Отцовская улица

По склону крутому дома устремляются ввысь.
Не в горной деревне, а в городе нашем столичном.
И вновь где-то рядом такая далёкая близь:
Отца сыскари засекли на горячем с поличным.

Задумали парни вождя с пьедестала убрать.
Да только встопорщил усы свои бронзовый идол,
Как выбили мигом задумщиков дерзкую рать,
И били отца моего, но друзей он не выдал.

Наигралось в молчанку с подследственным следствие всласть,
И вовремя вспомнив другие, подвижные игры,
Вручила папаше лопату тогдашняя власть,
Чтоб вытравил он из души нехорошие фибры,

И чтоб углубил на родимой земле котлован
Под прочный фундамент весёлой поры новостроя.
Отец не пошёл против этой поры на таран,
И как-то не вышел в прообразы странных героев.

Героев других - не для мифа - отец сотворил.
Для грустного смеха, - героев особого рода...
Примерны не все, но достало у всех умных сил
За автором вслед надышаться на сцене свободой.

Субстанции этой в народе большой дефицит
Во все времена. А теперь и народ убывает.
Встревоженный колокол в книгах отцовских звонит
По убыли горькой. Да мало кто книги читает!..

Всё чаще обходятся ныне и вовсе без книг.
А там и рукой стариковской подать до безлюдья!
Господь, отврати от страны моей тягостный миг,
Когда в ней младенцев картвельских настолько убудет,

Что в горной деревне не вспомнит никто об отце,
И храм белокаменный в землю по маковку вгрузнет.
А в городе нашем, на старотбилисском лице
Безлико проступят черты новоявленных Грузий...

Но ежели даже случится такой камуфлет,
А он по вероятности всё-таки может случиться,
Средь улиц столичных на сколько положено лет
Задержится улица имени  К. Буачидзе.

По крупной брусчатке к вершине уходит подъём,
У кромки небесной встречается с облаком низким,
Ждёт ветра - и видит дощатый родительский дом
В родной стороне под пронзительным солнцем грузинским.