И вновь о коронавирусе...

     Как не береглись Затевахины, а не сдюжили - тёща Ивана подхватила коронавирус. Во всяком случае,  Евдокия Макаровна сама поставила диагноз:
     – Дети мои, захворала я и это коронавирус!
     Дочь зашумела.
     - Мамочка, да быть такого не может, вы же привиты, и потом с людьми не общаетесь, на улицу не ходите второй месяц, откуда быть этой заразе. И мы с Иваном привились, здоровы. Детки не кашляют.
     Старушка не унималась.
     – Запахи не чую, слабость в теле, голова кружится, наверно и температура есть.
     Маринка сбегала к аптечке, принесла термометр. Через пять минут старый, ещё прошлого века прибор показал результат – 37,4.
     Глаза Евдокии Макаровны победно сверкнули.
     – И температура есть!
     На шум явился Иван.
     – Что такое, зачем шумим!
     Маринка, ни слова не говоря сунула под нос мужу градусник. Иван ухмыльнулся.
     – Этой стекляшке лет сорок и, сколько себя помню, всегда здесь было 37,4. Могла бы и новее взять, в аптечке ещё три градусника лежат.
     Но Евдокию Макаровну уже было не остановить.
     – Так-то ты к тёще относишься. Знаю, давно сжить со свету желаешь. Ууу… Бесстыжий.
     Иван, было смутился, за что его так… Но вспомнив давнишнее правило – с женщинами спорить себе дороже, осторожно пробормотал:
     - Скажите тоже…
     Евдокия Макаровна, абсолютно убеждённая в том, что серьёзно больна, тяжело переваливаясь со стороны в сторону, двинулась в свою комнатку. На лице гримаса боли, глаза потухли, губы что-то шепчут.
     Маринка тревожно смотрела вслед матери.
     – Мамочка, ты что-то сказала?
     Макаровна кивнула головой и махнула дочери рукой, дескать, пойдём, девонька, со мной.
     В комнате, отведенной старикам, Макаровна прилегла, накрылась старым пледом, прикрыла глаза. Марина села рядом.
     Тишина.
     Молчание длилось недолго. Первой заговорила Евдокия Макаровна.
     – Доченька, ты отцу позвони, пусть побережётся, из дому не выходит, за здоровьем следит. Детишек отправь к брату Ванечки, Антону, хотя бы на несколько дней. И позвоните в скорую, пускай приедут, надо бы лечиться, не дай Бог помру.
     Евдокия Макаровна вновь прикрыла глаза. Затем будто вспомнив что-то важное, встрепенулась, взяла дочь за руку.
     – И вот ещё что. Ты расскажи о моей болезни Аннушке и Полине, пусть знают. Полина может чем и поможет, помниться когда-то в медицинском училище обучалась.
     Маришка закивала головой.
     – Мамочка, так я побегу, надо всё организовать и чайку тебе поставлю. С медком, как ты любишь.
     Макаровна одобрительно кивнула.
     – Вот, вот! Чеснок с имбирём перетри, сметанкой полей. Иди…
     Затевахин перекуривал на крылечке. Марина покрутилась на кухне, поставила чайник, не увидав мужа, выглянула на улицу.
     – Ах, вон ты где. Пойдём, надо поговорить.
     Иван, глубоко затянувшись, с сожалением выбросил недокуренную сигарету и вошёл вслед за супругой в дом.
     – Марина, блажь всё это. Ничем Макаровна не болеет, глупость придумала, а мы бегать вокруг должны. Ты же знаешь, мнительный она человек и эта мнительность далеко заведёт. Ты лучше отцу позвони, пусть заберёт её, а то загостилась, разнежилась, от безделицы дурью мается.
     Зря, конечно он так… Не подумав брякнул, а брякнув, мгновенно получил ответ.
Маринка села на стул, глаза увлажнились, лицо покраснело, руки вцепились в край стола.
     – Вон ты как заговорил. Ты и меня со свету, как мою маму, сжить захотел! Ах вот как…
     И взял бы слова Иван назад, да слово не воробей…
     – Да ты что! Чтобы я… мать твою… Да ни за что! Извини Маришка, не то брякнул.
     Что «брякнул», это он удачно сказал, может, простит.
     А Маринка продолжала реветь, не в голос, конечно, шёпотком, всё же дети в доме и мамочка… Нюха Макаровна лишилась, но слух, слух у тёщи, дай бог каждому.
     Иван обнял жену.
     – Извини…
     Спустя несколько минут Затевахины мирно обсуждали, что же делать дальше.
     А что тут обсуждать? Пора было действовать.
     Марина по мобильнику связалась с отцом, тот пообещал немедленно примчаться. Затем набрала Забродину Полину Тимофеевну, дальше  позвонила Анне Петровне и к плите.
     Где там чеснок, имбирь и прочее.
     Иван ушёл в спальную комнату. Первый звонок сделал братишке. Напугав появившейся в доме заразой, всё же трое сынков Антошки на удалёнке у Затевахиных проживали, попросил немедля вывезти мальцов. Дошла очередь до скорой помощи.
     Сходу набрать не получилось. 03 – короткие гудки, 103 – так же нет ответа. Через полчаса всё же удалось прорваться сквозь частокол занятости.
     – Пятнадцатая. Колокольцева. Станция… Слушаю вас… Минуточку.
Пауза и вновь.
     – Слушаю.
     Иван несколько путано пояснил причину обращение. Услышав слово «коронавирус», диспетчер перебила:
     – Соединяю…
     Тишина. Музыка и бархатный голос: «Вы позвонили… Ваш звонок очень важен для нас…» Вновь музыка. Под этот релакс Ваня чуть не уснул. Затем звонок оборвался.
Вновь Иван тычет пальцем клавиши. Картина повторилась:
     – Скорая.  Слушаю… переключаю… Ваш звонок важен…
     Музыка, короткие гудки.
     Наконец в трубке послышался усталый голос.
     – Говорите…
     Пока дозванивался, первые фразы разговора с невидимым специалистом кол-центра Иван отточил, а потому в разговоре вложился в минуту: коронавирус, фамилия больной, адрес проживания, признаки, принятые меры.
     Усталый голос ещё минут десять требовал уточнений: полис, возраст, хронические заболевания и прочее. Иван как мог, отвечал.
     Голос резюмировал:
     – Больного изолируйте, дайте жаропонижающее и много теплого питья. Бригада прибудет в течение дня.
     А в доме тем временем об изоляции, дезинфекции, как обычно делают в случае появления заразных больных, и разговора не было. В гостиной шумели примчавшиеся по звонку Марины товарки Евдокии Макаровны, причём кроме Забродиной и Анны Петровны, здесь сидели ещё две пожилых дамы. Среди этого бабьего мира вышагивал тесть Ивана, Егор Кузьмич. Присутствующие активно обсуждали вражью силу, заразившую весь мир коронавирусной инфекцией. Об эвакуации детишек так же речь не шла. Брат Антон приехал, да не один, вместе с женой, но собирать детей родственники не спешили. Молодая поросль вместе с родителями и Маринкой гоняли чаи на кухне.
     Наводить порядок Затевахин начал с кухни. Пошумев на Маринку, он довольно бесцеремонно вытолкал из-за стола братишку, дети было заартачились, младшенький как всегда заревел, средненький, дабы не отняли, ускорил поедание бутерброда, но обещание получить вкусняшки к полднику детей быстро успокоило. Через десять минут детский сад выехал со двора.
     Сложнее было справиться с взрослыми.
     Пока Иван и Маришка выталкивали за дверь молодое поколение, старушки-подружки тихонечко просочились к Евдокии Макаровне в комнатку.
     Не увидев гостей в гостиной, Иван всё понял. В сердцах развёл руки.
     – Ну и чёрт с вами!
     Устало плюхнулся на диван.
     – Вань это ты про кого?
     От неожиданности Затевахин вздрогнул. Не тесть ли? Взглядом повёл в сторону серванта. Точно! Тесть.
     Кузьмич сидел рядом с сервантом у стола, перед ним стоял стакан с почти прозрачной жидкостью. И как он не заметил Кузьмича? Но всё оказалось буднично и просто – рубаха тесть сшита из той же ткани что и парадная скатерть на столе в гостиной. Кузьмич просто вписался в интерьер комнаты, как мебель, стол или стул.
     Иван невольно рассмеялся. Тесть обиделся.
     – Что смеёшься? Рад, что старуха расхворалась?
     Затевахину было смешно, но сдержавшись, он постарался сделать лицо серьёзным.
     – Кстати, о больной. Сейчас скорая приедет, а у нас в доме народу больше чем в праздничные дни на площади. А кое-кто, не будем показывать пальцем, ещё и выпивает потихоньку.
     Иван кивнул на стакан. Тесть среагировал мгновенно.
     – Я не пью! Стресс снимаю. Хочешь, и тебе налью?
     Что Ивану оставалось? Он лишь рукой махнул и пошёл к комнате тёщи. У двери полминутки постоял и тихонько вошёл.
     Тёща лежала на кровати. Лежала на боку, на лице полуулыбка, утренняя бледность сошла. Она внимательно слушала одну из пришедших дам. При этом больной явно не выглядела. Гости сидели в масках, у Анны Петровны на руках чёрные перчатки.
     Затевахин вздохнул. Ладно, пусть посплетничают.
     Незнакомая ему дама рассуждала.
     – Дусенька, я недаром говорю, коронавирус заговор мировой элиты, и цель его привнесения на планету, сокращение населения земли. Нас будут чипировать. Для чего? Надо понять, сколько людей на земле, ведь ими надо управлять. Так вот вживляется чип в организм при вакцинации, одновременно человек ставиться на учёт, таким образом, создаётся возможность управлять сознанием людей? О! Это сложная компания, и не на одно десятилетие рассчитана…
     В разговор вступает Анна Петровна.
     – Что-то ты, Лариса Сергеевна мудрёное говоришь: чипирование, элита какая-то… И тем более что всё это не на одно десятилетие рассчитано. Нам бы свой век прожить. Ты лучше совет дай, чем лечится Дусеньке? Ты человек образованный, отделением в психбольнице заведовала.
     Лариса Сергеевна живо откликнулась на реплику.
     – И то, правда! Лечиться, уважаемая Евдокия Макаровна надо травами. Шалфей, семена льна, цветки календулы, мелисса, трава и корни эхинацеи. Есть определённые пропорции, делать настойки и пить, причём пить по времени, тёплыми и…
     Анна Петровна вновь перебила даму.
     – Календула, эхинацея… Ерунда всё это. Чеснок! Вот главное средство. Недавно этот, который в Чечне главный заявил: «Ешьте чеснок, кровь будет чистой». И для укрепления иммунитета смешать лимон с мёдом и пить. Так что ты Мариночка, всё правильно делаешь.
     Она кивнула на чашку, что стояла на тумбочке у изголовья больной.
     – И побольше, побольше, до поту…
     Готовность помочь больной показала и соседка Затевахиных Полина Тимофеевна.
     - Макаровна, я видела на кухне бананы лежали. Так ты их выкинь, от бананов вся хворь пошла. Говорят зараженные в Китае бананы ели. А что профилактики касается, я тебе скажу так. Коньяк. Граммов сто – сто пятьдесят выпить к ночи и никакая зараза не пристанет.
     Егору Кузьмичу, который тихонько за Иваном прошёл в комнату страдалицы, рецепт понравился.
     – Мать, ты слышишь, хороший совет, а?
     Затевахин понял, тёплую компанию, что присела рядом с тёщей, надо разгонять.
Не хватало еще, чтобы врачи толпу народа в доме увидели.
     – Товарищи женщины, Евдокия Макаровна устала, ей надо отдохнуть, да и скорая помощь, вот-вот подъедет. Давайте по домам. Расходимся, расходимся.
     Евдокия Макаровна было воспротивилась, однако дамы понимающе отнеслись к решению Ивана.
     Первой встала Анна Петровна.
     – Уходим по одному, если что, мы геологи…
     Не все поняли реплику, а Забродина просто впала в ступор.
     – Какие геологи?
     Ваня помог соседке, слава Богу, телевизор смотрит и литературу листает.
     – Классику читать надо, Полина Тимофеевна. Это мичман Криворучко сказал, есть такой герой у Никиты Михалкова.
     Та пожала плечами.
     –  Какой такой Криворучко?
     Не всё понял и Егор Кузьмич, но поддержал Ивана.
     – Давайте бабоньки. На выход, на выход
     Гости разошлись. Тёща заснула. Егор Кузьмич вновь присел в гостиной. Маринка принялась за дезинфекцию, а Иван ушёл курить.
     Скорая приехала поздно ночью. Врач и медсестра в одежде инопланетян прошли в комнату Евдокии Макаровны, родных в комнату не пустили. Спустя полчаса врач вышла от тёщи.
     Маринка с опаской и нетерпением ждала приговор.
     – Ну что там, как там?
     Врач сняла маску, присела на стул в гостиной.
     – Что я вам скажу. Посмотрела я вашу маму. Взяли мазок на исследование. Через денёк позвоним, анализ всё прояснит. Диагноз пока ставить не будем. Хотя думаю, здорова Евдокия Макаровна. Температура 36,6, давление как у космонавта. Обоняние есть. Я ей нашатырь дала понюхать, её аж подбросило. Что касается усталости – возрастное это. И ещё, мнительность. Мнительность! Меньше телевизор надо смотреть, а ещё, гулять больше. Но дождёмся результатов. Рецепт я оставила на столе, разберётесь. Если вопросов нет, мы поехали.
     Врач и медицинская сестра поднялись и, попрощавшись, вышли на улицу.
     Проводив скорую Маринка радостно обняла Ивана.
     – Вот и хорошо! Вот и славненько! Гора с плеч. Я к мамочке…
     Но у Затевахина настроение было не столь радужным. Оно конечно хорошо, что тёща здорова, но в душе какой-то червячок вдруг начал ковыряться, дескать, зачем врачей зря потревожили, может их где-то настоящий больной ждёт, а они здесь дают здоровому человеку нашатырь нюхать. Не правильно это.
     И вдруг с другой стороны что-то ковырнуло душу: здорова Макаровна и ладушки, а не хлопнуть ли по этому поводу стопочку напитка от Кузьмича. И Кузьмич рядом оказался, дёрнул за рукав.
     – Пойдём Ваня, за здоровье Евдокии Макаровны выпьем.
     Пойдём, значит пойдём, почему не выпить. Хорошая у него тёща, и жена нормальная досталась: заботливая, добрая; да и тесть ничего – кто бы другой в такую минуту подсказал, что выпить надо. А Кузьмич тут как тут.


     P.S. Через день из больницы позвонили: тест показал, в организме Евдокии Макаровны коронавирусной инфекции нет.