Жаждущие уста

Виктор Матюк

Жаждущие уста

Зима холодна, много снега и льда, застывает мгновенно вода,
Намерзают телеграфные провода, неприятностей чреда
Небрежно на остывшую землю сошла, душа лишилась сна!
Красота – не потребность, а экстаз, за пылкостью слов и фраз
Огонь страстей ещё не угас до конца, по воле Творца спущена тетива,
Визжащая стрела и холодный пот со лба вторглись туда, куда им входить нельзя!
Это не жаждущие любви уста и не пустая протянутая рука, а пламенное сердце
И очарованная душа, оставившие небеса на час иль два, а на ловца и зверь бежит,
Кратковременный экстаз нельзя забыть! Стыд глаза не застит, а бог грехи простит!
Если закрыть глаза и уши, и без дела бить баклуши на воде или на суше,
То всё равно тебе не суждено корить себя за то, что свирепый ветер,
Пролетая над твоей стезёй даже не заметил, дело было то ли под вечер,
То ли на рассвете, грешник сидел на старом табурете и сбрасывал в пепельницу пепел!
Женский образ светел, он в сумрачном свете был заметен, внезапно заскрипела дверь,
Промозглый ветер тотчас в гостиную влетел, прожужжал и улетел, не желая оставаться не у дел!
Жизнь на самом деле - тьма, особенно, когда за окном воет пурга, а в голове сплошная кутерьма,
Когда нет труда, голь на выдумку мудра, человек, лишённый хребта,
Не усваивает чужие мысли и слова, уготованные нам в те давние времена,
Когда судьба уже другому была отдана! У меня два сердца, но одна страждущая душа,
И общее жилище из прошлогоднего камыша, одно сердце кровью истекает,
Другое, пока душа дотлевает, стойко терпит невзгоды, плоть жаждет свободы,
Но быт убогий и строгий каждый вечер подбивает итоги, голос свободы обивает пороги
Жалкого жилища, хотя там есть и вода и скудная пища, а на дворе стынь и грязища
По самые голенища пьяного тракториста! Всякое знание тщетно, пытаюсь выражаться корректно,
Все вопросы остаются без ответа, не желает седьмое небо расплачиваться словами
За твои молитвы перед святыми образами, ты пришёл к ним с пустыми руками,
Стоял в полудрёме в Божьем доме, пока душевная боль и истома
Не очистила хоромы страждущей души от промозглой тьмы!
Неужто мы настолько грешны, что даже хмельные попы 
Были надежды лишены или же они так бессердечны,
Что чад кромешный очи им застил, и даже старый поп в тот вечер запил!
Если бы жизнь была потрачена на дело, тогда можно было бы смело гулять,
И обхаживать местных баб, не каждому дан талант, если нет веры в успех, согрешить не грех!
Лесть любят все и везде, никто не желает жить в узде, легче ходить налегке, в одном плаще,
Зажав нательный крест в руке! Вся жизнь – скачка, для неё нужна солидная заначка,
То ли денег пачка, то ли приличная тачка, нельзя никогда пороть горячку!
Надо обладать железными нервами, чтобы выглядеть приветливыми,
Все мы рождаемся для любви, страсть у толпы плещется в хилой груди!
Не суди и не судимым будешь, то в женщине разбудишь,
Тем всю жизнь довольствоваться будешь! Не бывает счастья без действия,
Живой человек, лишённый разума, страшнее, чем мертвец, уж лучше умереть,
Чем долго ждать смерть! Вблизи двух сердец раздался тихий всплеск,
Странный чтец поправил на голове женщины белоснежный чепец,
Его надоумил Творец, чтобы избавить её от грядущих бед! Он – стар и сед,
В нём прежней силы и мощи нет, жизнь пошла ему во вред, любви предмет
Ест паштет и смотрит интернет, пусть муж готовит обед, ей лень коротать свой век
Среди дыма дешёвых сигарет, на всё воля небес, жизнь мчится, как Транссибирский экспресс,
Вот-вот он взлетит на минарет, и вместе с протяжной молитвой встретит яркий рассвет!
Когда на душе невесело, тебе не посочувствует никто, спокойно спит в глуши село,
К моему сердцу все пути и дороги холодным снегом и метелью занесло,
Всё, что было, прошло, в Лету кануло оно, только болван может воображать,
Что предстоящая рать способна тоску и грусть расточать по дороге в Ад!
Живого Бога не надо искать на пустом небосводе, он невидим по своей природе,
Труд Господень похож на яркое ожерелье, на безлюдном побережье, там валяются железки,
Жестянки и всевозможные обрезки от жизни мерзкой, страждущий взгляд открывает занавески
В доме одинокой молоденькой соседки! За спиной трещат сухие ветки,
Болезненный на вид старик глотает огромные таблетки,
Самое безнадёжное дело на свете пытаться  определить характер человека,
В нём клубок противоречий, они остались ещё со времён Иоанна Предтечи!
Затихли громкие речи до утра, спать легла мелкота, у неё икота и нет особой охоты
Доводить себя до рвоты, гадалки делают привороты, у них в предпраздничные дни много работы,
Трудятся в ночи не только они, поклонники постельной любви во время нежной болтовни
Избавляют тело от грусти и тоски, рано утром бабы накручивают бигуди,
Единение души и тела осталось позади, сделано полдела, можешь гулять смело!
В минуты высокого напряжения происходит головокружение от успеха,
И громкое эхо звучит, как праздничный салют или весомая веха
Простого и грешного человека, полночи дымившего сигаретой
Серого цвета, эхо в лоб старику постучало, как начало любви,
И новое прегрешение для немощной и уставшей души! 
В тиши во мраке заточенья экстазом завершились близкие отношения,
Был пойман кураж, хотя ему предшествовал мандраж – подтверждённый факт!
Как – никак он имел авторитет среди местных баб, он мог им хоть какую-то радость принести,
И от одиночества душу спасти, неисповедимы господние пути! Впереди не видно ни зги!
В пламени страсти и любви сгорает всё тепло и зло, а так же добро, что в борениях было рождено!
Жаждущие уста хотят тепла, они боятся холода, об этом свидетельствуют древние письмена,
Пока под ногами шуршит пожухлая опавшая листва, жизнь легко перемалывает фразы и слова,
Скрипят её каменные жернова, зима на конах легко рисует дивные кружева, тонкая работа
Требует усидчивости и пролитого пота, постепенно с любого баловня судьбы сходит позолота,
Дерзость воображения помогает при совокуплении, кто-то терпит поражения,
 А кто-то может сразу погрузиться в болото, пытаясь спасти кого-то
От повседневной суеты! Сделаны первые шаги в сторону высокой этики,
Во время оргазма простому люду не до эстетики, она душу сушит,
И плоть трясёт, как грушу, ничего не остаётся, как ждать и надеяться
На благодать! Уставший взгляд уткнулся в циферблат, нервы шалят,
Никого нет рядом, ты ищешь соратников взглядом, и не можешь найти,
Темень впереди, не видно ни зги! Душа впадает в транс, паруса раздувает ветер,
Капитан меняет галс, матрос поднялся на марс, он тотчас поднял красный флаг,
Впереди открылся таинственный мир, корабль в бушующем море потерял ориентир,
Рулевой ушёл в сортир, он намедни пил прокисший кефир, две таблетки проглотил, 
Едва выжил, всю команду смутил, сам опешил и понял, что и вправду этот мир потешен!
Кто из нас не грешен? Нет таких, в словах людских на части рвётся прозаический стих,
Его режут мудаки в приступе мигрени, как детородный член на пятаки, от скуки и тоски,
От дум лихих нам не уйти, в ошибках людских есть один общий штрих: свернуть всё на других,
Даже если ветер затих, и бриз или штиль появились близ  рубежей морских,
Твой голос от крика охрип, червь сомнения изъел его изнутри, не говори
Мне про любовь, здесь без неё воздух чист, но слышен лошадиный хрип,
Немощный старик к нему давно уже привык, страждущий лик лица и души
Не желает слышать слова откровенной лжи, они приходят в образе жены,
Неужто новые ипостаси преображены? Слабые духом спят со шлюхами,
Ходят под мухой, но от слухов им никуда не деться, у всех есть душа и сердце,
Но у многих нет для баб денег в конверте, в мирской круговерти земного жития
Простой смертный медлит с ответом, он смотрит вдаль через траурную вуаль,
Он живут среди сумасшедших, через кромешный ад прошедших и ничего не нашедших,
Кроме треснувших стен  разрушенного временем дурдома, где каждый матом кроет,
И грешит себе на здоровье, будто воитель своего естества, ему трын-трава, какова суть бытия? 
Пока ты не помер, мир для тебя и меня  велик и огромен, он больше балкона или парома,
Слабость и истома в мирской сутолоке склок и сплетен тонут, кричат, пищат и стонут,
Поделать ничего с собой не могут и потому продолжают искушать долю и судьбу!
Грядущее в дыму, нет воли к борьбе, мы доверяем во всём судьбе, как самим себе!
Редко случается, что человек зря печалится, и он тут же возвращается на круги своя,
Чтобы жить как можно дальше ото лжи и вранья! Вращается циферблат,
Жизнь – не шоколад, здесь пьянки, гульба и разврат, а твоя голова - для битья,
Ей вся страна наращивает свои понятья, что все мы сёстры и братья по вере,
В зловонной атмосфере только свиньи и звери посреди трудовой недели
Не дойдя до русской купели, оторопели и охуели, средства обоссали цели,
Их следы замели холодные метели!  У смиренного жития есть своё лицо, и есть своя душа,
В них отражена вся сущность моя и твоя! Коль жив я, значит, жива моя душа,
Куда бы мир ни подевался, он будет до конца кружиться в ритме Венского вальса,
А дальше что? Лицо исполосуют глубокие морщины по известной всем нам причине,
Мы ходим по битым кирпичам, творим стыд и срам чаще всего по ночам!
Коль плоть больна, она не вольна вспоминать старые и добрые времена,
Когда ты выбирался из своей колыбели под грохот дождя и шум капели,
Тебе на помощь сёстры и братья подоспели, отмыли от крови руки и лицо,
Потом пришёл на помощь ещё кое-кто, он был одет в старое драповое пальто!
В руках топор, в холодных устах приговор, он кто: прокурор или местный бандит и вор?
Не наломать бы дров, не сказать бы лишних слов, и не открывать тёмных углов в своём жилище,
Потом будешь стоять на безлюдном пепелище без крова, без воды и пищи, будто нищий?
Тебе руку не протянет Всевышний, ты – здесь третий лишний, ты – отрок никудышный,
Потом ты свяжешься с уличной братвой, местной шантрапой, будешь уходить в запой,
Женишься на медсестре по залёту, сменишь работу, забудешь прежнюю красотку, и в охотку
Станешь глотать палёную водку! Услышишь вдогонку крик брошенного ребёнка,
 Что именно ты по воле рока и судьбы ушёл с проторённой стези без особой на то нужды!
Мы были рождены, чтобы сказку сделать былью и обрести на земле ангельские крылья
И жить без устали в стране изобилья, над нами хохотали неизведанные дали, а печали
Слезами опалили каменные скрижали, нужные мысли к началу действа опоздали,
Теперь воют, как голодные шакалы, отрешившись от мирской суеты, лично ты
Слушаешь скрип не смазанной телеги, едущей по грязи и снегу, ты на бегу
Взываешь к небу, будто к молодой деве на пахнущем травой стогу,
Что живешь, будто в бреду, а мозгу одна пустота, ни травинки, ни куста, ни деревца!
Там одна пожухлая полынь-трава! О да! Душа мечется туда-сюда, в ней огромная дыра,
Размером с аршин, а внутри уже поселился сказочный джин, он один достиг невиданных вершин,
Теперь ходит, надувшись, как павлин, я же достаю из широких штанин при свете тухнущих лучин
Рубль один, и вслушиваюсь в тишь, слушаю, как дождь капает с двускатных крыш,
Здесь иная жизнь, иной смысл жития, другой запах минтая, стезя святая почти внеземная
Грешную душу сознания никогда не лишает, она плачет и стенает,
Но об Господних заповедях никогда не забывает! Плоть больна,
Чем? Тайна, она всё для выздоровления отдала, через терны прошла,
Отвергла продажность и лицемерие, боги даровали ей исцеление!
Потом наступила тишина, в душе не дрогнула ни одна струна,
Она вдыхает холодный ветер, он усиливается на рассвете,
И если день светел, тогда, стряхнув пепел с дешёвой сигареты,
Ты ответишь небу, даже ослепнув, оглохнув и померкнув за ложь и грусть,
В ней не повинна Киевская Русь, гнус и мошкара не дают покоя грешнику с утра!
Ты жив и невредим, ты – здесь такой не один, ты – гражданин древней державы,
Твой путь освещают огромные Стожары, наши предки жили врозь,
 С этого разъединения всё здесь началось, ходили на  покос без пьяной толпы,
Как не суди, как не ряди, не проходит боль в груди, лицом к лицу  лица не увидать,
Пришло время осознать, что судить и карать, в душу плевать и ублажать
Не позволяют ни походка, ни стать! Тяжело рабам с коленей вставать,
Нам не привыкать: в темноте на незнакомой местности плутать,
Не жить, а существовать, всё, что незнакомо, осталось далеко от дома!
Дух жажды свободы не исчез, в нём потребность есть, треволнений не перечесть,
Живёшь или умираешь, ты чётко знаешь, что побеждаешь собственный эгоизм,
В чём-то, не соглашаясь с ним, мы за ценой не постоим, зря не возопим,
К чужим ногам не упадём, за отчизну умрём, никто не сдастся живьём!
Испытав восторг до слёз, пришлось задуматься всерьёз: почему этот жалкий род
Лезет делить награбленное в чужой огород? Ошибка аборта третьего сорта
На фоне невзгод меняет собственный слог, жалкий микроб открывает голодный рот,
 Чтоб на собственный манер его послали на хер, и не в пример другим здесь не звучал их гимн!
Пессимизм остался позади, его едва заметные следы смыли проливные дожди на отрогах души,
Мы православные люди, и другими никогда не будем! Тот, кто подойдёт к нашим рубежам,
Побежит ко всем чертям, заскочит в общественную уборную, приставит руку к козырьку,
И будет искать у себя на носу божественную росу, тяжкие труды не приведут толпу ни к чему!
Жить надо по уму, жизнь – обман с чарующей тоской, где каждый изгой говорит вразнобой
 С многоголосой толпой, будто с железной кочергой, стоящей у печи, где чужие руки
Выпекают калачи! Не учи отца с мамкой спать, надобно знать, куда пихать и
И когда поддать, чтобы слёзы молодой особы не текли по старым трущобам,
Пока горит в душе священная свеча, кровь, мол, горяча, на воне нет ни диспансера, ни врача,
Только огромная печать из чёрного сургуча по воле безумного палача оповестит твою родню,
Что по тебе звонят – золотая купола и плачут небеса, долу капает крупная слеза в виде дождя,
От живого естества ничего не осталось, только повисший фаллос, ему жизнь уже не в радость!
Только жаждущие уста в давнишние года хотели влюбляться, мёртвым нельзя поклоняться,
Как журавлю за синицей по небу гоняться! Если есть желание гореть, надо думать и сметь,
Когда же вокруг свистит картечь, надо голову беречь, чтобы не покатилась с молодецких плеч!
Не каждый умеет петь под чужую дуду, но послать наследников империи в ****у,
Даже я смогу, мне невмоготу со стороны наблюдать, что лицом к лицу лица врага не увидать!
Не забудется вражда племён, северный сосед обречён, он опьянён и ослеплён пропагандой,
Той продажной бандой неучей и дилетантов, которая свой народ кормит лагерной баландой,
И гробит величайших талантов! Душа требует тишины, пусть любители чухны
Набивают шишки на макушке, засыпая вечным сном на чужой подушке
После выпитой до дна чекушки! В лучшем случае они окажутся в психушке,
Будут долго вспоминать наедине о прогулках по православной стране,
Не лучше ли показать дулю в кармане неказистому громиле с уголовным рылом,
Чем обрекать мать-старушку и её заснеженную избушку на вопли и слёзы?!
Немного позже, когда мороз пройдёт волнами по коже и душу растревожит,
Похоже, что путь к истине не связан с бессмертьем и деньги за погибель в конверте!
В житейскую стынь закрыты чужие рты, пока же ты не замечаешь зловещей красоты,
В отблесках кромешной темноты умирать тебе надо снова и снова,
Гнилая основа отрока простого по воле рока злого никогда не увидит счастья земного,
От шага строевого содрогается замёрзшая земля, во бля, кованая подошва
На сапогах заклятого врага, при значительных утратах он будет выглядеть простовато,
Как пережжённая в стерилизационном шкафу вата, в чём его доля виновата?
 К былому нет возврата! Брат будет мстить за брата, грядёт расплата сейчас
И когда-то, об утратах власть богатых не сообщит, лишь поднимет визг,
Что рать принесла отечеству невиданный сюрприз! Тот, кто погиб, любить уже не сможет,
Сто заживо сгорел, насладиться жизнью до конца не успел, таков его удел,
Высокая цель обосрала шпоры, теперь выслушивает от врага укоры!
В грозы и в бурю не видно небесной лазури, простолюдины глубоко бы вздохнули,
Если бы их благодетели жестоко не обманули, волки в овечьих шкурах, упыри и самодуры, 
Сами взгрустнули, а хули им делать? Глаза, зажмурив, они махнут за рубеж,
Оставив здесь на самотёк житейский процесс! Добропорядочные люди
Приобретает больше врагов своими речами, нежели дураки свершёнными делами!
Сила слова беспредельна, об этом можно долго говорить отдельно,
Иногда оно смертельно, вылетая со скоростью запредельной,
Небрежно попадет в цель, срывает из петель массивную дверь,
 И само ложится в холодную постель, быстро находит пень-колоду,
И сходу затихает метель, стремглав проходит хмель, никому нет дел
До чужих проблем, в кровати Эдем, ты попал к женщине в плен!
Тебе один хрен: где, когда и с кем, но зачем? Уже сложился приятный тандем,
Он уже часов семь даёт указания всем, кто глух и нем, и не боится измен?
История никогда не возвеличивает силу творческого труда, все мы вышли из одного дупла,
Там много влаги и тепла, двадцать лет назад слипшиеся пряди при виде голой бабы
Не могли жить и молчать, они вбирали хмуро и учтиво всё, что небом ниспослано,
Но их выдворили из мелкого коллектива, пока вселенское диво  под аплодисменты
В короткие моменты не начало исполнять свои сантименты!  Всё бы вылетело мигом в трубу,
Дыхание бы спёрло в зобу, если бы из очес туман страсти мгновенно не исчез! 
Чудом путь в никуда отыскав, старик тронул статную и на вид приятную женщину за рукав,
Многих баб перетаскав, он в прятки со страстью ловко играл, у него было немало шалав,
Он им в постели рукоплескал, пока в круговерть бренного бытия не попал,
Однажды женщине солгав, он что-то уходя ей тихо на ухо прошептал,
Повторять свои слова не стал, долго не выжидал, пока эдакий нахал 
Её не подобрал, и на колени перед ней не встал! Хотеть, чтобы тебя хвалил весь свет,
Значит, страсть презреть, передавая бывшей женщине привет, который любовью был согрет!
Он лишь расширил зрачки, объевшись белены, но чувства были спасены
Скромностью будущей жены, во многом не сходится жизнь моя и лично я,
Не совершены законы мирского бытия, по пустыне петляет узкая его стезя,
Над головой летят метеоры, слышны странные разговоры, там и боль и укоры,
Впереди распри и раздоры, голоса орущие хором, что твоё состарившееся лицо
Не украсило бы яркое женское манто! В любви нет ни малого, ни большого,
Есть чувство святое и его с молоком матери впитывают двое будущих изгоев,
Любовь до поры и до времени находится в тени, её не освещают уличные фонари,
Хотя пристальный взгляд постоянно смотрит на женский зад, ему нечего терять,
Окромя своих цепей! Страсть пристаёт как репей к душе страждущей моей!
Мысля нужен простор, их нельзя задвинуть под письменный стол,
Судьбы приговор прозвучит, как позор, затмивший бескрайний простор
Голубых небес, ведь душевный стресс любовь в шок поверг!
Мысль обязана трудиться, ей нельзя лениться, дьявол её разберёт,
Почему она так редко делает глубокий вдох, прежде чем обнажить очередной порок?
Был бы грешник сведущ, горел бы, как светоч мысли и не становился поперёк жизни,
Любовь уравновешивает горе, она не может томиться в неволе, ты – её воитель,
В душа – её обитель, если ты – не властитель, а лишь созерцатель,
И даже не исцелитель, тогда ты за краткий миг любви её сути не постиг!
Тьму превозмогает свет, льющийся миллионы лет от незнакомых нам планет!
Жаждущие уста с раннего утра осознали, что без любви их жизнь пуста,
У них нет ни кола, ни двора, а в душе – кромешная тьма, нет худа без добра,
В миг кровавый бог правый  остановит игрища и забавы в тени зелёной дубравы! 
Не сумев отгородиться от людей даже с помощью изгороди и толстых жердей,
Один из тех, кто всегда надеялся на значимый успех, взял в ладонь пригоршню гвоздей,
Сделанных в лагерях из костей умерших людей, их грехи вылезли наружу,
Они растормошили страждущую душу, и до сих пор трясут, будто ветер грушу!
Жизнь разум оскверняет, а разум оглупляет, терпение постепенно убывает,
Но опосля приобретает такую силу, чтобы миру доказать неслыханное диво!
Всё выглядит правдиво, не видно никакого негатива, мужчина смотрит ревниво
На яркое светило, оно первую красавицу очень  легко затмило, что было, то было,
Нам не всё равно, что нам дано быть одинокими в любви и в смерти,
В мирской круговерти жизнь сама наш путь умело чертит, головой вертит
Из стороны в сторону, раздавая снадобье поровну, прислонившись к трухлявому пню,
Матерюсь по чёрному, когда же стопочку пропущу, не стану время терять попусту!
Потом найду средство от болей в сердце, мне же оно попадается всё реже,
Предстоит путь долгий, идут кривотолки, на всю округу воют тамбовские волки,
Они что-то доказывают друг другу, эта песня ходит по кругу, как-то неуклюже,
То стенает, то тужит, злобные слова и мелодия вся списаны из Святого Псалтыря, 
Мне же спешить некуда, впереди прытко бежит людская молва,
У неё осталась последняя попытка, чтобы шибко не зашибиться
И вовремя на полуслове остановиться! Там, где мы когда-то все будем,
Свою земную жизнь степенно обсудим, дадим слово пришлым людям,
 И стремглав о нём забудем! По какому праву бес или лукавый
Здесь хочет жить на халяву? Он следом за собой тащит кричащую ораву,
Впереди бежит старая шалава, похожая на огромного волкодава,
 У него много мощи, толстые кости, он не захотел жить проще,
Только позже осознал, что зря свою страсть пор ночам усыплял!
Здесь я рядом с этими псами живу и в тиши пишу свои верши! А как же вы?
Неужто не смогли что-то приличнее найти в этой глуши? Двери души настежь открыты,
Грехи до конца в том захолустном доме не изжиты, мы с ними квиты,
Здесь не слышно ни свистка, ни крика, зато все тянутся к общественному корыту,
Вокруг него земля изрыта дьявольским копытом! Неподвижна под ногами листва,
Не видно грозного лика тамошнего льва, в самом углу стоит скамья подсудимых,
А за спиной шумит лес непроходимый, над нами небосвод синий, как свежевыпавший иней!
Жаждущие уста видать по всему неспроста просят милостыню ради Христа,
Невдалеке в пламени костра приятно сгорает белоснежная береста!
На землю неспешно опускается вечер, затих промозглый ветер,
Тишь простоит до рассвета, пока дым дешёвой сигареты
Не ворвётся в закрытую дверь, мелкая чернь пытается мозги втереть,
Сует в руки конверт, опустевший на треть, чей там грех? Кто злодей?
Здесь не хватит булыжников и камней, чтобы швырять в нечестивых людей!
Дождь моросит, ветер вновь свистит, свеча в углу потолок коптит,
Как дальше мне жить? Счастье не сшить, а любовь невозможно забыть!
Карта бита – нечем крыть! Остаётся вспомнить и сразу забыть связующую нить ,
А потом себя до утра казнить за несуразный быт, быть может, стоит вновь к бабе позвонить
И о жизни её подробно расспросить? В каком ухе звенит? Сон теней, как стареющий соловей
Приазовских привольных степей, навеки останется в страждущей душе моей!
Холодная вода капает с сухих ветвей, здесь обед на первое, речи на второе,
Трудно быть изгоем в кругу опустившихся людей! Их судьба отовсюду гонит взашей,
Там много ****ей, ещё больше алкашей, и нет богачей, одна мелкота, но у неё большая душа!
Чего греха таить, надо как-то выжить, все до утра осмыслить,  что и, как и когда эта местная шпана 
Будет подмётки отрывать за бутылку водки и хвост ржавой селёдки? 
Там мои погодки, местные мужики, отделившись от надоедливой толпы,
На поиски судьбы тайно ушли, но ни к чему не пришли, до ручки сами дошли,
Воспоминания свежи, но в том рассказе нет живой души! Бей и круши,
Рви чертежи, избавляясь от гнусного вранья и откровенной лжи!
Не спеши осуждать ни приличных баб, ни конченую пьянь иль ****ь,
Им не привыкать впереди себя чужую телегу к счастью толкать!
Был талант, и нет его, всё, что было прошло, в Лету кануло оно и что?
Не завидует никто, любовь – баловство и шутовство, намедни получил письмо из прошлого,
Туда все тропы белым снегом занесло, запомнилось только мужество, гладкое, как стекло!
Память струится, но и она ошибиться боится, она, как благоуханный цветок
Сразу тебе намекает на  твой слог, он в меру наивен, но строг, звучит, как упрёк,
Но тому цветку невдомёк, что человеческий мозг мягок, как пчелиный воск!
Какой приплод, таков и род! То засуха, то недород, то дел невпроворот,
Только большой живот и маленький фаллос – вот и всё, что от грешника осталось!
Старость – не в радость, исчезла мужская шалость, от неё ничего уже не осталось!
Время для счастья прошло, хотя оно – единственное благо и мы живём во имя него!
Искра небесного огня, стеная и жизнь, кляня, пытается вскочить на игривого коня,
Зря, пришло время уходить в бега, но куда? Везде одна и та полынь-трава!
Везде душу заест скука и тоска! Мелкий ум смиряется несчастью, говорит ему:
«Здравствуйте! В суете да не в обиде, надо было всё предвидеть, где, когда и как
Наш скромный взгляд сможет прошлое перелицевать? Нервы вновь шалят,
Потерян адмиральский штандарт, мы же простые солдаты, по своей природе туповаты,
Значит, во всём и всегда, то есть до победного конца, будем виноваты, отчего и почему?
Взгляд таращится в темноту, мы нос держим по ветру, легко топчем пожухлую листву
И меняем своих спутниц на ходу!  Отчего и почему?
Чтобы вновь липкий пот катился по страждущему лицу,
А взгляд был обращён к всемогущему Творцу!

г. Ржищев
24 декабря 2022г.
18:18