Как Серега в политику не пошел

 После возвращения из армии Серега продолжил работу в лаборатории Владимирского Всесоюзного научно-исследовательского института синтетических смол. Был еще молод. Нерастраченная энергия подвигала, кроме исследовательской работы, искать себе еще и другие виды деятельности. Так, имея уже значительную фонотеку в виде привезенных из Германии виниловых пластинок, в основном, зарубежных рок-групп и исполнителей, организовал целый ряд познавательных дискотек, где участники могли не только потанцевать, но и узнать много интересного о зарубежной музыке. Тут же был замечен комсомольской организацией. Серегу, как бывшего десантника и спецназовца, а бывших, как утверждает народная и армейская молва, не бывает, предложили в качестве командира оперативного комсомольского отряда дружинников (ОКОД). А потом избрали в неосвобожденные от основной работы в институте члены бюро Фрунзенского райкома комсомола города Владимира. Вот здесь-то Серега, можно сказать, изнутри, смог, хотя бы приблизительно, узнать о работе органов власти. Иногда эта работа вызывала у него недоумение, многие вещи Серега не понимал, потому что информация, которая доносилась до простых людей содержала массу недоговоренностей, иногда даже обманывала и приукрашивала действительность. Серега и в бюро отвечал за организацию работы ОКОД в комсомольских организациях предприятий района. Видимо, его работа и предложения по реорганизации и популяризации этого движения по помощи органам правопорядка со стороны молодежи кому-то во властных органах повыше, чем райком комсомола, понравилась.

 В начале 1978 года Серега был приглашен в обком КПСС города Владимира для собеседования. На нем ему было предложено перейти на работу в обком комсомола в отдел промышленности, вступить в ряды Коммунистической Партии Советского Союза с прицелом в дальнейшем на переход в обком КПСС города, тоже в отдел промышленности. Предложение Серегу, конечно, огорошило, так как меняло, в случае его принятия, все его приоритеты по жизни. Будучи молодым и неопытным в искусстве «дипломатических» переговоров, Серега, не подумав, сказал, что ему жалко своего химического образования, которое он на работе в обкоме более не сможет использовать в той мере, как может применить при работе в научно-исследовательском институте.

 Это выступление Сереги, как он думал, от чистой души, было воспринято с такой злобой, которую он никак не ожидал со стороны, вроде бы, интеллигентного представителя обкома. И Сереге было заявлено, что он абсолютно тупой парень, что в органах власти работают только умные люди и, как правило, с высшим образованием. Сереге же этого по своей тупости никогда не понять, и что с такими, как он, им не по пути. И что Серега в своей жизни больше никогда таких предложений уже не получит. Но они ошибались!

 Переехав в 1984 году в Нижнекамск для работы в производственном объединении «Нижнекамскнефтехим», Серега еще достаточно длительное время сотрудничал с Владимирским институтом и с лабораторией 22. Руководил лабораторией Владимир Степанович Лебедев. В 1985 году он организовал поездку в Польшу, во Вроцлав, на предприятие «Рокита», выпускающее, в том числе, и простые полиэфиры, для ознакомления с ним и обмена опытом. Пригласил в эту поездку и Серегу, который в это время практически руководил, недавно принятым в эксплуатацию, полиэфирным производством. Получение разрешения для выезда за границу в то время было серьезным ритуалом. Нужно было заполнить целый ряд формуляров и опросных листов с вопросами о родных и близких, не привлекались ли они к судам или следственным мероприятиям, не участвовали ли в антигосударственных выступлениях и т.д., и т.п. В то время в шутку эту процедуру оформления документов на загранкомандировку называли «всесторонним рентгеном». В результате получалось довольно объемное досье на каждого выезжающего, где были подшиты, в том числе, и характеристики руководителей на командированного.

 Побывав на «Роките», Серега заехал во Владимир, где обменялся мнениями по этой поездке с руководством института, а потом уехал в Нижнекамск. Придя на следующий день после возвращения из командировки на работу, тут же был вызван к директору завода, который заявил Сереге, что его ждут уже сегодня после обеда в обкоме КПСС Татарстана с докладом о развитии полиуретанового комплекса в Нижнекамске. Дело в том, что об этой своей идее Серега писал докладные записки руководству завода и несколько раз общался даже с генеральным директором объединения. Директор завода кроме того сказал, что, зная, что у Сереги не будет времени на подготовку, попросил производственно-технический отдел завода составить справку по обсуждаемой проблеме. Эта справка была подготовлена и уже направлена в
обком. Сереге вручили билет на самолет. Тогда еще существовали такие короткие рейсы, как Нижнекамск – Казань. Через 45 минут Серега был уже в Казани и вовремя приехал в обком.

Серегу проводили к заместителю начальника отдела промышленности Татарского обкома партии, с которым начали общаться на предмет вызова. Выслушав вступление Сереги о том, что имеющуюся у них справку по развитию полиуретанового комплекса готовил не он, и что у него несколько иное об этом представление, чем изложено в справке, тирада Сереги была прервана и ему было сказано, что об этом он может доложить непосредственно начальнику отдела промышленности обкома. Через некоторое время начальник отдела промышленности вызвал их к себе. Когда Серега здоровался с ним рукопожатием, заметил на его столе свое досье, которое готовилось для командировки в Польшу. Это было несколько неожиданно. Вопрос же о том, почему это досье присутствует здесь, отпал сразу же после того, когда Сереге было заявлено, что развитие полиуретанового комплекса их, конечно же, интересует, но пригласили его сюда по несколько иному поводу. Сереге предлагалось перейти в обком на работу в промышленном отделе. И здесь работы непочатый край. И отсюда он сможет быстрее и качественнее воплотить свои идеи в жизнь, в том числе и по организации полиуретанового комплекса в Нижнекамске.

 Опять, как и во Владимире, у Сереги это предложение вызвало бурю внутренних эмоций. Но их он, уже наученный владимирским опытом, не стал сразу же оглашать, заявив, что ему нужно все обдумать и посоветоваться с женой. Спросив, сколько времени Сереге потребуется на раздумья, и услышав, что одну неделю, ему было сказано, что на размышления у него времени до утра. Сереге выписали направление в обкомовскую гостиницу и предложили по телефону посоветоваться с женой. Тут же был набран прямой номер с начальником Центральной научно-исследовательской лаборатории ПО «НКНХ», где в то время работала жена Сереги. Начальнику лаборатории было заявлено, чтобы он срочно пригласил к телефону жену Сереги, а сам чтобы на время разговора покинул свой кабинет. Жена Сереги потом ему рассказывала, что начальник прибежал к ней и, запыхавшись, спрашивал, почему ее приглашают по прямой связи из обкома партии. Все тогда побаивались таких необъяснимых звонков и действий. В Казани начальники тоже покинули свой кабинет, оставив Серегу с женой наедине. В разговоре с женой Серега рассказал ей о неожиданном предложении. Выслушав Серегу, его жена поведала ему, что, хотя и оставляет за ним принятие решения, готова, как жены декабристов, следовать за мужем, причем, хоть на край света. Как только разговор был закончен, обкомовские начальники тут же зашли и, ничего не спрашивая, простились с Серегой до утра.

Серега свой ответ уже знал, но не знал, как его обосновать, чтобы его отказ опять не вызвал бурю нежелательных эмоций и не навредил бы более близкой ему по духу производственной деятельности. Не спал целую ночь, но к утру, как ему показалось, удобоваримый ответ был готов: «Я пока по соображениям, что приехал в Нижнекамск совсем недавно и не успел подготовить себе смену, да и работники тоже не все умеют, вынужден просить оставить меня еще, как минимум на два года, на прежнем месте работы. Ну а потом можно будет подумать и о предложенном мне новом
месте работы». Ответ Сереги был акцептован, и он был отпущен с миром восвояси. Так закончилась эпопея, когда Сереге предлагали некую политическую стезю деятельности, от которой он, как мог, пытался дистанцироваться.

Предложений подобного типа Сереге никогда уже не поступало. Так и не стал он политиком! Да и не стремился и о том, что им не стал, никогда не жалел.