Мемуатюрка-5. А если б?

 
   «Если ты такой умный, то почему ты такой бедный?» Смысл этой поговорки нет-нет, да и
царапал мозг своей когтистой лапкой. И частенько потягивая суррогатный коньяк под дымок
недорогих сигареток, я пытался найти ему контраргумент, но всякий раз - с успехом
алхимика, ищущего философский камень.
 ………………………………………………………………………………
   - Чё, уже валите? – Это был мой вопрос к партнёрам, в прошлом приятелям по детским
забавам.
   - А что нам тут делать? Сейчас твой звёздный! – Весело ответил один из них, закрывая
дверь. В наш офис, на забитую стрелку, вот-вот должны были заявиться те, кто выдвинул
претензии к нашей конторке, со своей «крышей», таганскими. А поскольку мои дружки
Самуилыч и Моисеич занимались исключительно коммерцией и имели нежную и подвижную
психику, мне, как Иванычу, пришлось придумать себе должность референта по связям с
общественностью. Вот эта связь сейчас и должна была возникнуть. Общественность в виде
двух представителей обиженной фирмы и нескольких типов в комиссарских кожанках,
ввалилась вовремя. Точно по графику. Радости, конечно, я не испытывал, встречая всю
компанию один один-одинёшенек - скорее злость к конкурентам и дискомфорт от лиц, как и
у меня, не сильно обезображенных печатью интеллекта. Но тем роднее обещала быть встреча.
Сотрудники внесли и водрузили на стол спиртное. Заметил, что этот факт приятно удивил и
взбодрил часть общественности, в то время, как другая часть претендовавших на
удовлетворение иска сразу озаботилась, почувствовав неладное. Приметив одного вертлявого
и суетного, понял – тот недавно «откинулся», и ему всё вновь и в радость. Его и стал
обрабатывать, а через него уже остальные расслабились, почувствовав привычную
обстановку. Для начала мы с вертлявым выпили, пригласив поддержать наш почин других,
потом закусили. Выпили ещё. И перешли к бумагам, периодически попивая, перебрасываясь
шутками, перебирая тех, кто мог оказаться общим знакомым и т. д. и т. п. Почти все пункты,
прописанные на бумаге предъявителями – чистая туфта. Это понятно. Но понятно и другое -
что поговорка «кто богат, тот и хват» в то время не канала. Не прав оказывался как раз тот, у
кого это богатство было! Потому что его можно было отнять, а с бедного-то чего возьмёшь?
Ну разве только наколку на тех, у кого есть это самое богатство. Цена вопроса составляла сто
пятьдесят штук зелени, для фирмы нашей деньжатки не большие, и во избежание излишних
нагрузок на психику оба моих компаньона решили с ними расстаться без всяких угрызений и
сомнений. Долларовая «котлета», уже лежала в сейфе и ждала своего перемещения.
   Коммерсам, наблюдавшим, как их «крыша» бухает с ответчиком, ждать, видно, надоело, и
кто-то из них стал призывать к делу: мол они, не только за себя стараются, но и за «общак», в
который должна была упасть часть полученных с нашей конторки денег. И вот тут меня
осенило! Да ещё как!
     - Минуту внимания!
Это была моя реплика. Я ей сразу возгордился.
   - Раз дело касается общака, то дело это святое! Предлагаю не заморачиваться по сути, чтоб
время не тратить, а порешить всё сразу и по понятиям – располовинить куш. Одна половина
остаётся в этом сейфе, а другая, на добровольных началах передаётся в общак, на благие
дела. Выбирайте любую. Если есть возражения, то придётся забивать стрелу ещё раз, и
встречаться на другом уровне. Михась сейчас в Австрии, так что, наверное, с Аверой.
   Я назвал двух солнцевских лидеров. Михася сам ни когда не видел, а с Авериным пару раз
здоровался. Но таганские-то этого не знали! Зато они знали, что наша «крыша» солнцевские -
это так и было. Но подпрягать их не хотелось, могло и дороже обойтись.
   Вначале никто не понял сути предложения, но взяв тайм-аут и посовещавшись кружком,
как кавээнщики, таганские высказали полное согласие. А какой дурак не согласится, когда на
столе бабло, а в перспективе новая стрелка с разборами?
Так и порешили. Подняли стаканы, и в нашем офисе вновь поселилась радость. Да и моя
психика вздохнула с облегчением - она ведь тоже нежная, я только виду не подаю. Лишь два
удручённых представителя конкурентов пить не стали, да им никто и не предлагал.
   Утром следующего дня, не успел я гордо порадовать своих нашей маленькой общей
победой – звонок. На трубе Лёха Пакет. Мы с ним раз в месяц встречались на Кутузовском и
он получал десятку зелени - нашу дань в солнцевский общак.
   - Ты что, - задал он вопрос, - наш хлеб отбираешь?
   - Какой такой хлеб?
   - На тёрки нас не позвал, сам всё порешал. Должен будешь.
Я хоть и почувствовал иронию, но один чёрт - не по себе стало.
   - От твоих шуток Лёх, можно и в запой уйти.
   - Вот-вот, про запой, вышел уже? Тогда десятку вези. Сколько ждать можно?
Я хоть и сидел, но всё равно чуть не грохнулся. Действительно бухал несколько дней. Как
деньги взял в бухгалтерии на «общие нужды» помнил, а вот, как передавал – нет. Но раз взял,
то должен был либо передать, либо оставить… А их, денег у меня не было! Ёксель-моксель!
Может Лёха решил ещё раз получить? Но спросить его об этом, вряд ли решился бы даже
отмороженный на всю голову Афганец, один из наших охранником. Поэтому, после паузы
коротко пробормотал: «Завтра давай».
   - Хорошо.
Он назвал время, а место и так было известным, на Кутузовском проспекте, возле пицехата.
Объявляю своим: «Десятка нужна». Те смотрят удивлённо: «Зачем?»
   - Лёхе.
   - Так ты же брал?!
   - Брал. Но Лёха считает, что не получал. Может, забыл, а может, вспоминать не хочет. Да
вы сами позвоните.
Дольщики мои переглянулись. Один из них взял трубку и позвонил. Но не Лёхе, в
бухгалтерию, сказав чтоб принесли десятку - если нет в долларах, то чтоб поменяли.
   Ближе к вечеру, получив «котлету» в свои медвежьи лапы, Лёха расплылся в улыбке. Роста
он был такого же, как и я, но весил кил под сто тридцать. Хотя двигался быстро, наверное,
был спортсменом когда-то.
   - А ты молодец, под простачка шаришь, а развёл грамотно, по понятиям. Себе-то много
откусил?
И видя мой изумлённый взгляд, махнул рукой.
   - Да ладно-ладно, это твои дела.
   - Лёх, а почему мы всё время именно здесь встречаемся?
   - Удобно. Мне. Живу я тут. Вон мои окна.
Он не оглядываясь махнул рукой в сторону стоящего сзади дома так, как будто все окна в нём
принадлежали ему, Лёхе.
   - Надоело, правда. Переехать хочу.
   - Чего ж из центра уезжать?
   - Кто сказал что уезжать? Тут мне нравится. Я вон в тот домик напротив хочу перебраться.
Квартирку себе подобрал. С ремонтом. Меня устраивает.
   - Если хозяин ремонт сделал, зачем продаёт? Сколько просит?
Лёха глянул на меня, как на непонятливого, и коротко бросил: «Он и не знает ещё, что
продаёт… Я ж хату в бинокль выбирал».
  ………………………………………………………………………
   Оповестил хозяина приглянувшейся квартирки Лёха Пакет или нет, теперь одному Богу
известно. Его вальнули через несколько месяцев. Прямо в собственном подъезде. Он успел
выскочить и привалится своими килограммами к входной двери, заблокировав киллера. Не
сдался даже после смерти, выходит. А я всё думал над тем его вопросом, про укус от куша,
который я вырулил в разборке. А действительно, почему не взял хоть что-то себе? Просто
объявил бы, что имею на это право, никто и возражать-то не стал бы. Но… в голову такая
мыслишка не залетела. Через пару лет накрылась и наша конторка. Самуилыч рванул на пмж
в Америку. Моисеевичу Америка не понравилась - чёрных много. Он ткнул в глобус пальцем
– попал в Бельгию. Туда и уехал. Интересно, как себя чувствует сейчас, среди добрых лиц
азиатских и африканских мигрантов? А я, попыжившись в бизнесе несколько лет
самостоятельно, понял одно: отчество твоё подгуляло, Иваныч. Но однажды, разбирая хлам,
открыл старый фотоальбом - сроду в него не заглядывал. Там были фото людей, которых
знали родители и родители моих родителей, когда все ещё были живы. Между картонных
страниц обнаружил целлофановый пакет перекрученный резинкой. Открыл и … обомлел!
Деньги! Доллары! Ровно десятка! Это ж надо! Словно прошлая жизнь из небытия, через
подмигнувшего Лёху, протянула мне свой прощальный привет.
……………………………………………………………………………….
   
   Коньячные размышления всегда сводились к одному – «а если?» Если б делал так, как
делал бы Пакет? Сколько б сейчас у меня было? И где бы был я сам? Становилось жаль
своего настоящего. Но с другой стороны, ведь поступай я по иному, то и сам был бы уже не
тем, кто я есть, а кем-то другим, неизвестным мне, а меня тот, другой, даже в упор бы не
видел. И при встрече наверняка спросил бы, улыбаясь, как Лёха: «Ну, если ты такой умный,
почему такой бедный?»
25.01.2022.