Как закалялся дух десантника Сереги

 Серега никогда не думал и не гадал, в каких войсках ему придется служить, когда его призовут в армию. Правда в раннем возрасте очень хотел поступить в суворовское училище. Это было очень модно тогда, в шестидесятые годы двадцатого века. Но эта его мечта так и осталась несбывшейся. После окончания Дрезденского технического университета получил распределение для работы в одном из НИИ города Владимира. Не отработав там и полугода, получил повестку по очередному весеннему призыву в ряды вооруженных сил СССР в мае 1976 года. Сереге, как закончившему высшее учебное заведение без военной кафедры предстояла служба в армии в течение одного года. Был Серега «великовозрастным» воякой. В апреле 1976 года ему исполнилось уже 23 года, а по сравнению с набираемыми по призыву восемнадцатилетними юнцами он чувствовал себя уже «стариком».

 После успешного прохождения медосмотра в одном из Владимирских военкоматов и получения предписания явиться в часть, которая находилась в небольшом городке Псковской области, Серега спросил у призывной комиссии что это за войска, где ему предстоит служить. На что был получен ответ, что Серега все узнает по прибытию в часть. Интернета тогда еще не было, сведения по армии носили, как правило, секретный характер и поэтому были недоступны. Так в неведении, где будет служить, Серега и добирался до места службы. До Москвы из Владимира был доставлен еще в общей команде призывников, а дальше уже добирался в одиночестве, получив билеты на поезд Москва – Рига и призывное предписание. Была у Сереги надежда, что раз он едет практически на границу и хорошо знает немецкий язык, то служить ему придется, например, в каких-нибудь войсках по прослушиванию и глушению «вражеских голосов». Но прибыв на КПП предписанной ему воинской части, он несказанно был удивлен и повержен в стресс, а душа его, воистину, ушла в пятки, когда увидел на агитационных плакатах пропускного пункта изображение военнослужащих, парящих в небе на парашютах. Как говорится, нежданно и негаданно попал, как «кур в ощип». Так началась служба Сереги в учебном подразделении воздушно-десантных войск, да еще и не совсем простых, а войск спецназа ВДВ. Причиной его попадания в эти элитные и тогда войска, явилось именно хорошее знание немецкого языка и владение им почти в совершенстве. Как потом выяснилось, многие выпускники институтов, которые обучались за рубежом, проходили службу в этой учебке. Так с ним служил Саша Шутов, который заканчивал институт в Мерзебурге. За год до службы Сереги в этом подразделении служил Саша Буренков, который закончил физический факультет Дрезденского университета. Позднее о нем поговаривали, что после учебки он служил в одной из секретных спецслужб СССР, был затем делегирован в одну из стран африканского континента, где работал при посольстве и пропал без вести при выполнении какого-то спецзадания. Вот так делала армия героев из простых мальчишек – книгочеев и студентов – очкариков!

Беспредела и «дедовства», которые творились позднее, в девяностые годы, в армии тогда еще не было, но все-таки некоторые «прибамбасы» уже встречались. Так разделение на «молодых», «фазанов» и «дедов» уже и тогда практиковалось. Если практически все тогда служили два года, то такие солдаты, как Серега, только один. Кроме того, будучи на пять лет старше остальных, как правило, избегали стадии их пребывания в «молодых» или в «салагах», а сразу же, если, конечно, выдерживали провокационные «наезды дедов», переходили в разряд то ли «фазанов», то ли «полудедов». Или становились так называемыми «независимыми», которые не вписывались в эту «дедовскую» иерархию, но могли иногда даже с применением силы отстоять эту свою независимость. «Независимые», принадлежность к которым отстоял и Серега, служили тогда достаточно спокойно. Но одного действа, а именно действа посвящения в десантники не мог избежать никто.

 Это действо заключалось в том, что новобранца с завязанными глазами ставили на доску от двадцати до сорока сантиметров шириной и метровой длины, а два бойца отрывали эту доску от пола. Еще два бойца, на головах которых лежали руки посвящаемого, начинали одновременно с отрывом доски от пола приседать. Таким образом создавалась иллюзия, что, стоя на доске, находишься на значительной высоте, хотя на самом деле высота достигала сантиметров двадцати - тридцати. Получив команду прыгать с высоты, как казалось, минимум в метр, и выполнив ее, посвящаемый тут же спотыкался, быстрее, чем ожидалось, встречаясь ногами с полом, и врезались головой в этот самый пол. Самое безобидное, что могло случиться с посвящаемым – это разбитый в кровь нос или огромная шишка на лбу. Некоторые и сотрясение мозга получали. Так и Серега, пройдя через это испытание, закончившееся для него только небольшой шишкой на лбу, стал «посвященным» десантником!

 Следует сказать, что посвящением в десантники можно было вообще-то назвать все время, а именно полгода, пока длилась служба в учебке. Бывало всякое: трудное, как тренировки в поте лица по методикам тренировок, в том числе и американских «зеленых беретов», или прыжковая подготовка, когда молились, чтобы она быстрее закончилась, и хотелось быстрее отпрыгать обязательную программу прыжков с парашютом. Бывали и жизненно поучительные, а порой и комичные случаи.

 Жена командира роты, в которой служил Серега, была заведующей детским садом, который располагался рядом с очень почитаемым в этих местах монастырем километрах в десяти от учебки. Серега вместе с курсантом Александром Горьковым как-то получили задание от командира сходить в «самоволку», чтобы помочь детскому саду в заготовке дров. Официально это никак не оформлялось, поэтому добираться до места выполнения «боевой» задачи приходилось садами, полями и огородами с целью не попасться патрулям и другим органам власти типа милиции. А так как Серега с Саней с заданием справились и никем захвачены не были, да еще и получили отличную оценку от жены командира, задание это получали от командира еще несколько раз. В армии солдат тогда не очень-то баловали молочными продуктами. Ну а дети в детском саду систематически получали практически ко всем приемам пищи молоко и другие молочные продукты. Один раз и Серега с Саней оторвались по полной, выпив по трехлитровой банке молока. Отученные от молока организмы солдат тут же взбрыкнули, и Серега с Сашкой на следующий день по очереди отпрашивались с лекционных занятий для забегов в заведение типа «сортир», чтобы успокоить рвущуюся наружу молочную, как им казалось при жадном опустошении трехлитровых банок, благодать.
               
 Как-то жена командира приболела. Ее даже положили в больницу. Командир же, как человек подневольный, не мог взять отгулы или отпуск по уходу за маленькой двухгодовалой дочкой. Командир, зная, что Серега женат и у него тоже уже есть дочь примерно такого же возраста, подрядил бойца на выполнение еще одного для него «боевого» задания, а именно, послужить Родине в качестве няни своей дочери. Кайфовая, почти двухнедельная, служба у Сереги тогда была! Серега вставал раньше всех бойцов утром, бежал на квартиру к командиру, вместе с ним по-домашнему завтракал и оставался на весь день в няньках. Вечером, когда командир приходил со службы, они вместе ужинали приготовленными Серегой простенькими блюдами типа магазинных пельменей, почти ежедневно заканчивая трапезу приемом рюмочки, а то и больше, водочки. Серега понял, что и командиру служба нелегко дается, а ритуал выпивки служит для командира снятием ежедневного службистского стресса. «Да, нелегка, однако, служба в армии даже для командиров!» - сделал для себя вывод Серега тогда.

 Почти одновременно с прибытием Сереги в часть к службе приступил в должности командира взвода и только что закончивший военное училище лейтенант по имени Олег. Серега и Олег были одногодками, быстро подружились и вне службы общались, когда была такая возможность. Олег жаловался, что неправильно выбрал себе профессию. С некоторых пор, когда ему уже несколько раз отказали в увольнении из армии в соответствии с его рапортами, начал совершать проступки, которые, как он считал, приведут к его увольнению, пусть и постыдному, но избавят его от ставшей ненавистной службы. Он и напивался в хлам, и устраивал драки на городской танцплощадке, но никак не добивался своей цели. И только приударив за женой командира части, причем не без ответной симпатии к нему с ее стороны, был уволен из армии пусть и с «волчьим билетом», но довольный, что ушел на «гражданку».

 Но были и неисправимые и очень патриотичные служаки среди офицеров. Командир второй роты капитан Крутов как-то ночью, уже после отбоя, ввалился в непотребном пьяном виде в расположение двух рот. В первой роте сержант Серега после прибытия из учебки служил в должности заместителя командира взвода. По приказу капитана обе роты, как спали, в одних трусах и майках, были построены перед чем-то расстроенным капитаном. Он, проходя перед строем, вдруг неожиданно начал в полный голос рыдать, и на вопрос, что случилось, ответил, что он всю свою сознательную жизнь в армии готовился к войне с Китаем, а вот теперь после заключения какого-то там соглашения между нашими странами он лишен своего предназначения повоевать и разбить армию Китая. Сказав это, капитан рухнул на пол, видимо, залив свою душевную боль перед посещением расположения подразделений изрядным количеством серьезных горячительных напитков.

 И еще о прыжках с парашютом. Не верьте тому, кто утверждает, что не боится с ним прыгать! Старшина роты, прапорщик Кривенко, имея более четырех тысяч прыжков, говорил, что и ему страшно до сих пор перед каждым прыжком, а те, кто этот страх теряет, уже является потенциальным смертником, совершающим порой совсем детские ошибки, приводящие к катастрофе. Но бывают и люди, у которых присутствует просто животный страх от прыжков с парашютом. Например, служил в роте, где служил и Серега, один ну очень долговязый и тонкий, как тростинка, парень из Узбекистана. Каждый раз, уже сидя в летящем на место десантирования самолете, он умудрялся выдернуть кольцо раскрытия парашюта до команды на десантирование, естественным образом избегая возможности совершения прыжка. Что только старшина с ним не делал, никаким уговорам тот не поддавался. Но вот на одном из прыжков прапорщик сел рядом с отказником, заключил его в крепкие объятия, не дав ему дернуть за кольцо до получения команды прыгать. При получении же этой команды старшина просто вышвырнул парня в открытый люк, придав ему ускорение пендалем по мягкой точке сапожищем, как минимум, сорок пятого размера. И тем самым показал остальным бойцам, что ожидает возможных отказников. Равшан, так звали бойца, молча, а может быть, и в полуобморочном состоянии полетел к земле. Перед приземлением, которое, как всех учили должно происходить по направлению ветра лицом вперед, он умудрился, летя по ветру, развернуться лицом в противоположную сторону. И приземлившись задом, естественно упал и полетев кувырком, напрочь запутался в стропах парашюта. В таком положении он не смог полностью «затушить» купол парашюта и его еще долго таскало ветром по полю, пока другие приземлившиеся парашютисты не поймали взбесившийся парашют и не освободили из запутавшихся строп незадачливого десантника. После этого случая Равшан был списан из десантуры и дослуживал в стройбате.

 Вот так закалялись душа и тело десантника и спецназовца Сереги на своих и чужих примерах, когда боец может выполнить любое задание командира и Родины, не задумываясь кому и зачем это необходимо! А думать в армии вредно. Если думать, то можно, как утверждает армейский фольклор, вместо разгрузки легкого «люминия», получить задание разгружать тяжелый «железий»!