Время собирать камни-1

Итак, берём пластиковую бутылку. Отрезаем от неё одну треть — со стороны горлышка, а остальное можно выбросить. Теперь нам потребуется марля. Обтягиваем ею срез, закрепляем резинкой или скотчем, чтобы она держалась крепко, образуя своего рода  некое ситечко. Готово! У нас получился прибор для отлова камней...

Олег Лунёв приспособился производить подобные манипуляции ещё в больнице. Возможно, этот «прибор» мог бы послужить и для других целей, но Олегу он был нужен только для одного: чтобы точно знать, сколько осколочков от раздробленного камня внутри него выйдет наружу и когда наконец закончатся его мучения.

С чего же всё началось? Как это часто бывает, всё произошло внезапно, как, впрочем, и у многих других «товарищей по несчастью» —  словно снег на голову. В его жизни уже случались подобные ситуации, когда, казалось бы, ничто не предвещает неприятностей, ан нет - на тебе...

Дни тянулись своей вялой чередой, похожие друг на друга, словно тихая река, медленно текущая по равнине. И выделить какой-то конкретный день, а тем более вспомнить, что в нём происходило, не представлялось возможным.

Всё в жизни Лунёва было выверено до мелочей и отлажено, как в швейцарских часах. Плыви по течению, особо не заморачиваясь, и лишь слегка подправляй лодку, чтобы та раньше времени к берегу не прибилась. Хотя скорость и не особо высокая, но зато всё без сбоев и поломок.

И вот однажды всё перевернулось с ног на голову. Жизнь превратилась из спокойной реки в бурный поток, как это весной бывает, когда поток сносит всё, что попадается ему на пути, даже камни за собой и те тащит...

А как же наш Олег Дмитриевич? Он в свои шестьдесят ещё не кажется старым человеком, хотя и пенсионер уже. Вроде пора и честь знать. Пришло время задуматься о вечном. И действительно, этот возраст для кого-то и приговор, может означать конец жизни — пора уступать дорогу молодым, но это только не про него. Олег молод душой и держит форму. Трудно подумать, глядя на него, что перед вами пенсионер стоит.

Для него выход на пенсию — это начало новой жизни! Наконец-то появилось свободное время, которого раньше так не хватало... А если использовать его с умом, то можно ещё горы свернуть. В целом, он не испытывает особых трудностей и может вполне наслаждаться жизнью.

Конечно, у каждого своё представление о счастье, но Олегу Дмитриевичу и этого вполне хватало. 

А сейчас у него другие заботы: он держит в руках обрезанную часть пластиковой бутылки и, стоя над унитазом, пытается тонкой струйкой попасть на марлю. Олег Дмитриевич похож на старателя, который ищет заветную «золотую крупинку». Каждый раз он надеется, что в этот раз удача улыбнётся ему.

У Лунёва есть пробирка, в которую он собирает осколки, которые удалось поймать. Он регулярно проверяет её содержимое и с радостью отмечает, как она постепенно наполняется. 

Уже месяц он занимается «отловом» камней, начав делать это  ещё в больнице. Ему трудно поверить, что всё это время они находились в его организме. Ещё недавно они составляли единый монолит, известный как почечный камень. Теперь сложно представить, каким огромным он был изначально и как мог двигаться по узким протокам.

Этот камень, находясь в почке, постепенно увеличивался в размерах, не вызывая никаких симптомов. Неизвестно, сколько бы он ещё оставался незамеченным, если бы не тот день, когда он наконец решил покинуть своё убежище.

Лунёв слышал, что почечные колики похожи на боль, которую испытывают роженицы во время схваток. Он уже сталкивался с подобным и был готов к мучениям.

Тридцать лет назад у него уже была похожая ситуация, но тогда камень вышел самостоятельно. Тогда всё было в новинку: и боль, и ощущения, и страх перед неизвестностью. Сейчас, хотя боль и сильна, но он знает, с чем дело имеет. 

Как в жизни бывает? 

Каждый сам решает, как ему поступить: тревожиться и бояться всего или положиться на волю Божью. Однако не всегда эта воля совпадает с желаниями нашими. Но ведь на то она и воля Творца, что только ему известно, чего он от нас хочет. Нам же остаётся только понять и принять это как данность.

Как только мы это сделаем, сразу легче  станет. А если мы будем постоянно жаловаться и спрашивать, воздев руки к небу: «Ну почему это мне?» —  только хуже будет. Ведь каждому из нас предназначено своё место на этой земле. 

Боли сковали спину. Начались почечные колики. Лунёв помнил всё ещё по прошлому разу, но за эти годы он как мог старался вытеснить их из своей памяти. Но пришло время вспомнить всё. Память восстановила все утраченные моменты: когда чуть выше поясницы начиналась такая боль с левой стороны, что всего выворачивает и сильно сушит во рту, в глазах темно… И это из-за какого-то там камешка, который сдвинулся на миллиметр, а если он так до победного конца себе будет путь прокладывать, что тогда?!

А сейчас Лунёв на кушетке в кабинете УЗИ. Врачиха безучастно:

— Камешек, как я и предполагала, лежит в лоханке. Ну лежит себе и лежит, никого не трогает. Конечно, он может разрастись и закрыть протоку, но это когда будет. До этого ещё дожить надо... Берите салфетку, вытирайтесь, чего разлеглись, как Цезарь.

Она встала, протягивая выписку.

Лунёв решил мысленно представить себе лоханку, но почему-то в голову лез женский половой орган, но он отметает его за ненадобностью и теперь уже неизвестно насколько, понимая, что в настоящее время для него всё сводится к двум понятиям: болит — не болит, а всё остальное становится вторичным. И это чувство определит его жизненный статус на ближайший месяц, и это в лучшем случае.

— Да… это камень, — рассуждал участковый уролог, читая выписку и разглядывая снимок лунёвской почки. — Я вам так скажу: надо в 68-ю идти к Рахатову. У них аппаратура сильней. У нас разобраться с этим будет сложно.

Потом посмотрел на поникшего Олега Дмитриевича, произнёс:

— Да не переживайте вы так, обойдётся всё. — Потом помолчав немного, теребя в руках бумажку направления, добавил. — Но и медлить не стоит…

Талончик к Рахатову был только на следующий понедельник. Это получается, что впереди целая неделя с периодическими приступами, когда можно и на стену от боли лезть без всяких приспособлений. Анальгетики сбивали основную боль, но не сразу, а постепенно, а потом ходишь, словно спину затянули грубой резиной: вроде нудит что-то, не отпускает, но хорошо хоть нож из спины вынули…

Неделя ожидания подходила к концу. Утро пятницы выдалось ясным. Распогодилось. Солнечные лучи заливали город. Весна на улице. Конец апреля. Только жить да жить, а чего не жить — всего-то шестьдесят, а вот Тургенев в эти годы хоть и посматривал на молодых актрис и руки им готов был целовать, но при этом считал себя дряхлым стариком, что не скажешь о нашем Лунёве. Он и сейчас вскочил ни свет ни заря. Водные процедуры и всё такое…

Потом зелёный чай. Кусочек сухого хлеба с отрубями и всё. Теперь на балкон утро встречать… это ритуал. Надо вбирать в себя солнце! Оно не каждый день радует. И витамин «А» организму просто необходим. Тем более, что к десяти в поликлинику – снимок делать. Он лучше поможет распознать местоположение камня, а в понедельник к Рахатову, - для вынесения окончательного вердикта.

Но что-то сегодня не то. Непривычно. Не так, как всю прошедшую неделю. И тут он понял, что в это время и вчера в том числе спина слева начинала уже потягивать. Это были первые признаки предстоящего приступа, а сейчас, как будто он здоровёхонек и не было ничего, а камни там всякие — лишь выдумки и не более. Может встать и заорать «ура» на всю улицу. Конечно, не стоит. Нужно просто подождать, возможно, боли своё расписание поменяли?

— Раздевайтесь и ложитесь на стол, — с долей усталого безразличия произносила сестра в белом халате. — Теперь приспустим брючки и рубашку вверх... вот так... хорошо.

В другой раз и в другом месте Олег уже замлел бы от таких команд, но не сейчас.

— Всё, лежите, не двигайтесь.

Сверху она подтянула к Лунёву экран, прицеливаясь к месту, где должен был располагаться камень. Потом ушла в соседнюю комнату... вечером он забрал снимок, а утром следующего дня был уже в 68-й и сидел у Рахатова в кабинете, внимательно слушая его, стараясь в каждом слове доктора уловить ту интонацию, которая несла бы в себе надежду, что всё обойдётся — поболит, поболит и пройдёт само собой. Ведь так часто бывает?..

— Я ознакомился с вашими снимками. Камешек вышел из почки и, пока проходил эти восемь миллиметров, давал постоянно о себе знать болями, которые вы испытывали всю эту неделю.

— Доктор, но у меня второй день как не болит. Такое впечатление, что и болей не было никогда, — взмолился Лунёв.

Он хотел ещё что-то сказать, но натолкнулся на взгляд Рахатова. Нет, взгляд не был осуждающим или грозным, скорее, он напоминал взгляд застывшего сфинкса, безучастного ко всему земному. Затем на его лице появилась некая улыбка, больше напоминающая снисходительную ухмылку отца, прощающего сына за мелкую провинность. А потом он произнёс:

— Олег Дмитриевич, вам решать. Вы взрослый человек. Камень мог остаться лежать в почке, и вы могли бы не знать о его сосуществовании, но он вышел и остановился, найдя себе выступ. Он может находиться в таком положении неизвестное количество времени, но соскочить оттуда он может в любой момент, именно тогда, когда вы этого меньше всего ждёте, и двинуться дальше, а вот насколько его путешествие будет предсказуемо и безболезненно, никто из нас не знает.

Оптимизм, хотя и небольшой, который наполнял Лунёва ещё час назад, вселяя в него надежду на какой-то компромисс с судьбой, начинал быстро таять. Он смотрел на доктора, а тот — сквозь него. Потом губы доктора зашевелились, и он произнёс:

— Я вам так скажу. Боли — это всё вторично. В вашем случае не исключён летальный исход... Да что тут говорить, поведение камня во время его движения совершенно непредсказуемо, а он у вас очень большой. — Тут Рахатов замолчал, зачем-то покопался в кармане халата, а потом спокойно продолжил. — Сантиметр с небольшим. Ему достаточно чуть изменить своё вертикальное положение, чтобы плотно перекрыть протоку, а острые края врежутся в стенки... и...

Он что-то говорил ещё, но Олег уже не слушал его. Всё было и так понятно, что с этим надо что-то делать. Надеяться на вечный авось рассосётся здесь не получится. Вот только с чего начинать?..

— ...Вот я и говорю, — прорвался в сознание Лунёва докторский голос. — Можно попробовать дробить. Правда, наша машина не работает, а то и я мог бы заняться вашим случаем. Но, конечно, подобное лучше делать в стационаре. Постарайтесь, не откладывая в долгий ящик, заняться этим, но прежде нам необходимо сделать снимки, с которыми вы туда пойдёте.

Потом доктор взял у Лунёва подписку на то, что тот разрешает делать снимки, и врачи за последствия ответственности не несут. Оказывается, придётся вводить красящую жидкость, а она даёт различные побочные реакции — вплоть до отёка Квинке. Это не добавило оптимизма, но он подписал, понимая, что другого выхода ему не светит.

Он шёл домой. Солнце поднялось высоко, напоминая своими теплом, что скоро лето и можно будет поехать на дачу и что всё ещё впереди, но только в это надо верить...

                (продолжение следует)

                Январь 2022г.*)