Легенда о навьем чудовище Глава 5

 И воздвигли люди первые города на землях
 Дивноземья. Великий город Святоборск,
 в коем бьется сердце Матери-земли.
 Проклятый город Валеж, что стал
 сосредоточением магии всего света.
 И далекий Заморск, что хранит в себе
 тайну древних великанов. Укрепились
 княжества. И по сей день процветают.

«Собрание летописей»
Иеремий Святоборский,
Дивноземье, лета 7008

 Бабушки и дедушки во всех деревнях всегда трепетно относились к устоявшимся традициям. Чтили своих предков и с глубоким уважением относились к богам и духам. Их знания не оспаривались. И ни один молодой юнец не имел права перечить им.

 Каждый помнил это. И уважал законы предков.

 Старшие рода в деревне передавали свои знания следующим поколениям и требовали абсолютное повиновение традициям. Таковы были устои. Такова была жизнь народов Дивноземья.

 Однако, и скрыть они могли все, что хотели. Никто бы не посмел осудить их. И они знали. Не могли не знать.

 Они скрыли целые хоромы, барыня которых по своей же вине превратилась в злобное существо, несущее проклятье древней земле. Старшие рода нарекли северо-восточный тракт проклятым и отреклись от внешнего мира. Все из-за страха? Но…

 Изменилось бы что-то, если бы они сказали правду?

 Изменилось бы что-то, если бы Беляна была честна с Арейн?

 На улице стремительно темнело, пока Арейн с крыши пыталась разглядеть дно бездонной ямы. Ее тело до сих пор била крупная дрожь, а ладони покрылись ледяным потом. Арейн боялась, что вот-вот из темной глубины вылезет обозленное лихо и утащит ее за собой. Но тишина так и осталась тишиной. Ни звука, ни треска. Падение с такой высоты даже для чудища оказалось смертельным.

 И Арейн просто несказанно повезло. Снова.

 Она долго не могла заставить себя пошевелиться. Но страх уступил место реальности, и Арейн вновь ярко почувствовала боль, что причиняли ей раны и ушибы.

 Ворон кружил над головой, зазывая следовать за ним. Он отыскал путь обратно на первый ярус, где через старую хозяйственную дверь Арейн выбралась наружу. Ни духов, ни видений по пути больше не встретилось, будто после смерти лиха, хоромы окончательно опустели.

 На ночь безопаснее всего было остаться на территории двора. Лихо своим запахом разогнало диких животных и отпугнуло прочую нечисть. Но спать в огромной избе Арейн не осмелилась. Ближе к забору, она отыскала старый, но уцелевший хлев и вместе с вороном немного его осмотрела. Превозмогая боль, забралась под крышу и уснула беспокойным сном на старом отсыревшем сене. Арейн смогла закрыть глаза только потому, что все это время ворон был рядом с ней.

                ***
 Новый день ничем не отличался от предыдущего. Серое небо все так же низко нависало над землей, грозясь излиться ливневым дождем. Среди высокой травы гулял вольный ветер. А землю все еще сковывал промозглый холод.

 Ворон сидел на поеденной короедами балке и вычищал перья, пока Арейн, полностью погруженная в собственные мысли, смотрела в щель на потолке. Между старыми досками в темное помещение проникал серый свет, оставляя блики на бледном грязном лице. 

 Книга…

 Она, кажется, снилась Арейн. Серебряное дерево на обложке ярко светилось во мраке и тяжело дышало, будто огромное дремлющее животное. От неуверенных прикосновений страницы начинали шептаться. А иногда пели. Каждая страница помнила свою мелодию. И у каждой был свой голос.

 Этот сон не давал покоя. После себя он оставил навязчивую тревожность и тихую мелодию, звенящую в голове. Арейн не могла просто уйти, не заглянув в эту книгу. Может в ней было что-то, что поможет понять?


 Было очень страшно возвращаться в огромный дом, полный ужасных воспоминаний. Арейн подолгу стояла у каждой двери, пытаясь собраться с мыслями. Ей казалось, что за ней наблюдают. С каждым шагом сердце билось все быстрее, а ладони покрывались ледяным потом.

 Здесь было все так же сыро и мрачно. Сквозь открытые окна пробивался рассеянный серый свет, а в коридорах слышались протяжные стоны старого дерева. Даже без людей и чудовищ, этот дом продолжал жить. Он дышал пылью и шептался с ветром.

 Пару книг Арейн нашла на полу в одной из спален, когда бродила по восточной части первого этажа. Страницы покрылись черной плесенью и рассыпались от прикосновений. Сложно было даже предположить, о чем была книга. Лишь кожаные обложки пока что сохраняли свой первозданный вид, но тушь на них тоже подстерлась. Эти книги не были старыми. Но сырость, царившая в заброшенных хоромах, не пощадила их.

 Ворон все это время сидел на плече Арейн и лишь крутил головой, пытаясь разглядеть испорченные страницы. Как только ему это наскучило, он сам принялся таскать книги из соседних комнат. Но от них тоже было мало толку.

 На втором этаже в одной из комнат нашлась целая библиотека, от вида которой у Арейн перехватило дыхание. Здесь было множество книжных шкафов, полностью скрывающих стены. Полки уходили под самый потолок, украшенный потускневшей росписью. Ни одного пустого места между книгами. И ни одной книги на полу. Будто кто-то и по сей день следил за библиотекой. В тот момент Арейн была очень расстроена тем, что не была обучена чтению.

 Что она будет делать, когда найдет книгу? Вдруг там не будет ни картинок, ни символов? Кому доверит прочесть книгу за нее? И доверит ли вообще?

 Голова шла кругом. Может все дело было в высоченных книжных полках?

 Арейн переходила от шкафа к шкафу, пытаясь найти темную кожаную обложку с рисунком, вышитым серебряными нитями. Но в библиотеке не было ничего похожего. Все корешки были ярких и светлых оттенков. Все среднего размера, тогда как нужная Арейн книга была толстенным томом с пожелтевшими страницами. 

 Может этой книги здесь уже и не было. Столько лет прошло. Она могла исчезнуть вместе со всеми обитателями хором, превратившись в неосязаемое воспоминание. Да и кто бы стал хранить проклятую книгу среди прочих?

 Арейн обошла все шкафы три раза. Подергала похожие книги за корешки, но ничего не нашла. За окном застучали первые капли дождя, когда Арейн сдалась. Она опустилась на колени посреди библиотеки и откинула голову назад, устремляя взгляд в расписной потолок.

 Роспись давно утеряла свой первозданный вид. Где-то пошла трещинами, а где-то облупилась. Это был пейзаж Древнего леса и высоких заснеженных гор на горизонте. Ничего особенного. Такой пейзаж Арейн наблюдала каждый день, выходя на крыльцо бабушкиной избы. Но теперь…

 Ворон закончил рассматривать золотистый корешок книги на верхней полке и спрыгнул к Арейн, с любопытством разглядывая серебряную цепочку, выступающую из-под её рубахи.

 — А если я уйду, — прошептала Арейн, поглаживая ворона по шелковистым перьям, — и окажется, что книга была совсем рядом? Это ведь шанс узнать хоть что-то.

 — Кар!

 Арейн опустила взгляд на ворона. Он был огромным. Удивительно, как ему удавалось путешествовать на костлявом плече Арейн. Клюв был острым, как только что заточенный нож, а когти цепкими, будто шипы шиповника. Ворон сам решил следовать за Арейн и вроде ничего не требовал взамен.

 — Не знаю, понимаешь ли ты меня. Но я бы очень хотела.

 — Может, тогда я помогу?

 За спиной раздался хриплый детский голос, и Арейн резко обернулась. Сердце бешено заколотилось. Она не слышала шагов, не слышала, как кто-то дышал за ее спиной. Но светлый мальчишка с ветошью на шее стоял в паре шагов от нее, опустив глаза в пол. Он нервно переминался с ноги на ногу и держал руки за спиной.

 — Мама сказала, что я был грубияном. Вел себя не как следует. Мне велели извиниться.

 Мальчишка медленно вытащил из-за спины старый грязный сверток с чем-то большим внутри и протянул Арейн.

 — Возьми. Мама сказала, что ты ищешь её. Она прятала ее подальше от лиха, но теперь его вроде нет.

 Арейн неуверенно взяла сверток из ледяных рук мальчишки и развернула. В глаза сразу бросился рисунок огромного дерева без листьев, вышитый серебряными нитями. Книга была тяжелой и невероятно холодной, будто глыба льда. Она обжигала руки.

 — Только вот еще что, — произнес мальчишка, убирая руки обратно за спину, — мама просила сказать, чтобы ты не доверяла этой книге. Вот. Была очень осторожна. Мама хотела захоронить ее здесь, вместе с воспоминаниями, но сказала, что с ней нужно разобраться. Если оставить все как есть, ничего не закончится. 

 — Что не закончится? — тихо спросила Арейн, крепко сжимая книгу.

 — Я не знаю, — пробурчал мальчишка, вжимая голову в шею, — мама говорит, я много лишнего болтаю. Так что не спрашивай меня ни о чем.

 Арейн сжала губы и глубоко вздохнула.

 — Спасибо, — тихо произнесла Арейн, ощущая тяжесть книги в своих руках, — спасибо.

 Мальчишка быстро кивнул и побежал прочь, растворяясь в темноте. И все равно Арейн не слышала его шагов. 

                ***
 Больше Арейн ничего не держало в этом месте. Поднявшись с пола и крепко прижав к груди сверток с книгой, она поспешила покинуть хоромы как можно быстрее.

 Черные тучи полностью сковали небо. Дождь уверенно набирал силу. Арейн бежала не оборачиваясь, прислушиваясь лишь к шелесту огромных черных крыльев у себя над головой. Ворон все ниже и ниже спускался к земле, пытаясь лавировать между тяжелыми дождевыми каплями.

 По примятой траве Арейн быстро вернулась к месту неудавшегося ночлега как раз вовремя, чтобы спасти оставшиеся припасы от погоды. Среди намокшего пепла и головешек, на земле лежала уцелевшая дедушкина епанча, нож и сума. В ней как раз нашлось место для увесистой книги.

 Пока Арейн шла, чтобы поднять нож, носком сапога задела миску с остатками рыбной похлебки. Содержимое разлетелось по траве, и Арейн заметила, будто белесоватые кусочки…шевелятся?

 Она нагнулась, чтобы рассмотреть поближе и резко отскочила. По спине побежали мурашки. В миске и на траве копошились белые опарыши. Арейн вспомнила недоварившиеся зерна, которые странно лопались на зубах, и ее стошнило.


 Ближайшей деревней был Криве;нь. Арейн частенько слышала разговоры о нем от взрослых. Говаривали, там шили красивейшие муфты из заячьего меха.  Совсем давно, когда северо-восточный тракт был еще безопасным, селяне возили целые обозы для торговли. Отцы ездили сватать своих девок, а ремесленники учились у соседей премудростям.

 Старая Чунья в те времена была еще молодой и может не такой сумасшедшей. Хвастала всем что была сосватана с кривенцевым молодцем. До того, как тот в кусты с другой девкой сиганул. Конечно же отец Чуньи, разузнав об этом, погнал нахала взашей. Так и осталась Чунья в девках.

 Сейчас, когда Арейн оборачивалась на высокие хвойные деревья и горы со снежными вершинами, ей не верилось во все это. В момент она потеряла и дом и семью. Но думать об этом было очень трудно. Из-за бабушки.

 О мертвых либо хорошо, либо ничего.

 Забросив суму на спину и усадив ворона на плечо, Арейн забежала под деревья, чтобы немного переждать дождь. Дорога впереди была длинной и уводила в неизвестные Арейн земли.

                ***
 Время тянулось также долго, как зима в этих краях. День за днем, ночь за ночью. Пейзаж никак не менялся, как и погода. Серое небо, нависшее над головой, будто преследовало путников. Иногда лил дождь, превращая дорогу в огромную непроходимую лужу грязи. Арейн бы шла босиком, если бы не было так холодно. А так приходилось постоянно очищать сапоги от тяжелых комков земли и глины. Ночи Арейн проводила на высоких ветках, постоянно просыпаясь от разных звуков. Ворон спал рядом, но всегда был готов к появлению неожиданных гостей.

 Припасы быстро кончились, и Арейн пришлось добывать еду в лесу. Иногда попадались ягоды и грибы, а иногда приходилось пользоваться ножом, чтобы заострить палку для ловли рыбы в маленьких лесных речушках. Этому то она была хорошо обучена. Почти все свое свободное время в Рыбнице проводила у реки с рыбаками.

 Арейн все никак не могла заставить себя раскрыть проклятую книгу. Ей казалось, будто освободив страницы, она выпустит с них что-то страшное. Арейн подолгу смотрела на обложку, сравнивая вышитый рисунок со своим амулетом. Они были идеальной копией друг друга.

 В конце концов вопрос книги решил ворон, в один прекрасный день дернув обложку на себя. Арейн даже не успела ничего сделать. Страницы сами раскрылись веером на ее коленях. Она ожидала все что угодно. Но книга оказалась просто книгой. Ни шепота, ни пения, как в ее сне. Просто желтые листы, исписанные тушью. Ни картинок, ни символов. Ни одного ответа, только сплошные вопросы.

 Время стало бесконечной пыткой. Заросший тракт все сильнее терялся среди наступающего леса. Заброшенная колея проигрывала молодым соснам и непроходимым кустарникам. Иногда даже приходилась следовать по звериным тропам чрез лес, чтобы обойти непроходимые заросли.

 Но жизнь все еще шла свои чередом. Ворон таскал с заросшего тракта дохлых мышей и лягушек для Арейн. А когда та отказывалась, брезгливо морща нос от запаха разложения, демонстративно выклевывал их внутренности у самого её носа. Арейн тщетно пыталась что-то отыскать в проклятой книге и боролась с навязчивыми и жуткими воспоминаниями.

 Однажды, когда Арейн жарила на маленьком огоньке найденные в лесу сыроежки, она подумала, хорошо бы дать ворону имя. Он спас ее от лиха и скрасил одиночество. Ворон подошел к этой идее со всей ответственностью. И на каждую идею отвечал исключительно недовольством. Под конец трапезы, Арейн сдалась и решила отложить эту затею для другого раза.

 Каждый день, когда становилось особо тоскливо, Арейн начинала рассказывать ворону про все, что знала, а тот, в свою очередь, внимательно слушал и не перебивал. Особенно ему нравились рассказы про ловлю лягушек в болотах. Он сидел на плече и максимально близко склонял голову к лицу Арейн, чтобы не упустить ни одного слова про лягушек. А она в свою очередь отчаянно верила, что ворон ее понимает.

 Временами приходилось делать длительные остановки. Арейн сбила ноги в кровь от неудобных сапог и почти весь подол своей рубахи разорвала на лоскуты для перевязок. Окровавленную ткань она стирала в прудах и привязывала к суме сохнуть. Чистыми в несколько слоев бинтовала все свои раны. Старалась менять повязки по мере пропитывания кровью. И к счастью, заживление проходило хорошо.


 Прошли почти две седмицы . А может и больше. Арейн перестала считать дни в ту ночь, когда ее начало тошнить от очередного созерцания туманной луны на небе. Страх и усталость уступили место гневу. И только благодаря ему, Арейн продолжала идти.

 Дорога уводила все дальше за горизонт, прочь от заснеженных гор, пока однажды не оборвалась. В этот день на небе ярко светило теплое летнее солнце, а ласковый ветер приносил запахи печного дыма, парно;го молока и свежескошенной травы.

 Затаив дыхание, Арейн с вороном на плече вышла к краю обрыва. Старая колея здесь уводила в сторону, теряясь среди пушистых лиственных деревьев и объемных кустов. Она вела вниз к равнине и давно уже была заброшена. Значит здешним людям тоже не приходилось ходить по северо-западному тракту. Интересно, какую легенду придумали их старшие рода?

 Арейн сделал несколько шагов вперед и замерла. За обрывом открывался просто невероятный вид на широкую цветочную равнину с золотыми полями и черной землей. Здесь заканчивались горы и вечнозеленые деревья, уступая место лиственному лесу. У края равнины блестела голубая река, убегая лентой под самый горизонт. На ее песочном берегу стояла высокая мельница, окруженная светлыми домиками. В центре равнины ютились разноуровневые избы с соломенными крышами. Их было не сосчитать. А вокруг были разбросаны маленькие разноцветные палатки с узорными тканевыми крышами. Между ними сновали люди в разноцветных рубахах. Деревня была больше Рыбницы раза в четыре, а то и больше.

 Арейн с замиранием сердца смотрела на равнину, сжимая амулет под тонким слоем ткани. Она скинула пустую суму на землю и села на край обрыва, свесив ноги. Ворон спрыгнул с плеча и приземлился у края, раскрыв крылья навстречу ветру.

 Криве;нь…

 Они все-таки смогли дойти.

                ***
 Собравшись с силами, Арейн начала спускаться к равнине. Ворон не последовал за ней, а взмыл в небо и полетел параллельно реке, теряясь в облаках и солнечном свете. Арейн не хотела его отпускать, но брать ворона с собой в город было не самой лучшей идеей. Все-таки люди считали их могильными птицами. Оставалось надеяться, что он вернется к ней.

 Здешний лес отличался от Великого леса. В Рыбнице всю землю под соснами устилал мох. Можно было видеть далекий горизонт за высокими стройными деревьями. Но здесь начинался лиственный лес, подлесок которого состоял из колючих кустарников и высокой травы. Спускаться с обрыва было не так-то просто. Сапоги постоянно скользили на сырой земле, и приходилось хвататься за траву и кустарники, чтобы не улететь вниз. Арейн успела исцарапать себе все руки, пока наконец не вышла на обхоженную лесную тропу.

 Уже отсюда были слышны живые голоса взрослых, гомон ребятни и радостный лай собак. Даже в лесу пахло сладкими пряностями и молоком. Да так, что слюнки текли по подбородку. Если Арейн хватит монет, что она прихватила из дедушкиного сундука, она определенно сегодня наестся сластями до отвала. Но сначала найдет себе ночлег.

 Тропа вывела Арейн из леса к широким золотым полям. Яркий солнечный свет ударил в глаза, заставив поморщиться. Но тепло лучей так ласково согревало тело, что Арейн наконец перестала дрожать.

 В высокой пшенице работали селяне в соломенных шляпах, пока вдалеке раздавались песни и валил дым из труб. В раскрасневшихся лицах читалось сдержанное возбуждение. Кто-то второпях собирал вещи, чтобы убежать в деревню веселиться, а кто-то терпеливо доделывал свою работу.

 По земляным дорожкам носились чумазые ребятишки. У каждого на шее висели бусы из разноцветных карамелек. Каждая была надкусана. Они так беспечно неслись, что почти сбили Арейн с ног, когда пробегали мимо. Взрослые не делали им замечания, а лишь качали головами и по-доброму улыбались.

 На сердце Арейн внезапно стало так тепло. Будто внутри разлился согревшийся на солнце мед. Но среди теплого меда расползлась и капля дегтя, когда Арейн вспомнила Рыбницу. Чувствовала ли она когда-нибудь тоже самое дома?

 Арейн посильнее запахнула епанчу, чтобы никто не увидел ее грязную и изодранную рубаху, и ускорила шаг, мечтая побыстрее найти место для ночлега.


 На улицах Кривня было полно народу в красочных рубахах и забавных шапках. Большинство толпилось у разноцветных палаток, откуда доносились приветственные возгласы торговцев, песни и даже звуки гуслей. Арейн однажды слышала фальшивое бренчание этого инструмента в руках мальчишек, которые украли его с чердака Чуньи. Но это ни шло ни в какое сравнением с тем, что сейчас слышала Арейн. Гусли в руках музыканта издавали очаровательную мелодию. 

 Местные с любопытством разглядывали Арейн, проходя мимо. Главным интересом были ее спутанные белые волосы и длинная епанча. Но никто ничего не говорил и даже не шептался за её спиной. По крайней мере, Арейн не слышала.

 — Гой еси , де;вица! — кричали торговцы, завидев Арейн у своих палаток, — аль из далека путь держишь? Не хошь гостинца заморские присмотреть?

 Арейн вежливо отказывала и шла дальше, искоса поглядывая на представленный товар. Тут тебе и бусы, переливающиеся, будто рыбья чешуя. И пряники в форме лесных животных. И кокошники, украшенные драгоценными камнями.   

 Яркие одежды и забавные шапки вызывали невероятный восторг у Арейн. Таких необычных и красивых тканей она в жизни не видела. Девицы из Рыбницы позеленели бы от зависти, завидев алые сарафаны, вышитые золотыми нитями.

 Криве;ньские девицы были невероятной красоты. В волосы вплетены шелковые ленты, лица румяны и милы. Низы их белоснежных рубах были вышиты разноцветными нитями, пояса собраны из дорогих тканей. Они разительно отличались от народа Рыбницы хотя бы тем, что светились, будто солнце в небе.

 — Подходите! Подходите! Мед из самого Мирногорья!

 Забавные люди в диковинных шляпах, изображающих разных животных, размахивали подносами с глиняными крынками у самого носа. В каждой лежала маленькая ложечка, по которой стекал густой золотистый мед. Арейн даже успела уловить тонкий сладкий запах.

 Сложно было оторваться от созерцания таких излишеств. И сложно было устоять, чтобы не попробовать. Арейн вежливо отказывалась от товара настырных торговцев и плотнее куталась в епанчу, высматривая по сторонам что-то похожее на постоялый двор. Может, стоило спросить кого-нибудь?

 — Не уходи, дитятко!

 Она появилась из ниоткуда прямо перед носом Арейн и заставила её вздрогнуть от неожиданности. Низенькая, полная женщина, увешанная разноцветными безделушками. Даже ее платок был весь ушит диковинными камешками. Она засунула свою тонкую, увешанную перстнями, руку в карман, и извлекла оттуда пухлый темный мешочек. 

 — Ну же, дитятко. Вытяни косточку. Уважь женщину из далеких земель.

 Женщина была довольно необычной для северных земель. Ее кожа по цвету походила на засахаренный мед. Глаза были ярко-голубыми с нависшим веком. Ресницы черные, как и ее волосы. Из каких дальних земель прибыла эта женщина?
Арейн отвела взгляд. Слишком долго она смотрела на торговку. Ей показалось это бестактным.

 — Спасибо, но у меня нет денег..., — начала было Арейн, пытаясь уйти, но чужестранка крепко перехватила ее за руку и требовательно взглянула в ее глаза.

 — Ну же! Аль не хочешь судьбу свою испытать? Вижу не замужем ты досель. А значит могу твою женскую долю тебе показать. 

 Арейн замерла, приоткрыв рот. Кто она? Ведьма?

 — За первое предсказание не возьму ни гроша, — чужестранка хитро улыбнулась, — а коль захочешь узнать больше, то возьму по одному медяку за предсказание. 

 Арейн все еще пребывала в неуверенности, но чужестранка не отставала, перекрывая путь.

 — И что мне нужно сделать?

 По лицу чужестранки расплылась широкая улыбка. Она вытащила из кармана маленький кожаный мешочек и протянула Арейн.

 — Засунь в него руку и вытащи одну косточку.

 Косточку? Арейн неуверенно просунула свободную руку в мешочек, надеясь, что про косточку женщина пошутила, и задержала дыхание. Она немного поводила пальцами и сжала маленький плоский камешек на самом дне мешочка. Вытащив его на свет, Арейн долгое время рассматривала рисунок. Он был похож на куриную лапку. Сверху одна полочка и три снизу.

 Чужестранка схватила ладонь Арейн и нагнула к себе. Повисло долгое молчание. Лицо женщины было непроницаемым, но кажется по ее лбу побежали морщинки.

 — У тебя руна Мир, — наконец изрекла чужестранка.

 — И что она значит?

 Чужестранка упорно молчала, разглядывая руну. А потом обошла Арейн и встала рядом.

 — А вот так руна Чернобог.

 — А это что значит?

 — Как она сюда попала? — нервно рассмеялась чужестранка и спрятала руну у себя в кармане, — наверное выпала из другого мешочка.

 — Вы не сказали, что она значит, — напомнила Арейн. 

 Чужестранка спрятала мешочек и широко улыбнулась.

 — Хочешь знать судьбу, заплати серебряную монету.

 И вот Арейн снова уставилась на чужестранку, широко раскрыв глаза. Уже серебряная монета? Неудивительно, что женщина вся увешана дорогими безделушками. Она неплохо разводила людей. 

 — Прощайте, — бросила Арейн, нахмурив брови, и двинулась дальше, полная решимости оттолкнуть наглую женщину, если она попытается помешать. Но та не стала препятствовать и быстро растворилась в толпе.

 Ну и странная встреча.

 Впереди из-за цветных палаток показалась немного покосившаяся высокая изба. Она выделалась на фоне других строений. Ее мрачный фасад оплетал темный вьюнок. Остроконечная крыша поросла мхом. Местные обходили ее стороной. А вот люди в забавных шапках и необычных одеждах с интересом переговаривались, останавливаясь у покосившегося забора.

 Арейн долго рассматривала мрачную избу, пока не наткнулась на неприметную вывеску под окном на втором этаже. Это был заяц, развалившийся на кровати с кружкой в лапе.

 Постоялый двор? Ничего же не случится, если Арейн просто туда зайдет спросить о свободной комнате? Она спала и не в таких местах. А репутация заведения вполне могла снизить цены на услуги. Одни положительные стороны.

 Арейн неуверенно ступила на каменную дорожку и зашла во двор. Люди вокруг стали как-то странно поглядывать на нее. Послышались шепотки за спиной. Но Арейн это не сильно беспокоило. Она толкнула скрипучую старую дверь и вошла внутрь.

 У порога на коленях стояла дородная девица в желтоватом переднике и старательно терла пол. Она что-то недовольно бурчала себе под нос и делала вид, что не заметила вошедшую гостью. Она ничем не отличалась от обычных девиц, разве только короткими каштановыми волосами. Редко кто из женщин осмеливался коротко остригать волосы. Считалось, так она теряет свою женскую энергию.

 Внутри было мрачно и пусто. По стенкам плясал свет от очага, в воздухе пахло мылом и полынью. Из посетителей было человека три. Их лица скрывала тень. Они заняли самые отдаленные столики и тихо попивали свои напитки из больших кружек.

 Арейн сложилось впечатление, что она явно зашла не туда.

 Единственное, что портило всю картину мрачности, это разноцветные вязаные коврики, устилающие все поверхности в комнате. Будто здесь похозяйничала умелая рукодельница.

 — Волька, чтоб тебя, — послышался из-за длинной стойки грубый голос, — этот чертов запах мне всех гостей спугнет. Сколько можно тереть?  Полынь-полынь. Где ты её только достала!

 — Ой, заткнись Бай, — тихо прошипела Волька так, что ее услышала лишь Арейн.

 За деревянной стойкой, уперев руки в столешницу стоял лысый хозяин сего заведения. Бай, как его назвала Волька. Ничего особенного: жиденькая темная бороденка да маленькие водянистые глазки. Когда Бай увидел вошедшую гостью, быстро оживился.

 — Добра роду вашему, — неуверенно начала Арейн. В таких местах она еще не бывала, — могу я заплатить за комнату на одну ночь?

 Бай, прищурив глаза, осмотрел с ног до головы гостью и недовольно поцокал языком.

 — Волька! — крикнул Бай, — глянь! Уже мертвяки захаживать повадились. Эк как слава моего заведеньица разлетается.

 Волька устало закатила глаза и продолжила усиленно тереть пол.

 — У тебя деньги то есть, девка? Потому что от такой дурнухи я бы ничего кроме денег не взял в уплату.

 Бай разразился громким смехом, будучи довольным собой, и вновь посмотрел на Вольку, ожидая, что она оценит его остроумность. Но та проигнорировала. Арейн пропустила мимо ушей оскорбления и полезла в суму за монетами. Она вывернула маленький потаенный кармашек и положила на стойку три медяка.

 — Слушай, — нахмурился хозяин, — вали-ка ты отсюда, рвань, пока я добрый. И гроши свои забери. Этого хватит только на ночь в бочке с прокисшим пойлом.

 Тогда Арейн приложила три серебряных монеты и произнесла:

 — Одна ночь и ужин?

 Хозяин вмиг изменился в лице и сгреб монеты со стола.

 — Сразу так нужно было. Одна ночь. Баня на заднем дворе. Тебе повезло, ее только вчера топили. Чай еще вода да поленья остались. Огниво там же. Комната на втором этаже вторая справа. Повезло тебе. Местов еще полно. Лестница справа от избы. Ужин принесет Волька, когда он будет готов. Но имей в виду, у нас не княжеские кухни.

 Арейн быстро кивнула, обрадовавшись тому, что сегодня она наконец сможет отоспаться в чистоте и сухости. А завтра попробует спросить хозяина о какой-нибудь подходящей для нее работе. Может он пустит ее к себе мыть посуду или полы. И тогда ей больше не придется куда-то идти.

 Полная решимости отмыться хорошенько в бане, Арейн толкнула дверь и ступила на каменную дорожку. Как только дверь за спиной захлопнулась, под ноги Арейн бросился худенький темноволосый мальчишка в грязной рубахе с огромным стеклянным ящиком в руках.

 Этот ящик был больше него самого раза в два, и по весу казался неподъемным. Мальчишка как-то странно извернулся и будто специально врезался в бедро Арейн. Она кое-как успела придержать его за локоть, но тот замахнулся и со всей силой бросил ящик о землю. Стекло в миг разлетелось на мельчайшие осколки по всему двору.

 — Какой ужас, какой страх! — мальчишка схватился руками за голову и начал вопить, привлекая внимание проходящих зевак. Он бешено топал ногами и тряс головой.

 Арейн отпустила мальчишку и с открытым ртом уставилась на его чумазое лицо. Все слова вылетели из головы. Она не могла сообразить, что сказать или сделать. Ей показалось он специально разбил ящик.

 — Это все из-за тебя, девка костлявая. Разве не нужно смотреть куда прешь? — продолжал верещать мальчишка, размахивая руками. Арейн опешила. Она виновата? В чем? В том, что он сам разбил ящик о каменную дорожку?

 — Я все видел, — вступился в разговор скрюченный старичок с палкой. Он проходил мимо и специально остановился по другую сторону забора, чтобы повнимательнее рассмотреть происходящее, — что за девки пошли криворукие! По сторонам не смотрять!

 Все зеваки, проходящие мимо не поленились поглазеть на происходящее.

 — Все видели! — мальчишка не переставал верещать, привлекая внимание зевак. От его голоса начинало звенеть в ушах.

 — Послушай, — Арейн выставила вперед руки, стараясь угомонить мальчика, — ты серьезно? Ты сам его бросил. Я видела.

 В этот момент из дома на шум вышел Бай и, увидев разбросанные осколки по его двору, тоже начал причитать и ругаться.

 — Развели тут бардак! Кто это теперь убирать будет? К вечеру гости приедут! Как я принимать их буду?

 Посреди всего этого хаоса Арейн стояла пунцовой толи от возмущения, то ли от стыда. Она недоуменно смотрела на верещавшего мальчишку и пыталась что-то ему доказать, пока чья та рука в перчатке не сжала ее плечо. Арейн вздрогнула и обернулась.

 Позади нее стояла женщина с пухлыми руками. Ее взгляд синих глаз прожигал насквозь. Она была одета в узорный темно-синий летник с рукавами-колоколами, расшитый драгоценными камнями, и тонкую душегрею . На голове была кичка , а сверху платок, вышитый золотыми нитями. Слишком дорогой наряд для обычной селянки.

 Позади женщины стояли два мужика в синих зипунах. У каждого на поясе висели кожаные ножны с мечом, а лица скрывали серые лисьи маски.

 — Я заплачу за разбитую диковину, — произнесла женщина томным голосом. Ее предостерегающий взгляд медленно скользил по всем присутствующим, давая понять, что представление окончено.

 Скрюченный старичок тут же удалился по своим делам, все зеваки разбежались, а лысый хозяин постоялого двора скрылся за старой скрипучей дверью. Женщина продолжала сжимать плечо Арейн, бросая ледяной взгляд на мальчишку.

 — Не нужно, — возразила Арейн, отчего рука женщины еще больнее сжала ее плечо.

 — Сколько ты хочешь за этот ларец? — спокойно спросила женщина у мальчишки.

 У того загорелись глаза, а лицо озарила хитрая улыбка.

 — Тысячу золотых! –—выкрикнул он, упирая руки в бока.

 Арейн аж поперхнулась от такой наглости. Неужели этот ящик стоил таких денег? Из какого стекла он был сделан? На эти деньги можно было купить несколько деревень, если не больше.

 — Подумай еще, — протянула женщина, прожигая ледяным взглядом наглеца.

 — Ну, может быть четыреста, — сжавшись и почти шепотом произнес мальчишка.

 Женщина не спеша вытащила из кармана телогреи льняной мешочек с монетами и протянула его мальчишке. Тот быстро схватил его и убежал, даже ничего не сказав. Арейн только оставалось недоуменно наблюдать, как женщина медленно переводит взгляд на нее. Её лицо не выражало ничего. Абсолютно ледяное и надменное.

 — Ну вот мы и решили это недоразумение, душа моя, — нарочито сладко произнесла женщина, отпуская плечо Арейн, — теперь иди за мной, я желаю с тобой побеседовать немного. По твоей воле я лишилась целого состояния. А нынче на золотые монеты хоромы княжеские строят.

 Арейн похолодела.

 Дверь постоялого двора распахнулась и у порога возник лысый Бай. Кланялся и приглашал зайти внутрь. Сопровождающие в лисьих масках остались ждать снаружи.

 Бай резко изменился в поведении. Головы не поднимал, слова не говорил. Выслуживался перед статной женщиной, выполнял любой ее приказ. Сильно волновался, оттого суетился. Волька куда-то исчезла, оставив после себя запах мыла и полыни.

 С одного из столов было снято разноцветное плетение и накинуто однотонное полотно молочного цвета. Вместо скамей появились стулья со спинками. На столе стояли приборы дивной красоты. Арейн никогда не видела такой белоснежной тонкой посуды.

 Все посетители, что до этого занимали отдаленные столы, в один миг поднялись со своих мест и вышли на улицу.

 Бай отодвинул для статной женщины стул. Та элегантно села и взмахом руки велела мужику уходить. Арейн продолжала стоять рядом, пытаясь сжаться до состояния невидимости. Ей не нравился холодно-изучающий взгляд женщины. Она чувствовала себя добычей, запертой в маленьком помещении с хищником. И она чувствовала себя виноватой, что незнакомой женщине пришлось заплатить за невиновность Арейн.

 — Садись, — неожиданно резко бросила женщина.

 Арейн быстро села за стол, совсем не так элегантно, как сделала ее собеседница.

 — Простите, но он сам разбил ящик, — неуверенно произнесла Арейн, мечтая провалиться на этом месте. Женщина выждала паузу, наливая себе чай из белоснежного чайника. Кто она?

 — Ящик, — раздраженно хмыкнула женщина, отпивая из чашки, — между прочим, этот ящик, как ты изволила его назвать, был сделан великим мастером во времена горения Валежа. Его стекло было закалено в проклятом огне, отчего ларец и приобрел свою ценность. Нужно было очень постараться, чтобы его разбить. Но теперь это лишь воспоминания. По твоей вине.

 В помещении повисла напряженная тишина. Арейн изо всех сил пыталась вжаться в стул. От женщины веяло холодом и чем-то пугающим. В очаге мирно потрескивал огонь, но он совсем не разбавлял ледяную обстановку, что повисла над головами собеседников.

 — Но как тогда эта ценная диковина оказалась у мальчика? — Арейн была пунцовой. А в голове постоянно мелькала фраза «Это не я!».

 Женщина в ответ ядовито-мило улыбнулась и неспеша отпила из чашки. Арейн никак не могла взять в толк, отчего ее собеседница была так спокойна. И тут в голову Арейн пришла чудовищная догадка.

 — Это вы его подослали ко мне?

 — Цыц! — громко воскликнула женщина, поднимая вверх ладонь, — не слишком ли много вопросов от простой деревенской девчонки? Вопросы не вернут ларец, не снимут с тебя вину. А, значит, совсем не уместны. Совсем нет.

 — Я не виновата, — у Арейн начинали дрожать руки, — так важно было сделать меня должной вам?

 — Ты продолжаешь действовать мне на нервы, девчонка, — вздохнула женщина, продолжая натянуто улыбаться, — я отвечаю лишь на правильные вопросы. И только, когда хочу. Подумай еще. А пока… Протяни мне руку. Хочу взглянуть. И не вздумай противиться.

 Арейн бы и не посмела, чувствуя, что перед ней сидела не простая особа. Она уничтожила такую дорогую вещь, только чтобы заиметь себе должницу? Зачем? Пока Арейн размышляла над этим, женщина внимательно рассматривала протянутую ладонь. Иногда усмехалась, иногда хмурилась.

 — У меня нет денег, — наконец прервала молчание Арейн. Сколько могла потребовать эта женщина? Если она хотела заработать на этом, то выбрала неудачную жертву.

 — Конечно нет, — еще шире улыбнулась женщина, до боли сжимая руку Арейн, — они мне не нужны. Но мне нужна ты.

 — Я?

 — Ты знаешь, кто я такая? — женщина наконец отпустила руку Арейн и слегка наклонилась вперед.

 Арейн в ответ лишь покачала головой. У нее не было ни единой догадки.

 — Я - барыня Реченская. Глава самого влиятельного рода во всем Валеже. Тебе бы стоило вести себя более учтиво со мной. Я же могу превратить твою жизнь в бесконечные мучения. Но тебе несказанно повезло, что выбор пал именно на тебя. Ты должна быть благодарна. Если справишься, твоя жизнь изменится. Если нет… Впрочем, уже будет не важно. И ты уже согласилась со мной. Взгляни на свою ладонь.

 Арейн подняла руку, которую держала барыня, ладонью вверх и увидела белый рисунок, напоминающий колючую лозу, ползу;щую по кругу.

 — Оплетающая лоза, — медленно произнесла барыня, — она оплетает тело и сердце. От нее невозможно избавиться, обрезав ветви. Только уничтожив корень, можно освободиться. Остатки древней магии. 

 Что-то неприятно кольнуло в груди у Арейн. Ее бросило в жар, руки похолодели. Теперь она начала понимать, что увязла по самые уши. 

 — Зачем я вам? — Арейн дрожала, сжимая собственное запястье, будто оно было не ее вовсе.

 Барыня сняла с руки перчатку и засунула руку в горячий чайник. Без единой эмоции на лице, будто там не было кипятка, она вытащила со дна разваренные травы, отжала воду, и бросила заварку на стол. После пальцем стала водить по травам, пока не получила рисунок.

 Арейн с замиранием сердца смотрела на стол и не понимала ничего. Это была руна Чернобог. Та, которую Арейн вытащила из кожаного мешочка странной чужестранки.

 — Хочешь узнать, что это значит? — таинственно произнесла Барыня, уложив подбородок на сложенные ладони.

 Арейн не произнесла ни слова, но на ее лице все было написано. Барыня удовлетворенно кивнула и смахнула разваренные травы на пол, очищая стол.

 — Совсем недавно так случилось, что я потеряла часть своих людей. По их же глупости. И теперь я ищу новых. Существуют разные способы отбора. И я плачу некоторым неудавшимся колдунам, чтобы они подкладывали определенные руны в свои гадальные мешочки. Это древняя магия. Руны сами найдут и позовут. Выберут достойного себя. А мне останется лишь связать путами ваши сердца.

 Арейн молчала, пораженная словами барыни.

 — Но руны только начало. И если ты действительно достойна, то жить тебе в роскоши у меня под крылом. Но если нет, все равно твоя жизнь ничего не стоит.

 Арейн смотрела на барыню глазами, полными потрясения и страха. Ее руки дрожали.

 — Вы так легко говорите о чужой жизни, — тихо прошептала Арейн, не в силах оторвать взгляд от ледяных синих глаз.

 — Ох, душа моя, я знаю многое. И говорю только о том, что знаю. Так что будь послушной и прими свою судьбу. Эта уж намного лучше судьбы грязной оборванки. Завтра тебя найдут. Будь готова, если хочешь жить.

 — Почему вы думаете, что я буду вас слушать?

 Барыня поднялась из-за стола, вылила содержимое своей чашки на пол и вновь посмотрела на Арейн:

 — Если попробуешь сопротивляться, лоза раздавит твое сердце.


Примечание:
1. Седмица – устаревшее название недели. Неделя же значила современное воскресенье.
2. Гой еси - приветственно-величальная формула в значении «будь жив!» или «будь здоров!».
3. Душегрея (шугай, кацавейка, телогрейка, телогрея) – верхняя одежда на Руси, напоминающая кофту или полушубок.
4. Кичка – головной убор замужней женщины.