Часть II. Глава 17. Эсик-флэш и шепотка любви

Марк Кацман сдержал слово и прислал мастеров, которые за два дня отремонтировали подгоревший фасад «Кабачка». Они же составили вполне сносную смету реновации кафе, что вполне устроило Сару Абрамовну.

Вечером вся семья собралась за столом обсудить свадьбу, которая должна была состояться через два дня. Лея радовалась, как ребёнок, но была чуточку не в себе, разве что, чуть больше обычного. Жених, товарищ Ганько, готовился к перемене фамилии и просил домочадцев называть его товарищ Ленивкер. Все хихикали, но называли, и это звучало примерно так:
– Товарищ Ленивкер, что у вас сегодня интересного произошло? Кто кого ограбил или прибил? – тренировался Арик.
– Товарищ Ленивкер, вы уже забрали костюм? И как он, не морщит в паху? – спрашивала Дора.
– Товарищ Ленивкер, помимо того, что вы поменяете фамилию, вы будете заниматься сионизмом? – спрашивала тётя Фира, которая в последнее время стала часто захаживать в синагогу, к ребецен Хае-Ривке.
– Тётя Фира, – отвечал будущий Юрий Ленивкер, – Вот зачем вы так? Этим сионизмом все занимаются по молодости. Я – человек почти женатый, положительный, мне нет смысла этим заниматься.
– Я в смысле изучения, Юрочка! Понимаете, сионисты, как бы это вам сказать,  – это такие люди, которые уезжают на свою историческую Родину и строят там свои жизни, – оправдывалась тётя Фира.
– Тётя Фира, вы делаете мне больно. Откуда я знаю, где моя историческая Родина, когда я детдомовский? – серьёзно отвечал Юра.
– Фирочка, что ты прицепилась к мальчику со своим сионизмом? – спрашивала Доротея Львовна и подмигивала Юре. – Сиди уже, Фирочка, и считай бюджет свадьбы! Ты у нас, всё-таки, бюстгалтер, или где?
– Дора, какой бюстгалтер? Сколько раз я просила не оскорблять мою профессию предметом женского гарнитура! Кругом мужчины и это неэтично.
– Скажи, Фирочка, что у тебя с чувством юмора случилось? Юмор – это шестой пункт нашей национальной принадлежности. Чувство юмора, это как грудь: у кого-то она есть, у кого-то её нет. У кого-то маленькая, у кого-то большая. Или как задница: у кого-то она есть, у кого-то…
– Это у меня нет чувства юмора? – перебила тётя Фира философствующую Дору. – Да у меня такое чувство юмора, которое просто, порой, не даёт сдохнуть… И если бы не моё природное чувство юмора, я бы сошла с ума от дЭбилов, которые меня окружают, – добавила она и показала взглядом, кого она конкретно имеет в виду.
– Я вот сейчас вообще не поняла, вы это про меня намекаете? – встала в позу Дора.
– Я не намекаю, Доротея Львовна. Я утверждаю.
– Так, давайте поговорим за гостей, – направила всех в нужное русло Сара. Придёт Рохл, сестра Яши, придут  Беня и Шмулик со своими половинами, будем мы все и всё: больше никого.
– Сарчка, я что-то не пойму: ты экономишь на гостях, устраивая свадьбу единственной дочери? – спросила Дора.
– Дора, мы уже обсуждали эту тему. У нас ещё траур, Лея и товарищ Юрий Ленивкер не против скромного застолья. Кстати, я хочу сделать одно блюдо, если найду рецепт. Мама не готовила его, но говорила, что это очень вкусно. Я просто вспоминала вчера, как его готовил Яша… И где-то был рецепт, только я не знаю где. Поищу сегодня. А ну, Лея, может в бабушкиной тетради есть? Пойди, посмотри, доця. «Эсик-флэш» называется.

Лея принесла тетрадь, перелистала всю, но рецепта с таким названием не нашла.
– И правда, откуда ему там быть? Яша говорил, что в маминой тетради его не было… Ладно, потом поищу.
– Сара Абрамовна, а можно папа на свадьбу придёт? – спросила Милочка покраснев.
– Пусть приходит, конечно. Он нам очень помог с мастерами. Как он, Милочка?
– Хорошо. Снял квартиру, съездил домой, забрал остальные вещи.
– Боюсь спросить, а как там мама?
– Плохо. Ругается на отца. Я приехала к ней, так она и меня выгнала. Сказала, что ей никто не нужен.
– Бедная девочка, – вздохнула тётя Фира, глядя на Милочку.
– Это она после отъезда брата места себе найти не может. Всех возненавидела. Я очень переживаю за неё, если честно.
– Так, «Наполеон» на десерт, испечём халы, нарежем салаты, мясную нарезку и сырную надо, и кур запечём, – опять дипломатично ушла от неприятного разговора Сара.
– А я ещё предлагаю сделать борщ, – вставил свои пять копеек товарищ Ленивкер.
– Юрочка, кто на свадьбу делает борщ, скажите на милость? – удивлённо спросила Дора.
– Понимаете, тётя Дора, у нас в детдоме делали борщ. Он был очень вкусный. С мясом…
– Дора, жених хочет борщ, значит будем делать борщ, – сказала тётя Фира, которая явно недолюбливала Доротею Львовну, считая, что она тоже села на шею бедной Сарочки. – Тебе что за разница, Дора?
– Мне нет разницы, но борщ на свадьбу – это не комильфо. Ладно, хотите борщ – пусть будет борщ. Тогда я отвечаю за программу. Я буду петь песни. Сара, у вас есть магнитофон? Мы будем танцевать? Я думаю, Яша бы нас простил, если бы мы немного на свадьбе потанцевали.
– Дора, с кем ты собралась танцевать? Все мужики, слава Богу, заняты. Один Кацман свободен, но он на тебя и не взглянет, – прокомментировала тётя Фира и, хитро посмотрев на Дору сказала: – А давайте поговорим за подарки! Что будем дарить новобрачным? Просто я съездила в магазины и боюсь, что если подарки покупать, то они все будут на одно лицо. На полках, где раньше были электротовары, стоят одни утюги. Посуды приличной тоже не стало.
– Я предлагаю дарить деньги! У нас в Америке это самый лучший подарок. Положим в конверт, и дети сами купят, что захотят, – сказала Дора.
– Только не забудь подписать этот конверт, пани Дора, – хитро улыбнулась тётя Фира. – Сарочка, я сегодня подсчитаю смету. Арик завтра поедет за продуктами и начинаем готовить. А ты ищи рецепт. Всё, мне пора идти. Завтра рано вставать.
Сара проводила сестру, отправила спать домочадцев и тихонько позвала Юру. Они вернулись на кухню, сели за стол, и Сара спросила:
– Скажите, Юрочка, вы говорили и Йосифом Израилевичем насчёт вазы? – спросила она шёпотом.
– Да, Сара Абрамовна, говорил. Он сказал, что Бройлер не объявлялся. Когда он объявится, Плоткин позвонит в милицию и скажет пароль, – так же шёпотом ответил пока ещё товарищ Ганько.
– А что за пароль, разрешите узнать?
– Вам лучше не знать, Сара Абрамовна. А вдруг вас захватят и начнут пытать? А так, когда не знаешь, – спишь спокойно. И пусть вам хорошие сны снятся!  А пароль этот только три человека знают.
– Вы, я так полагаю, входите в эту тройку.
– Конечно! Это же я нашёл вазу! Мало того, за квартирой портного установлена слежка. Так что, не волнуйтесь, Сара Абрамовна. Моя задача – притащить вазу, как только поступит сигнал о том, что Бройлер собирается её забрать.
– Хорошо, товарищ Ленивкер! Отправляйтесь спать, а я пошла искать «эсик-флэш».

Придя в комнату, Сара взяла в руки тетрадь Ханны и пролистала её.
Потом села на кровать и задумалась:
«Думай, Сарочка, думай. Куда Яша мог его положить? Ему прислала  рецепт эта проститутка Шапиро. Вместе с приглашением на свадьбу. Интересно, неужели она думала, что мы таки поедем? Скорее всего, эта женщина хотела показать, что и она тоже умеет быть счастливой! Посмотрю в фотографиях».
Сара влезла на стул, открыла антресоли шкафа и достала несколько альбомов.
«Так, это наш с Яшей. Когда мы расписывались, фотограф из ЗАГСА сделал несколько снимков. Это дети… Это кафе… Вот Яшино фото, когда он заканчивал школу. А вот и Анька, красотка. Ну, говори давай, куда Яша рецепт дел?» – думала Сара, потом спросила тихо:
– Яша, может ты уже сам выйдешь и скажешь мне рецепт?

В комнате было тихо, и Сара стала дальше пересматривать фотографии. В третьем альбоме она нашла приглашение на эту чёртову свадьбу, а рецепта не было: как в воду канул. Сара попыталась засунуть альбомы на антресоль, но они не удержались в руках и, захватив с собой содержимое антресолей, свалились Саре на голову. Последним, прямо ей в руки, спланировал сложенный конверт. Открыв его, Сара достала два листка. На одном был написан рецепт «Эсик-флэш. Для Яши», а на другом Сара обнаружила стихи, записанные Яшиной рукой…
«Не может быть! Яшенька, так это, всё же, был ты? Значит, мне не показалось, и ты на самом деле приходил ко мне? А я каждый раз думала, что это у меня дар стихоплётства открылся…»
Сара села на кровать и стала читать…

«Я «Эсик-флэш», еврейское жаркое
Сегодня приготовил. Это чудо!
И Сара, я скажу тебе: простое,
Но вкусное ж какое это блюдо!

Когда-нибудь, когда меня не станет,
Найдёшь стихи с рецептом ты, возможно. 
И дух еврейский пусть в тебе восстанет:
Ты приготовь его: совсем это не сложно!

Кило говядины, но той, что пожирнее.
С костями брать не стоит – бесполезно.
И не бери ты ту, что потемнее,
Из молодой готовь – она прелестна!

Четыре луковки порежь – для глаз услада!
Возьми грамм двести высохшего хлеба.
Ржаного, Сара. Белого не надо.
Запомни: «эсик-флэш» – посланье Неба!

Промой-ка два стакана чернослива –
Придаст оттенок мясу кисло-сладкий.   
У мяса будет вкусная подлива!
Любой еврей на это блюдо падкий!

Теперь чеснок почисть зубца четыре,
Соль перец, смалец, и чуть-чуть корицы.
Начнёшь готовить и по всей квартире
Чудесный запах вскоре заклубится!

Лимонной кислоты пол чайной ложки
Ты не забудь, чтоб было покислее.
Жаркое делай, Сара, без картошки.
Хотя, с картошкой, может и вкуснее…

Ты в бротер масла постного вливаешь,
Пожаришь лук – всыпай чуть-чуть корицы,
Кусочки мяса ты туда бросаешь,
Чтоб выкипела вся с него водица.

Потом водой залей, чтоб всё прикрыла.
И час на небольшом огне под крышкой.
Я помню, мама «эсик-флэш» тушила,
Когда я был совсем ещё мальчишкой…

И этот вкус запомнил я надолго:
Вкус чернослива вкупе с чёрным хлебом …
Трудилась моя мама, словно пчёлка,
Меня учила, чтоб голодным  не был.

Вот час прошёл: лимонку, соль и сахар,
И чернослив бросай, чеснок, гвоздичку,
Не думай, Сара, «Эсик-флэш» – не плаха.
Натри на тёрке хлеб, налей водички.

Теперь туши и очень-очень долго:
Ну, два часа, но чтоб не пригорело!
Не трать напрасно время ты без толка,
Найди себе любое, Сара, дело.

Перед готовностью, минут, эдак, за восемь,
Бросай размокшую ржаного хлеба крошку.
И если хочется, минут за двадцать бросим
Нарезанную дольками картошку.

Готово! Пусть всё вместе настоится.
Не кушай  сразу: вкус пускай впитает.
Попробуй в это блюдо не влюбиться:
Берёт за душу и не отпускает…

И в зелень, Сара, брось любви щепотку.
И знай: еврейской кухни то основа.
И подавай с огурчиком, под водку,
Со всем, чем хочешь! Вкусно, право слово!

То вкус забытый наших дальних предков,
Еврейского вкус из праздничного детства.
Как жаль, что блюдо делается редко,
Рецепт не потеряй. Он - часть наследства.

Внизу Сара со слезами на глазах прочитала приписку:
«Пани Сара! Я в Вас верю! И запомните, уважаемая, что самая вкусная еда таки имеет маленький секрет: всегда добавляй в неё щепотку любви! Она на самом деле творит чудеса…»


Продолжение: http://proza.ru/2022/01/25/2186