Зависть

                Присвоению не подлежат лишь духовные
                ценности. Зато их можно уничтожить.
                Зависть на это и рассчитывает.
                Зависть, которая завистью не
                считается, есть ревность. Завистник,
                который желает присвоить наивысшую
                ценность на свете - любовь - и
                пользоваться ею себе во благо,
                становится ревнивым. Самая страшная
                зависть и есть ревность.
                Ревность может приобретать такие
                масштабы и такую степень
                безрассудства, что выходит за всякие
                рамки.
                Лууле Виилма

 

  По распределению я попала в Пермь. Вернее, я попала туда от отчаяния. Взяла это распределение, потому что мой парень, с которым мы собирались пожениться - прислал телеграмму: "Не приезжай". Видимо, желание пожениться было не обоюдным. И мне захотелось уехать на край света.
  И вот:  всю дорогу на поезде до Перми я проплакала. Я уже заранее ненавидела город, в который еду.
  Поселили меня в общежитие, в комнату к девушке очень серьезной и очень доброй. Она любила готовить и кормить меня.  Правда, некоторые супы мне казались непривычными.  Когда иногда варила еду я, девушка спрашивала, что мне не нравится в её готовке. И, наконец, я сдалась и, с радостью, уступила ей пальму первенства, в этом деле.
  Ещё в нашей комнате кроме нас жили клопы, видимо, про санобработку в этом общежитии, в поселке, на окраине города, слыхом никто не слыхивал. Мы придумывали как сделать так, что бы они не залезали в кровать. Я уже не помню наши ухищрения - но все они всё равно не помогали.
  И вот, меня пригласили жить девчонки к себе в комнату - новоприбывшие, кажется, из Вологды.  И я к ним перешла жить - так как у них, кажется, клопов не было, или  было меньше. Я пожалела позже об этом переезде, не понимала тогда, что от добра - добра не ищут.
  Девочки играли таких добропорядочных матрон. Усиленно плакали и скучали по своим любимым, единственным, оставшимся, кажется, в Вологде (точно не помню название города)  парням. Считали, что именно они, и любят, своих избранников, настоящей, правильной любовью. Другие люди в этом мире так любить не умеют. И свою "душевную чистоту", как могли усиливали внешней любовью к приборке и мойке. И если даже сами оставляли на столе немытую чашку после чаепития - считали виноватой в этом меня. Но окончательно нас с ними развела другая история. Я им рассказала о своей незадавшейся  любви. 
  А к ним через какое-то время приехали в гости их парни, и привезли с собой друга. Мне не было разрешено подружиться с этим другом. Причём увидев нашу симпатию - взгляды матрон стали суровыми и неприступными. Так как по их мнению, после несчастной любви нужно долго переживать. Иначе это не любовь вовсе, а какая-то грязная история. А чистота души - это любовь на всю жизнь и всё такое.
   И хотя, в их глазах читался праведный гнев: "Как ты могла, так быстро забыть свою любовь, ведь вот мы то своих очень-очень помним, несмотря на разлуку". (Так-то ничего, что меня бросили?)  А на самом деле обе с завистью смотрели, как самый красивый парень из троих, был  не прочь со мной подружиться. Возможно, они бы хотели поменять своих на него.
  После того, как их парни уехали домой- я ушла жить от девочек обратно к прежней соседке. Видимо, они не знали, что за прирученных людей, надо нести ответственность ещё большую, нежели, за животных. Они со мной наигрались - и с презрением, пришли ко мне попрощаться. Забрали  у меня фотографию парня, с которым нам так и не пришлось подружиться. И которую они сами мне накануне подарили.   Хотя между нами с этим юношей возникло какое-то притяжение и мы даже целовались - но зависть может разрушить всё.
   Бог знает, что эти "чистые, нежные" девочки наговорили ему обо мне, но наша история с этим мальчиком закончилась, так и не начавшись.