Бей или беги. Глава 20

Глава 20.

После обеда к дому Коршунова неожиданно подъехала, видавшая виды, черная «Ауди».
- Никак Николай Андреевич пожаловал. – То ли вопросительно, то ли утвердительно произнес куривший у окна профессор.
Несмотря на то, что его концепцию по борьбе с коррупцией среди чиновников и правоохранителей Коршунов и Степан отвергли, он все равно был уверен, что другого выхода, как смертная казнь, не существует.  Обозвав их демократами и либералами надулся, и гордо курил в одиночестве, демонстративно не обращая внимания на своих коллег.
- Вы все время опережаете нас. Как это вам удается? – Улыбаясь, Мещеряков, по очереди протягивая руку, здоровался с хозяином дома и его гостями. – А что случилось с уважаемым Алексеем Ивановичем? – Он с недоумением остановился возле профессора. – Кто вас обидел, профессор?
- Вы не правильно формулируете свой вопрос, товарищ подполковник. Чувствуется советская образовательная школа, основанная на принципах коммунистической морали. На самом деле обида - это всего лишь реакция человека на причинение огорчения либо оскорбления. И то, какая у человека будет реакция, зависит только от самого человека. Так что обидеть меня никто не может. Это только моя прерогатива и больше ничья.
- Я, собственно, почти ничего не понял. Но ваша реакция у вас на лице написана, дорогой профессор.
- Да вот, Николай, профессор считает, что чиновников-коррупционеров всех надо к «стенке ставить». – Крикнул Степан из кухни.
- К «стенке ставить» надо только тех, в отношении которых есть приговор Суда. Я, лично, так считаю. – устало проворчал Коршунов.
- Но ведь у нас в России на смертную казнь введен мораторий, насколько я помню. Не так ли? – Мещеряков как бы приглашал присутствующих к дискуссии.
- Вот вы сами и ответили. Воруй-не хочу, никто тебе ничего не сделает. – Не поворачиваясь от окна, мрачно процедил Алексей.
- А что, разве можно жить как-то по-другому, не по закону? Мне кажется наше общество, как-то уже пробовало такой стиль государственного устройства. Не напомните нам, профессор, когда это было и чем закончилось?
- Вы, разумеется, имеете в виду анархию. – Оживился Алексей Иванович. – Так вот, анархия не предлагает  никакого государственного устройства, она предполагает полное отсутствие государственной власти. Я же этого не предлагаю. Наоборот, я за усиление этой власти, только уж поскольку носителем ее является народ, то дайте ему возможность высказать свою точку зрения по этому вопросу. Я имею в виду наказание смертью. И вы увидите какое будет решение. Я лишь предположил, что представительным органам государственной власти проще оставлять все как есть. То есть украл, отсидел, вышел и живи себе спокойненько на ворованные бабки. Это при том, что и сидеть-то недолго. Да еще как сидеть? Качество отбывания наказания простых зэков и элитных несравнимо. Надеюсь не надо объяснять, кому в зоне живется лучше? Да вам ли это не знать? – Профессор с досадой махнул рукой. – Королевство кривых зеркал, а все делают вид, что все правильно. Только называется это не «все правильно», а все правильно перепутано. А вот в чью сторону перепутано, я уже сказал.
В комнате повисла гнетущая тишина. Каждый из присутствующих понимал, что в чем-то профессор прав и хотелось бы ему возразить, да нечем. Есть, конечно, вопросы к  власти почти у всех жителей нашей страны, но как ты их ей задашь, ведь теоретически все вроде правильно. Депутаты и губернаторы избираются, министры назначаются и все вроде люди нормальные, все правильные слова говорят; за все хорошее и против всего плохого, как говорится, только вот почему-то живут они лучше народа эти слуги. Почему? Каждый наверняка хоть раз в своей жизни этот вопрос себе задавал.
- Ну, этот вопрос, я имею в виду преступление и наказание, волнуют человечество, наверное давно, а может всегда и разрешить его, чтобы удовлетворить всех, видимо невозможно. – Изрек Мещеряков и окончательно запутавшись, умолк.
- Сам-то понял, что сейчас сказал? – Расхохотался Алексей Иванович. – Почему не сказать просто и понятно. Никто не будет создавать проблемы самому себе! Ну как может человек, обличенный властью и полномочиями, запретить воровать под страхом смерти, если сам только этим и занимается. Ну, допустим, он знает, что если его поймают, то накажут, ну так не убьют же. Посадят? Ну, так не навеки же. И он выйдет, и уже вполне легитимно будет тратить то, что наворовал. Это что ли ваша справедливость? Это закон?
- Ты сегодня, Алексей Иванович, какой-то агрессивный и кровожадный. – Удивленно воскликнул Мещеряков. – Я тебя даже не узнаю.
- Да он всегда такой. – Буркнул Коршунов. – Не либеральный и не толерантный, а еще интеллигент в пятом поколении, доктор каких-то там наук.
- И это мне говорит профессиональный диверсант, киллер и террорист международного масштаба. – Хихикнул профессор. - Это разве не твой однокашник молодому парню оба уха под корень оторвал и теперь по лесам скитается?
- Он за это срок получил. Между прочим, в соответствии с законом.
- Но вот, видимо, это наказание не удовлетворило потерпевшую сторону, они хотят сами его наказать. И что удивительно и сам потерпевший, и его сторонники, и помощники по стечению обстоятельств почему-то как раз и должны стоять на страже закона. А вы знаете, что почти все осужденные в свою очередь считают себя невиновными? А почти все потерпевшие  считают, что их обидчики несправедливо легко отделались. Вот такой казус в вашем законодательстве. Нет, древние были умнее. Например, по закону царя Хаммурапи неважно, что ты совершил, наказание должно было соответствовать преступлению. Вот ампутировали бы этому Отто Шварцу уши, уже бы давно все зажило и ходил бы он сейчас не прячась ни от кого. Может даже и с этим, как его, Саней Прохоровым, подружился.
- В законниках Хаммурапи, кровной мести и в помине не было. - Решил блеснуть знанием Мещеряков, смутно вспоминая курс истории государства и права из университетской программы.
- Ну, если Прохоров, до сих пор руководствуется нормами права древнего Вавилона, то его вероятно обидел тот факт, что в те времена уши отрезали  в основном рабам. – Выглянул из кухни Степан. – Вы это, теоретики, я тут пельмешак наварил, прошу к столу.
- Вот это другое дело. – Радостно потирая руки, Мещеряков достал из своего потертого желтого портфеля литровую бутылку шведской водки «Абсолют».
За столом, тема наказания, как-то сошла на нет ей на смену пришла  более практическая. - Куда исчез этот самый Отто Шварц?
Пока Степан и его коллеги обсуждали сегодня,  как при помощи пенсионного удостоверения попытаться проникнуть в дом Варвары, люди Мещерякова там уже провели осмотр, хотя пока и поверхностный, но достаточный чтобы убедиться в причастности хозяйки к ночной перестрелке на околице деревни.
В доме, в помойном ведре, сыщики обнаружили окровавленные тряпки, вероятно служившие перевязочным материалом примененным в полевых условиях. Там же лежали обертки упаковок бинтов и ваты, валялись ампулы от инъекций обезболивающих препаратов и одноразовые шприцы. В общем, все говорило, что там ночью  находились люди и  некоторые из них были ранены.
- Что же ты молчишь? – Упрекнул его Коршунов. – А мы со Степаном уже собирались было тоже обыск там учинить.
- Я почему-то не удивлен. – Рассмеялся Мещеряков. – Я вот вам всю информацию сливаю, а вы мне не сообщили, что «Мазду» обнаружили. Интересно, каким это образом?
- Была информация, проверить хотели. Все равно потом тебе сообщили бы, не переживай.
- Я не переживаю. – Развел руками Николай Андреевич. – Знаю, что и с соседкой ты Коршунов, уже переговорил. В общем правильной дорогой идете. – Ухмыльнулся он. – Только мы вот уже знаем, что Варвара Петровна Ветрова, 40-ка лет от роду, уроженка этой же деревни, не замужем, работает лесником в лесхозе. Ее отец, ранее работавший на этой же должности, два года назад был жестоко убит, по предположению браконьерами, убийц отыскать не удалось.
- А где расположен участок Ветровой, границы узнали? – Спросил профессор, доставая смартфон.
- В том-то и дело, что большая часть охраняемого ею леса находится на той стороне реки Широкой. – Мещеряков махнул рукой предположительно в сторону реки.
- Тогда у нее должен быть катер или хотя бы хорошая моторная лодка. – Заявил профессор, разглядывая карту на смартфоне. – Тем более на ее участке две  крупные реки, может и не вполне судоходные, но легкий катерок по ним вполне способен передвигаться на значительные расстояния. – Он ткнул пальцем в экран.
- Этот вариант мы упустили из виду. Огромное спасибо, профессор. – Улыбнулся Мещеряков и тут же достав свой телефон вышел из кухни.
- Ты на кого работаешь? – Прошипел Степан, зыркнув на профессора.
- Ну он же с нами информацией делится. – промямлил тот.
- Да, соседи подтверждают наличие у нее легкого катера «Прогресс» и мотора «Меркурий». Выход на берег у нее прямо с огорода, поэтому никто из соседей не мог видеть если бы она с кем-нибудь сегодня ночью воспользовалась своим катером. Но сейчас на берегу этого катера нет.
- Как ты, Николай, думаешь? – Степан пристально посмотрел на Мещерякова. – Мусаев и его компания намного от тебя отстали в розыске?
- Думаю, нет. Но пока что, то, что знаем мы, наверняка и им известно. И я не исключаю, что у них возможностей гораздо больше чем у нас.
- Потому-что у них есть деньги, которых у вас, увы, нет. Ведь так? – Не глядя на Мещерякова, еле слышно прошептал Алексей.
- Да, это так. Генерал Васнецов меня не поддерживает, а с Мусаевым почему-то общий язык быстро нашел. Ну ладно, спасибо за обед. Поехал я, дела не ждут.
- Звоните, подполковник, вы у меня в долгу. – Скривил физиономию профессор.


-