Деревенские страсти по Шекспиру

 tamajka@mail.ru
Ася Котляр
Комедия


Действующие лица:

Роман Андреевич – режиссёр, 50 лет.
Степан Васильевич Орешко – глава администрации посёлка Старолопатинска.
Джульета Ивановна Орешщко – жена Степана. Женщина ревнивая и подозрительная, желающая быть звездой.
Уборщица клуба, Марковна. – 55 - 60 лет.   
Полина – учительница школы, литератор. 
Зойка – секретарша Степана.
Тонька – зав. складом  АТП.
Алефтина – зав. библиотекой
Клавка – зав. столовой.
Светка – зав. детским садом

КАРТИНА ПЕРВАЯ.

Занавес открывается, на сцене женский хор в два ряда. Второй ряд на ступеньке.
Все стоят и смотрят на дверь. Нет только Клавки.
А л е ф т и н а. Бабы, сдаётся мне, что Инна Михална забыла, что у нас репетиция.
З о й к а. Да она всё время опаздывает. Придёт, куда денется.
Т о н ь к а. Смотр скоро, а у нас конь не валялся. Джульета Ивановна, сколько песен петь будем? Одну или две?
Д ж у л ь е т а. Две, конечно. Чо с одной-то ехать?
С в е т к а. А и правда, ради одной ехать не стоит.
Д ж у л ь е т а. Степан Васильевич сказал, что даст автобус только в том случае, если две песни петь будем.
П о л и н а. А если одну?
Т о н ь к а. Поедем на велосипедах. Представляете себе: сидит жюри, а тут мы запыхавшиеся. Велики побросали и ну давай петь!
Бабы смеются. В зал врывается Клавка.
К л а в к а. Беда, бабы! Ой беда! Бросила она нас, гадина! Ой беда! Всё! Провалились! Из Первомайского будут, из Сергеевки будут, из самой Москвы жюри жюрить приедет а нас нет!
З о й к а. Клавдия, не ори. Давай подробно: кто бросил, когда бросил, куда бросил?
К л а в к а. Да гадина эта, Инна Михална, соплячка. Её сейчас Анатольевна видела, как она  чемоданами навьюченная в автобус села и поехала. Анатольевна за автобусом побежала, так Иннка эта ей такую гримасу состроила и палец показала.
А л е ф т и н а. Быть такого не может! Она же интеллигентный человек, хоть лет ей и немного. Джульетта Ивановна, как же это?
Д ж у л ь е т т а. Все замолчали. А ты, Клавдия, рассказывай.
К л а в к а. Да честно, Джульетта Ивановна! Палец средний показала. Автобус и уехал. А Анатольевна прям остолбенела прям. А если бы не остолбенела – догнала бы автобус.
С в е т к а. Врёшь. Анатольевна весит центнер, где ей.
К л а в к а. Вот те крест, догнала бы. Но остолбенела.
Д ж у л ь е т т а. Так… (Все замолчали и посмотрели на Джульетту.) Я сейчас. (Звонит.) Стёпа, ты?.. Ты знаешь, что случилось?.. Где я?   На репетиции. Не на птицефабрике, а на репетиции… Мы поём? Нет, милый, мы не поём. Твоя Инна Михална укатила в свою тьму-таракань… Откуда я знаю? Анатольевна видела. Да, она в автобус села и сказала Анатольевне, что тебе она передаёт непотребный палец. Откуда я знаю, какой руки. Почему тебе? Понятия не имею. Так и сказала: передай, говорит, Анатольевна, Васильичу от меня вот это. Стёпа, смотр накрылся, понимаешь? Ты сейчас приедешь? Ну, давай, Степан Васильевич, ждём. Но запомни, если ты не найдёшь нам руководителя, сам дирижировать встанешь.
Т о н ь к а. Девочки, а может мы без неё споёмся?
С в е т к а. А что? Давайте, бабоньки, попробуем. Кто дирижировать будет?
З о й к а. Ну давайте я, что ли?
Джульетта с ненавистью посмотрела на Зойку.
К л а в к а Тебе, Зоя Фёдоровна, только чай да кофе подносить. Ты и поёшь-то абы как, а тут ещё дирижировать. Давайте я попробую.
П о л и н а. А давайте Джульетта Ивановна попробует. Всё же у неё два класса музыкальной школы есть. И поёт она хорошо. Душевно поёт.
Все загалдели, споря, кому быть главной. В зал вбегает Степан Васильевич. Все замолкают и смотрят на Степана.
Д ж у л ь е т т а. Ну?
С т е п а н. Ну точно уехала. И что ей не хватало? Я ей и квартиру, и зарплату побольше, чем у водителей, и условия, и бесплатный проезд… А она… Нужно связаться с Петром Сергеевичем, может он кого пришлёт. Сколько до смотра?
С в е т к а. Три месяца, Степан Васильевич.
Все загалдели. Степан вытащил телефон, стал звонить.
С т е п а н. Цыц, бабы! (Все резко замолчали.) Пётр Сергеевич, здравствуйте, дорогой! Как поживаете? Как жена? Сын? В гости к нам не собираетесь?.. Да, по делу. Вы же знаете, что тут у нас есть хор… Да. Весь, так сказать, бомонд, ёлки-моталки, поёт. Да, женский. Так вот руководитель, что вы прислали месяц назад, уехала… Да, создал я ей условия. Нет, не замужем. Да что я сам должен был на ней жениться? С мужиками у нас не ахти как, сами знаете. Может, подыщите кого? Хорошо, жду.
К л а в к а. Ну что, Степан Васильевич, пришлют кого?
С т е п а н. Перезвонит сейчас. А ну, встали, как положено. Песню, запевай.
Женщины встали в два ряда и затянули песню, кто во что горазд.
С в е т к а. Степан Васильевич, продирижируйте нам, а то мы закончить вместе не можем.
С т е п а н. Вы и начать вместе не можете. А ну, давайте ещё раз.
Взмахнул неумело рукой и женщины запели «Огней так много золотых»
Раздаётся телефонный звонок.
С т е п а н. Да, Пётр Сергеевич, слушаю. Театр? Какой театр? А, да, есть театр. Возраста какого? Нормального возраста. А что?... Режиссёр есть? Талантливый? Молодой? Хорошо. С кем? С молодёжью? Так у нас хор! Нет, нет, пусть будет театр. Молодёжный. Немного. Парни? А то как же! И парни есть, и девки! Все есть. А чего его в городе не хотят? А, там театр не молодёжный… Не, у нас ещё какой молодёжный. Пришлёшь? Давай, дорогой ты наш! А мы его примем, как надо! Квартиру, машину, всё дадим… Когда приедет? Завтра и встретим. Спасибо, Пётр Сергеевич! Я в долгу! На спектакль приедете? Будем ждать…
Д ж у л ь е т т а. Ну, Стёпа, не томи. Что за театр?
С т е п а н (вытирается платочком). Вот что, бабоньки, с хором не получается, будем делать театр.
Все загалдели.
С т е п а н. Что разгалделись, а? Вам какая разница? Поёте вы, прямо скажем, не очень. Почему не попробовать театр? У них там режиссёр театральный появился, сбежал из столицы за ощущениями и новизной. Вот мы ему, ёлки-моталки, ощущения и добавим. Природа у нас, опять же. Актрисы, хоть куда.
Д ж у л ь е т т а. Стёпа, а почему ты сказал, что театр у нас молодёжный?
С т е п а н. Жуля, а что ты прикажешь ему сказать? Что у нас средний возраст актрис за 60? Пусть приедет, а там разберёмся. И какая ему разница, с кем спектакль ставить? Я ему зарплату хорошую дам, там в городе, небось, не много за эту фигню платят. Квартира от Инки осталась. Машину дам. Купим мы его, бабоньки, а на смотр вы всё ж поедете у меня. Зоя, поехали, у меня бумаг немеряно, разобрать бы нужно. Всё. Репетиция на сегодня окончена. Завтра приходите. Да наденьте что-то нарядное. Увидит он вас таких, в первый день сбежит. И улыбайтесь, улыбайтесь!
 

КАРТИНА ВТОРАЯ

В зал входит Роман Андреевич с портфелем. Оглядывается. Уверенно садится за стол, раскладывает бумаги. Что-то напевает себе под нос. Встаёт, расставляет стулья полукругом. Входит Клавка. Она дико улыбается, здоровается, садится на один из стульев. Входит Светка. Тоже улыбаясь, проходит и садится с Клавкой. Режиссёр недоумённо смотрит на улыбающихся женщин. Подходит к столу, садиться, начинает писать. По одной появляются все женщины. Здороваясь и улыбаясь они тихо садятся на стулья.
Роман поднимает голову и вопросительно смотрит на женщин.
Р о м а н. Простите, вы родители?
А л е ф т и н а. Да. А что?
Р о м а н. А дети где?
С в е т к а. Ну, кто где. Кто работает, а кто уехал. Чо им здесь, в деревне делать?
Р о м а н. А вы здесь по какому вопросу?
Т о н ь к а. Как это по какому? По общественному. Вы, что ли, режиссёром будете?
К л а в к а (Тоньке тихо). Тонька, не хами. А мы, так сказать, пришли узнать, что будет-то?
Р о м а н. А дети приедут?
Т о н ь к а. А то как же? К новому году все соберутся. Они, почитай, все тут недалеко: кто в центре, кто в городе, кто в районе.
Р о м а н. А как же на репетиции они ездить будут?
З о й к а. А чо им на репетиции ездить? Они на премьеру приедут.
Р о м а н. Без репетиций? Где вы такое видели, чтобы премьера без репетиций состоялась?
Д ж у л ь е т т а. Простите, как вас величать?
Р о м а н. Роман Андреевич.
Д ж у л ь е т т а. Дело в том, Роман Андреевич, что театр – это мы и есть…
Р о м а н. Простите, не понял?
К л а в к а. Да чо тут понимать? Тебе сказали, чтобы спектакль ты здесь поставил,  вот с нами и поставь.
Р о м а н. Что?
П о л и н а. Понимаете, Роман Андреевич, мы – это и есть ваш театр. Простите… Меня Полиной зовут.
Р о м а н. Это какая-то ошибка? Или шутка? Мне сказали, что здесь молодёжный театр…Что талантливая труппа, которая осталась без режиссёра. Я и пьесу подготовил соответствующую…
Д ж у л ь е т т а. А разрешите полюбопытствовать, что за пьеска-то? А вдруг она и нам подойдёт?
Р о м а н. Не подойдёт… «Ромео и Джульетта». Никак не подойдёт. (Схватился за голову.) Я сейчас. (Выбежал.)
Т о н ь к а. Как вы думаете, бабоньки, он испугался или просто офигел от такой красоты?
З о й к а. Я думаю, он растерялся. Ну, и кто будет играть Джульетту?
Все с ужасом посмотрели на Джульетту Ивановну. Джульетта выдержала взгляд, поправила платье.
Д ж у л ь е т т а. А кто-нибудь против? Никто? Тогда о чём разговор. Вопрос не в Джульетте. Кто будет играть Ромео?
П о л и н а.  А Степан Андреевич не согласится?
Д ж у л ь е т т а.  Деточка, у него столько работы! Вот она знает. (Кивнула на Зойку. Та покраснела.)
З о й к а. Ну, по вечерам-то он сможет.
С в е т к а. А кто будет играть папу Ромео? А папу Джульетты? Девочки, да там мужиков полно. Я кино смотрела. Там из женщин только Джульетта, её мамка да кормилица.
Входит растерянный Роман. С ним Степан.
С т е п а н. Ну, вот, Роман Андреевич, мы и договорились.
Р о м а н. Понимаете, театр – это очень серьёзное дело…
С т е п а н. Понимаю, милый ты мой режиссёр, всё понимаю. Но и ты нас пойми: смотр у нас через три месяца. Не можем мы на него не поехать. Посёлок у нас образцовый, а вот театра нет. А ты возьми, ёлки-моталки, и сотвори чудо. Смотри, каких актрис я тебе подогнал!
Р о м а н. А они хоть раз играли на сцене?
К л а в к а. А то! Ещё как играли!
Р о м а н. А что ставили, простите?
Т о н ь к а. Поля, а ну, ответь ему! (Тихо.) Чо ты там со своими учениками играла?
П о л и н а. Чехова.
Т о н ь к а. Чехова ставили.
Р о м а н.  А что из Чехова?
Т о н ь к а. Поля, что из Чехова?
П о л и н а. «Юбилей»
Р о м а н. Там же мужские роли есть?
Т о н ь к а. Ну, Полечка, расскажи, как мы выкручивались?
С в е т к а. Да мы мужиков и играли. Ага. Переоделись в мужиков и играли.
С т е п а н. Так, что ты говоришь, у тебя там?
Р о м а н. Ромео и Джульетта. Шекспир. Уильям…
«Позвать синьора Мартино с супругой и дочерьми; графа Ансельмо с его прекрасными сестрами; вдовствующую госпожу Витрувио; синьора Плаченцо и его милых племянниц; Меркуцио с его братом Валентином; дядю Капулетти с женой и дочерьми; прелестную племянницу Розалину; Ливию; синьора Валенцио с его братом Тибальтом; Лючио и его резвушку Елену». Прекрасный выбор!»
С т е п а н. Вот и я говорю, прекрасный выбор! (Показал на женщин.)
Р о м а н. Это в тексте так написано: «Прекрасный выбор».
С т е п а н. Ну что, по рукам?
Р о м а н. Я не знаю… Я не могу…
Д ж у л ь е т т а. Стёпа, ну?
С т е п а н. Вот тебе, Роман Андреевич, ключи от квартиры, вот тебе ключи от машины, вот тебе аванс… Начинайте репетировать прямо сейчас.
Входит Марковна с ведром и шваброй. Молча посмотрела на собравшихся, намочила швабру и начала мыть пол.
К л а в к а. Марковна, ты чо, с ума сошла? У нас репетиция в разгаре.
М а р к о в н а. И чо? А у меня время работы заканчивается. Так что по домам, красавицы. Завтра дорепетируете.
Все с надеждой смотрят на Романа. Роман посмотрел на женщин, остановил взгляд на Полине, задумался.Полина покраснела и опустила голову.
С т е п а н. Ты пьеску-то подработай, ну, как буд-то время прошло, как буд-то Ромео с Джульетой или как их там, выросли, поженились, дети пошли, внуки…
Р о м а н. Они погибли, Степан Васильевич.
С т е п а н. Прям в начале?
Р о м а н. В конце.
С т е п а н. Ну, до конца ещё дожить нужно… (Отвёл в сторону режиссёра.) Прошу тебя, возьми на главную роль мою жену. По блату, ёлки-моталки. Иначе она меня со свету сживёт. Её, кстати, Джульеттой зовут…
Р о м а н. Понимаете, Джульетта была тоненькой, молоденькой, шестнадцатилетней девочкой…
С т е п а н. Ну, знаешь, за 40 лет она могла чуточку поправиться… Зато как поёт!
М а р к о в н а. Поёт она, как же. Я может, тоже играть хочу в вашем театре. Може и для меня какая роль сыщется?
Все женщины стали хохотать и с хохотом и словами «Ну, Марковна, насмешила!» ушли со сцены. Марковна плюнула им в след, опёрлась на сцену и запела: «Ой кто-то с горочки спустился». Моет пол, уходит.
КАРТИНА ТРЕТЬЯ.
Роман выходит с телефоном.
Р о м а н. Нет, Наташа, я не от тебя уехал. Да пойми ты, не мог я там больше. Они меня не ценили, да и я чувствовал себя загнанным в клетку. Душа просит другого, понимаешь? Да и нам нужно перезагрузку сделать. Что-то не так у нас идёт, понимаешь. Как труппа? Ничего труппа. Молодёжная? Да, молодёжная. Прекрати, нет здесь никаких девушек. (Входит Полина.) Да, и девушки есть. У всех образование. Ну и что, что деревня. Зато здесь самородки. Да ни кому ничего я не хочу доказывать. И не буду. Да, Шекспира. Да, Джульетта есть. Всё, мне некогда, актёры собираются. (Смотрит на Полину.) Здравствуйте, Полина.
П о л и н а. Вы запомнили моё имя, Роман Андреевич.
Р о м а н. Запомнил. Потому что других имён я ещё пока не знаю. Кроме Джульетты. Вы и правда Чехова ставили?
П о л и н а. Ну, ставили – это громко сказано. Я учительница в школе, литератор, а по совместительству веду уроки театра. Вот Чехова поставили для родителей. И в городе показали.
Р о м а н. Я так и подумал… И что я с вами буду делать?
П о л и н а. Вы не думайте, женщины у нас знаете, какие талантливые! Мы просто не пробовали. А вы с терпением да любовью к ним, они вам и Ромео и Джульетту на «Ура» сыграют… Кстати, вы можете играть Ромео. Вы очень подходите на эту роль. Такой повзрослевший Ромео.
Р о м а н. Разве что… Всё равно, я так понимаю, больше некому. Степан Васильевич не в счёт. А вы замужем?
П о л и н а. Была. Муж к другой ушёл. Скучно ему со мной было. К Тоньке ушёл.
Р о м а н. Она тоже в театре? А как же вы с ней?
П о л и н а. Сначала никак. Потом жалеть её стала.
Р о м а н. Жалеть? А себя вам не жалко?
П о л и н а. Да вы что, Роман Андреевич! Я только после его ухода жить начала. Пил он, руки распускать стал. Я даже в больнице лежала, руку он мне сломал.
Р о м а н. А если бы не загулял, вы бы и дальше терпели?
П о л и н а (очень просто). Нет. Убила бы просто. А вы женаты?
Р о м а н. Был дважды. Живу с женщиной, но она сюда не поехала. Да и делать ей тут нечего. Очень уж городская.
П о л и н а. А вы как у нас оказались?
Р о м а н. Я работал в театре, но у нас главреж – ужасный человек. Материал выбирал странный, сплошной мат на сцене, да постель. А я у самого Этуша  учился, у Владимира Абрамовича! Он нам вкус к материалу и привил. Я попытался возразит и мне предложили сменить профессию, сказали, что нужно идти в ногу со временем. Потом указ вышел, запрещающий мат. И у нас весь репертуар полетел. Сокращения начали с меня.  Так что, выбора у меня большого и не было. В столицу ехать – там, таких, как я – пруд пруди. Вот я и принял предложение приехать сюда. Но мне сказали, что труппа молодёжная, грамотная. Я и подумал: а почему не Уильям, не Шекспир?
П о л и н а. Прекрасный выбор… Прекрасный. А давайте попробуем Шекспира, только переделать если?
Р о м а н. Вы себе представляете, что значит переделать Шекспира? Да что вы вообще понимаете в этом?
П о л и н а. Я что понимаю? Да я литератор и уж творчество Шеспира я знаю не хуже вас.
Р о м а н. Ну да, ну да… Литератор в сельской школе… Шекспир…
П о л и н а. Зачем вы так? Правильно вас вышвырнули из театра. Вы людей не любите. Не получится у вас тут…
Р о м а н. Ещё как получится.


КАРТИНА ЧЕТВЁРТАЯ.

Входят женщины. Рассаживаются. Полина расстроена.
Р о м а н. Здравствуйте, дорогие актрисы и… И актрисы. Итак, давайте знакомиться. Я – Роман Андреевич, режиссёр вашего театра. А кто вы, чем занимаетесь?
Т о н ь к а. Джульета Ивановна, давайте с вас начнём.
Д ж у л ь е т т а. Я Джульета Ивановна, можно просто Джульета. Жена Степана Васильевича.
Т о н ь к а. Я - зав. складом  АТП. На мне все вопросы, возникающие в этом «неспокойном хозяйстве»: от организации  погрузочно-разгрузочных работ до обеспечения противопожарной безопасности. Мужиками командую, не поверите.
А л е ф т и н а. Тебе мужиков и играть. Ты их изнутри знаешь. (Все захохотали.)
Т о н ь к а. Не завидуй. (Села рассерженная.)
З о й к а. Я – Зоя Фёдоровна. Секретарь-референт  Степана Васильевича.
Д ж у л ь е т т а. Ну-ну… Секретарь. Секретарша она. Бездарная. Так и играть будет.
А л е ф т и н а. Я – Алефтина Егоровна, заведующая библиотекой. Из интеллигентов. 
К л а в к а. Можно подумать, ты эти книжульки читаешь. Я – Клавдия. Можно просто, без отчества, чай не старая, как некоторые. Заведующая столовой. Приходите, Роман Андреич, накормим, обогреем…
А л е ф т и н а. Ага, и спать уложим. Не ходите, отравит вас Клавка.
С в е т к а. Я – Светлана Петровна, заведующая детским садом. Когда у вас будут дети, Роман Андреевич, мы их с радостью примем.
Р о м а н. Какие дети?
С в е т к а. А что, вы мужчина в самом соку, а у нас знаете, сколько баб одиноких?
П о л и н а. Светка, прекращай глупости говорить. Я – учительница. В школе. И профессию свою люблю.
Р о м а н. Спасибо. А как называется ваш театр?
Выходит Марковна с ведром и шваброй. Тихонько садится на свободный стул. Все смотрят на неё вопросительно.
М а р к о в н а. И что уставились, бабоньки? Я тоже играть буду. Как вы можете, так и я могу. Мой сын тута недавно из Санкт-Петербурга приехал. Так их там в театр пригласили. Название странное.
С в е т к а. Какое название, Марковна?
М а р к о в н а. Пожди, посмотрю. Я записала на всякий случай. (Достаёт современный телефон. Показывает женщинам.) Сын подарил. О! БДТ. Може и нам так назвать?
Р о м а н. Да вы что! БДТ – это известнейший театр. Большой Драматический Театр имени Товстоногова.
К л а в к а. А там Шекспира играли?
Р о м а н. Конечно, играли!
Д ж у л ь е т т а. Значит, и нам подходит. Мы же тоже Шекспира играть будем.
М а р к о в н а. А чо нет-то? «Бабы, Даёшь Театр»?
Все засмеялись.
Т о н ь к а. Здорово. Только у нас БДТ имени Степана Васильевича Орешко будет.
К л а в к а. БДТ СВО… Как-то не очень. Так и тянет продолжить…
С в е т к а. Ой, Клавка, молчи. Попрут тебя из театра, как пить дать попрут. Поиграть не успеешь.
Р о м а н. Давайте роли распределим.
С в е т к а. Огласите весь список пожалуйста.
Р о м а н (обречённо).
 Эскал, князь веронский.
Граф Парис, молодой человек, родственник князя.
Монтекки, Капулетти, главы двух враждующих домов.
Дядя Капулетти.
Ромео, сын Монтекки.
Меркуцио, родственник князя, друг Ромео.
Бенволио, племянник Монтекки, друг Ромео.
Тибальт, племянник леди Капулетти.
Брат Лоренцо, Брат Джованни, францисканские монахи.
Балтазар, слуга Ромео.
Самсон, Грегорио, слуги Капулетти.
Петр, слуга Джульеттиной кормилицы.
Абрам, слуга Монтекки.
Аптекарь.
Три музыканта.
Паж Париса.
Первый горожанин.
Леди Монтекки, жена Монтекки.
Леди Капулетти, жена Капулетти.
Джульетта, дочь Капулетти.
Кормилица Джульетты.
Горожане Вероны, хор…
Место действия – Верона и Мантуя.
Все сидят молча и смотрят на Романа.
М а р к о в н а. Я чо предлагаю: давайте роли подсократим. А то их и не выговорить. Да и баб у нас столько нет. Я могу в коровник сбегать, девок позвать, для массовки, так сказать.
Р о м а н. Не надо в коровник… Ну, хорошо, роли подсократим, но с мужскими ролями что делать прикажете?
Д ж у л ь е т а. Как там фамилия ихние?
П о л и н а. Монтекки, Джульета Ивановна, и Капуллети.
Д ж у л ь е т а. Так ведь непонятно, где кто. Мужские они или женские. Пусть у Ромео будет мама Монтекки, а у Джульеты  - мама Капуллети. Я вообще предлагаю фамилии изменить, а то наши то, деревенские, не поймут.
Р о м а н. Подождите, как это изменить? А как же смотр? Там же знают Шекспира, я надеюсь.
С в е т к а. Я тоже согласна с Джульетой Ивановной. Зачем нам иностранщина, когда у нас и свои фамилии есть. Например, Ромео Монахов и Джульетта Козлова. И что это за город такой Мантуя? Пусть в Михайловском живут. Тут неподалёку.
Роман сел за стол и обхватил голову руками.
К л а в к а. Так, БДТ, давайте режиссёру слово дадим. Роман Андреевич, что скажете?
Р о м а н. Ужас… Ромео Монахов из Волошина, Джульета Козлова из Михайловского…
З о й к а. Там ещё Абрам какой-то был. Он что, еврей, что ли?
Т о н ь к а. По ходу да. Чей он там был?
Р о м а н. Слуга Монтекки.
Т о н ь к а. Не, не пойдёт. Вычёркиваем. В Волошино евреев нет. Слуг, кстати, тоже.
А л е ф т и н а. Давайте слуг уберём. Не двадцатые годы.  И племянников. Тем более, что племянники – все мужики.
С в е т к а. Если племянников уберём, кто останется? Нет, давайте племянниц делаем. По две с каждой стороны.
Т о н ь к а. А вот это правильно.
М а р к о в н а. А кормилица, это как?
А л е ф т и н а.  Кормилица – это которая кормит всех. Эт у нас Клавка. Она всё про кормёжку знает. Жрать не захочешь – заставит. Кормилица – баба. Бабу оставляем.
Д ж у л ь е т т а. Ну, мы можем перейти к главному, наконец? Кто будет Джульетой?
А, Роман Андреевич? Кто будет Джульеттой?А?
Р о м а н (обречённо). Нужно кастинг делать.
М а р к о в н а. А кастинг, это как?
П о л и н а. Это пробовать актёров на роли.
М а р к о в н а. Давай я первая попробую, Андреич.
Р о м а н (поднял голову и молча протянул Марковне текст).


КАРТИНА ПЯТАЯ

Клавка перехватывает текст.
К л а в к а. Синьора Капулетти. Джульета Ивавновна, может вы мамой будете?
Д ж у л ь е т т а. А ну, дай сюда.  (Читает).
«Где дочь моя? Пошли ее ко мне, Кормилица!»
К л а в к а. Кормилица, это я.
«Невинностью моей
В двенадцать лет — клянусь, уж я давно
Звала ее. — Ягненочек мой, птичка!
Куда ж она девалась? А? Джульетта!»
Входит Джульетта. Кто будет Джульеттой?
Р о м а н. Пусть Полина будет.
С в е т к а. Вот ещё. Чего это Полина? Я за Зойку, например.
Д ж у л ь е т т а. Через мой труп. Полина будет.
С в е т к а. Я тоже хочу Джульеттой быть.
А л е ф т и н а. Читайте по очереди.

З о й к а.
«Что там? Кто звал меня?»
С в е т к а.
«Что там? Кто звал меня?»
Т о н ь к а. И я попробуюсь.
«Что там? Кто звал меня?»
Р о м а н. Полина, вы читайте.
П о л и н а.
«Что там? Кто звал меня?»
К л а в к а.
«Зовет синьора.»
З о й к а.
«Вот я, синьора. Что угодно вам?»
С в е т к а.
«Вот я, синьора. Что угодно вам?»
Т о н ь к а.
«Вот я, синьора. Что угодно вам?»
Синьора Капулетти
«Вот что… — Кормилица, ступай. Нам надо
Поговорить наедине. А впрочем,
Кормилица, постой, останься лучше.
Ты дочь мою с младенчества ведь знаешь.»
Кормилица
«На час не ошибусь в ее годах.»
Синьора Капулетти
«Ей нет еще четырнадцати лет.»
Кормилица
«Четырнадцать своих зубов отдам
(Хоть жаль — их всех-то у меня четыре),
Что ей еще четырнадцати нет.
До дня Петрова сколько остается?»
Р о м а н. Репетиция окончена. Прошу всех покинуть сцену. Устал я. Отдохнуть мне надобно сейчас.
К л а в к а. А мы ещё и спеть можем.
Р о м а н. Боюсь, что пения мне вашего не снесть. Умру, как есть…
Все молча выходят. Марковна подходит к режиссёру, гладит его по голове.
М а р к о в н а. Ничо, Роман Андреевич, разыграются. Вот увидишь! Бабы то он ядрённые, талантливые, выносливые. Ты потерпи чуток.
Р о м а н. Понимаете Марковна, Джульете всего четырнадцать лет было… Ну как же их покажу?
М а р к о в н а. А ты, Мил человек, делай всё с радостью, глядишь и получится. Мамка моя говаривала, что что даже каяться человек с радостью должен…С Б-гом делай, Андреич. А Где Б-г, там и радость. Не бросай ты их.
Р о м а н. Может, пьесу другую взять?
М а р к о в н а. А чем тебе Шекспри-то плох? Чую я, хороший писатель. Как она мамке-то отвечает? «Вот я, синьора. Что угодно вам?»
Почтительно отвечает. Ставь Шекспира, Андреич. Полинку в Джульеты бери. Она девка толковая. Бедовая, правда. Мужик ейный скотина был, пил да бил. Потом к Тоньке ушёл. А с Тонькой не забалуешь. Она его во где держит.
Р о м а н. А Тоньке-то он зачем нужен?
М а р к о в н а. А как без мужика-то? Их в деревне раз-два и обчёлся. Кто поумирал, кто пьёт. Какой-никакой, а всё же мужик. Вот Тонька и прибрала Ваньку Полинкиного. Полинка в роддоме тогда лежала. Машуня у неё родилась. Недоношенная шибко. Ванька приложился. Но выходила Машку-то. Красавица! В мамку. Так что, Ромео, бери Полинку. Не прогадаешь…
Марковна уходит.
Звонок на телефон. Роман берёт трубку.
Р о м а н. Да, Наташа… Работаю… Да, ставлю потихоньку… Не язви. Тебе не идёт. Нет, не приеду... Не знаю, сколько пробуду. Наташа, а приезжай ты сюда лучше… А , я так и знал. Ключи Ире, соседке оставь. Никого я не нашёл. Да, хорошая зарплата… Не буду я в ноги ни к кому падать и прощения мне не за что просить. Всё, Наташа, я не хочу об этом. Да, последнее. Пока…
Роман набирает номер. Звонит.
Р о м а н. Мишка, ты? Да, я… Мишаня, спасай меня. Подыхаю. В каком театре работаю? А БДТ… да, почти в Питер перебрался… Иши, Миша, ищи мне место… 
(Говорит себе.) Даже каяться можно с радостью… Даже каяться…


КАРТИНА ШЕСТАЯ

Прошло время. Идёт репетиция.
Р о м а н.
Ромео
(Джульетте)

Когда рукою недостойной грубо

Я осквернил святой алтарь — прости.

Как два смиренных пилигрима, губы

Лобзаньем смогут след греха смести.

П о л и н а. Джульетта

Любезный пилигрим, ты строг чрезмерно

К своей руке: лишь благочестье в ней.

Есть руки у святых: их может, верно,

Коснуться пилигрим рукой своей.

Ромео
Даны ль уста святым и пилигримам?

Джульетта
Да, — для молитвы, добрый пилигрим.

Ромео
Святая! Так позволь устам моим
Прильнуть к твоим — не будь неумолима.

Джульетта
Не двигаясь, святые внемлют нам.

Ромео
Недвижно дай ответ моим мольбам.

(Целует ее.) 

Твои уста с моих весь грех снимают.
Бабы всхлипывают… Потом начинают аплодировать и кричать браво. Роман и Полина кланяются. Входит Степан Васильевич.
С т е п а н. Ну, бабоньки, здравствуйте!
В с е. Здравствуйте, Степан Васильевич. С чем пожаловали?
С т е п а н. С радостной новостью. Но сначала хочу посмотреть, что у вас тут получается. А ну, сыграйте мне кусок.
Р о м а н. Степан Васильевич, сырое всё ещё.
С т е п а н. Давай, сынок, покажи, что есть.
Р о м а н. Ну, разве что, где Джульетта Ивановна играет…
Синьора Капулетти
Джульетта, ты не спишь?
Джульетта
Кто там зовет? Синьора мать моя?
Так поздно не легла иль рано встала?
Какой привел ее нежданный повод?
Синьора Капулетти
Джульетта, что с тобой?

Джульетта
Я нездорова.

Синьора Капулетти
Ты все еще оплакиваешь брата?
Но слезы из могилы не поднимут,
А подняли б, так не вернули б к жизни.
Брось плакать: есть любви избыток в горе,
В избытке ж горя — только недостаток
Благоразумья.
Джульетта
Дайте плакать мне.
Чувствительна моя утрата слишком.

С т е п а н. Ну что же, браво браво!
Р о м а н. Мы в сокращённом варианте, Степан Васильевич. Мужчин нет, одни женщины. Папу Ромео Антонина играет. А у вас что?
С т е п а н. У меня вот что. Из области помощь прислали. Костюмы. Прямо из театра. Пётр Сергеевич – ай да молодец.
Все. Ура! Костюмы! Как здорово! А где они?
С т е п а н. Пошли, Андреевич, притащим. Там два мешка – один не управлюсь.
Мужчины приносят два мешка. Женщины с нетерпением развязывают мешки и рассматривают костюмы. Они удивлённо поднимают глаза на Степана.
С т е п а н. Чо таращитесь, бабы? Меряйте!
Д ж у л ь е т т а. Ты что, привёз, Стёпа?
С т е п а н. Жуля, я ж говорю, костюмы. Вот, платья всякие, камзолы…
К л а в к а (берёт платье, прикладывает к себе). А на кого костюты-то, Степан Васильевич?
Все женщины выбирают костюмы и прикидывают на себя. Все костюмы маленьких размеров.
С т е п а н (растерявшись). Ну, бабоньки, что прислали, то прислали. Как-то давайте, постарайтесь влезть. Если чо – на диету. Всем театром.
Бабы накидываются на Степана и выгоняют его. Потом тащат мешки за сцену и там напяливают на себя кто что нашёл. В таком виде они появляются на сцене. Роман смотрит на них с ужасом, потом он начинает хохотать. Женщины тоже начинают хохотать. До упаду.
Р о м а н. А ну его к чёрту, этого Шекспира! Я тут пьеску одну нашёл, в интернете. Автор малоизвестный, но пьеса мне понравилась. Какая-то А. Котляр. Как раз для нашего БДТ будет. «С Юбилеем, дорогой!» называется. Может, попробуем?
А л е ф т и н а. А про что пьеса - то?
Р о м а н. Про любовь, про верность, про предательство, про одиночество, про вас, бабоньки…
К л а в к а. А чо, автор живая, или как Шекспир?
Р о м а н. Живая. Я написал ей. Жду вот, ответа.
П о л и н а. Почитайте, Роман Андреевич!
Все расселись на стулья.
Р о м а н. Драматическая комедия
В жизни каждого человека наступает такой период, когда все встает с ног на голову. Понятие «кризис среднего возраста» - это не столько физиологический, как психологический дисбаланс, когда объем проблем, свалившихся внезапно на плечи мужчины, или их отсутствие, когда он находится в самом расцвете сил, ставит его в тупик. Женя, герой пьесы, решает проблему «кризиса» по своему, пытаясь доказать себе, что он ещё привлекательный мужчина, способный на многое. Только вот как быть с теми, кому он дорог? Как пережить кризис мужчины, которому исполняется полвека женщине, которая верит и любит, несмотря ни на что?
Действующие лица и исполнители…


КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Звучит песня «Ты, только ты…»
Раздаются аплодисменты.
Роман и женщины выбегают, как будто бы за кулисы. Все кидаются к Роману на шею. Спектакль сыгран. Слышны аплодисменты.
Р о м а н. Идёмте на поклон, бабоньки! Нас зовут!
К л а в к а. Слышите? Не расходятся!
Все убегают за кулисы. Аплодисменты громче. Возвращаются обратно…
Т о н ь к а. Роман Андреевич, а что дальше ставить будем?
Р о м а н. Сядьте. Мне нужно с вами поговорить.
Все расселись и с обожанием смотрят на режиссёра.
Р о м а н. Даже не знаю, как и сказать-то. Понимаете, я настоящий режиссёр. Профессиональный. Для настоящих актёров.
А л е ф т и н а. Андреич, не тяни кота за хвост, а то я что-то стала волноваться.
Р о м а н.  Сейчас… Короче так. Мне предложили работу. В Санкт Петербурге. Не поверите – в БДТ.
Все замолчали и уставились на Романа. Потом посмотрели на Полину. Полина неотрывно смотрит на Романа.
Р о м а н. Это редкая возможность. Второго такого предложения может и не быть. Ну поймите же меня, бабоньки, милые. Ну что я здесь? Кто я здесь? А у меня образование! Я по настоящей сцене тоскую! Ну не смотрите на меня так. Вам нового режиссёра пришлют, получше моего будет. Я найду, обещаю!
М а р к о в н а. Андреич, а нам лучше-то и не надо. Нам ты подходишь.
Р о м а н. Марковна, ну хоть ты меня пойми.
Д ж у л ь е т т а. То есть вы, Роман Андрееевич, всё для себя уже решили, мы правильно поняли?
Р о м а н. Да, решил.
С в е т к а. А как же мы?
П о л и н а. Светка, женщины, а может ну его! Что ж мы будем тут унижаться. Кто мы для него? Так, заменители. Пересидел время и ладно. Спасибо скажем, что не удрал раньше. Езжайте, Роман Андреевич, Чего уж там.
Р о м а н. Поля, ну хоть ты не говори ничего. Мне и так непросто.
П о л и н а. Конечно, непросто. А выбор всегда делать непросто. Езжайте спокойно, Роман Андреевич. Если в Питере будем, контрамарку дадите? А то у нас и денег нет таких, чтобы за билеты заплатить…
Выбежала. Женщины молча встали и потихоньку ушли. Осталась только Марковна.
М а р к о в н а. Правильно решил, Андреич. Не слушай ты баб. Что с них взять – деревенские мы. Прикипели, вишь, всем сердцем к тебе. А там, глядишь, всё и сложится. Ехай, милок. Да нас не забывай. Приезжай, если что. Мы тебе всегда рады будем. Ты нам мир другой открыл. Кто мы до тебя были? Бабы мы были. А ты нам Шекспира читать стал… А у нас то внутренняя сила души раз – и заблестела. И на сцену мы за тобой пошли – поверили тебе. Это ж всё с нами  и останется. Ехай…
Марковна уходит.  Полина возвращается. Забирает забытую сумку.
Р о м а н. Подожди, Поля. Не беги.
П о л и н а. А чего мне от тебя бежать? Это ты от меня бежишь.
Р о м а н. Поля, я устроюсь, заберу тебя к себе. Понимаешь, хлопотно это. Другой город, новое место…
П о л и н а. Ром, а ты сам-то в это веришь? Нет, не заберёшь. Да я и не поеду. На что расчитывала? Да ни на что. Каждый день ждала, что ты это скажешь. Беда у меня, Ромочка. Люблю я тебя. А так ничего, жит-то можно.
Р о м а н. Поля…
П о л и н а. Молчи, милый. Прошу тебя, молчи. И будь счастлив.
Уходит.


КАРТИНА ВОСЬМАЯ

На сцену выходят женщины, одна за другой. Рассаживаются на стулья. Последней входит Марковна. Садится с краю. Все, кроме Клавки и Полины. Молчат.
Д ж у л ь е т т а. Бабоньки, Стёпа сказал, что к нам новый режиссёр едет.
С в е т к а. Ну едет, и что?
З о й к а. А ничо. Ещё какого-нибудь Шекспра припрёт. Играть будем.
А л е ф т и н а. Да не хочу я никакого другого…
Т о н ь к а. Полю жалко. Влюбилась она. Плачет всё время. А когда он уезжает?
С в е т к а. Сегодня, кажись. Может, проводить нужно было его?
Д ж у л ь е т т а. Прям. Тоже мне, король. Он нас бросил, а мы его провожать?
А л е ф т и н а. Правильно. А где Клавка?
З о й к а. Да в столовке своей. Там банкет какой-то сегодня.
Д ж у л ь е т т а. А Давайте споём, бабоньки. Как раньше, бывало, пели.
Женщины встали в два ряда на ступеньки. Врывается Клавка.
К л а в к а (запыхалась). Уехал, бабоньки. В автобус с чемоданами сел и поехал. Анатольевна видела. Он подошёл к ней попрощаться, так она развернула велик и уехала от него. А сказала, грустный был чего-то. Всё ждал. Может Полю ждал, ну, что проводить его придёт…
Входит Полина.  Все затихли, смотрят на неё. Она молча встала со всеми в хор. Запела. Все запели за ней. Очень красиво. Входит Степан. Слушает, улыбается. Когда песня закончилась, Степан захлопал. Женщины оглянулись.
С т е п а н. Ну что, бабоньки, в театр не надоело играться-то? (Женщины молчат.) А я к вам с хорошей вестью пожаловал. Станцуете, скажу.
Д ж у л ь е т т а. Я, Стёпа, сейчас на твоей спине станцую. Что у тебя там?
С т е п а н. Режиссёра прислали в ваш БДТ.
То н ь к а. Всё, Васильевич, отыграли мы в театр уже. Хватит.
С т е п а н. К смотру автобус дам. Ресторан за мой счёт.
Д ж у л ь е т т а. Стёпа, иди домой. Дома поговорим.
М а р к о в н а. Погодь, Джульетта. А ну, Степан, говори.
С т е п а н. Режиссёра, говорю, прислали. Хорошего. Эй, чо стоишь, жмёшься. Заходи. Бабы у нас смирные, добрые, не затопчут! Встречайте, бабоньки!
Все оглянулись на дверь…

Конец.
2018.11.10.
Клайпеда, Литва.