Южное старо-новогодие

Мы – южане, и вечно недовольны зимней погодой. Хоть ноябрь за окном, хоть январь, всё равно похоже на март. Но есть и странности в этом вопросе. Как только подходит Старый Новый год, так столбики наружных термометров и побежали вниз.

Вот уже - минус пять, десять, пятнадцать. Нихрена себе! Да у южанина, если выставить на такой мороз, сердце затрепыхается, как у кролика, нос разукрасится в цвет красного перца, а то и – зрелой сливы. Но мы понимаем - так надо, и, соответственно, терпим.

Даже любуемся, как снежная крупа «белит» дворы, деревья. Улица превращается в школьную тетрадку. Лист до того белый, что глаза жмурятся. Но стоит по нему пронестись первой легковушке, так и появляются линии, будто учительница исправила ошибку фабрики, прочертив пару штук; стоит пройтись пешеходу, так и отпечатки обуви, подобно первым буквам, остались на листе.

И лампочки уличного освещения струсили перед морозом. Так несмело горят-тлеют, будто за их спиной стоит надзиратель и понуждает. И ветер, постоянный спутник наших будней, притих. А этот почему, интересно? Кто знает, а вдруг решил отступить на шаг-два, чтоб потом, с новой силой, начать хулиганить. И пешеходов стало меньше. Буквы, порой, некому писать на снегу.

Но вопрос не покидает голову: а что, собственно, происходит в природе с приближением Старого Нового года? Почему, скажем, март, хозяйствовавший даже первого января, молча, безропотно уступил место снегу и морозу?

Порассуждаем. Древние люди Новый год отмечали двадцать второго марта. Но Петр первый, руководствуясь юлианским календарем, перенес его на первое января. Но и это не всё. После 1917года, дабы сохранить деловые отношения с Европой, Новый год перенесли на четырнадцатое января. Тут, правда, руководствовались григорианским календарем, который, по мнению ученых, был более точным. А в качестве основного аргумента, обясняющего правильность решения, был такой. Посылая, мол, письмо в Европу, посылку или телеграмму, штемпеля на них не соответствовали истине: отправленное вложение получали, якобы, раньше, чем его отправили.

Четырнадцатое января осталось и в большинстве бывших союзных республик, как Новый год по старому стилю. Каким его запомнили, таким он и есть – снежный, морозный, веселый. Вот, пожалуйста, вам: первого января на юге была мартовская погода, а тринадцатого – настоящая зима…

Этого не могла не заметить и кошечка Василиса. Имя у неё, правда, без приставки «прекрасная», но смотрится великолепно. Серо-белая шерстка. Хорошо упитанная. Красивенькая. Коты за неё даже дерутся. В прошлом году, например, трижды рожала. За это от хозяев получила прозвище – многодетная мама.

Всё, как бы, и так. Но ей обидно. Надо же, мол, так наговорить! Поэтому нередко в свободную минуту накручивает себя. Вот и сейчас, тринадцатого января, в день встречи Старого Нового года, пока хозяйка понесла к контейнеру мусорное ведро, а хозяин ушел в магазин, лежит на диване и размышляет: ой, а вы, мол, что, лучше меня? Шестерых родили! К тому же, ваши дети, кроме самой меньшей - Светки, разлетелись по Польшам да Канадам, а мои, между прочим, остались дома, и честно ловят мышей.

А вообще, вмешалась новая мысль, под Старый Новый год нельзя обижаться. Хотя, сейчас редко кто придерживается традиций? Мусор, мол, тоже нельзя выносить тринадцатого, а хозяйка взяла ведро и пошла. А потом жалуется, что нет достатка…

Встала Василиса, потянулась, взобралась на стол. Оттуда так хорошо видно экран телевизора, будто с первого ряда театра. Впрочем, «ящик» этот - её ежедневное хобби. Не случайно, хозяева, если даже и уходят куда, то не выключают его. А на экране как раз кота показывают. Рыжий, почти красный. Жирный. Развалился на диване, как граф, и просит почесать спинку. Фу!

Прыгнула на пол. Хотела, было, уйти от экрана. Но картинка сменилась. Опять – коты. Что за день сегодня, подумала? Кругом – коты! Эти, правда, стоят на сцене. Как артисты. Он губами надувает воздушный шар. Тот расширяется, увеличивается. Потом берет его в руку и – рраз кошке по голове. Страшно так.

Пришлось Василисе бежать. У неё, как запасной вариант, есть форточка. Через неё она постоянно попадает во двор. Но сейчас вне хаты снежно, морозно. Не то, что было первого января. Даже усомнилась: хватит ли её серой шубки да крохотных белых ножек? Спасибо льву - символу года, который глядел на неё с календаря и подбадривал своим буйволиным видом, теплейшей и красивейшей рыжей шубой, с темными разводами.

Вообще, сегодня на улице она и так планировала побывать. Хотела встретить деда Мороза, как это сделал тридцать первого декабря Бобик: дождался, и его с почестями взяли к себе в сани. А она что, хуже? Вот и решила, выпрыгнув, уже не возвращаться. Только вот - вопрос: будет ли он сегодня ехать?

Пошла по мягкому снежному покрову к теплотрассе, которая разлеглась толстыми трубами да бетонными желобами вдоль улицы. Внутри - тепло, мыши водятся. Можно посидеть до полуночи. А не дождется, что ж, не грех и вернуться. К полуночи хозяева, как всегда, стол накроют - мясо, кутья, жареный поросенок. Много гостей придет. Как каждый год. Будут кушать, пить, поздравлять друг друга. Потом выйдут гурьбой во двор, встретятся с соседями, продолжат с ними веселье: шутки, песни, обряды.

Потом колядки начнутся. Зерна на пол хозяев «насеют» много. Ибо есть поверье: чем больше на полу зерна, тем лучше будет урожай. А Светка закроется в дальней комнате и начнет гадать – выйдет ли замуж, будет ли счастливой?

На дворе холодно. Говорили хозяева, якобы, пятнадцать! Вот бы сейчас шубу льва накинуть на спину. А глаза так и побежали: а как, мол, люди одеты? О, так они - в теплых куртках, пальто, шапках! Им-то что? Так решительно шагают.

Но у них есть слабое место – мокрый нос. Что ни ходок, так рука и крутится у того места. Не до смартфонов. А женщинам еще хуже. Не у каждой рука дотягивается до носика-курносика. Они ведь свои верхние губы искусственно увеличили, и расстояние между ними и носом сократилось до минимума. Как руке туда попасть?

Подошла к теплотрассе. Обнюхала дыру в месте стыка желобов. А оттуда – такая теплынь! В ней, подумала, и пересижу до приезда деда Мороза. Что тут осталось? День, вечер, половина ночи. А там, смотришь, и он - на тройке…

Кто знает, может, она и права была. А то мерзла бы на улице. Только, как на следующий день говорили меж собой хозяева, деда Мороза она так и не дождалась. Тот ведь приезжал тридцать первого декабря. Зачем ему еще раз ехать? Но теплом под желобами Василиса пропиталась так, что с её возвращением, кажется, и во дворе потеплело.

Правда, четырнадцатого с утра поднялся ветер. Тот, что вчера затаился, было, дабы набраться сил. И теперь пораскрывал крыши сараев, а куски шифера разбросал по дворам. Но под вечер с оконных карнизов закапало, дворы, дороги потемнели. А на восточной части неба появился лоскуток облака, выкрашенный в цвет синьки. Это сигнал, что март и не думал отступать; что небесная канцелярия выделила югу на Старый Новый год снега и мороза всего лишь на два дня…