группа прожила в dormitory недолго. Вскоре случилось нечто непоправимое, от чего ещё на одного студента стало меньше, но студент этот из «Улья», как другие, не отбывал, а в буквальном смысле – остался в нём навсегда.

Непоправимое – было ещё и невероятным!

В один из довольно тёплых осенних дней с неба во двор «Улья» упал гигантский метеоспутник, в одночасье лишив мечтательного Германа жизни… Несчастный случай такой бывает один на миллиард. Тим недоумевал, почему он выпал именно Герману? Что сказали бы на это дедушки?

В день трагедии, с утра староста объявил, что к ним из мэрии сообщества едут с проверками, и что возможно, грядут нарекания и отчисления. Началась суматоха. Ребята носились по «Улью» с глубоким намерением перво-наперво навести идеальный порядок в помещении; а на второе – вызубрить весь заданный материал и проштудировать всю дополнительную литературу, что совсем уже, за пару часов было невозможно. С уборкой ребята справлялись, а вот как быть с заданиями никто не понимал.

Гремя посудой в кухонном уголке, перемывая и раскладывая её, Флора поминутно цепляла то одного парня, то другого:
— Они что, экзаменовать нас будут? Я ничего не выучу в такой спешке. А вы зубрили? Меня точно отчислять! Как же это?!

Ни Тим, застилающий кровати; ни Аль, бегающий с мусорным ведром; ни намывающий размашистыми движениями пол Самир, ни раскладывающий по полкам книги Герман, ответить ей не могли. Феникс вытирал пыль и вдруг спросил:
— А где Роло?
— Да, где Роланд?! – попугаем переспросил Аль, вытянув шею. — Незаметно, чтобы староста помогал.
— Он там, – указала на ВИП-спальню Флора.

Феникс двинулся к ВИП и нашёл старосту на широкой кровати, нагло развалившегося в обуви с наушниками в ушах.
— Да он тут… Эй, все, посмотрите на это!
Ребята столпились у входа в спальню старосты и уставились на него.
— Что, закончили? – с широкой улыбкой спросил Роло.
— Почему ты не прибрался тут? И почему не помогаешь, – с подозрением в голосе спросила Флора.
— А вы закончили? – снова спросил Роло.
— Практически, – ответил Аль.
— Отлично! Тогда, отбой, я пошутил.
— Ты пошутил? – не понимающе, переспросил Феникс.

Роланд встал со скомканной постели и медленно двинулся к выходу, желая протиснуться между ребятами и удалиться вон из dormitory. При этом он говорил, растягивая слова:
— Я, как ста-а-роста, имею пра-а-во призывать вас к поря-я-дку и к разуме-е-нию, но обычным путём этого не добьёшься. Вы бе-зо-браз-ные грязну-у-ли! Вы лени-и-вые студенты и достойны того… В общем, я пошутил, никто не приедет.
— Вот же, гад какой! – выпалил Аль.
— А как ещё заставить вас прибраться? – удирая, оправдывался староста.
— Бей его, ребята! – вскрикнул Феникс и накинулся на Роло с диванной подушкой.
— Бей его! – повторила Флора и тоже схватила подушку. Алю подушки не досталось, он прыгал вокруг отбивающегося старосты и ребят, скандируя:
— Бей старосту! Бей старосту!

Тим улыбнулся, схватка раззадорила и его, но он лишь наблюдал. Самир домыл пол, поставил ведро и швабру на место и не знал, чем заняться. Герман взял учебник и ушёл в общую спальню, а Феникс остановился и вдруг предложил:
— А пойдёмте гулять! На кампус! Или в «Городок развлечений»! Все вместе! Прям вот, всей толпой! Мы так ещё не гуляли! Пойдёмте! А?!
— Гулять! Гулять! – стал выкрикивать Аль, выбрасывая вперёд кулаки, его уже было не остановить.
— Гулять! Гулять! – вторили ему Флора и Оринтон.
— Гулять! – выкрикнул Роло, выбросив кулак одной рукой, а другой подтолкнул под локоть качка-Самира.
— Ну, да, – только и сказал Самир.
— Ура! Айда, собираться! – крикнула Флора, и все засобирались.
Засобирались все, кроме Германа:
— А ты чего? – спросил взбудораженный Аль, стаскивая домашние шорты и натягивая джинсы.
— Да мне кое-что позубрить надо, а в толпе трудно. Идите, я как раз позубрю.
— Не хочет, фиг с ним! – бойко отрезал Роланд. — Матрона Флора, позвольте ручку, я буду вашим кавалером на сегодняшнем променаже! Ну что, собрались?! Тогда вперёд!

Студенты весело вывалили во дворик. Стояла ранняя осень. Светлый день после лёгкого дождика стал ещё и свежим. Шумной стайкой они потолклись немного на месте и радостно двинули на улицу, в сторону Куражского кампуса. Герман вышел с ними, но направился в уголок двора, где под осиной стояла лавочка.

Тим в тот день, как и Герман, не был расположен к прогулке, он проснулся в тревоге от дурных снов, которые не запомнились, но испортили настроение, и дурацкая шутка Собера растрепала нервы. Быть отчисленным из универа за какую-нибудь случайную оплошность ему, как и другим, не хотелось, он переволновался. На Улице Тима стал смущать своей настороженностью плетущийся позади всех и озирающийся Самир, от озираний накаченного здоровяка сделалось особенно тревожно. Тим тоже оглядывался, видел затылок Хамми и возмущался: «Какого лиха Герман остался там один?!»

Через пару кварталов до сознания Тима дошёл оглушающий то ли рёв, то ли свист. Парень остановился и замер, пытаясь определить, что за звук и откуда он исходит, но не понимал? А звук нарастал с бешенной скоростью! К звуку присоединился истерический крик Флоры, указывающей рукой в небо. Тим посмотрел вверх и увидел мчащуюся на них огненную глыбу! Люди на улице с криками бросились врассыпную. Глыба пронеслась над головами со свистом в считанные секунды и грозно рухнула где-то там, откуда ребята пришли. Тим проследил за её движением, и мозг его словно кипятком обожгло от предполагаемого места падения. Землю словно тряхануло от звуковой волны и все замерли: минуты две люди прислушивались, опасливо разглядывая небо – не летит ли сверху ещё что? Затем Тим увидел, как Самир отвернулся от лежавшего на земле Оринтона и двинулся к dormitory, за ним поспешил Аль.

«Герман!» – ужаснулся Тим и кинулся следом, обгоняя ребят.…

Дальше он ничего не помнил – совершенно ничего, до самого дня погребения сводного брата… Глыбу долго идентифицировали, долго искали владельцев злосчастного летательного аппарата, коим оказался метеоспутник, долго зазывали представителей владельцев на место трагедии, грозя судами. Длилось разбирательства месяца два. Потом поднимали и увозили покорёженный металл с места падения и собирали останки погибшего. Всего этого Тим не наблюдал, ребят на время распустили по домам.

Сложно было Тиму переживать поэтапный уход из жизни родных и близких людей, он сидел в Комель-поместье под оханье и слёзы Флоры, снова и снова на эмоциях пересказывающей брату Ясону и своему отцу случившееся. Она, как и Тим, долго прибывала в шоке. Дед Базик и Ясон слушали девушку молча, не выражая эмоций, и поглядывали на Тима, как на чужака, потерпевшего бедствие. «Родственники называется, – думал парень, – хоть бы сочувствие выказали, или соболезнование. Косятся, как чужие». Тим пытался читать конспекты, но мысли уплывали к воспоминаниям о дедушках. А ещё Тим вдруг вспомнил, что снилось ему под утро в день трагедии, он стал прокручивать сон в памяти снова и снова, но видение от этого не прояснялось, а наоборот, постепенно таяло, что сильно огорчало его. Флора тоже не находила участия в родне, она подсела к Тиму и как бы в пустоту сказала:

— Конечно, папы и Ясона там не было. Они не знают, что мы чувствуем.
— Флора, мне снился в то утро странный сон,– решил поделился с ней Тим. — Вернее, сна как такового не было, что-то странное. Просто вспышка! И радуга – яркая такая. Но не дугой радуга, а круглая. Гигантская! В центре её ещё круг, меньше, и ещё, и ещё – как бы вглубь радуга! А из глубины голос, спокойный такой, он сказал: «Герман останется, а ты уходи».
— Господи, Тим, мне страшно! – вскрикнула Флора, обхватив его плечо.
— Я не боялся во сне, – ответил Тим.
— Не боялся? Тим, а маму твою… Прости... ну, имя её ведь Радуга, да?
— Я тоже об этом подумал. Но во сне мамы не было, и голос я не узнал.
— Не узнал, потому что никогда не видел её живой. Дядя Радий говорил, что она умерла в тот миг, когда ты родился. Прости, что я говорю такое...
— Не извиняйся. Мы и правда, не успели увидеть друг друга в этой жизни. Она совсем девочкой ушла… Четырнадцать лет ей всегда теперь.
— Тим, я слышала, что дети, когда, ну… Они ангелами становятся! Ты, наверное, ангела во сне видел?
— Моя память не содержит сведений о живой матери, в этом ты права, но ангелы – это слишком.
— Она теперь твой ангел-хранитель! Тим, она же сказала тебе… Что она сказала?!
— Сказала «Герман останется, а ты уходи». Я и правда, в тот день не в настроении был, не хотел гулять с вами.
— Вот видишь! Она спасла тебя!
— Но я не помнил сна в то утро, только сейчас вспомнил.
— Это не важно, Тим. Ты же сделал, как она велела. Она твой ангел!
— Прежде она никогда не появлялась в снах.
— Так, а зачем?! Всё ж хорошо было! Ангелы в беде являются.
— Точно, – согласился Тим.
— Вот видишь. Это твоя мама, она ангел! – Флора обняла Тима по-братски, и обоим стало чуть легче.

5.________
Перед самым погребением останков Германа Тим узнал, что не вернётся к ребятам в студенческий dormitory. За ним присылали из правления, он ходил на аудиенцию, Ксандр объявил ему о завещании Каина' и призвал в соправители, о чём Тим не стал распространяться до времени. Его перевели на заочное обучение и готовили к церемонии передачи титула от правящего клана Ломбичей, для чего надо было заключить фиктивный брачный союз с представительницей их рода. Выбрали Ждану Ломбич, которая к тому времени, родив мальчика от своего старика, стала молодой вдовой.

«Вот вам и здравствуйте! – думал Тим. – Дед настраивал на долгую борьбу за «Долг», а цеst(ы) сами вручают его мне в руки. Я словно выменял его на жизнь Германа. Сын мачехи ушёл, как закланная жертва, а я теперь соправитель New Life. Не слишком ли резкий разворот?! Готов ли я к служению сообществу?! В борьбе постепенно освоился бы, закалился, а так – справлюсь ли? Не знаю, не готов?! Ещё фиктив этот брачный, надо безапелляционно относиться к нему. Цеst-потомки клану Грантов не нужны, дед убил бы меня за них».

Ломбичи, пока оба здравствовали, не собирались подпускать к власти и Гранта, кандидатура его устраивала тем, что стала буфером для гибридов на пути в кабинеты правления. А ведь дети Ру-Эжена – Роло и Мария-Антуанет – близко стояли к этим кабинетам; также и Самир Хамми. Эти трое, приняв оборотную вакцину, могли претендовать на первородство New Life. Правда, Мария и Самир пассивные претенденты, особой воли не проявляли, но они пятого поколения, выше всех в своём клане. Роло сумел дорваться до власти, но он ниже, в четвёртом поколении, к тому же цеst, по депозит-раскладу у него шансов нет, но этот наглец уже в кресле соправителя и словно вертлявый кукушонок выталкивает из него последнего из Ломбичей.

Мария всего лишь девочка, но дочь почитаемого всеми Ру Великолепного – всякий, взявший её в супруги, получит «Долг» механически и скупщики примут это. Самир пока помалкивает, в расчёт его не брали бы, если б на вид он не был столь грозен и не занимался образованием слишком усердно. Роло бойко самовыдвигается, но входит в группу риска, не признавая хрупкости своего бытия. Ломбичи держат его за своего, даже признали первенство и дали титул «принца двух кланов», но рвение его приглушают. Они затеяли сложный и затяжной процесс «передачи первородства и полномочий» объявленному ими наследнику Гранту, растягивающийся на годы, чтобы соблюсти последовательность документационной субординации, и чтобы сообщество привыкло к персоне Тима.

Давно уже со всей тщательностью и скрупулёзностью ратифицировалось множество указов и завещательных листов предыдущих правителей. Документы эти опирались на завещательные листы ушедших в небытие глав правления и секретарей, так и не проведённых в жизнь, указы этих документов цеплялись друг за друга, путались и тормозили ход основного дела, что было на руку Ломбичам. Всё это затевалось ещё в Полигоне. Гранты, отдалившись тогда от мэрии, ничего не подозревали о таком бумажном процессе.

Цеst-правители вели игру так, чтобы будущие гибриды не заподозрили, что их лишают возможности обрести статус первородства. Роланд понял это и вёл свою игру, путаясь под ногами и расстраивая их планы. Наряду с первой игрой Роло вёл вторую и третью: по третьему плану он впихивал заявленного наследника Гранта в цеst, чтобы изменить геном его потомков, рассчитывая, что Тим консумирует* брак с Жданой, иначе он – Собер – как соправитель, откажется признавать за Грантом «первородство долины» и титул «bassat».

Тим, подписав документы, от консумации отказался наотрез. Ломбичи велели Гранту поцеловать фиктивную супругу в губы и признали союз законным, после чего передали Гранту титул и завещательный лист на соправление. Роло в этом вопросе отступил, но пошёл напролом в других и не смущаясь, стал всячески препятствовать общению правителей с их протеже. День появления Гранта в мэрии он пережил легко, но это заставило его действовать ещё энергичней. Он отвёл Тима-Катрена в маленький кабинет самого дальнего коридора, чтоб убрать с глаз Ксандра, и бросил ему на стол документы судебного Депозита с нераскрытыми делами.
— Вот, это судебка. Ты же сыском хотел заниматься, разбирайся пока.

Роло желал, чтобы новый bassat не мог видеть его интриг и противоборства с Ломбичем, не ведал бы сути дел в сообществе и вообще не вмешивался в правление. Тим, настроившись на серьёзную работу, с недовольством расположился в выделенной комнатушке. Он рассчитывал на большее доверие, но поскольку не имел совершенно никакого представления о предстоящей работе и о том, с чего следовало начать, посчитал распоряжение соправителя правомерным. Однако, полистав пару дней выданные документы, он понял, что его как пса,  заперли в будку, а в миску бросили кость, разгрызть которую невозможно по причине её давней окаменелости.

С неделю новоиспечённый bassat просидел над аккуратно сложенными на столе папками в задумчивости глядя в окно, припёртое к стене соседнего здания, а потом пошёл к Ксандру и попросил дать ему доступ ко всему судебному архиву. Оказалось, что правителя не оповестили, что Тим уже за работой, но удивляться велениям Роло он не стал, а распорядился, чтобы наследник долины сидел у его кабинета, рядом с секретарём, а не в дальнем чулане.

Тиму поставили стол напротив секретаря, оборудовали рабочее место «депозитором» и выдали ключи и пароли от судебного архива, отобрав их у Собера, на что тот лишь мило улыбнулся, радуясь, что Грант не лезет в иные сферы правления. Сидя в приёмной Тим начнёт просекать все тёмные делишки Роланда и его распри с Ксандром, а сначала он решил для себя учиться работать с депозит-картами по судебным делам. Почему бы и нет? Документы эти могут многое рассказать, много тайн раскрыть и многому научить. Он изучит их, может, по ним поймёт логику жизни в сообществе, как выстраивали её правители-предшественники?

Тим решил действовать, как дед Тенк когда-то в молодости – добывать знания любыми, доступными способами, и это сработало! Помогало ещё и то, что секретарь Ксандра, имеющий феноменальную память и знающий все сферы Депозита лучше самих правителей, был всегда под рукой. Правда, человек этот, Галь-Бенедик Монт был лоялен только к центральному правящему лицу, пришлось просить Ксандра отдать секретарю распоряжение на дозволение консультаций у него по нужным вопросам. Общение с этим умным и тактичным человеком стало удовольствием. Галь-Бенедик готов был разъяснить любое положение или вопрос, – он прямо таки жонглировал информацией, заранее просчитывая сложности решений, прибыль и убытки от возможных вариантов разрешения проблемы. Монт практически вёл дела вместо Ксандра, и вовсе не выслуживался, а действовал как соратник, сохраняя верность самому главному правящему лицу и всей New Life в целом, как единому механизму.

У секретаря было немного печальное лицо, но при этом крепкое сложение и наитончайшее чувство юмора, которое сначала ставило Тима в ступор, но за которое потом он благодарил его. Цеst(ы) выражали довольство работой Галя, хвалили, но не ценили этого человека в полной мере. Тим заметил это. Как-то он не выдержал странной грусти секретаря и спросил, почему тот такой печальный всегда? Монт ответил, что не может иметь детей и в этом высшая трагедия его жизни. Тим выразил сочувствие, но выяснять, почему не получается зачать, не стал, а между делом спросил об этом старосту:
— Так он же клон! – бросил Роло. – Не срабатывает у него этот механизм по воле создателей. Только ему об этом не ляпни! Грант, я серьёзно.

Тима шокировала эта информация, он глядел на Собера, пытаясь понять, шутит тот, или нет?
— Да ты что, не знал? Что, правда, не знал? – изумился Роло. — А откуда у Галя такие обширные знания по Депозиту? У него ж в голове программа компьютерная, все сведения туда заложили, кроме инструмента зачатия. Ну, сам подумай, зачем сообществу клончата, хватит и тех, что есть!

Уточнять у старосты кто и когда распорядился сделать этого клона Тим не стал, спросил у Ксанра, тот удивился:
— Кто сказал, что Бене клон?!
— Соправитель Роланд.
— Да слушай ты своего Роланда в четыре уха, и дели всё сказанное надвое!
— Ну, были же у моих дедушек клоны.
— Были, да сплыли, Тим. Сообщество больше их не создаёт. Табу! И ты, если придётся править без нас, не создавай. Трагидийность эту множить не следует, и без клонов много проблем. Вот, например, сообщество с названием «Десять графств Вампии» какую-то странную петицию нам прислало…
— А почему тогда Галь сказал, что не может иметь детей? – допытывался Тим.
— Ну, не может, так бывает, есть заключение врачей... Роланду чужие проблемы смешными кажутся, он постоянно придумывает глупости, потешаясь, и ходит довольный сам собой. Ты думай, чтоб у тебя в этом вопросе всё состоялось, New Life от тебя наследников ждёт. А Бене даже не коренной скупщик, он просто обладатель феноменальной памяти и преданный человек, поэтому работает в правлении. Опирайся на него, хвали, и Бене душу за благо сообщества отдаст. И знаешь что, Тим, займись-ка лучше этой странной Вампией, чушь с ними какая-то.

Ксандр подал ему папочку с текстом петиции:
— Роло в курсе этого послания. Бене должен был собрать досье на их сообщество, всё, что сможет: место положения, род деятельности и прочее. Отложи всё другое, займись ими основательно. Проведи расследование, подключи наших агентов, Бене поможет. Ультиматум «10-ти графств Вампии», возможно, как-то связан с тайной деятельностью правителя Ру-Эжена и созданной им гибридной вакцины. Подключи, если потребуется, доктора дель Гонга, пусть поднимет архив лабораторий, чтоб мы во всеоружии… Но больше никому – это секретно! Собери всё важное в эту папку, и поспеши, судов нам ещё с какими-то идиотами не хватало.
— Хорошо.
— И ни-ни, понял?
— Да, конечно.

6._________
Тим стал называть секретаря не Галь-Бенедик, и не Галь, как остальные, а просто Бене, как Ксандр, и тот поблагодарил его:
— Спасибо, bassat Тим, что обращаетесь ко мне как к Бене. Именем Галь меня хотела назвать родня отца, а мамина родня желала, чтобы я был Бенедик, и во избежание спора они присвоили двойное имя. Но звучание имени Галь не отвечает моему характеру, я чувствую, что я всё же Бене.

Это услышал Роло:
— Как трогательно, Галь! Как же трогательно! Но вот я почему-то не вижу в тебе Бене. Ты простишь мне эту оплошность?
— Конечно, цеst-принц Ломбичей и Соберов. Конечно, если угодно,– со снисхождением ответил секретарь и покорно поклонился, сложив руки на животе. Глаза Роланда сузились.

Секретарь называл Собера то цеst-принцем, то соправителем, то просто принцем, и каждый раз названный титул звучал немного комично. Роло это бесило, он считал себя str в четвёртом поколении, и под документами подписывался как «stret Роланд». Тим понял, что Собера задела лёгкая ирония секретаря. Роло зыркнул на Тима, но он отвёл глаза, словно ему безразлична их стычка, чтоб не брать ответственность за издёвку Галя на себя. Этот человек всегда раздражал Собера, староста с удовольствием выгнал бы чужака Монта из правления, но не мог по двум причинам: непредсказуемая реакция Ксандра, который взбесился бы и стал скандалить, заметив нападки на своего любимчика; и обширные знания самого секретаря, без которых в работе с Депозитом не справиться никому.

Роло молча постоял с чашкой кофе в приёмной и хотел уйти в свой кабинет, но Тим его остановил:
— Соправитель Роланд, что вы думаете по поводу ультиматума «10-ти графств Вампии».
— По поводу..? А! Да, ничего.
— Но он пришёл на ваше имя.
— Слушай, Тим, давай без галстуков, – вспылил Роло. — Не надо мне тут на «вы», и это твоё «соправитель». Хочешь об этом поговорить?!
— Правитель Ксандр поручил мне расследовать этот вопрос, и всплыли интересные факты, – монотонно проговорил Тим.
— Вот как! – Роло поставил чашку на стол секретаря, внимательно следившего за обоими соправителями, и скрестил руки высоко на груди. — Я слушаю!
— Ты читал присланный Вампией ультиматум? – спросил Тим со всей серьёзностью.
— Конечно, я читал эту собачью чушь.
— И что думаешь?
— Хочу посоветовать тебе, о великий сыщик всех времён и народов, отослать эту бумажку туда, откуда она пришла, чтобы члены того психушного сообщества подтёрли ею свои зады!
— А если серьёзно?! Роло, твой отец, правитель Ру-Эжен украл биоматериалы чужих лабораторных изысканий и на их основе…
— Ничего он не крал! Он купил их для New Life за огромные деньги! Случайно, в одном баре к нему подсела беззубая продажная личность из тех самых графств. Тот чувак предложил отцу некие, имеющие огромную ценность документы и пробы к ним... Отец просмотрел копии предложенных бумаг и незамедлительно совершил сделку. Когда правитель Артур узнал об этом, то остался доволен... Пусть твои вампы, если у них что-то стащили, ловят вора, а не пристают к порядочным скупщикам.
— Они и ловят, Роло… Только они не мои, а явно, твои.
— Они не мои, Тим! И они не докажут, что гибрид-ген создан по их изысканиям.
— Но ведь отец твой и Артур понимали, что документы краденные?!
— Даже вы с Галем это поняли! – Роло твёрдо стоял перед столом Тима.
— И что? – напирал Тим.
Роланд рассмеялся:
— Их потеря, наша находка – вот что! «Кто надел, того и тапки». У нас гибрид-вакцина, вот что! У нас биооружие…
Секретарь подскочил с места и, кинувшись к Соберу, чуть не обнял его за плечи:
— Позвольте, принц, на этой фразе вас прервать.
— А-а-а, ты не знаешь! Он не знает? – Роло вопросительно посмотрел на секретаря и тот кивнул головой:
— Соправитель Тим-Катрен ещё не знает. Правитель Ксандр, как раз сегодня будет с ним об этом говорить.
— Ну, тогда пойду, допью кофе, если наш предупредительный Галь не сыпанул в него яду, пока чашка стояла у него столе?
— Со всей искренностью уверяю, принц Роланд, что в этот раз не сыпанул,– с серьёзным видом заверил его Монт и сел на место. — Пейте спокойно и на здоровье.

Собер снова сощурил глаза, а Тим подумал: «Наблюдать за их препираниями уморительно, если не знаешь, насколько эти двое не выносят друг друга. И как разнимать их, если Ксандра не станет?»

Роло удалился, но тут же вернулся:
— Слушай, Тим, у меня дело к тебе. Я вполне деликатно в три минуты поясню. В обгорелом «Улье» студентам теперь жутко, а с новым dormitory не получается. Покупателя на «Улей» я нашёл, но там могилка, она смущает. Её надо обособить, а то весь участок теперь, ты не обижайся, но, он погостом кажется. Я придумал  каменную часовенку размером с метр высотой установить, только придётся на публику поработать. Нас парней много, привезём в Кураж камней из долины, публично часовенку сложим, и покупатель тот участок возьмёт. У него логика глупая, но понятная: он магазин стройматериалов там разместить хочет, но боится, могилка покупателей отпугивать станет. Мы её прилюдно часовенкой оформим и магазин его будущий через Мульт-Шоу наше прорекламируем. Уловил суть? Надо избавиться от «Улья», ну согласись, зачем нам дурное это, несчастливое место? Я уже другой участок присмотрел, подешевле.
— Что об этом Ксандр думает, – перебил старосту bassat.
— Не ему же камни ворочать, а нам с тобой. Герман твой родственник, а я в новом dormitory заинтересован, мне в универе сколько ещё жить и учиться! Я за свои деньги новый корпус возведу, диплом заодно защищу, проект уже сляпал. Могилка Германа на углу участка, она за сообществом останется, часовенка облагородит её, никто не затопчет. Парни наши на работу уже настроены, а Ясона ты подключишь, всё. О дне и времени договоримся позже, – чтоб не принимать от Гранта возражений, староста быстро развернулся и вышел из приёмной.

Тим взял в руки папку с делом по Вампии, сильно потолстевшую за время расследования, и в пятидесятый раз прочитал текст нелепого послания чужого странного сообщества, гласивший:

Протест
Официальный «Протест всех 10-ти племён Вампии и
коронованного vamp Розокрова Тёмного 14-ырнадцатого»
предъявляется: цеst-принцу v-графу Роланду Соберу str.4

Суд сообщества «10-ти графств Вампии» постановил:
1. «Созданное в прошлом vamp-графом Вилли(Гроз)Сох графство
на землях скупщиков долины New Life считать истощённым
и аннулированным.
2. Новообразованное на землях New Life vamp-графство,
основанное графом-правителем Ру-Эженом Собером str.3 является –
НЕЗАКОННЫМ по причине отсутствия «Обряда кроволития».
3. Vamp str.3 Ру-Эжен Собер объявлен вне закона,
его потомки вне закона – данные лица лишаются права
на создание vamp-клана в поселении New Life,
лишаются титулов «10-ти графств Вампии».
4. Цеst-принцу v-графу Роланду Соберу str.4, потомку Ру-Эжена,
надлежит явиться в правление «10-ти графств Вампии»
для сдачи полномочий.
Протест подписал: судья Арчибальт Ёрик

— Думаешь, это чушь? – спросил Тим как бы сам себя, задумавшись.
— Не чушь. С принцем я единодушен, «Улей» лучше продать, – проговорил секретарь.
— Я о Протесте Вампии, – уточнил Тим.
— Тем более не чушь, ни разу не чушь, – ответил секретарь, усердно стуча по клавиатуре своего депозитора. — Вампов предали их же люди, но тут может и подвох быть, и провокация. Обидевшись, они вполне могли, обчистить наши банковские счета, только зачем им выдавать себя? И ещё, в словах соправителя Роланда «о тапках» одна правда…
— Обиделись, так обиделись. Допустим, они думают, что мы обокрали их лаборатории. А что за биооружие у нас теперь, ты мне скажешь?
— А строить часовенку пойдёте?
— Бене! – повысил голос Тим, нахмурившись.
— Простите... Не скажу. Это полномочие правителя Ломбича, – отчеканил секретарь. — Сегодня в пять, на совете он про оружие, мне кажется, вам сам поведает. Он велел мне готовить краткий доклад. И-и-и… если интересно моё мнение: суть Протеста вампов в пункте №4. Они не поясняют, что за полномочия должен сдать им наш v-граф Роланд.
— Да, четвёртый пункт мне не нравится,– задумался bassat,– ничего, разберёмся.

Дома Тим сообщил Бази и Ясону о плане строительства часовни на захоронении Германа и о продажи подгоревшего общежития. Флора в тот вечер оказалась дома.
— Я уже знаю, – сказала она. — Это Роло придумал, и всем сказал. Мальчики помогут: Аль, Самир и Феникс. А ты, Ясон, поможешь Тиму?
— Помогу. А что надо делать?
— На месте разберёмся, – строго сказал Тим, у Флоры снова потекли слёзы.
— Надеюсь, Герман не мучился, – всхлипывала она. — Думаю, он даже не понял, что умер.
— Флорка, хватит, – прервал её старик Бази,– погибших не вернёшь. Зарядила тут про ангелов, и кому плетёшь-то эту чушь – внуку Тенка! Тим в сказки не верит, он же мори!
— Ну папа! – обиделась девушка.
— Мой великий старший брат Тенк всю жизнь в кишках копался, тела человеческие, как бог из глины лепил. Такое вытворял в New Life, но ни ангелы, ни черти ему никогда не мерещились. Тимка-то как зачат, а?!
— Можешь тактичней?! – пристыдила отца Флора.
— Мы тоже мори, отец, – вступил в разговор Ясон.
— Ты, мой сынок, дурья башка, а не мори, от того из универа вылетел. Лучше помалкивай, если в статусах здешних не дал себе труда разобраться. Мори в клане Грантов лишь один, вот он, золотой мальчик Тим! Как же мои старшие братья им гордились!
— Мы не мори, брат, это правда. Но мы с тобой скупщики, – попыталась просветить брата девушка, но старик Бази снова грубо оборвал дочь.
— Вот ещё претендентка на вылет! Вы и не скупщики, дорогуша, не мели языком. Ты, Ясон, и ты, Флорка, лишь мои бастарды, не больше того.
— Ну папа, ты же не прав. Наш дед, генерал Бари договор с сообществом подписал и долю финансовую вложил! – спорила дочь.
— Долю, долю – проели мы с вами ту долю давно, поэтому я и не хотел в New Life возвращаться. А ну-ка, Тим, разъясни моим отпрыскам положение дел.
— Какое положение? – обратилась Флора к Тиму, но он молчал.
— А такое, дочь моя! Я от скупщиков сбежал? Сбежал! Вас не в долине зачал и растил, на сообщество не пахал, ни копейки в общую их казну не вложил. Банкроты мы, а не скупщики и на иждивении мы у внука моего старшего брата. Тенк миллионы в лабораториях Ломбича загребал и Тимке их оставил. А мне вам нечего дать!

Тим называл Бази дедушкой, но после равнодушной его реакции на гибель Германа заставить себя делать это уже не мог, обращался по имени:
— Бази, знаешь, по договору ты всё ещё скупщик, – сказал он. — Возможно, после твоего побега договор заморожен, поэтому туда не вписали твоих потомков, но документ не аннулирован, чуть позже я это уточню.
— И сколько же с нас за памятник сдерут? Мне медали свои уже продавать? – зло спросил Бази.
— Папа, прекрати! – ужаснулась Флора.
— Обойдётся без твоих финансовых вливаний, – медленно проговорил Тим, чувствуя, что закипает.
— А мне и нечего вливать, я твой хлеб ем, Тимоша, соправитель ты наш золотой,– равнодушно ответил Бази и пошёл в свою спальню.
— Не понимаю, что с отцом,– растерялась Флора,– он таким не был! Может, стареет?
— Он на дядю Радия озлился,– сказал Ясон,– думал тот ему свою фин/долю отпишет, поэтому позвал, а Радий на нас троих деньги разделил.
— Мы же отца не бросим, Ясон! Да и денег этих нет сейчас, сообщество обворовано! – волновалась Флора.
— Так, я тоже спать, – буркнул Тим, подумав про себя: «С роднёй жить я точно не хочу».
— Прости его, Тим, пожалуйста, – взмолилась Флора. — Он братьев своих, Тенка и Радия очень любил! Всегда так хорошо детство вспоминал, но немного завидовал их талантам.
— Ладно. А почему ты не в Кураже сегодня?
— Да, так... Завтра поеду.
— Спите спокойно, – сказал Тим Ясону и Флоре и пошёл к себе.

Тим поучаствовал в строительстве часовенки, и Роло отстал, с головой уйдя в строительство нового dormitory, на который денег не было ни у самого старосты, ни в общей казне, и непонятно где Собер их добывал, но строительство начал. Правление, на время, освободилось от его постоянного, надоедливого присутствия. Довольно быстро староста возвёл непритязательного вида двухэтажный коттедж в виде куба, выкрасил в зелёный цвет и эффектно подсветил. Здание расположилось на окраине Куража, у пустыря, позже превратившегося в милый парк, но тогда оно стояло там одиноко и смотрелось издалека, особенно в ночи и зимой, как гигантских размеров изумруд, его прозвали «Терминал Изумрудный», в него студенты сообщества и переехали.

7.________
Тим, после ухода из жизни дедушек вовсе не остался один, как думал. У него нашёлся тайный, а потом и явный покровитель, тёзка его отца – граф Катрен' дель Гонг. Этот человек имел странную историю происхождения: его отец не был зачат мужчиной и женщиной, не рождался обычным для людей способом, его создали в пробирке на основе ДНК Радия Гранта и взрастили в специальной барокамере... Тим о клоне деда Радия знал, хотя об этом в семье говорить запрещалось; и знал, что у деда Тенка тоже был клон, покончивший с жизнью… А графа Катрена' родила от клона профессор Конкордия Гонг, как эксперимент, и сначала он графского титула не имел; получил его позже, по завещанию.

Этот дель Катрен' сначала тихо учился на медика, невест ему не сватали, желая оставить бездетным, он считался скупщиком-одиночкой. Окончив универ, он завёл себе женщину на стороне и скрылся с ней от сообщества... Разыскали и вернули его в New Life престарелые Гонги, он оказался их единственным наследником. Потомков дель Катрен' от своей женщины зачал двоих: сын с расстройствами психики погиб лет в восемнадцать, а славная черноглазая дочь Яуза в универе недолго была невестой Роланда.

Клон носил имя Рон дель Грант. Зачатый им Катрен' дель Грант был так же стройно сложён, как его тёзка – отец Тима: высокий, худощавый, но чернявый и крепкий здоровьем, в отличие от Катрена Гранта. В сообществе сын клона получил титул графа Гонг уже в зрелом возрасте от брата матери и потом ещё второе юридическое образование. Он стал судмедэкспертом графом Катреном' дель Гонгом, основал собственную клинику и прожил более долгую жизнь, чем отец Тима... После ухода из жизни Док’Гранта, граф дель Гонг возглавил сеть его клиник, хотя знаменитый доктор желал бы видеть на этом месте своего Катрена, а не клоновского.

Когда ДНК-лаборатории попали в ведение дель Гонга, он объявил, что росток вируса (z+) в цеst-древах неожиданно ускорился, а значит погибать они будут быстрей, и времени у них остаётся всего ничего. В сообществе поговаривали, что ускорить росток мог и сам дель Гонг, хотя лаборанты знали, что сделать это невозможно. Чудом было уже то, что учёные вообще обнаружили, что вирус движется по цеst-древам, заражает их отпрысков даже на расстоянии, какими-то странными, скрытыми механизмами, чего в родовых ветвях скупщиков и мори с чистыми ДНК не происходило. Как это в цеst(е) работает, учёные не понимали, и остановить не могли? Скупщики не понимали этого тем более, но мололи языками, распуская сплетни.

Люди говорили, что патологоанатом, потеряв своего сына, мог иметь расположение к Тиму и, наверное, желал брачного союза его с Яузой. Граф Катрен' мог по своей инициативе косвенно помогать продвижению Тима к «Долгу правления». Особенно после того, как Роланд явился в поместье дель Гонгов с официальным сватовством – графа, да и дочь его это совсем не устраивало. Катрен' дель Гонг свято чтил чистое ДНК «отделённых» графств, а ведь Тим тоже был «чистеньким», поэтому, как правитель, устраивал Гонга больше, чем любой цest, или гибрид. Открыто покушаться на цеst-древа граф не посмел бы, – Роланд, стоявший на страже, был весьма прозорлив и отслеживал все происки и нападки окружающих, – а вот «подпортить шкурку» потомок клона мог, в этом скупщики были уверены.

То, что Гонг-графство являлось теперь клонированным, доктора Катрена' смущало, но каждый тогда выживал, как мог, и дель Гонг стремился не отставать. Неопытность правителей могла быть ему на руку. При правителе Ксандре, как единственный патологоанатом и доктор в сообществе, он имел некоторый доступ к Депозиту, а именно, ему в руки попадали секретные документы клиник и судебных дел, он неплохо разбирался в них и мог надеяться стать советником Тима, тем более что у них началась тесная работа по судопроизводству.

Док’ Катрен', чтобы узаконить свой графский титул, имя и наследство, перешёл под юрисдикцию «отделённых» графств, но продолжал считать себя скупщиком, и раньше всегда по-доброму завидовал тёзке своему... Была ещё одна добрая зависть. Сын дель Гонга рос крайне неуравновешенным бездельником, стал игроком и погиб. Тим-Катрен рано потерял родителей и граф чувствовал, что опека над этим хорошо воспитанным пареньком принесёт ему пользу и даже некоторую радость. Он думал: «Само провидение меняет мне плохого сына на хорошего!» Не то, чтобы дель Гонг имел отеческие чувства к Тиму, просто счёл его флегматичной личностью, а соперники у парня сильные и уже при власти. «Было бы правильно помочь наследнику Грантов в деле правления»,– решил граф.

Насчёт натуры Тима дель Гонг ошибался. Тим-Катрен являлся потомком генералов трёх поколений и одного, но самого выдающего доктора современной науки; флегматичным он не был и амбиции имел вполне здравые и мощные, просто не выдавал себя, как учил дед. Когда цеst Ксандр призвал Тима к работе в правлении и тот, разбирая судебные документы, быстро сориентировался в политическом раскладе сообщества, Ломбич восхитился:
— Вот кто спасёт скупщиков от безысходности и от «10-ти графств Вампии». Не зря мы с Каином' выдвинули тебя!

Тим поблагодарил цеst-правителя за похвалу лишь лёгкой улыбкой и кивком головы. Ксандру пришлось довериться Гранту, он мало что скрывал от него, желая сделать союзником «на побегушках», но получилось так, что бегать пришлось ему самому, пытаясь урегулировать правовую документацию.

А вот предвзятое отношение Роланда, которое Тим стойко терпел ради информированности, мешало слаженной работе всего правления; Тим долго терпел, но в итоге попросил секретаря навести Ломбича на мысль, что Собер тормозит все его с Грантом начинания. Секретарь на это намекнул, Ксандр намёк понял и разделил сферы влияния: Роланда отодвинули от финансов и демографии, оставив ему, как художнику, архитектурный депозит. Но принц упорно не признавал весомости своих соправителей, добить Ксандра и низложить Тима стало его пульсирующей целью, и окружающим казалось, вот-вот цеst-принц достигнет желаемого. Ксандр же, на примере противостояния Роло с секретарём видел, что если принц сцепится в схватке интеллектов ещё и с Грантом, – а терпение Тима не безгранично и чувство юмора несколько иное, – трудно будет приглушить этот конфликт, потому что интеллект Гранта куда мощней соберовских прытких амбиций.

Роланд отнял «Долг Правления» у Ломбичей, но при Тиме закрепить его за собой не мог, проигрывал в происхождении. Собер, давя Ксандра, играл на пользу Тиму, Тим это видел, но не понимал почему, и молча размышлял: «Захватив Долг, Роланд не отдаст его бескровно, бодаться станет со всеми, кто попадёт по руку. Что ж, пободаемся». Горькая обида Ксандра на принца позволила Тиму уяснить, что в цеst-клане давний раздор перерос в противостояние и Собер, перейдя границы дозволенного, Ломбичей поборол.

После фиктивного союза и развода с Жданой Ломбич – не любимой сестрой Роланда – Ксандр велел Тиму заключить союз с любимой сестрой принца, Марией-Антуанет Собер. От этого союза bassat Тим-Катрен отказаться не посмел. Что сказал бы на это дед Тенк, он уже не думал, решил зачать потомка.

Мария – дочь всеми уважаемого правителя Ру, отца Роло – должна была на пятнадцатом году принять гибрид-преобразующую вакцину и имела бы геном str.5. Тим посчитал гибрид-ген безопасным, раз в нём аннулируются все дурные составляющие, но потом всё же обратился к доктору дель Гонгу за консультацией, тот вздохнул и медленно начал:
— Конечно, Тим, я понимаю, конечно. Невеста эта, безусловно – завидный вариант. И модифицирующая вакцина даёт надежду, что... Лица, уже принявшие её, живы, здоровы и довольны, но! Множественное, но, дорогой Тим. А безопасна ли она, друг мой? – фамильярничал доктор. — Пойми правильно, для ответа на этот вопрос лабораториям нашим нужно время, а у тебя, я так понимаю, его нет. Или есть? Я бы придержал девушку эту, пока не выберешь, не решишь…
— Мне не совет нужен, доктор, а только лабораторные факты,– перебил его Тим. — Я не медик, вы просветите меня насколько это возможно в научных изысканиях по темам о гибрид-геноме, а все «за» и «против» воедино я сведу сам.
— Да, да, конечно. Скажу вам так, bassat Тим-Катрен,– продолжил Гонг более уважительно, сложив ладонь к ладони и зажав пальцы. — Есть только «настоящее». «Будущее» сокрыто! А по изысканиям. Ну-у-у,– протянул он,– все изыскания на сегодняшний день лабораториями в правлении документально представлены. Или хотите пройтись по ним со мной…?
— Нет, нет,– снова перебил Тим. — Я просмотрю наработки сам, а по возникшим вопросам потом обращусь к вам.
— Что ж,– Гонг самодовольно напыжился, словно он опекун Тима и только что донёс до подопечного важную истину, которую тот безоговорочно принял. — Как пожелаете, bassat. Главное, не принимать поспешных решений,– завершил он, а сам подумал: «Пожалуй, сложно будет внедрить в сознание этого юноши имя «Яуза». Не стоит даже пытаться, пока не разберусь, что за натура сидит в этом мори?»

Тим не собирался доверяться сыну клона, он вообще не знал, как общаться с этим индивидом – друг он, или враг? Но иного толкового и опытного доктора в сообществе теперь не было, общаться и работать с ним придётся. Дель Гонг то льстил, то пытался брататься, но так делали и другие приближённые. «Не один он меня прощупывает,– размышлял Тим,– пусть, главное, нужную информацию легко выдаёт. Только чего он ждёт от братания? Клиники и лаборатории отошли под его руководство так же легко, как мне титул «первородства долины» и Долг соправлении. В соправители я потомка клона всё равно не возьму, как и дочь его в жёны. Чего, кроме этого дель Гонгу желать?»

«Дед Тенк,– вспоминал Тим,– общаться с клоном и его отпрыском наотрез отказывался, не желал слышать о них, говорил, что его оскорбляет их «наличие» в сообществе. А дед Радий снисходительно относился к этому «наличию».
— Рон – мой клон, что немного отвратительно; но сын его – другое дело. Он зачат естественным способом, профессор Конкордия вынашивала его в своём теле и родила, как все женщины. А раз он зачат от моего клона, значит, он как бы от меня зачат?! Так что он чуть-чуть наш, Грантовский, – говорил Радий Тиму, когда Тенк не слышал. Тим пожимал плечами и тут же одобрительно кивал, чтоб не обидеть Радия, ведь у того не было жены и детей, а по всему видно, хотелось их иметь.

«Может, Гонг чувствует то, что Радий чувствовал – родство?! Может он вовсе не прощупывает, а пытается общаться по-родственному? Сын его погиб, а я ему как бы племянник? Но почему во мне нет подобной тяги? Секретарь Бене дружит с патологоанатомом, говорит, что тот умён и талантлив. От чего они дружат, странно?! Может Роло не врал, и Бене всё же клон, а врёт Ксандр?» Пока живы были дедушки, Тим чувствовал себя нормальным человеком в нормальной среде, теперь он словно в сумасшедшем доме оказался, наблюдает за придурями, и покинуть этот дом не имеет право, потому что взял ответственность за них на себя.

8._________
Тим много размышлял о родстве с дель Гонгом, пока не изучил изыскания лабораторий и не переключил мысли на Марию-Антуанет. За консультациями к сыну клона он так и не обратился, без них стало ясно, что доктор прав – «будущее» сокрыто, а время не ждёт. Тим решился на союз с дочерью Ру Великолепного, только так можно ещё немного отодвинуть принца от кресла полноправного правителя.

Невеста была младше года на три: славная, юная, но уже миловидная. Гладкие русые волосы заплетала в косу, мило опускала длинные ресницы и улыбалась при этом загадочно, как мадонна. «Милое дитя, играть бы ей в куклы», – думал Тим, а что таила в себе улыбка Марии, его не занимало. Первой детской или подростковой любви сам Тим не испытал; при виде Марии сердце его тоже промолчало, но подписав с ней официальную помолвку, на которую невеста без оговорок согласилась, он почувствовал себя уверенней и даже свободней, словно кандалы спали. Не пришлось уговаривать или терпеть девичье презрение, не пришлось влюблять, или, что хуже, соблазнять – всё шло гладко и в брачном вопросе.

Конечно, были предварительные беседы и некоторые торги с опекунами девушки, но незначительные. Мать её Руслана обрадовалась предстоящему союзу дочери. Роланд, как сводный брат, сделал вид, что ему без разницы за кого пойдёт Мария. Второй её сводный брат Самир, допытывался, любит ли Тим его сестру, но bassat умело увильнул от ответа. Иные наставники лишь удостоверились в наличии брачного договора и от лица невесты попросили дописать пару пунктов.

С самой Марией-Антуанет Тим-Катрен тоже общался перед подписанием брачных документов. На вопросы «нравится ли он ей?», «желала бы она в будущем стать его супругой?» девушка ответила положительно, и не задумываясь, чем смутила Тима.
«Странная покорность, может, девчонка влюблена в меня? На вид не похоже, но кто этих малолеток разберёт? – подумал он. – Всё слишком гладко теперь в моей жизни, неужели, жертва Германа работает? Не хотел бы я родиться сыном певицы Роксис – странный смысл его воплощения пугает».

Жених по просьбе невесты приглашал её на свидания – посещали они в основном известные театры. Марию интересовало сценическое искусство, она мечтала стать актрисой, но на вопрос, куда она решила поступать после «Классов», ответила:
— Наверное, уже никуда. Мне нравится быть на виду, поэтому я хотела попасть на сцену,– девушка прокрутилась перед женихом вокруг своей оси, как балерина. — Но, признаться, беспрестанно надрывать психику в ожидании лучшей роли и работать потом с надрывом – это такой тяжёлый труд! Раз я теперь уже почти что «леди New Life», то всеобщее внимание мне и без надрыва обеспечено! К чему же трудиться?! – ёрничала, опустив ресницы девушка, присев перед женихом в реверансе.
— И то верно, – ответил Тим, подумав: «Милое, милое и бестолковое дитя!»

При встречах с будущим супругом Мария-Антуанет прибывала в благодушном настроении, с энтузиазмом придумывала план их свиданий и любезно принимала подарочки, но когда bassat предложил обсудить день их «Праздника Звёзд» и обдумать тонкости сего мероприятия, Мария широко и чуть испуганно открыла глаза, на миг замерев, но быстро опомнилась и стала нервно улыбаться, натужно скрывая испытанный шок, который не походил на радость.

Они сидели в парке у фонтана. Цвела солнечная весна! Тим одел костюм стального цвета и серую рубашку с чёрными пуговичками, ворот он расстегнул; на девушке было полупрозрачное лёгкое платье, кремового оттенка с большими крылышками на плечах и пышной юбкой-клёш. Тим, видя, что его предложение невесту шокировало, тихо спросил:
— Мария, ты ведь не думала, что договорённость о предстоящем нашем союзе всего лишь игра? Надеюсь, ты достаточно взрослая, чтобы понять всю серьёзность этого события?

Девушка молчала, опустив ресницы, и выглядела милой. Казалось, что она хочет высказаться, обдумывает ответ, но никак не может его сформулировать и Тим снова спросил:
— Может, пока повременим с союзом, если ты не готова? Соберёшься с мыслями, посоветуешься с мамой, тогда…
— Нет. Я же согласна! Мы же друзья, ты сказал! Нет, – подпрыгнув на месте, Мария отвернулась от серых проницательных глаз Тима и крылышки её платья подпрыгнули вместе с ней. – Ты тогда выберешь другую девушку... Я взрослая уже, и я согласна! – она повернулась. – Давай обсудим, давай! Праздник Звёзд, в какой день? Когда ты хочешь? Завтра? Нет, завтра понедельник. Может, может…– впервые Мария не манерничала, а усиленно думала.
— Давай так,– успокаивающе сказал Тим, взяв её за руки. – Я дам тебе неделю, пообщаешься с подругами, с мамой, придумаешь, как хотела бы всё устроить, через неделю сообщишь, мы обговорим всё и решим. Идёт?
— Идёт! Но не думай, что сможешь потратить эту неделю на поиск другой невесты. Я прослежу.
— Я и не думал, милая Мария,– сказал Тим, слегка приподняв брови и улыбаясь. — У тебя сегодня такое прелестное платье! – он ближе подсел к невесте и приобнял её, она привычно опустила ресницы и тоже заулыбалась своей таинственной улыбкой. После этого, сложного для неё разговора, она впала в «прелесть» девичьих забот, выбирая подвенечные платья, букеты, меню фуршетов, лимузины и прочие вещи, составляющие свадебное торжество.

Праздник Звёзд прошёл так, как пожелала невеста: наряды жениха и невесты – стильные и дорогие, торжественная часть – изрядно пышная, но при минимуме родни и почти без свидетелей, с обязательной трансляцией на «Мульт-Шоу New Life». После небольшого фуршета новобрачные пожелали остаться наедине. На брачном ложе Тим обнаружил, что молоденькая невеста не девственница…, хотя иных официальных помолвок у дочери Ру Великолепного до этого момента не значилось.

В ночь соития Тим ошарашено молчал, наблюдая, как Мария после первого их интима, набросив на складненькое тело белоснежный кружевной пеньюар, словно заговорённая подскочила с постели и в свете ночников суетливо снуёт по комнате, совершая нелогичные действия. Девушка то забегала в ванную, роняя там всевозможные предметы, то тщательно раскладывала по креслам брачные наряды, будто назавтра их снова нужно будет одеть, то пыталась поправить растрепавшуюся причёску, чуть не плача от невозможности снова сделать её аккуратной. А то плюхалась в постель с банкой энергетика и со словами – «мы же друзья» – начинала наигранно-весело рассказывать глупые анекдоты.

Тим лежал, положив ногу на ногу, и скрестив руки. Иногда он улыбался в ответ на наивные шутки девушки, но тревожащего вопроса «кто был первым?» не задавал. Под утро истерика Марии стала действовать ему на нервы, он велел ей хорошо выспаться, а сам стал одевать будничную одежду.
— Ты куда?! – испуганно спросила Мария.
— Схожу в бассейн, охлажусь.
— Но ведь ты вернёшься?! Я не хочу оставаться одна, – с надеждой, очень тихо и виновато проговорила девушка, и Тиму стало жаль её.
— Вернусь, – ответил он.

Мария не призналась, с кем была до брака. Тим чувствовал себя ограбленным болваном, на людях он делал вид, что всё хорошо, но в одиночку хмурился, сжимая кулаки и кусая губы.  Он ни с кем о разочаровавшей его ночи не говорил, – мог бы с дедом, чтоб просить совета, но. Мария в общем-то нравилась ему, однако впустить её в сердце и полюбить он уже не мог: «Вдруг она приставлена шпионить? Она Собер, а их много: кроме Роло, братья шерифы – буйный Тамерлан и вампиричный Глеб-Авель; грозный бастард Эшби и любимчик девчонок Эммануэль; двойня Рамиль и Аль. Нет, двойня, нет. Тогда кто? Кто из них?! Может это не они, а Ксандр?»

Как супруги Тим и Мария жили не ссорясь. Они переехали в отдельный жилой терминал и стали милыми любовниками, через год без проблем родилась их славненькая дочка – куколка София; но bassat не доверял молоденькой супруге, и она не доверилась ему, отношения их были поверхностными. Тим смотрел окружающим в глаза, и по малейшим движениям пытался угадать соперника, ждал, когда тот выдаст себя, казалось, вот-вот он вычислит его: «Должен же этот тип в моём присутствии как-то не так среагировать на слова, бросить мне в лицо дерзость, или дёрнуться от взмаха моей руки. Может о том, что Мария не чиста, знали все в городке и спокойны, сознавая, что и я принял это?»

Лишь через пару лет bassat получил признания жены и с трудом сдержал в себе яростный душевный взрыв. Первым любовником Марии оказался Роланд. По словам девушки сводный брат тайно сообщил ей, что цеst Ксандр выбрал её в невесты и собирается ухаживать. Мария переполошилась – хилый и нервный цеst-правитель ей неприятен – что делать?! Роло сразу предложил план, как отвадить нежеланного жениха. Он уверил сестру, что только тайная помолвка с ним самим и соитие – единственное, что остановит Ломбича: «Я выше Ксандра по статусу, я принц, вполне здоров и я красавчик. Ксандр отступиться, вот увидишь. Он обязан будет отступиться». Мария этот план отвергла, но когда на вечеринке в правлении Ксандр пригласил её на танец, она испугалась и прибежала к сводному брату за спасением.

Собер соблазнил глупую сестрёнку и сообщил о соитии с ней и о тайной их помолвке Ломбичу. Правитель ужаснулся, но выбор Марии принял. Роло же цинично заявил девушке, что они теперь супруги и надо зачать потомка. Мария кинулась к своей матери. Мать потащила её в правление к Ломбичу и кричала в его кабинете:
— Моя дочь рожать потомков от цеst(ов) не будет! Ни за что и никогда! Вы слабые и больные, ваши дети умрут!

В процессе скандала выяснилось, что Ксандр намерений к дочери Ру-Эжена не имел, другая девушка дала ему согласие на брак, чужачка Равена. С Марией он танцевал просто так.
— Мария же сама выбрала Роланда! – удивлялся Ксандр.
— Никого я не выбирала. Помолвки не было. Соития не было, – в слезах врала девушка в правлении. Руслана потребовала оградить её дочь от притязаний цеst-принца. Ксандр пообещал поговорить с Роло и найти другого жениха.

Рассказывая это, Мария лила перед супругом искренние слёзы и просила прощения, уверяя, что Тим спас её:
— Я всячески изворачивалась от Роло, боясь угодить в цеst-клан, но не заметила, как оказалась с принцем в постели. Прости меня, Тим.

Тим не понимал, верить Марии, или нет? Он не поинтересовался, почему она вдруг призналась? Только разгневанно спросил:
— Кто ещё знает?!
— Что знает? – перепугалась девушка.
— О скандале, который устроила твоя мать? И о вашем соитии с Роло? Кто ещё?!
— Не знаю. Кто?… Ты.
— Я только что узнал. Кто кроме меня?
— Кто? Мама, Ксандр, Галь,– перечисляла девушка.
— Какой ещё Галь? – не понял Тим.
— Ну, секретарь. Мама кричала в кабинете, он мог слышать через дверь.
Тим знал, что секретарь точно не станет распространяться:
— Кто ещё?
— Никто, только, – Мария в задумчивости затихла, опустив голову, глаза её суетливо бегали, она натужно всматривалась в пространство своей памяти, пытаясь восстановить давние события, и вдруг в ужасе подняла на мужа глаза:
— Может, прохожие за окном? Мама так громко кричала.

У Тима словно пелена с сознания спала, он как опомнился: «А ведь и я мог в цеst угодить через Ждану, но гибриды не лучше, теперь я в их клане в роли осеменителя. Я как граф Илларий – первый, да только с заду. Какого чёрта я не послушал дель Гонга?! Вот же болван! Доктор явно предостерегал, а я тупо отдал первородство долины гибридам, теперь оно принадлежит ребёнку по имени София, а я – отец этого ребёнка – я теперь никто и зовут меня никак».

Тима вдруг осенило: «Самир Хамми, вот кто ровня Марии! Они оба str.5, вот чьей женой должна была стать эта девушка! Почему я не просмотрел депозит-карты, не сделал расклад? А потому что Ксандр отдал мне «финансы» с разворованным депозитом и я, как ищейка разыскиваю их по всему миру, а себе он оставил «демографию», и доступа к родовым картам у меня нет. Я получил от Ломбичей в дар «первородство долины», но ничем не управляю. Похоже, это не дар, а такая же кость, что бросал мне в каморке Собер. Цеst(ы) обломали меня, а их принц выхватил из рук и грёбаную кость – девственность Марии – и все вокруг знают об этом».