Кого бы послать?..

               
Для начала, ввиду какого-то из наших законодательств, должен всех предупредить… или остеречь?.. что-то в этом роде.
Дело в том, что в рассказе встречаются сцены табакокурения, которое жутко негативно сказывается на здоровье курильщиков. Например, Фидель Кастро, если бы не курил, прожил бы не до девяноста лет, а до… он бы вообще никогда не умер!
Впрочем, рассказ совсем о другом.
Для предыстории важно лишь то, что соседу наконец-то надоели скрипучие полы, и он в порыве маниакального энтузиазма решил от них избавиться посредством бригады гастарбайтеров из, надеюсь, ещё дружественного Таджикистана.
Работники они, случается, ответственные, а потому весь старый паркет добросовестно выломали, связали в охапки и вытащили к подъезду. И, надо же такому случиться, что к этому самому подъезду, совершенно забыв о вреде курения, вышел и я, дабы привычкой пагубной осквернить свои лёгкие.
А работники, благо упоминалось, ответственные, а посему тоже стоят у подъезда, разговаривают что-то по-иностранному да машину ожидают, которая за паркетом приедет, чтобы на дрова его продать.
И вот тут появилась наша героиня – бабулька божий одуванчик, которая в интересах общественности удумала извлечь выгоду для всего подъезда.
А, надо сказать, что зима нынче выдалась снежная, а вот дворники остались обычными, заурядными, отчего сугробы с крыльца в конечном счёте всё равно перекочуют внутрь помещения вместе с примёрзшим и прилипшим к ним строительным мусором. Надо ли говорить, что ситуация подобная всегда дюже раздражает жильцов, особенно нижний сегмент. И вот эту вопиющую несправедливость бабуля и решила исправить со свойственной всем пенсионерам фанатичностью.
Начала издалека. Культурно.
– Робятишки! А у вас, случаем, шобана нет какого? Послать! – доходчиво разъяснила она свою позицию и направлением руки означила вектор посыла.
Гастарбайтеры  слегка опешили. В полном составе. Глаза только наморщили, в каждом из которых прочиталось забытое наставление матери: «Сынок, учи русский язык!»
А бабуля, знай себе, твердит:
– Ну, шобана какого! Послать!
Тут выяснилось, что к наставлениям матерей в Таджикистане относятся точно так же как и в России, то есть, как и ко всем прочим наставлениям далеко и многократно посланных наставников. Одним словом, понимают, что от них чего-то хотят, но, как минимум, в толк не возьмут, зачем им этим делиться.
А бабуля, меж тем, наседает:
– Ну что у вас, шобана какого нет… послать?!
Крепко призадумались мужики, к тому же, часть требований им вполне понятна. Вот только кого и куда… и зачем?..
Переглянулись они очередной раз и, решив на всякий случай не доводить старушку до греха, как есть послали самого младшего. В подъезд.
А старушка обрадовалась сразу. Заулыбалась, порозовела в щеках и вытянулась в росте. И многозначительно кивая головой нравоучение продолжила:
– А как жа?! Я всегда постилаю от ошмётков… шобан какой… А как жа?!
А бедные трудяги только рты пораскрывали и неспешно, но уверенно начали впадать в депрессию. По сторонам таращятся, на меня косятся…
А я, надо сказать, хоть и прекрасно владею периферийным диалектом, да и улыбку трудно скрыть, но терплю, креплюсь, как могу, и убедительно притворяюсь глухонемым. Диктофон только в телефоне включил, а то не поверит никто.
И тут, как манна с небес, как явление ожидаемого ещё в прошлую среду пророка из подъезда вышел бригадир гастарбайтеров в сопровождении недавно посланного паренька.
– Вон! – тут же указал посланный на бабулю и, выпалив что-то по-иностранному, ловко спрятался за спиной начальника.
Начальник, отдадим и ему должное, ни сколько не смутился, грациозно прошлёпал по ступенькам и, одолев сугроб, приблизился к бабуле.
– Так, бабушка, что случилось? – участливо поинтересовался он почти без акцента. При этом тут же скривил участливую физиономию и отечески положил на плечо бабуле руку.
– Ну как жа? – почувствовав участие, смутилась старушка, но руку с плеча стряхнуть побоялась. – Я говорю, вон же сколько всего мусору тащится. Послать надо! Шобан какой!.. или ковёр!
Теперь наморщился ещё и бригадир. Почесал зачем-то нижнюю губу и наморщился. Затем повернул голову в сторону подчинённых и одарил их сердитым взглядом, вернее, сердитой наморщенностью.
Те, как водится, поняли начальника с полуслова, вернее, с полувзгляда и в растерянности повжимали плечи и руки в стороны развели. При этом выражения их лиц выразили некую озабоченность, словно они только что всей бригадой выпили просроченного цианистого калия, и перспектива умереть быстро и безболезненно уступила место перспективе с позором выжить.
Какой-то из них, предположительно самый умный, набрался в итоге смелости и даже алиби своё представил, но ввиду того, что представлено оно было на родном языке, ни подтвердить, ни опровергнуть его не могу.
В любом случае, бригадир счёл алиби неоспоримым и тут же потребовал у старушки более веских обвинений, а равно, ткнуть пальцем в виноватого. И старушка ткнула! Вернее, протыкала всех и вся, включая вязанки паркета, сугробы у соседнего подъезда и, заканчивая, не то облаками, не то потусторонней силой, обитающей поверх их. Само собой, что вся эта показуха сопровождалась всё тем же непримиримым требованием взять какой-то шобан и куда-то его послать.
Бригадир сдался. Повертел головой в недоумении, опять смешно почесал губу и сдался. Результатом капитуляции послужил факт повторного посылания самого младшего в подъезд, откуда уже спустя минуту с чайной чашкой в руках и в шлёпанцах вышел сосед.
Работники, почуяв за спиной тяжёлую артиллерию, сразу как-то облегчённо выдохнули и как на спасителя уставились на работодателя, спокойствием и безразличием своим сгладившим и обстановку, и острые углы в пределе видимости.
– Ну? Чего тут у вас? – равнодушно поинтересовался он, фыркая кипятком, и прогретыми пальцами рук дал указание оттащить мусор ближе к дороге. Затем снизошёл и до бабули. – Тётя Соня, что случилось?
– Так как жа! – встрепенулась старушка. – Говорю ж вот им, что тащится мусор! Послать надо! Шобан какой!
Сосед, пришла очередь отдать должное и ему, старушку прекрасно понял, обязательно кивнул и тут же свёл причину беспокойства на нет.
– Тётя Сонь, не волнуйся. Они тут за собой всё приберут…
– Да, да! Мы всё уберём! – поспешил присоединиться к заверениям бригадир, и в качестве доказательства, самый младший снова был послан в подъезд, но теперь уже с веником в руке.
– Ага, – благодарно кивнула старушка, сочтя свой долг перед родиной и подъездом в частности исполненным и, ощутив всю свою важность и необходимость, благородно выпрямилась. – Тогда я пойду за молоком схожу.
– Да-да, конечно! – не проявил интереса к похождению за молоком сосед и, фыркнув очередной раз кипятком, переключился на работяг. – Давайте-давайте! На дорогу вытаскивайте! Машина сейчас подъедет…
И, сочтя необходимость своего нахождения здесь излишней, отправился допивать чай домой. Бригадир последовал за ним.
На этом, собственно, и мой интерес к происходящему быстро улетучился, и, избавившись от давно потухшей сигареты, которая, повторюсь, дюже  сильно навредила моему организму, тоже направился домой.
И, было, уже открыл входную дверь на крыльце, но услышал за ней любопытный диалог и остановился.
Собственно, диалог был не совсем диалогом, так как в моём представлении термин этот означает разговор двух преимущественно интеллектуально равных единиц, обсуждающих интеллектуально доступную информацию в интеллектуально доступной форме. А вот разговор с телефоном, по крайней мере в моём понимании, данной формуле противоречит, впрочем, возможно, что сейчас и такое допустимо.
Не важно! Тем более, что разговор действительно был любопытный… забавный даже.
– Алиса! – членораздельно и практически побуквенно выпытывал у телефона бригадир. – Что такое шобан?
«По данным википедии Шобан это упразднённое село в Джангельдинском районе Костанайской области…» – неприятным Алисьим голосом вещал коммуникатор.
– Да не Шобан, а шо… бан!..
«Есть ответ на ваш вопрос. Шабан – это восьмой месяц лунного мусульманского календаря…»
– Да стой, Алиса! Что такое русский шобан?!
«В википедии есть и такое определение. Шабан – тюркское имя; по названию восьмого месяца мусульманского…»
– Э! Заткнись, тупая женщина! Я спрашиваю, шо!!! бан!!!
«Шуба; верхняя часть одежды…»
Тут, признаться, я не выдержал и решил спасти репутацию, если не Яндекса, то хотя бы русского языка. Я растворил дверь и, с трудом сдерживая улыбку, подошёл к ещё не кипящему, но уже вот-вот бригадиру.
– Шобан, – честно признался я, – это ветошь… тряпка… старая одежда, наволочка или занавеска, которую уже нельзя использовать по своему назначению. Штаны порвал или протёрлись от времени – шобан. Или моль сожрала кофту или ковёр – тоже шобан. Понятно?
Бригадир пристально посмотрел на меня, словно пытаясь по трудно скрываемой улыбке определить степень доверия моим словам, но в итоге сжалился и неуверенно кивнул.
– Понятно…
– Ну, вот так как-то, – кивнул я в ответ и, едва не сшибив младшенького, который к тому времени уже вымел весь подъезд и каким-то образом оказался у меня за спиной, проследовал к себе на четвёртый.
Ещё на третьем я вспомнил, что забыл разъяснить и устаревшее слово «послать», то есть постлать, постелить, но было уже поздно. В окошко заметил, как к подъезду подъехала Газель, и рабочий люд начал переваливать паркет в кузов.
Бригадир молча стоял рядом и, видимо, благородно размышлял: «Какие, всё-таки, эти русские идиоты. Вместо того чтобы самому взять веник и подмести мусор, они друг другу ковры посылают…»
PS:
Вернувшись домой, я внимательно ознакомился с записью в телефоне и счёл вполне достойным переложить её на бумагу. Единственное, уточнил у своей «Маруси» что такое «шобан». Телефон порадовал. Отгадайте с трёх раз, его версию…