О Родине

    А вот ещё из детства. Впечатления о Родине. До 6,5 лет жила в Париже, поэтому хорошо помню свои впечатления о стране, в которую мы вернулись, долгожданную, ностальгическую. У меня-то не было ностальгии, а родители скучали.
    Снег. Его было, действительно дофига. У булочной дворники нагребали такую кучу снега – выше человеческого роста. На эту кучу нельзя было забираться («Упадёшь, нос расквасишь!») . Но я забиралась («Я предупреждала! Я говорила! Закинь голову, чтобы остановить кровь»).
    Калоши. Резиновая обувь на ВАЛЕНКИ. Калоши всё-время терялись. Валенки всё-время промокали. Перед тем, как войти в квартиру, нужно было отодрать ледяные колтуны с валенок и РЕЙТУЗ. Рейтузы были шерстяные или с начёсом. С ЛЯМКАМИ под пятку.
    Было, действительно, наверное, холодно, но меня одевали в десять слоёв одежды. Вязаные колючие кофты, колготы. Вязаные шапки-шлемы, которые закрывали шею и плечи. В них можно было крутить головой, но нельзя было видеть то, что с боку.
    Музыкальные произведения нахлынули на меня потопом из радио со стены. Радио играло круглые сутки, там даже была детская передача с клоунами (или просто с придурками), которых один умный  человек все время ставил на место. «Радио-няня», «Радио-няня» - есть такая передача, у неё одна задача – чтоб всем ребятам, всем тру-ля-лятам стало веселей!». «Стоит над горою Алёша, Алёша, Алёша, стоит над горою Алё-ёша, в Болгарии русский солдат». Сами понимаете – мне было не понятно, что он там делает. «Памятник», -  пояснила мама. Ещё вызывало вопросы «Не думай о секундах свысока». Представляла, как кто-то стоит на вышке (не знаю, где я могла видеть вышку) и не думает о секундах или о мгновеньях… мгновениях весны, причём. И к тому же он их посчитал – семнадцать. Но не думал о них. Иногда радио выдавало дикие концерты симфонической какофонической музыки, тогда надо было бежать быстрее выключать радио, а то мама проснется и спросит что-нибудь типа «Посуду помыла?».
    Люди. Я впервые увидела такую сгорбленную старушку, что мне показалось, что у неё руки до земли. Она шла и изучала асфальт. «Мама, а что это она делает» - «Идёт» - «А почему она наклонилась» - «Старая потому что». Ага. Понятно. Просто старая.
    В соседнем подъезде в нашей пятиэтажке жила Кошатница. У неё не было кошек. Она их даже не кормила. Она кормила голубей перед домом на площадке, где были натянуты веревки для сушки белья. Веревки, кстати, были натянуты на специальные конструкции из труб Т-образные турники, таких в Париже я не видела, не знала, что бельё можно сушить таким образом. Так вот, в этих трубах воробьи вили гнёзда. В Париже я не знала, где дом у воробьев. Кошатница была маленькой сухонькой старушкой со странным головным убором – чалмой или тюрбаном. Возможно, он был украшен брошью. Кстати об украшениях – тут все женщины носили массивные серьги с гигантскими красными прозрачными камнями. И массивные перстни… Однажды мы с подружкой нашли котенка и не знали куда его деть. Ко мне нельзя – мама заругается, и к ней нельзя по той же причине. Подумали-подумали и отнесли его к Кошатнице. Но Кошатница почему-то не обрадовалась котенку (я б обрадовалась!). Сказала, что не возьмет, чтоб несли, откуда взяли. Не помню куда он девался (возможно, это он жил у меня полгода, пока не убежал, как мама мне сказала). После этого с Кошатницей был у меня разговор – она рассказала, что у неё маленькая пенсия, потому что она жила в колхозе – двенадцать рублей… или три рубля… не помню точно. Поэтому она не могла взять котенка – самой кушать нечего.
    Ещё я увидела впервые инвалида. Он был на дощечке на колесиках. На пиджаке его была медаль. Да, тогда ещё носили пиджаки. Он часто тусовался с алкашами у винного магазина. То есть там я его и увидела впервые. Война закончилась всего двадцать восемь лет назад. Как-то я с бабушкой зашла в аптеку или оптику, и, пока она стояла в очереди, я рассматривала витрины – там были СТЕКЛЯННЫЕ ГЛАЗА. Разного цвета и размера…
    Однажды в автобусе мне негр дал пять копеек. «Спасибо» - сказала я, но он смеялся и махал руками. Мама мне пояснила, что я должна эти пять копеек положить в … как эта хрень называлась??? и открутить билетик.
    Кинематограф. В Париже я смотрела диснеевские мультфильмы в кинотеатре. Запомнила «Aristochats» и «Бемби». Про Бемби, кстати, жуткая история, туда же её к «Серой шейке». Тут у меня был черно-белый телевизор со «Спокойной ночи, малыши», «В гостях у сказки» и периодическими мультфильмами. Да, действительно, кукольные мультфильмы – отстой. Кроме «Варежки» и «Чебурашки». Зато я ходила в кинотеатр «Казахстан»! На фильмы! «Золото манекена», нет, «Золото Маккены», и потом ещё «Всадник без головы». А «Неуловимые мстители» не очень. Лошади – да, люди – нет. Срезала чапаевцев с лошадей. У меня не было других игрушечных лошадей, как из набора с чапаевцами.
    Люди. В детском саду в первый день давали на ужин гречневую кашу с молоком. Я съела. У меня спрашивают, не хочу ли я ещё. Хочу. Короче, я съела порций пять или шесть этой каши, то есть воспитатели прикалывались, когда я скажу «Горшочек не вари!» Не, я не умерла, просто мама воспитателям навставляла, когда они ей рассказали. Но не все так хорошо ели, как я. Девочка, которую звали Марина, не любила манные каши.       
    Мальчик Миша ел козявки. Наташа поцеловала Дениса. На садиковом огороде растет овёс. Саша уронил шпагу в колодец. Короеды – так мы называли жужелиц. Светлячки – маленькие жучки, переливающиеся всеми цветами радуги. Некоторые камни, если их побить друг об друга, искрят и пахнут жареной курицей. В весенних ручьях можно найти «чертовый палец». Бабочки лимонницы пахнут лимоном. Капустницы не пахнут капустой.
    В детском саду на стене висели металлические держатели для кашпо. Они были сделаны под берёзку – белые с черными короткими горизонтальными штрихами. Поэтому все дети в группе умели рисовать берёзки. Зелёная крона берёзок раскрашивалась бирюзовым цветом – берёзОвым. Обсуждалась какая-то «Бабка Корчагин». Я не видела фильм.
    В Париже не рассказывали анекдоты. Мой первый анекдот я услышала  в детском саду: «Сидит Петька на рельсах, подходит к нему Чапаев: «Подвинься!» Я ещё не знала, кто такие Петька и Чапаев, и что такое анекдот, поэтому мне его объяснили. Потом пошёл вал анекдотов про русский-немец-и-поляк и про дистрофиков.
    Из детского сада я однажды сбежала – дошла до ворот. Может, вышла даже. И вернулась. Мама учится, папа работает, дома никого, ключа нет. У ворот на территории садика я обнаружила девочку. Которая сказала, что тоже несколько раз сбегала, а сейчас просто ушла из группы тут погулять – тут куча чернозёма, а в ней червяки.
    Папа мне потом показал, где он прячет запасной ключ от квартиры, но я им не пользовалась никогда – во-первых, он висел слишком высоко для меня, во-вторых, он был примагничен к мусорной трубе, а в-третьих, это же на крайний случай.