Словарь Маркштадского диалекта

Меня всегда поражают умные люди, их интеллектуальные интересы, увлечённость, долготерпение, настойчивость и колоссальная трудоспособность.
Виктор Дизендорф, потомок немцев из Поволжья, всю жизнь собирал, обдумывал и почти 10 лет работал над двухтомным «Словарем маркштадского диалекта».
Словарь предназначен для специалистов в области немецкого языка, лингвистов, занимающихся исследованием диалектов, студентов-германистов, а также всех интересующихся историей и языком немцев Поволжья.
Словарь содержит лингвистические характеристики марксштадтского диалекта, слова и словосочетания крупнейшей немецкой колонии на Волге с указанием их литературной формы и cо сравнительным переводом на русский язык. Словаристы - люди особого ювелирного склада ума и большой усидчивости.
Для меня словарь - это словесная вселенная, расположенная в алфавитном порядке. Все мы пользовались на шпрахах русско-немецким словарем и знаем, сколько труда стоит разобраться в нём и быстро найти нужное слово. А составить такой словарь может только умница, очень любящая свое дело.
В книге «Анекдоты Папы Шульца» о словаре я написал, что немец- переселенец из России, приехав в Германию, купил для шпрахкурсов Русско-немецкий словарь и выучил по нему русско-немецкий язык.
Смена языка - это смена мышления. Многие переселенцы в Германии и сейчас говорят на смеси русско-немецких гибридных слов.
Оказывается, гибридные слова появились и во времена переселения немцев из Германии в Россию, в Поволжье, и наверное, во всех других немецких колониях России и других стран.
У меня есть великолепный «Словарь афоризмов, литературных, публистичических, фольклорных контекстов и словарных гнёзд», составленный Александром Вингольцем, живущим в баварском Бамберге.
Мой хороший товарищ Эдмунд Матер из Падеборна - настоящий литературный трудоголик, самостоятельно создал 8 томную энциклопедию русско-немецких авторов, в которой более 6000 тысяч фамилий талантливых российских немцев. (www.edarmer.de)
Наш народ воистину талантлив, трудолюбив, терпелив, его крылатая душа свободная от повседневных забот способна творить разные чудеса. Жемчуг творчества блестит в каждом, нужны только условия, забота государства и благодарность Родины. Всё хорошее рождается во взаимной искренней любви.
Словари и энциклопедии я люблю очень! Был у меня в СССР «Энциклопедический словарь» и «Словарь иностранных слов современного русского языка», составленные Т.В. Егоровой.
Я был очень удивлен обилием иностранных слов, которыми пользовались русские, не подозревая их в нерусском происхождении.
Например: Аэропорт, аэродром, аэроплан, база, базар, байка, шофёр, банк, банда, баптист, барон и так далее. Нерусских слов в русском языке, наверное, не меньше, чем русских коренных.
Интересно, много ли иностранных слов в немецком языке? Засилие немецкого языка английскими словами я осуждаю категорически!
Есть у меня остроумный и интересный «Словарь антипословиц русского народа», авторы Вальтер Х и В.М. Мониенко.
Словарей есть много, разных, редких, необычных, специальных. Мысли меняются в зависимости от слов, которые их выражают. Слова - богатство человека. Словарь - это сокровищница языка, продукт исторической и национальной культуры.
В словаре Виктора Дизендорфа более 26000 слов, которые теперь никогда не исчезнут и не пропадут. Являясь тонким знатоком родного ему Маркштдского диалекта, Виктор застолбил их навечно на 1500 страницах своего драгоценного словаря.
Благодаря администратору А. А. Шпаку познакомиться со словарем можно в Интернете на портале «История поволжских немцев». (https://wolgadeutsche.net/library/item/165)
За что ему, Шпаку, пока единственному известному мне современнику, хранителю интелектульных сокровищ, огромное общественное спасибо и вечная благодарность за его драгоценный и неоценимый труд по сохранению исторического, литературного и интеллектуального наследия немцев России!
Уполномоченному федерального правительства по делам переселенцев и национальных меньшинств, Министерству культуры Германии и России, землячеству немцев из России, МСНК и всем другим общественным и государственным структурам давно пора поставить и решить вопрос, при каком архиве, университете, библиотеке, музее, собрать и сконцентрировать всё интеллектуальное наследие русскоговорящих немцев?
Издать или хотя бы собрать электронные носители трудов всех наших составителей драгоценных словарей, поэтов, писателей, композиторов, художников и других создателей каких либо национальных ценностей нашего народа.
Создать историческую, интеллектуальную, литературную вещь - это уже гражданский подвиг автора, а сохранить его, дать ему жизнь – моральная обязанность общественности и государства!
Спасибо всем нашим интеллектуалам за их огромный, бескорыстный труд.
Всех Вам благ, на благо всех!
Будьте благословенны!!!

Папа Шульц
papa-schulz@gmx.de
Германия. Гиссен.
23.01.2022*.
***
Дорогой Райнгольд!
Твоя статья, конечно же, попала в цель. Тем более, что немцев, пострадавших от репрессий, остается все меньше, а тех, кто имеет об этом самое туманное представление, становится все больше.
Сердечное спасибо за высокую оценку моего скромного труда!

Заимствованных слов в немецком языке было много во все времена — сначала из латыни, потом из французского. Последнее явление было типично и для наших диалектов.
Однако трудно установить, позаимствовали ли наши предки эти слова еще в Германии или переняли их уже в России — ведь тут в 18-19 веках заимствований из французского тоже было полным-полно.
Кстати, русскоязычное окружение повлияло на наши диалекты не столько путем прямых заимствований (на Волге, как видно из словаря, их было весьма немного), а за счет французской лексики, имевшейся в обоих языках: в диалектах форма этих заимствований гораздо чаще напоминает их форму в русском, а не в немецком языке.
Англоязычных заимствований было в те времена совсем немного — что в немецком, что в русском, что в наших диалектах. В.Д.
***
О  СЛОВАРЕ МАРКСШТАДТСКОГО ДИАЛЕКТА:
ЗАМЕТКИ СОСТАВИТЕЛЯ
                Виктор Дизендорф
В октябре 2021 г. моя работа над 3-томным словарем немецко-поволжского марксштадтского диалекта, наконец, полностью завершилась. Она началась в декабре 2011 г. и, следовательно, продолжалась (с перерывами) почти 10 лет. Так долго я еще не работал ни над одной своей книгой. Это и понятно: третье (электронное) издание словаря, выставленное сейчас на моей авторской странице на портале «История немцев Поволжья», содержит в общей сложности свыше 1500 страниц. Основную часть времени составления этого громадного текста заняла у меня проработка ряда крупнейших словарей немецкого языка, а также попытка отобразить лексику нашего бесписьменного диалекта максимально точным образом.
Затягивало работу, конечно, и то обстоятельство, что я до сих пор изучал немецкий язык только как иностранный.
Узнав о моей работе над словарем, некоторые знакомые недоумевали, как это я рискнул взяться за такое непростое дело, не имея специального образования.
Как ни странно, на школьной скамье мне вообще не приходило в голову профессионально заняться немецким языком — соответствующие уроки ассоциировались у меня главным образом с бездельем и скукой. Я, в отличие от моих однокашников-немцев, не только досконально знал родной диалект, но и с дошкольного возраста владел основами немецкого литературного языка (Hochdeutsch).
Последние я, выросший в глубоко верующей семье, без труда усвоил по немецким религиозным текстам, публиковавшимся, естественно, на Hochdeutsch.
Мне было ясно, что продолжение моего школьного ничегонеделания в вузовских стенах ничем хорошим кончиться не может, и потому я продолжил учебу на математическом, а затем экономическом факультете университета, занятия на которых как раз потребовали от меня изрядных усилий.
Правда, мне с юности помнилась и пара эпизодов, которые при определенных условиях могли бы в корне изменить мои профессиональные предпочтения.
Так, в старших классах меня заинтересовали сообщения газеты «Нойес Лебен», что в Омском пединституте всерьез занимаются изучением российско-немецких диалектов под руководством известного языковеда Гуго Едига.
К сожалению для меня, он происходил не с Волги, а из Донбасса, и потому занимался в основном малоинтересными мне диалектами причерноморских немцев.
Через несколько лет, будучи студентом Новосибирского университета, мне посчастливилось съездить в ГДР в рамках летнего студенческого обмена. Там, обратив внимание на мое владение немецким языком, мне посоветовали приехать в ГДР для изучения германистики. Легко сказать!
Подобная смена места обучения была в условиях тогдашнего СССР более чем проблематичной, да и как я мог уехать так далеко от своих пожилых родителей, являясь их единственным сыном?..
Должен отметить, что еще лет 30 назад я и не подозревал о своей будущей работе над словарем. Переломным событием в этом плане послужила, пожалуй, кончина в 1995 г. Эллы Карловны Нихельман, одной из младших сестер моей матери, прожившей последние 5 лет вдвоем со мной.
С уходом тетушки мне больше не с кем было регулярно общаться на давно привычном немецком языке, т.е. на нашем марксштадтском диалекте.
Тут мне и стало окончательно ясно, что мой родной язык исчезает безвозвратно. До поры до времени я надеялся, что этому губительному процессу смогут воспрепятствовать квалифицированные носители марксштадтского диалекта старшего поколения, еще жившие тогда среди нас.
Однако они стали стремительно уходить из жизни один за другим, так и не попытавшись, насколько я могу судить, каким-то образом запечатлеть свои бесценные познания для будущих поколений.
И когда знатоков марксштадтского диалекта уже практически не осталось, я пришел к несложному выводу: полагаться больше не на кого, пора начать действовать самому...
Я только с годами вполне осознал, насколько уникальным по тогдашним условиям и, с другой стороны, благотворным для меня было мое сугубо немецкое домашнее воспитание.
Собственно, благодаря ему я и смог составить свой словарь, несмотря на отсутствие специального образования.
В 50-х и 60-х годах во многих семьях российских немцев всячески избегали общения на родном языке — жестокие антинемецкие репрессии времен войны были еще слишком живы в памяти.
У нас в семье, напротив, запрещалось говорить по-русски — мои родители резонно опасались, что если их дети будут общаться на русском не только на улице и в школе, но и в домашней обстановке, то они не освоят в должной мере немецкий язык, без которого отец с матерью не мыслили своей жизни.
В результате я, придя в школу, поначалу испытывал определенные проблемы с русским языком, однако они, в условиях постоянного общения на нем, исчезли уже через год-полтора.
В это же время, в конце 50-х, в соседнем Новосибирске начали торговать художественной и общественно-политической литературой издания ГДР, к которой я постепенно приобщился.
Постоянно общаясь на марксштадтском диалекте, а затем и читая по-немецки, я не мог не сравнивать наш диалект с литературным немецким языком. Отличия были очень заметны — примерно в той же мере, как между украинским и русским языками.
Правда, мы, в отличие от украинцев, считали свой диалект не отдельным языком, а разновидностью немецкого языка, и чаще всего называли его wolgadeutsch, т.е. поволжско-немецким.
Его сопоставление с литературным языком сильно затруднялось тем, что наш диалект (как и прочие диалекты российских немцев) не имел письменности.
В 20-х годах в системе образования Республики немцев Поволжья одно время имела хождение экстравагантная идея преодоления этого недостатка за счет изучения школьниками соответствующих диалектов.
Из этого, как и следовало ожидать, ничего не вышло — для таких уроков недоставало как учебников, так и квалифицированных педагогов.
Я с детских лет сравнивал наш диалект и с другими немецкими диалектами, распространенными в то время в Кузбассе.
Поводов для подобных сопоставлений было предостаточно — массовая депортация 40-х годов забросила в далекую Сибирь и поселила там по соседству множество немцев из самых разных уголков Поволжья, Украины, Кавказа и т.д.
Вскоре мне стало ясно, что марксштадтский диалект заметно богаче остальных и наиболее близок к немецкому литературному языку.
Сегодня я понимаю, что эти особенности обусловлены необычной историей развития Екатериненштадта/Марксштадта.
Он изначально был самой крупной немецкой колонией не только в Поволжье, но и во всей России, и при этом отличался очень пестрым составом населения.
Здесь в немалом количестве жили не только крестьяне и ремесленники, типичные для немецких колоний, но и торговцы, фабрично-заводские рабочие, а также представители интеллигенции (учителя, врачи). По структуре населения Екатериненштадт, как подсказывает уже его название, всегда напоминал скорее город, чем сельское поселение, хотя официально удостоился городского статуса только после 1917 г.
Я всерьез задумался над созданием словаря марксштадтского диалекта четверть века назад, во 2-й половине 90-х годов.
В конце 2001 г. поделился этой идеей со своим двоюродным братом Владимиром Нихельманом во время нашей совместной автобусной поездки из Москвы в Германию.
Он (единственный из моих тогдашних родственников) горячо поддержал меня. Однако, прожив после этого всего 6 лет, поучаствовать в составлении словаря, увы, не успел.
Тем не менее, я посвятил словарь, работу над которым начал еще 4 года спустя, незабвенной памяти своего безвременно ушедшего брата. 
Сомнения, возникавшие у меня в ходе этой работы, касались только способов ее выполнения. Сама целесобразность и необходимость издания такого словаря никаких сомнений во мне не вызывала, хотя знакомые, узнав о нем, нередко пожимали плечами: кому, мол, теперь все это нужно?
В отличие от хорошо известного, но при этом достаточно чуждого мне Hochdeutsch, я всегда считал марксштадтский диалект своим единственным родным языком, а потому не мог допустить даже мысли о возможности его бесследного исчезновения.
Приступая к работе над словарем, я вполне сознавал, что мне придется полагаться в первую очередь на свою память.
Проблем в этом смысле я, к счастью, не испытывал никогда. Особой остротой отличается моя слуховая память, которая и нужна прежде всего для точного воспроизведения фонетики бесписьменного диалекта.
Кроме того, я намеревался широко использовать крупнейшие словари немецкого языка. Так оно и получилось, хотя мой первый опыт в этом отношении не удался.
Я поначалу взялся за проработку известного словаря Wahrig, который часто использовал в Москве и привез с собой в Германию, но быстро обнаружил, что для работы над моим словарем это ценное издание мало подходит.
Пришлось обратиться к другим большим словарям, привезенным также из Москвы, приобретенным уже в Германии или позаимствованным из Интернета.
Самым крупным словарем, имевшимся в то время в моем распоряжении, был 3-томный «Большой немецко-русский словарь», составленный под общим руководством проф. О.И. Москальской.
Он и стал основным письменным источником при работе над моим словарем. Тому способствовали как его более чем солидный объем (около 180000 лексических единиц), так и то, что он содержал немало информации о немецких диалектах, в той или иной мере схожих с марксштадтским.
Между прочим, в этот же период я случайно обнаружил в одной из книг Г.П. Климова красочный словесный портрет О.И. Москальской, под руководством которой автор когда-то совершенствовал свои знания немецкого языка.
В Германии я стал обладателем еще одного «Большого немецко-русского словаря», составленного К. Лейном и рядом других авторов.
О данном издании, содержавшем около 95000 слов и 200000 словосочетаний, я до этого, признаться, вообще не слышал.
Там я также нашел немало полезного для своей работы, хотя немецких диалектов этот словарь не касался.
Пригодились мне и несколько других словарей, привезенных из Москвы, - «Большой русско-немецкий словарь», изданный под редакцией К. Лейна, «Немецко-русский словарь разговорной лексики: свыше 12000 слов», составленный В.Д. Девкиным, «Толковый немецко-русский словарь синонимов» под редакцией Г.И. Ворониной.
Благодаря А.А. Шпаку, администратору портала «История немцев Поволжья», я нашел в Интернете два немецко-русских словаря, опубликованных в С.-Петербурге еще в конце XVIII в.
Это были крупнейшие подобные издания на тот период, составленные соответственно Вейсманом и Аделунгом.
Эти словари заинтересовали меня уже потому, что были изданы вскоре после прибытия в Поволжье первых немецких колонистов. Следовательно, оттуда можно было получить представление о том, в какой мере на формировании поволжско-немецких диалектов сказалось состояние немецкого литературного языка к моменту массового переселения немцев на Волгу.
Как выяснилось, это влияние было минимальным. Основой для формирования марксштадтского диалекта явно послужил не литературный язык XVIII века, а диалекты, на которых говорили первые жители Екатериненштадта.
Особая роль в моей работе принадлежала крупнейшему толковому словарю немецкого языка (Deutsches W;rterbuch), начало которому положили еще Я. и В. Гримм, известные сегодня главным образом как фольклористы, авторы «Сказок братьев Гримм».
Проработка данного словаря, который издавался в Лейпциге свыше 100 лет, с 1854 г. по 1971 г., и состоял из 33 томов, заняла у меня более года, и результаты этих моих усилий вполне стоили таких затрат. Словарь Гримм отображает в первую очередь многовековую историю немецкого языка, но содержит также немало информации о немецких диалектах и широчайшую палитру немецкой лексики. Многие ходовые слова марксштадтского диалекта мне удалось найти только в этом словаре.
В последние годы языковеды из Йенского и Трирского университетов приложили большие усилия, дабы выставить это ценнейшее издание в Интернете, причем в форме, максимально удобной для пользователей.
Объем моего словаря (более 26000 слов) совершенно необычен для словарного запаса бесписьменного диалекта или устной речи.
Так, средний современный немец активно использует в разговоре примерно вдвое меньше слов. Это резкое отличие обусловлено некоторыми особенностями марксштадтского диалекта.
Например, он выделяется особым изобилием сложных (составных) слов, которых, впрочем, немало и в немецком литературном языке.
Кроме того, население Екатериненштадта/Марксштадта было чрезвычайно пестрым — не только по социальному составу, о чем я уже вел речь, но и по местам своего происхождения, в чем мы сейчас убедимся.
Первое и третье издание моего словаря предваряются содержательной статьей саратовских языковедов А.Я. Минора и Е.В. Сычалиной «Краткая характеристика диалекта Марксштадта», посвященной истокам, морфологической системе и классификации нашего диалекта.
Авторы особо отметили, что Екатериненштадт был одной из самых влиятельных немецко-поволжских колоний в культурном и экономическом отношениях, а потому ее диалект стал чем-то вроде образца для всего Немповолжья.
В статье указано, что первопоселенцы Екатериненштадта происходили в основном из Гессена, Ханау (гессенский диалект) и, с другой стороны, из Саксонии, Ангальта (Дессау, Цербст), Тюрингии (саксонский диалект).
Первая группа говорила на западно-средненемецких диалектах, вторая — на восточно-средненемецких. Кроме того, среди екатериненштадтцев были представлены диалекты нижненемецкие (Бранденбург, Мекленбург, Магдебург, Гамбург, Любек, Бремен, Ганновер, Вестфалия, Липпе, Гольштейн, Мюнстер, Померания, Пруссия, Брауншвейг) и верхненемецкие (Бавария, Франкония, Швейцария, Богемия, Майнц, Пфальц, Нассау, Эльзас, Люксембург, Баден, Австрия, Швабия, Трир, Вюртемберг, Вюрцбург, Лотарингия). Кстати говоря, данные о моих предках, живших в Екатериненштадте с момента его основания, вполне подтверждают эту информацию: Лоосы (фамилия матери моего отца) переселились на Волгу из Гессена, а одна из моих прапрапрабабушек по отцу была родом из Лейпцига (Саксония).
Словарь дает представление о том, в какой мере лексика марксштадтцев происходит от каждого из перечисленных региональных языков.
Лексика марксштадтского диалекта и ее отличия от лексики немецкого литературного языка запечатлелись в моей детской памяти особенно глубоко.
В частности, начав читать по-немецки, я сразу же обратил внимание, что некоторые слова нашего диалекта вообще отсутствуют в доступной мне немецкой литературе.
Гораздо позже я все-таки обнаружил многие из них в крупнейших словарях немецкого языка, в особенности в словаре Гримм.
Однако целого ряда таких слов не оказалось и там. Ниже я привожу их полный перечень. На мой взгляд, именно эта «специфично марксштадтская» лексика в наибольшей мере характеризует наш диалект.

Немецкоязычная часть этой лексики выглядит следующим образом (как нетрудно убедиться, она состоит в основном из сложных существительных): ;bsuckeln/;bsuck(e)le обсасывать; ;btrittpapier бумага для уборной, туалетная бумага; ;nfangsschule/;nfangsschuhl начальная школа; ;ngauzen/;ngauze тявкать, лаять (на кого-л.); ;nkenhaare/;nkehaare волосы на затылке; Arb;senhonig/;;rbusehounich арбузная патока, арбузный мёд; Arb;sensaft/;;rbusesaft арбузный сок; Arb;senst;nder/;;rbusest;nn(e)r бочка с (солёными) арбузами, бочка под арбузы; ;ufputzeimer/;fputzemmer ведро для мытья полов; ;ufputzlumpen/;fputzlumpe тряпка для мытья пола; B;bbelschnute/B;bbelschnuht болтливый язык; B;ngearsch/B;ngahsch трус, трусливый (трусоватый) человек; Br;dergrab/Br;hder(sch)grahb братская могила; b;rschen/b;sche женихаться, водиться с парнями; D;;rrfleck/D;;rrfleck родимое пятно; D;;rrkr;pfen/D;;rrkr;ppel хворост (печёное изделие); ;ierguss, ;iguss яичная глазурь (на сладких пирогах); ;iersch;weln/;ierschub(e)le, ;ierschuw(e)le катание (крашеных) яиц (на Пасху); ;inkehrhof/;nkehrhouf постоялый двор, гостиница; ;inmachst;nder/;nmachst;nn(e)r бочка для соления (квашения, консервирования); Elektrostati;n/Elektrostazj;un электростанция; F;uerwagen/F;ier(sch)wahge пожарная машина; F;uerwehrturm/F;ier(wehr)torm пожарная башня; Fl;ischkl;mpchen/Fl;jschklimpje мясная фрикаделька; Fl;ischkl;mpchensuppe/Fl;jschklimpjersupp суп с (мясными) фрикадельками; Fl;ischpirogge/Fl;jschpirog пирог из (варёного) мяса, мясной пирог; Fr;schkraut свежая капуста; Fr;schkrautsuppe/Fr;schkrautsupp свежие щи, суп из свежей капусты; G;lbr;benbeet/G;lweriwebeet морковная грядка; G;lbr;benbrei/G;lweriwebrei морковная каша, морковное пюре; G;lbr;bensamen/G;lweriwesahme семена моркови; Gl;sb;chse/Gl;hsbicks стеклянная банка; Gr;;chen/Gr;usje бабушка, бабуля; G;mmigaloschen/G;mmigalosche (резиновые) галоши; H;lzbohlen/H;lzbohle деревянный (дощатый) пол; Hopsap;lka/Hopsap;lke гопсаполька (народный танец); Hoschteh;schte сельский немецкий диалект; Kal;nkenkuchen/Karl;hnekuche пирог с калиной; Kal;nkenstrauch/Karl;hnestrauch куст калины; Kart;ffelausmachen/Kart;w(e)lausmache уборка картофеля (картошки); Kart;ffelhacken/Kart;w(e)lhacke, Kart;ffelh;ufeln/Kart;w(e)lheiw(e)le прополка, окучивание картофеля (картошки); Kart;ffelscheibchen/Kart;w(e)lscheibjer, Kart;ffelscheiben/Kart;w(e)lscheiwe ломти(ки) картофеля; Kart;ffelstecken/Kart;w(e)lstecke посадка картофеля (картошки); Kart;nkasten/Kart;nkaste картонный ящик, картонная коробка; Kinothe;ter/Kinote;hter кинотеатр; Kl;;mpchensuppe/Kl;mpjersupp суп с фрикадельками; Kr;utpirogge/Kr;utpirog пирог с капустой; Kr;utrouladen/Kr;utrulahde голубцы; Kr;;melkuchen/Kr;m(e)lkuche пирог со сладкой посыпкой (со сладкими крошками наверху); L;ppenteppich/L;ppeteppich лоскутный (тряпичный) ковёр (коврик); Lax;erkittel/Laks;erkitt(e)l ночной халат; M;ndelholz раскатка (для теста); m;ndeln/m;nd(e)le раскатывать; M;nnagr;tzenbrei/M;nnegritzebrei манная каша; m;tzerig/m;(t)zerich; M;stholz кизяк (топливо из навоза); m;ttersternallein/m;ttersternalejn один-одинёшенек, один как перст; N;hrungsarbeiter/N;hrungsarweiter работник пищевой промышленности; P;nzerbett кровать с панцирной сеткой; Pr;chtmusche/Pr;chtmuhsch ужасная неряха; r;tzen/r;tze красть, воровать; R;iskl;mpchen/R;isklimpje (мясная) фрикаделька с рисом; R;llbisquit/R;llbiskwit рулет (печёное изделие); S;uerkrautsuppe/S;uerkrautsupp суп с квашеной капустой, щи (кислые), борщ; Sch;;lchen/Sch;;lje шаль; Schm;ntkolatsche/Schm;ntkaletschje круглая дрожжевая булочка со сметанной начинкой; Schokol;denkonfekt/Schokol;hdkunfek шоколадная конфета; Sch;;ttpunkt/Sch;ttepunkt ссыпной пункт (зерна); Schw;rzbeerkl;mpe/Schw;rzebeereklump клёцки (вареники) с паслёном; Schw;rzbeerkuchen/Schw;rzebeerekuche пирог с паслёном; Schw;rzbeerstrauch/Schw;rzebeerestrauch куст паслёна; Sp;rb;chlein/Sp;hrbichelje сберегательная книжка, сберкнижка; S;;;holztee/S;es(h)olzteh солодковый чай; Tr;twagen/Tr;etwahge велосипед; T;rmelsack/T;rmelsack недоумок; unvers;henerweise/;nvorsehn(e)rweis внезапно, неожиданно; verh;jen/vorh;je проматывать, проигр(ыв)ать; W;i;krautsuppe/W;iskrautsupp суп из свежей капусты, свежие щи; W;lgafisch/W;lgefisch волжская рыба, рыба из Волги; W;lgaschiff/W;lgeschiff волжское судно; W;lgastrom/W;lgestroum течение Волги; W;lgaufer/W;lgeuhw(e)r берег Волги; W;lgawasser/W;lgewaser волжская вода, вода из Волги; Z;ehorgel/Z;ehorjel гармoника, гармошка; z;bei;en/z;hbeise перекусывать, закусывать.
Ряд подобных слов отражает особенности ландшафта и основные достопримечательности Екатериненштадта/Марксштадта: Kab;ckenberg/Kaw;ckeberch Кабацкий холм; Kathar;nendenkmal/Katr;hnedenkmal памятник Екатерине II; Kathar;neng;rtchen/Katr;hneg;rtje сквер у памятника Екатерине II; M;rdinsel Остров смертоубийства; OP;(-Sch;le)/OP;(-Schuhl) образцово-показательное училище (средняя школа в Марксштадте).   
Среди всех поволжских колоний в Екатериненштадте/Марксштадте проживало наибольшее количество ненемецкого населения (в основном русского и украинского) - до 10%.
Потому в марксштадтском диалекте нередко встречались русскоязычные заимствования: Amb;r/;mb(e)r амбар; Bachtsch;/B;chtschu бахча; Buntsch;k/B;nschok войлок; Burl;k бурлак; Ch;tor/K;hter хутор; Dosch;nik/Sch;;nik дощаник (большая плоскодонная лодка); Dur;k/D;hrak дурак (карточная игра); gul;jen/gul;je гулять, пьянствовать, бражничать; K;ntispolkom исполком кантон(аль)ного совета; kara;l/kra;hl караул (восклицание); Krylz;/Kr;liz крыльцо, веранда; L;pti/L;pke лапти; L;dka/L;dke лодка; M;tuschka/M;tschke (русская) женщина, жена; Natsch;lnik начальник; Ostr;g/Astr;g тюрьма; Pidsch;k/Pinsch;k пиджак; P;lschik (P;lschok) пильщик; Pomid;r/Pomid;hr, Pumad;hr томат, помидор; Pos;lka/Pas;lke посылка; Prik;s приказ (учреждение); Prik;stschik/Prik;schik приказчик; Prj;nik/Pr;;nik пряник; Procurat;ra/Prokurat;hr прокуратура; Procur;r/Prokur;hr прокурор; Puch/Puhch пух; Sarp;nka/Sarp;nke сарпинка (тонкая хлопчатобумажная ткань); star;tzen/s(ch)tar;tze, sich (по)стараться; Tab;n/Tab;un табун; Tarak;n/Trak;n таракан; Tschemod;n/Tschemad;n, Tschumad;n чемодан; Tul;p/T;lup тулуп; War;nje варенье.

Люди, слышавшие наши поволжские диалекты после войны, могут, вероятно, возразить, что таких заимствований было в них гораздо больше.
Однако следует учесть, что основная масса русскоязычной лексики проникла туда лишь в условиях принудительной ассимиляции после депортации 1941 года.
У нас в семье всеми силами старались избегать подобного засорения нашего родного языка. Потому я и оказался в состоянии взяться, казалось бы, за неразрешимую задачу: отобразить в своем словаре марксштадтский диалект таким, как он выглядел, насколько я могу судить, до депортации, когда меня еще не было на свете. 
Лексикон марксштадтцев включал и такое причудливое явление, как «гибридные» русско-немецкие слова: Arb;senbachtscha/;;rbusebachtschu арбузная бахча; Bachtsch;w;chter/B;chtschuw;chter сторож на бахче, огородное пугало; F;lltulup меховой тулуп; Gul;jstock гуляка, пьяница, пропойца; H;nigprjanik/H;unichpr;nik медовый пряник, медовая коврижка; Kam;ltulup/Kam;jlertulup верблюжий тулуп; K;nt(;n)sowjet/K;nt(;n)sowet кантон(аль)ный совет; K;rnambar/K;rnamb(e)r зерновой амбар; Mecht;chnikum мехтехникум, механический техникум; Mel;nenbachtscha/Mel;unebachtschu бахча, бахчевое поле; P;dt;chnikum педтехникум, педучилище; Pomid;renstock/Pomid;hrestock, Pumad;hrestock куст помидора; P;chdecke/P;hchdeck пуховое одеяло; P;chkissen/P;hchkise пуховая подушка; P;chschal/P;hchschal пуховая шаль; R;ssenmatuschka/R;s(ch)ematschke русская (женщина); Sch;ftulup/Sch;hftulup овчинный (овечий) тулуп; Tat;renmatuschka/Tat;hrematschke татарская женщина, татарка; War;njetee/War;njeteh чай с вареньем; Warj;nemilch/War;nemilich варёное молоко, варенец; Zig;unermatuschka/Zich;inermatschke цыганка, цыганская женщина.             

Январь 2022 г