Фуфлофильм - сорок девять

                Моей любимой Рафаэлле Кадаверии
     Молодой арбакеш Карим - заде, собирая верблюжий навоз в праздничную, расшитую серебряной нитью люрекса тюбетейку, сначала заметил ее аккуратно раздвоенные копытца, медленно поднимая взгляд, отметил стройность ног и присущую иабам полнобедрость, делающую их схожими с контрабасом, мазнул зрачком по округлому животу с загадочно синеющей впадиной пупка и, разочаровавшись, даже не стал смотреть выше.
     - Посмотри мне в глаза, - потребовала иаба.
     Творя пальцами ритуальный оберег, арбакеш вызывающе крикнул :
     - Раз ты рождена, а не сотворена, то не буду я смотреть в твои глаза.
     Иаба заскрежетала зубами, посыпая свои чорные косы мелко толченым перцем. Немецким. Марки  " Пфейффер ", конечно. Немцы же, у них и сахар непременно  " Цукер ", а минимальный оргазм усатого мужика в кожаной жилетке на буйно волосатой груди неизбежно венчается  " Дас ист фантастиш ", хотя просьбы столь же лохматой женщины  " Шприце " могут варьироваться. Традиции, глыбь веков, лесные варвары, острые саксы и прочая х...ня, немало смешившая утончившегося развратом Цезаря.
     Пан Мошка, издатель, лишь тихо вздохнул, после исторической встречи с писателем Прилепиным зарекшись прерывать увлекающихся собственным словотворчеством деятелей, попущением Божиим и Ленина ринувшихся на многосложную стезю писательства, вечно забывая о самом важном : для того, чтобы стать хоть каким писателем, надо сначала научиться быть рассказчиком. На этом, между прочим, и обломался милый дружок Прилепина Шаргунян, армяшка из Баку. Не умея связать пары слов, он сразу атаковал эпический жанр упорным рогом потомственного гепеушника Патриархии Надкожных дел, так как коале, право, затруднительно вывести среднюю арифметичность из нутряного потребления внешних угроз победить и триумф. Хотя, как уже не раз говорилось и мыслилось, есть же ведь где - то в мировом пространстве никарагуанский Николас Кейдж. Вполне возможно, что именно сейчас он похваляется в центре Манагуа фактом короткой ноги Пушкина и знакомством с Мадонной, прямо указывая на сокрушение безбожных Штатов силой рассудка вышеупомянутого Кейджа из Никарагуа.
     - Ой, бля, - застонал ошеломленный пан Мошка, издатель, ловя себя на несвойственных его трезвому предпринимательскому рассудку силлогизмах умопостроений, скорее присущих коварному, как и все русские, коале, захомутавшему в свои любовные игры разума саму Диту фон Тиз, что уже знак качества, - об чем я ?
     - Ущекотались синопсы, - предположил неустановленный писатель, по канонам современного россиянского творчества насквозь перепутавший оставшиеся после творца картины, стихи, книги, песни с чрезвычайно насыщенным повествованием о личной жизни почившего деятеля, ведь нынешнему в корень оскотиненному потребителю нужны именно смакующие личное подробности об отсосах, писании крок на хате Летова или прискорбных всхлипах покрасневшим от сырости носом сирой вдовицы, знававшей мертвеца с самой непрезентабельной стороны вставления клистиров, что тоже манко узнать хучь бы и полунамеком. - Давай я тебе черепушку вскрою стамеской, раз уж гендерное равенство безумных феминисток прямо не предустанавливает наличие клитора у мужчины.
     - Тогда бы тебе понадобились пассатижи, - высказался пан Мошка, издатель, выпроваживая писателя оглоблей. Вернувшись за стол, схватил рукопись новейшего бестселлера секунды Гранже и погрузился в приключения Поль - Пьера Ньемана, до сих пор не терпящего собак всех пород и видов. Глупец ! Тебе, Жан Рено, надо бы познакомиться с гением для нутряного потребления Ярмольником или, в край, Витухновской. Ощутил бы ты, персонаж ничтожный, вымышленный, всю ширь и размах уё...го уровня поганых до тошноты руссиянцев, вместо перевода книг дрочащих на свинорылое хрюканье Просвирнина и прочих Симонян Канделак.
     И, милая моя Рафаэлла, как все же хорошо и замечательно, что итальянка поет на английском. Не на русском, что замылился и сгнил со времен Бродского напрочь и навовсе, а именно на английском.