Жадный барин

Жил-был на свете жадный да спесивый барин. Деньжищ у него было много, только вот платить он не любил. Работникам недоплачивал, за товары в лавках недодавал, приятелей своих - и тех обманывал!
- Я, - говорил, - потому и богатый, что тут не доплачу, там обману, здесь задержу. Оттого денежки-то меня и любят, сами в карман плывут!
- Дурень ты! - пеняла ему жена. - Да ведь всему на свете своя цена положена!
- Цена будет, какую я сам назначу! - кичится барин, - Сколько захочу, столько и заплачу! Я и своего не спущу, а еще и не своего прихвачу!
Вот раз поехал барин по своим делам, да и сбился с дороги, заплутал в лесу. Ходил, ходил, совсем закружился, забрался в болота, а выйти не может. Туда шагнет - топь, туда - трясина, назад - камыши, вперед - осока.
Совсем уж умаялся, вдруг видит - девка с плетенкой ходит. Увидала барина, спрашивает:
- Ты что тут делаешь?
Обрадовался барин, что человека встретил!
- Выведи меня, - просит, - на дорогу!
- Некогда мне, - отвечает девка, - Мне клюкву сбирать надо.
- Выведи! - взмолился барин, - Что хошь тебе отдам!
- Что, и десять рублев не пожалеешь? - спрашивает девка.
- Сто подарю! - божится барин.
- Ну, что ж, - говорит девка, - Выведу тебя на дорогу.
- А не потопнем?
- Коли за мной пойдешь, не потопнешь.
Пошел барин за девкой, шажок в шажок. Вот вышла девка на полянку, остановилась и говорит:
- Ну, почти пришли мы! Вон дорога в город. Давай, барин, сто рублев!
А барин обрадовался, что дорога-то рядом, решил девку одурачить. Вынул из кармана гривеник да кинул ей под ноги:
- Сто рублев тебе, ишь ты! Хватит и этого!
Усмехнулась девка:
- Видала я дурней, а все не таких! Сам свою жизнь в гривеничек оценил!
А барин побежал через полянку к дороге да по колено и провалился в болото!
А девка, знай себе, с кочку на кочку скачет, да и выскочила на дорогу!
Забранился барин:
- Обманула меня, ветрогонка негодная!
- Это когда же? - развела руками девка, - Я сказала - вон дорога, а что напрямки бежать надо, про то я не сказывала.
- Вытащи меня отсюда! - требует барин.
- Пусть тебя леший за твой гривенник отсюда тащит! - осердилась девка. Отряхнула юбку и пошла себе. Сколь ни звал ее барин, она и не оглянулась.

Вот сидит барин по колено в болоте, и пошевелиться боится. Ноги промокли, одежда отяжелела, мошкара одолела, стемнело, холодно стало. Вдруг слышит - бубенчик звенит, едет кто-то по дороге!
Закричал барин, замахал руками:
- Помогите, люди добрые! Топну!
Стих бубенчик, остановилась телега, а темно, не видно ничего.
- Кто там? - спрашивают.
- Спасите! - кричит барин.
- Так тут мелко, дурень! - смеются на телеге, - Хватайся за ветку, не потопнешь!
Схватился барин за ветку, все руки себе расцарапал, кое-как выбрался. Вышел на дорогу, глянул - а в телеге-то разбойники сидят! Тогда лихие людишки по лесам часто пошаливали.
- Ты кто такой? Что тут делаешь? - спрашивает старший разбрйник.
Рассказал им барин что девка, мол, его обманула. А как сам девку обманул - про то ни словечка!
- Это какая же девка? - спрашивает старший разбойник. - Уж не Дунька ли? Знаю ее, ух, вредная же она, хоть сейчас к нам атаманом! Чернявая такая?
- Она, она! - стучит барин зубами. - Чернявая и есть!
- Выдрать бы ее! - говорит разбойник.
- Ежели увижу еще раз, сам выдеру! - расхрабрился барин.
- Да неее... - чешет бороду другой разбойник, - Дунька по клюкву не ходит. Кто ж бы это? Коса, говоришь, по пояс?
- По пояс, по пояс! - поддакивает барин, - Не Дунька, так другая какая-нибудь, подлая! Высеку, коли увижу! Своими руками высеку!
- Коли коса по пояс, да чернявая, так то Агашка, больше некому!
- А хоть бы и Агашка! - кипятится барин, - Ух, я эту Агашку!
- Агашка - девка ершистая! - говорит третий разбойник, - Да только не она, чай, была. Одна-то она в лес не пойдет. Поди, Маврушка это! Глаза-то серые у той девки были?
- Серые, серые! - твердит барин, - Уж такие злющие! Чтоб им лопнуть!
- Верное дело, Маврушка тут ходила!
- Поймаю я ту Маврушку - так и саму высеку, и все семейство ейное! - расхрабрился пуще прежнего барин.
- Так уж и высечешь? - смеются разбойники. - Да со всем семейством? Ну, брат, это ты хватил! Маврушка-то - атамана нашего родная сеструха!
Испугался барин не на шутку, а старший разбойник и говорит:
- Ну, коли уж ты такой бедовый, давай, секи меня, как грозился! - да как схватит своей ручищей барина за грудки, у того враз душа в пятки и ушла.
- Отпустите меня! - взмолился барин, - Все, что есть, отдам, не губите только!
Смеются разбойники:
- Все, что есть, мы у тебя и сами возьмем, дурья твоя башка!
Раздели они барина донага, дали ему рогожку, чтобы прикрыться, да велели бежать подобру-поздорову.
- Вот дурачина! За драную рогожу все, что имел, отдал! - хохочут.

Всю ночь барин в кустах дрожал, в рогожку кутался, а утром вышел к деревне. Увидал его народ и давай хохотать-заливаться! Виданое ли дело: барин среди бела дня нагишом разгуливает, рогожкой прикрывшись!
Ну, нашлись добрые люди, дали ему портки, рубаху, обувку какую-никакую, хлеба краюшку. Пошел барин до города пешком. Пришел к себе на квартиру, а сторож-то и не признал его в таком виде:
- Иди, - говорит, - отсюдова, покуда я тебе не всыпал!
- Ах, ты, негодник! - затопал ногами барин, - А ну, ступай, доложи барыне!
- Надо мне больно барыню из-за тебя беспокоить! - говорит сторож. - Барин мой всякий раз мне недоплачивает, стану я зазря бегать туда-сюда.
Видит барин, что сторож ни в какую, говорит ему:
- Ты, голубчик, ступай все же, доложи барыне. Я тебе три рубля завтра дам.
- Сытый я завтраками! - не сдается сторож. - Принесешь три рубля, так я погляжу еще, а так - иди себе, откуда пришел!

Ничего не поделаешь! Закручинился барин, пошел по улице. Видит - едет навстречу купчина знакомый. Увидал купчина барина, узнал его, кричит:
- Ты что это, братец, в лаптях разгуливать вздумал?
Рассказал ему барин про свою беду. А тому купцу за барином тоже должок числился! Вот купчина слушает, ахает, языком цокает, а сам про себя думает:
"Ох, и проучу ж я тебя, братец, век моей науки не забудешь! Будешь знать, как людей обманывать!"
Привез купчина барина в свою лавку, велел подать ему кушанья да питья разного.
- Ты, - говорит, - отдохни пока, а уж я пойду, улажу твое дело.
А сам вышел за дверь, позвал своих работников, пошептал им что-то.
- Все ли поняли? - спрашивает.
- Все сделаем, как приказано!
Потер купчина руки да и пошел в трактир обедать.

Вернулся после обеда к барину, хлопнул того по плечу:
- Ну, брат, считай, дело сделано!
- Да неужто! Вот спасибо тебе, голубчик!..
Только барин обрадовался, было, как слышат - в ворота колотят изо всей силы.
- Открывай! - кричат.
Что такое, чтоб средь бела дня ворота ломать?!.
Пошел купец узнать. Долго не возвращался, а как вернулся, так двери притворил, потянул барина в чуланчик и говорит:
- Ох, беда, братец, откуда и не чаяли! Ведь это за тобой приехали!
- Как - за мной? - опешил барин, - Кто - за мной? Зачем?
- От городничего. Велено им вязать тебя да сразу и на плаху!
- За что же это? - ахнул барин.
- Видали какие-то люди, как ты с разбойниками в лесу якшался, говорят, ты один из них и есть - Ванька Перстень, которого третий год ищут. Донесли городничему, а тот уж послал за тобой.
А в ворота опять колотят, сильнее прежнего! Столбы шатаются, того гляди, вместе с забором завалятся.
- Отворяй! - кричат, - Знаем, что у тебя этот лиходей Ванька-Перстень укрывается!
- Слыхал? - кивает купчина, - Доглядели, что я тебя к себе привез. Ну, как сейчас войдут с обыском? Обоим нам несдобровать!
- Так спрячь меня где-нибудь! - просит барин, а сам трясется со страху, что хвост овечий.
- Полезай, братец, в пустой мешок, да садись вон там в углу. Да сиди молчком, что бы ни случилось, а не то нам обоим голова с плеч!
Вот залез барин в пустой мешок, затаился. А купчина открыл двери, впустил своих работников с дубинками.
- Что у тебя в этом мешке? - спрашивает один грозно.
- Мучица. - отвечает купчина.
- А в этом?
- Крупа.
- Ну, а в этом?
- Брюква.
- А ну, проверим! - и давай тот мешок, в котором барин сидел, пинками да дубинками охаживать!
А барин от страха даже охнуть не может. Сидит молчком, только бы, думает, мешок не развязался!..
Ну, намяли ему бока купцовы работники от души, говорят:
- Хоть и не нашли мы у тебя Ваньку Перстня, а караул у ворот оставим. Ежели появится разбойник, так мы сейчас его под руки да рубить голову!

Закрыл купчина двери.
- Вылезай! - шепчет барину.
Вывалился барин из мешка, закряхтел, заохал:
- Ишь, окаянные, чуть до смерти меня не прибили!
- Плохо дело, - говорит купчина, - Слыхал? Караул у ворот оставили. Домой тебе ходу нет, тотчас же схватят.
- Что же делать? - охает барин, - Ты, голубчик, проси, чего хочешь, только не выдавай меня! Ведь сам знаешь, никакой я не Ванька Перстень!
- Да я-то знаю... - оглаживает бороду купчина, ровно задумавшись. - Да ведь они меня не послушают. Ну, так и быть, погоди! Выйду я, да побалакаю с караульными.

Снова ушел купчина, и опять его долгонько не было. Барин уж извелся весь, ни жив, ни мертв сидит. А купчина за дверями со своими работниками хохочет, живот надрывает:
- Узнаешь у меня, на сколь ныне фунт лиха подешевел! Хлебнешь, а я тебе еще и добавочки дам!
Насмеялся купчина вдоволь, пошел снова в лавочку. Барин едва дышит со страху, а купчина головой качает:
- Худо, братец, ох, худо!.. Велит старший караульный поручиться, что ты, мол, честный человек.
- Так поручись за меня!
- Да я-то что ж, я поручился. - мнется купчина, - Да ведь одного меня мало, велит, чтобы хотя десять человек поручились!
- Так беги, голубчик, сыщи десять человек! - взмолился барин, - Уж я в долгу не останусь!
Опять купчина ушел, до самого вечера его не было. Уж смеркаться начало, как он воротился. Вошел, и еле дух переводит.
- Ну, что? - стонет барин, - Не томи, сказывай!
- Ох, брат... Было худо, а еще хуже стало! Почитай, верст двадцать я отмахал, а ни единого человека не нашел, кто бы за тебя поручился!
- Да как же так-то?..
- А вот так! Только я, значит, о тебе речь заведу, а люди и спрашивают: "это какой же такой барин? Уж не тот ли лихоимец, что все на дармовщину норовит? Разбойник он и есть, поделом ему!" Видать, дурная твоя слава вперед меня бежала. Ох, брат... У тебя, может, у самого, кто на примете имеется?
Задумался барин: кто ж бы мог за него поручиться, что он честный человек? Думал-думал, никто на ум не пришел. И работников своих он обманывал, и купцов-лавочников, и друзей-приятелей, и всякого знакомого и незнакомого! Да что там, коли уж сама барыня знает, что нечестный он человек, сам же перед ней и похвалялся!
Вот и выходило, что для всех он - все одно, что разбойник Ванька Перстень.

А за воротами работники перекликаются, грозят Ваньке Перстню тюрьмой да расправой. Бежать бы домой, да как выйти из купцовой лавочки? Схватят, потащат на плаху, и все, шабаш!
- Что делать-то? - заплакал барин, - А может, того, откуплюсь?
Почесал купец затылок, подергал себя за бороду:
- Эх, братец... В таком-то деле я тебе не помощник, ты уж не серчай.
- А что так?
- Да уж так... Ты ведь, братец, какой человек? Сейчас откуп посулишь, а после и заартачишься! Сам посуди, ведь и я через тебя пропаду!
- Все отдам! - кричит барин, - До копеечки с тобой рассчитаюсь, вот чем хошь, поклянусь!
Подумал купец, подумал. Махнул рукой, вышел.
А барин до того уже ослаб от страха, что упал на пол и заплакал в голос. Видно, пора с жизнью прощаться... Эка пожил-то! Никому добра не сделал, вон, в смертный час никто и заступиться не придет. Как там девка-то сказала? Свою же жизнь в гривенничек оценил, дурья башка!.. Эх, кабы заново начать!.. Уж он бы тогда по-другому зажил! Цену бы давал честную, до чужого бы добра не касался, богатством бы не кичился, людям бы помогал, а совсем бедных велел бы в своем доме кормить хлебом да кашей!..
Плачет барин, причитает этак-то, а купчина стоит за дверью и слушает. И засовестился тоже сам, что извел так-то приятеля.
"Ладно, - думает, - проучил я дурня этого, да и будет с него! Уж теперь, верно, поостережется перед людьми чваниться!"
Вернулся в лавочку, говорит барину:
- Ну, братец, считай, в рубашке ты родился! Еле уговорил я караульных! Но уж и ты гляди, не подведи! Будет за тобою надзор. Ежели заметят какое самоуправство, али пожалуется кто на обман - тогда уж не взыщи. А сейчас ступай домой с Богом!

Уж так барин обрадовался, что и сказать нельзя! В тот же день купчине весь долг выплатил, да и всем другим, кому задолжал, все до копеечки отдал. Велел у своего дома столы поставить, да кормить тех, кто совсем бедный.
Сперва-то все от страха, а после уж и самому барину по душе пришлось жить по совести. И слава о нем пошла добрая, а о худой-то вскорости никто не вспоминал.
Да и к чему старое поминать? Ведь по совести жить начать никогда не поздно!