Теософское движение 1875-1950 Глава 12

СМЕРТЬ Е. П. Б. И СОБЫТИЯ ПОСЛЕ
В МАЕ 1889 года, в том месяце, когда проф. Куэс начал свою публичную критику мадам Блаватской, общество получило нового члена, которому суждено было доминировать в его будущей истории на долгие годы. Этим новым членом была Анни Безант, уже известная во всей Англии как участник общественного движения за атеизм и свободомыслие. Миссис Безант стала социалисткой в 1885 году, после чего делила свою энергию между делом социализма и свободомыслия. К тому времени она была опытным оратором и автором, хорошо известной и весьма уважаемой в либеральных кругах. В течение следующих нескольких лет она начала сомневаться в философской обоснованности материализма. Она прочитала «Оккультный мир» А. П. Синнетта и была поражена глубокими понятиями законов природы, содержащимися в этой работе. Затем, в начале 1889 года, м-р Уильям Т. Стэд, редактор газеты «Pall Mall Gazette», дал ей для ознакомления два больших тома «Тайной доктрины». Озарение, которое она нашла в этом сочинении, глубоко взволновало её. Позже она говорила об этом опыте так:
«Я был ослеплена светом, в котором разрозненные факты казались частями одного могучего целого, и все мои загадки и проблемы, казалось, исчезли. Эффект был частично иллюзорным в том смысле, что всех их нужно было потом медленно распутывать; ум постепенно усваивал то, что быстрая интуиция схватывала как истину. Но свет был виден, и в этой вспышке озарения я поняла, что утомительные поиски окончены и найдена сама Истина».
Миссис Безант добилась знакомства с мадам Блаватской через м-ра Стэда, и вместе с Гербертом Берроузом, коллегой-социалистом, в качестве компаньона, она пришла по адресу Лэнсдаун-роуд, 17. Вскоре она пришла во второй раз, чтобы узнать о Теософском обществе. Е.П.Б. спросил её: «Вы читали отчёт обо мне Общества психических исследований?.. — Идите и прочитайте, а если, прочитав, вернётесь — тогда посмотрим». Интерес миссис Безант к теософии не угас после прочтения доклада Ходжсона. Наоборот, она нашла его обвинения «невероятными» и сразу вступила в Общество. Затем она вернулась на Лэнсдаун-роуд, 17, предложив себя в качестве сотрудника теософии и ученицы мадам Блаватской. Это было 10 мая 1889 года, всего за два года до смерти Е.П.Б. Миссис Безант стала членом семьи Е.П.Б., была принята в Эзотерическую секцию и стала соредактором журнала «Люцифер». Через несколько месяцев её репутация, пыл и интеллектуальные способности сделали её правой рукой Е.П.Б.. В глазах всего мира и большинства членов Общества она была, после мадам Блаватской, самым способным человеком в Обществе. Во многом благодаря усилиям миссис Безант движение за установление Е.П.Б. во главе автономного общества в Европе было успешным в 1890 году, тем самым освободив английских и европейских членов от «политического» контроля Олькотта.
В начале 1890 года в парижском отделении Общества возникли трудности, и Олкотт вмешался, чтобы «уладить» спор. Различные европейские ложи, английские отделения и многочисленные независимые члены Британии и Европы завалили Е.П.Б. письмами, резолюциями и петициями, чтобы раз и навсегда прояснить ситуацию во избежание любых дальнейших «приказаний» из Адьяра. И 2 июля 1890 года Совет Британской секции провёл внеочередное заседание под председательством миссис Безант. После всестороннего обсуждения «было предложено составить прошение, отражающее следующие взгляды, и адресовать его президенту Общества»:
«Поскольку европейские ложи и отдельные члены выступили с обращением к Е.П.Б. с тем, чтобы поставить себя непосредственно под её руководство, Британская секция присоединяется к их требованию относительно того, чтобы конституционные полномочия, которыми в настоящее время пользуется полковник Г. С. Олкотт в Европе, были переданы Е.П.Б. и её Консультативному совету, уже назначенному для выполнения части таких функций в Соединённом Королевстве».
С присущим ему многословием Олькотт напечатал в приложении к журналу «Теософ» за август 1890 года «аннулирование» этой резолюции Британской секции как «узурпацию президентской прерогативы», но опубликовал также приказ, соответствующий просьбе, содержащейся в телеграмме Е.П.Б., что он принимает решение резолюции. В «Люцифере» за сентябрь 1890 г. Е.П.Б. объявила о своих новых обязанностях, которые она взяла на себя, «повинуясь почти единодушному мнению членов Теософского общества в Европе» и добавляла, что в выполнении её президентских обязанностей ей помогал Консультативный совет, в который входили Анни Безант, Уильям Кингсленд, Герберт Берроуз, А. П. Синнетт, Г. А. У. Корин, Э. Т. Стэрди и Дж. Р. С. Мид. Она назначила этот совет, по её словам, «чтобы не было даже видимости автократии».
Приблизительно десять месяцев спустя, 8 мая 1891 года, Е. П. Блаватская умерла, оставив после себя запись своих колоссальных достижений в книгах, во всемирной деятельности Теософского общества и в духовной силе, высвобожденной в жизнях сотен и тысяч людей, которые стремились отдать свою энергию теософскому делу. Она умерла на шестидесятом году жизни только потому, что её тело больше не могло выдерживать напряжения и не позволяло ей продолжать свою деятельность. Она была уже ослаблена предыдущими болезнями, а 23 апреля у неё поднялась высокая температура, и врачи диагностировали грипп. Через несколько дней последовала ангина, а затем инфицировались бронхи. И 6 мая она сказала своему врачу, что умирает, а через два дня Е.П.Б. тихо покинула тело в присутствии Клода Фоллса Райта, Уолтера Р. Олда и Лоры Купер. Её последние минуты прошли в кресле, в котором она работала в последние годы жизни в Англии. Лора Купер так описала её уход: «... вдруг произошла дальнейшая перемена, и когда я попыталась смочить ей губы, то увидела, что милые глаза уже помутнели, хотя она до последнего вздоха сохраняла полное сознание. При жизни Е.П.Б. имела привычку шевелить одной ногой, когда напряжённо думала, и продолжала это движение почти до того момента, когда перестала дышать».
В это время м-р Джадж находился в Нью-Йорке, миссис Безант – в океане, возвращаясь домой из Америки, где она была представителем Е.П.Б. на съезде Американской секции, а полковник Олкотт – в Австралии. Услышав эту новость, Джадж телеграфировал, что немедленно прибудет в Лондон, и просил, чтобы вещи Е.П.Б. сохранялись в неприкосновенности до его приезда. Олкотт тоже приехал в Англию. Смерть Е.П.Б., естественно, вызывала сомнения относительно будущего Общества и, в частности, Эзотерической секции. Хотя «официальной» должностью Е.П.Б. в Родительском обществе была почти номинальная должность секретаря по переписке, она была в действительности вдохновляющим гением его основания и направляла твёрдой рукой его продвижение через множество сложных ситуаций. Члены Общества повсюду спрашивали, что будет теперь, когда она ушла.
Обстоятельства, с которыми столкнулся м-р Джадж в Лондоне, были связаны с этим важным вопросом, а также с другими осложняющими факторами. С одной стороны, полковник Олькотт, м-р Синнетт и другие испытывали зависть к влиянию Эзотерической секции. С другой стороны, возникла проблема с миссис Безант, открывшаяся перед ним из письма Е.П.Б. от 27 марта 1891 г., присланного незадолго до её смерти. Несмотря на большие способности, силу волю и сильные чувства, миссис Безант была описана в этом письме как «ни в малейшей степени не душевная или духовная — один интеллект». Из убежденного материалиста в течение многих лет она стала ученицей теософии и была стажером в эзотерической секции всего два года, в то время как правила оккультизма, согласно учению Е.П.Б., требовали как минимум семилетнего испытательного срока, прежде чем можно быть принятой в чела. Испытания и тяготы ученичества миссис Безант, следовательно, были ещё впереди. Тем не менее, она была самым видным членом, как экзотерического общества, так и эзотерической секции, и английские и европейские члены рассчитывали на её лидерство.
Приехав в Лондон, Джадж в качестве вице-президента Общества созвал предварительное собрание членов Европейского и Британского советов, и было решено провести специальный съезд в лондонской штаб-квартире в июле. Он также созвал собрание Консультативного совета Эзотерической секции 27 мая. На этом собрании присутствовала миссис Безант, и она вместе с м-ром Джаджем, с одобрения Совета, выпустили меморандум для членов Э.С., заявив, что «высшими должностными лицами Школы в настоящее время являются Анни Безант и Уильям К. Джадж, и «вся ответственность и управление» Школы возлагаются на них обоих. На этой конференции Консультативного совета м-р Джадж представлял Американских совет, а также «присутствовал в качестве представителя Е.П.Б., наделённый полной властью» — выражение «полная власть» содержалось в документе Э. С., написанном Е. П. Б. от 14 декабря 1888 г., в котором говорилось о том, что м-р Джадж имеет исключительную власть как представитель Е.П.Б. в Америке.
Циркуляр с этим общим объявлением о деятельности Эзотерической секции (теперь называемой Восточной школой теософии, или В.Ш.T.) был подписан членами Консультативного совета. В циркуляре говорилось, что последними словами Е.П.Б. в отношении Эзотерической школы были: «СОХРАНЯЙТЕ СВЯЗЬ НЕРАЗРЫВНОЙ! НЕ ДАЙТЕ МОЕМУ ПОСЛЕДНЕМУ ВОПЛОЩЕНИЮ БЫТЬ НЕУДАЧНЫМ». Кризис в Школе, вызванный смертью Е.П.Б., был встречен решением, воплощённым в этом циркуляре, и её участники в объявлении заявили, что Школа, созданная Е.П.Б., будет впредь следовать «направлениям, установленным ею, и по материалам, оставленным ею в письменной форме или продиктованным до своего ухода».
Полковник Олкотт прибыл в Англию в конце июня, и м-р Джадж остался, чтобы встретиться с ним и принять участие в съезде Европейской секции, назначенном на 9 июля. Олкотт, хотя никогда и не был членом Эзотерической секции, был назначен Е.П.Б. в качестве её представителя в Азии по эзотерическим делам, и естественно, что он был в общих чертах проинформирован о том, что произошло в отношении дел Секции. Время было благоприятным для новых начинаний Общества.
Теперь, когда Е.П.Б. не было уже с ними, у теософов появилась возможность взять на себя большую ответственность, и мысли о будущем помогали смягчить трение, рассеять соперничество и пробудить дух братства — по крайней мере, на время. Поскольку в лондонской штаб-квартире собрались самые известные и наиболее уважаемые руководители Общества из Азии, Англии и Америки, съезд, состоявшийся 9 июля, был фактически первым общим съездом всего Общества с момента его основания.
Полковник Олкотт председательствовал в качестве президента-основателя. М-р Джадж присутствовал как вице-президент Общества и Генеральный секретарь Американской секции, а миссис Безант как президент Ложи Блаватской. Различные британские и европейские ложи были представлены делегатами или доверенными лицами. Кроме того, было много приезжих из Соединённых Штатов, Индии и Австралии. Лондонская ложа, однако, не была представлена ни г-ном Синнеттом в качестве президента, ни каким-либо доверенным лицом. Лондонская ложа держалась в стороне от общей деятельности Общества. Интересы м-р Синнетта всё больше и больше сосредотачивались на психических феноменах и в его Ложе проводились только закрытые заседания. Образование Ложи Блаватской, издание «Тайной доктрины» с исправлением ошибок, присутствующих в его книге «Эзотерический буддизм», и другие вопросы, которых он не одобрял, стали охлаждать его симпатии к деятельности Движения в целом. Дружеские усилия Олкотта, Джаджа и миссис Безант привели только к получению сдержанного и официального письма Лондонской ложи к съезду, подписанному её секретарем Ч. У. Ледбитером. В письме кратко излагалась история Лондонской ложи, которая с самого начала была совершенно независимой. Она не вошла в Британскую секцию, организованную Е.П.Б. в 1889 году и лишь номинально была включена в Европейскую секцию, образованную под председательством Е.П.Б. в 1890 году. Теперь она вернулась к своему прежнему статусу автономии и, как говорилось в письме, «Оставаясь искренне в полном согласии со всеми организациями, признанными как часть всемирного Теософского общества, основанного мадам Блаватской и полковником Олькоттом, Лондонская Ложа не будет принимать никакого участия в управлении или контроле каких-либо других отделений и будет по-прежнему нести ответственность в отношении ведения своих собственных дел только перед первоначальной властью, откуда она берёт начало».
Съезд завершил свою работу на решительной ноте продолжать миссию, начатую Е.П.Б.; полковник Олкотт, м-р Джадж и миссис Безант горячо говорили о необходимости единства и сотрудничества. Джадж предложил резолюцию, предусматривающую создание Мемориального фонда Е.П.Б.  для издания публикаций, направленных на «содействие тесному союзу между Востоком и Западом, установлению которого была посвящена её [Е.П.Б.] жизнь». В заключительном выступлении Олкотт в качестве президента сказал следующее:
«Внешний мир с любопытством наблюдает, какое влияние смерть Е.П.Б. будет иметь на нас. Ответ должен быть получен в ходе настоящего съезда. После своей смерти Е.П.Б. говорит с нами даже убедительнее, чем она говорила при жизни. Изорванный в лохмотья покров личности был откинут, и индивидуальность, которую мы знали только как свет, сияющий издалека, теперь предстала перед нами, чтобы вести нас по нашему пути. • • • Для нас не могло быть большего потрясения, чем смерть мадам Блаватской, и если движение пережило это, то примите мое заверение, что ничто иное не может повлиять на нас, пока мы будем помнить о принципах, на которых основывается наше движение и бесстрашно продолжать продвигаться к тому, что нам предстоит сделать...»
Журнал «Люцифер» за июнь, июль и август 1891 г. содержит большое количество статей о Е.П.Б., написанных ведущими членами Общества. Эти статьи были собраны в одну книгу, озаглавленную «В память Е. П. Б. от некоторых её учеников». Подобно материалам Совета эзотерической секции и Европейского съезда, эти статьи пропитаны самым лучшим и чистым духом, предвещающим возрождение чувства благодарности, верности и почтения к Е.П.Б. На тот момент ревность, амбиции, тщеславие, недоразумения всех видов оставались скрытыми. Как будто её освобождённый дух на время окутал их, отбрасывая в сторону мелкие чувства и сообщая всем и каждому некую меру вдохновения, которое столько лет горело в ней неугасимым пламенем.
После съезда миссис Безант взяла на себя полную ответственность за издание Люцифера, а м-р Г. Р. С. Мид помогал ей в качестве заместителя редактора. Сама она занималась непрекращающейся деятельностью, писала, читала лекции, ободряла и вдохновляла всех, окружавших её людей, отличавшихся энергией и преданностью, уступающими только ей самой. Это то, что касалось общественной работы экзотерического общества. В рядах эзотерической секции она была не менее серьёзной и неутомимой. Как со-руководитель секции вместе с м-ром Джаджем, она заботилась практически обо всех вопросах, связанных со Школы, в Британии, Европе и на Востоке. Её репутация, приобретённая ещё до того, как она вступила в теософский мир, делала её постоянным предметом газетных комментариев, а её присутствия на любом собрании было достаточно, чтобы привлечь к нему большую аудиторию. Теософская деятельность и прогресс удвоились и утроились в Англии под её влиянием и вследствие её примера, и добавочная польза от её присутствия ощущалась каждым сотрудником в каждой стране. Везде, где упоминалось её имя, теософия в равной степени была предметом обсуждения. Где бы ни говорили о теософии, на Анни Безант, естественно, смотрели как на непревзойденного представителя теософии, и её приветствовали как члены, так и посторонние, как великую и достойную преемницу Е.П.Б.
М-р Джадж вернулся в Америку и возобновил активную деятельность своего журнала «Путь». Работа Американской секция отнимала у него много времени и сил. Членов в Американской секции Теософского общества в то время было больше, чем во всём остальном мире, и их количество быстро росло. Число американских членов Эзотерической секции составляло две трети от всего количества, что требовало неустанного внимания. После Е.П.Б. личная переписка м-ра Джаджа с членами по всему миру была, безусловно, самой оживлённой. Его здоровье было подорвано в течение последних лет, как непрекращающимися и постоянными приступами, так и антагонизмом внутри и вне Общества, но доброжелательность и хорошее отношение участников лондонских конференций, придали ему новую энергию и силы, достаточные для несения растущего бремени.
Полковник Олкотт, которому сейчас за шестьдесят лет, имел патриархальный вид, был сердечным по натуре, и рядовые члены Общества относились к нему с величайшим уважением и благоговением как к президенту-основателю Общества, самому раннему коллеге Е.П.Б. при её жизни, и к тому, кого Учителя избрали главой Общества, – всё это можно сказать, переполняло его чашу славы в эту эпоху. Путешествие восстановило его физическое здоровье; приём, оказанный ему в Лондоне, убедил его в том, что он занимает прочное место в сердцах членов Запада, как и Востока; заверения всех западных лидеров Общества в преданности Е. П. Б., делу, его любимому Обществу и ему лично выявили всё, что было в его натуре великодушного, сердечного и оптимистичного. Повсюду он мог видеть деятельность Общества, которому он отдавал все свои силы на протяжении всех долгих лет лишений, часто с позором, теперь поддерживаемого способными и преданными помощниками, уважаемого там, где когда-то его презирали, встречаемого с лестными выражениями там, где когда-то и Общество, и он сам были встречены оскорблениями. Куда бы он ни пошёл, он был его Главой. Он решил вернуться в Индию через Америку, и его путешествие из города в город прерывалось встречами, на которых он был главной фигурой. Всё его путешествие в течение нескольких месяцев его отсутствия в Адьяре было своего рода триумфальным шествием, усыпанным свидетельствами любви и благодарности его коллег и членов Общества всего мира.
По возвращению в Индию его прибытие было отмечено индийскими членами с не меньшей теплотой и благодарностью за его услуги.
В декабре 1890 г., когда Е.П.Б. была между жизнью и смертью, миссис Безант опубликовала без её ведома громкую статью в «Люцифере», озаглавленную «Теософское общество и Е.П.Б.». Поводом для этой статьи послужила частная пропаганда, усердно распространявшаяся по умалению роли Е.П.Б. сторонниками полковника Олкотта и м-ра Синнетта из-за её действий по принятию на себя руководства вновь образованным Теософским обществом в Европе. В этой статье миссис Безант писала с большой силой убеждения в поддержку Е.П.Б.:
«Итак, касаясь позиции Е.П.Б. по отношению к Теософскому обществу и в Теософском обществе, следующее является кратким изложением того, как она видится многим из нас:
1) Либо она посланница Учителей, либо она мошенница.
2) В любом случае Теософское общество не могло бы существовать без неё.
3) Если она мошенница, то она женщина с замечательными способностями и большой учёности, приписывающая всё это некоторым несуществующим лицам.
4) Если Е.П.Б. является истинной посланницей, противодействие ей равносильно противостоянию Учителям, поскольку она является их единственным каналом связи с западным миром.
5) Если нет Учителей, Теософское общество — абсурд, и нет смысла его поддерживать. Но если Учителя есть и Е.П.Б. является их посланницей, а Теософское общество — их организацией, то Теософское общество и Е.П.Б. не могут быть отделены друг от друга перед миром».
Исходя из этих предложений миссис Безант делала вывод:
«Если членов Общества вообще беспокоит его будущее, если они хотят знать, что двадцатый век увидит его возвышающимся над борьбой партий, маяком во тьме для руководства людьми, если они верят в Учителя, которая основала его для служения человечеству, пусть они ныне пробудятся от ленивого равнодушия, утихомирят всякие разногласия из-за мелких глупостей в своих рядах и выступят твёрдо и мужественно, плечом к плечу для выполнения тяжёлой задачи, возложенной на них. Если теософия чего-то стоит, то ради неё стоит жить и ради неё стоит умереть. Если она ничего не стоит, оставьте её сейчас же и навсегда. Это не то, с чем можно играть, это не то, с чем можно шутить, пусть каждый теософ, и прежде всего, пусть каждый оккультист, спокойно пересмотрит свою позицию, рассудительно сделает свой выбор, и если этот выбор будет в пользу теософии, пусть он твёрдо определит для себя, что никакие явные враги или вероломные друзья не смогут поколебать его верности на все времена, чтобы прийти к своему великому Делу и Вождю, которые суть одно».
Такое провозглашение, исходившее от той, кто был в глазах мира даже больше, чем в глазах Общества, главной силой движения после самой Е.П.Б., могло лишь выровнять ряды и заставить замолчать на время всякое тайное, как и открытое умаление Учителя.
После смерти Е. П. Б., когда не менее ясное заявление, сделанное в циркуляре Э. С., стало известным всему Обществу, решимость Совета, м-ра Джаджа и миссис Безант строго следовать целям, принципам и учению Е. П. Б. вызвало такое оживление деятельности, такое проявление общего Братства и верности первой цели и, и не менее Е.П.Б., как Учителю, какого она никогда не была свидетелем при жизни. За съездом Британской и Европейской секций с их обновлёнными заявлениями последовали многочисленные статьи почти от всех известных теософов, которые были пропитаны глубочайшим уважением и преданностью Е.П.Б. и её миссии.
А 30 августа 1891 г. миссис Безант попрощалась со секуляристами, с которыми, в сотрудничестве с м-ром Чарльзом Бредло, она работала много лет. Её обращение было озаглавлено «1875–1891 годы: фрагмент автобиографии». Эта памятная речь распространялась повсюду. После описания своей пятнадцатилетней борьбы и достижений, трудных шагов к обращению в теософию через написание рецензии на «Тайную доктрину», после встречи с Е.П.Б., изучения знаменитого отчёта О.П.И. с обвинениями Е. П. Б. в мошенничестве, г-жа Безант поразила собрание, мир и членов Теософского общества следующим смелым и категорическим заявлением:
«В этом зале я известна вам уже шестнадцать с половиной лет. Вы никогда не слышали, чтобы я лгала вам. Даже мой злейший враг никогда не мог бросить тень на мою честность. Я говорю вам, что с тех пор, как мадам Блаватская ушла, я получала письма, написанные тем же почерком, что и письма, которые она получала. Если вы считаете, что покойники не могут писать, то это, безусловно, замечательный факт. Вы удивлены; я не прошу вас верить мне; но я говорю вам, что это так. Все имеющиеся у меня доказательства существования учителей мадам Блаватской и так называемых аномальных способностей пришли через неё. Сейчас совсем не так. Если все чувства сразу меня не обманывают, если человек не может быть сразу разумным и безумным, то я точно так же уверена в истинности сделанных мной утверждений, как и в том, что вы здесь присутствуете. Я отказываюсь быть неверной знанию моего рассудка и восприятию моих способностей к рассуждению. Каждый месяц, прошедший после ухода мадам Блаватской, даёт мне все больше и больше света».
«Люцифер» за октябрь 1891 год содержал ещё одно недвусмысленное заявление миссис Безант в своей передовой статье «Теософия и христианство». Она писала:
«ТЕОСОФИЯ есть совокупность знаний, ясно и отчётливо сформулированных и провозглашенных миру. Члены Общества могут изучать, а могут и не изучать это знание, но, тем не менее, оно является надежным фундаментом, на котором Учителя построили Общество и на котором основано его центральное учение о Братстве человечества. Без теософии всеобщее Братство может быть провозглашено идеалом, но не может быть продемонстрировано как факт.
Итак, под теософией я подразумеваю «религию мудрости» или «тайное учение», и наше единственное знание о религии мудрости в настоящее время приходит к нам от посланницы её хранителей, Е. П. БЛАВАТСКОЙ. Зная, чему она учила, мы можем распознать фрагменты того же учения в других сочинениях, но её послание остается всегда для нас тестом на теософию. Только никто из нас не имеет права выдвигать свои взгляды как «теософия», если они противоречат её теософии, поскольку всё, что мы знаем о теософии, исходит от неё. Когда она говорит: «Тайная учение даёт», никто не может сказать ей «нет»; мы можем не соглашаться с учением, но оно остаётся «тайным учением» или теософией; она всегда поощряла независимую мысль и критику и никогда не возражала против различий во мнениях, но она никогда не колебалась и отчётливо провозглашала: «Тайное учение является» тем-то и тем-то.
На теософов возложена обязанность не сводить на нет тайное учение… Неуклонно, спокойно, без гнева, но и без страха, они должны стоять за тайное учение в том виде, как она дала его, решительно неся сквозь бури почти семнадцати лет факел Восточной Мудрости. Условие успеха — совершенная лояльность».
Эти несколько воззваний относились как к тем, кто в Обществе, так и за его пределами, которые считали своим долгом унижать Е.П.Б. или клеветать на неё. В последующие месяцы, естественный импульс зарождающейся благодарности со стороны рядовых членов по отношению к Е.П.Б. получил чёткое выражение в утверждениях миссис Безант о статусе Е.П.Б.. Те, кто прежде принижал публично и в частном порядке личность Е.П.Б. как посланницу Учителей, теперь посчитал благоразумным хранить молчание.
Но после поездки полковника Олкотта и его возвращения в Индию стало ясно, что свидетельство уважения, оказанного ему и его положению президента-основателя, укрепило его чувство защищённости и силы. Точно так же из его поведения в прошлом было очевидно, что он ожидал, что со смертью Е.П.Б. она больше не будет оставаться живой силой в Обществе. Та часть его натуры, которая так часто восставала против Е.П.Б. при жизни, так как доминирующая сила в Обществе, истинным и компетентным главой которого он чувствовал себя, снова стала беспокоить и влиять на его действия. Ход его мыслей ясно прослеживается из его обращения к «Шестнадцатому съезду, посвящённому годовщине Теософского общества, проходившему в штаб-квартире, Адьяр, Мадрас», в Индии в конце декабря 1891 года. Он сделал это обращение поводом для предостережения против всякого «идолопоклонства» по отношению к Е.П.Б.:
«Как соучредитель Общества, как тот, кто имел постоянную возможность узнавать об избираемой политике и желаниях наших Учителей, как тот, кто под их руководством и с их согласия нёс наше знамя на протяжение шестнадцать лет битвы, я протестую против того, что кое-кто уже поддался искушению возвысить либо самих Учителей, либо их посредников, либо любых других живых или умерших личностей до божественного статуса, а их учение до уровня непогрешимой доктрины.
Если бы она [Е.П.Б.] была жива, она, несомненно, заявила бы свой протест против того, чтобы друзья делали из неё святую, а из её великолепных, хотя и не безошибочных писаний – Библию. Я помогал ей составлять «Разоблаченную Изиду», а м-р Кейтли и некоторые других поступали так же с «Тайной доктриной».«Конечно, мы знаем, насколько далеки от безошибочности наши фрагменты книги, не говоря уже об её. Она не открывала и не изобретала теософию, и при этом она не была первым или самым способным посредником, писцом или посланником скрытых Учителей Снежных Гор. Различные писания древних народов содержат все идеи, выдвигаемые ныне, и в некоторых случаях обладают гораздо большей красотой и достоинствами, чем любая из её или наших книг. Нам не нужно впадать в идолопоклонство, чтобы показать наше непреходящее почтение и любовь к ней, современному учителю, или оскорблять литературный мир, притворяясь, что она писала пером вдохновения. Никто из живущих не был более стойким и верным её другом, чем я, и никто не будет хранить память о ней с большей любовью. Я был ей верен до конца её жизни, и теперь буду верен её памяти. Но я никогда не преклонялся перед ней, никогда не закрывал глаза на её недостатки, никогда не фантазировал, что она была таким же совершенным каналом для передачи оккультного учения, какими были некоторые другие люди в истории или каких Учителя были бы рады найти. Таким образом, как её испытанный друг, как тот, кто работал с ней очень тесно и заботится о том, чтобы потомство восприняло её по-настоящему высокую ценность; как её коллега; как один давным-давно признанный, хотя и скромный посредник Учителей; и, наконец, как официальный глава Общества и защитник личных прав его членов, я официально заявляю о своем протесте по поводу всех попыток создать школу, секту или культ Е.П.Б., или воспринимать её высказывания выше всякой критики. Важность предмета должна быть оправданием для меня того, что я так долго останавливаюсь на нём. Я никого не выделяю, чтобы никого не обидеть. Я уверен, что не проживу ещё долго, и то, что требует долг, я должен сказать, пока могу это сделать».
Голос м-ра Джаджа в то же время прозвучал в журнале «Путь» в другом ключе:
«Смерть Е. П. Блаватской должна повлиять на Общество, в смысле выполнения работы с ещё большей энергией и независимо от каких-либо личностей. Движение было создано не для славы какого-либо человека, а для возвышения человечества. На организацию не повлияла смерть Е.П.Б., поскольку занимаемые ею официальные должности были: секретарь по переписке и президент Европейской секции. В Уставе уже давно предусмотрено, что после её смерти должность секретаря по переписке останется вакантной. Относительно вакансии в Европейской секции будут проведены выборы в этой секции, так как это дело только европейских отделений. Елена П. Блаватская не занимала никакой должности в экзотерической американской секции и не имела никаких в ней юридических полномочий. Следовательно, здесь нет никакой вакансии, и не стоит беспокоиться о чисто юридической стороне американской работы. Работа здесь продолжается, как и всегда, благодаря усилиям её членов, которые теперь будут черпать вдохновение из книг и сочинений Е.П.Б. и собственной чистой мотивации. Всё, что сейчас нужно Обществу, чтобы сделать его той великой силой, которой оно должно стать, – это, во-первых, солидарность и, во-вторых, теософское образование. Они полностью в руках его членов. Солидарность даёт ту непреодолимую силу, которая есть только в единстве, а теософское образование даёт тот здравый смысл и мудрость, которые необходимы для правильного направления энергии и усилий. Прочитайте эти слова из «Ключа к теософии» Е. П. Блаватской:
 «Если нынешняя попытка в виде нашего Общества, увенчается большим успехом, чем предшествующие, то оно будет организованной, живой и здоровой структурой, когда придёт время для деятельности в двадцатом веке. Общее состояние умов и сердец людей будет улучшено и очищено путём распространения его учений, и, как я уже сказала, их предрассудки и догматические иллюзии будут, по крайней мере, устранены до некоторой степени. К тому же, благодаря наличию обширной и общедоступной литературы, следующий импульс будет встречен многочисленной и единой организацией людей, готовых приветствовать нового факелоносца Истины. Он найдёт умы людей уже готовыми воспринять его послание; язык, готовый выразить новые истины, которые он принесёт; и организацию, ждущую его прихода, которая устранит с его пути все чисто механические и физические препятствия. Подумайте, сколько сможет достичь тот, кому будет предоставлена такая возможность. Это можно соизмерить путём сравнения с тем, чего действительно удалось достичь за последние четырнадцать лет Теософскому обществу, не имевшему ни одного из этих преимуществ и окружённому множеством препятствий, которые уже не смогут помешать новому руководителю. Поразмыслите над этим хорошенько и затем скажите мне, чересчур ли я оптимистична, когда говорю, что если Теософское общество выстоит и будет верно своей миссии, своим изначальным побуждениям в течение последующей сотни лет – скажите, слишком ли далеко я зашла, утверждая, что тогда в двадцать первом веке земля станет небом по сравнению с тем, какова она сейчас?»
В журнале «Путь» за август 1891 года появилась статья, которая в последующие годы должна была вызвать смятение в рядах Общества. Статья начиналась со следующей цитаты:
НЕБЛАГОДАРНОСТЬ – НЕ НАШ ПОРОК. МЫ ВСЕГДА ПОМОГАЕМ ТЕМ, КТО ПОМОГАЕТ НАМ. ТАКТИЧНОСТЬ, ПРОНИЦАТЕЛЬНОСТЬ И РВЕНИЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ КОГДА-ЛИБО НЕОБХОДИМО. САМОГО СКРОМНОГО ТРУЖЕНИКА ВИДЯТ И ПОМОГАЮТ ЕМУ.
Ниже идут такие слова:
К ученику-теософу, служащему, как и чем он может, совсем недавно — после ухода с этого плана Е. П. Блаватской — пришли слова высочайшего ободрения от того Учителя, чьей прилежной ученицей была Е.П.Б.. Засвидетельствованные Его подлинной подписью и печатью, они даны здесь для поощрения и поддержки всех тех, кто служит Теософскому обществу, а через него и человечеству настолько, насколько они это умеют делать; они даны с надеждой на то (как, вероятно, предполагалось), что получатель не должен наложить на них арест или поглотить их, молча, а скорее, что он должен понимать их как обращение к себе только в том смысле, что он может поделиться им со своими товарищами, что ему позволено быть той счастливой рукой, которая передаст их как общее право, всеобщее благословение всех и каждого.
Статья подписана «Джаспер Ниманд». К тому времени этот псевдоним стал известен и уважаем во всем теософском мире как адресат знаменитых «Писем, которые мне помогли» от «Ц.Л.Ц., величайшего из изгнанников». первоначально опубликованных в журнале «Путь» при жизни Е.П.Б., и многие теософы полагали, что они были написана ею. Только несколько лет спустя стало известно, что «Ц.Л.Ц.» – это псевдоним м-ра Джаджа, а «Джаспер Ниманд» — псевдоним миссис Арчибальд Кейтли (ранее Джулии Кэмпбелл Вер Планк). Процитированная выше статья была написана и опубликована во время отсутствия м-ра Джаджа, когда он приехал в Англию после смерти Е.П.Б. и без его ведома, поскольку миссис Кейтли редактировала журнал «Путь» в его отсутствии. Статья, и особенно послание от Учителей, потрясли полковника Олкотта до глубины души. Он написал об этом письмо м-ру Джаджу в резкой форме, так как не видел в этом ничего, кроме попытки привлечь внимание к Е.П.Б., Учителям и самому м-ру Джаджу. М-р Джадж подробно ответил полковнику Олкотту, и его письмо позже было опубликовано в «Люцифере».
В последующих номерах журнала «Путь» особое внимание уделялось положению полковника Олкотта в Т.О. и отмечалось заявление миссис Безант о получении посланий после смерти Е.П.Б.. В январе 1892 года главной статьей журнала «Путь» была статья «Догматизм в теософии». Эта статья, очевидно, была написана м-ром Джаджем отчасти для того, чтобы прояснить реальную позицию, которую должны занимать все теософы, отчасти для того, чтобы укротить неумеренное рвение энтузиастов, которые имели привычку с торжествующим видом цитировать Е.П.Б. оппонентам, чьи взгляды на Е.П.Б. или её учение не были такими же, как их собственные; и отчасти в ответ на критику и публичные заявления полковника Олкотта. М-р Джадж писал:
«Теософское общество было основано для уничтожения догматизма. Это одно из значений его первой цели — Всеобщего Братства. В «Ключе к теософии», в главе «Заключение», Е.П.Б. снова обращается к этому предмету и выражает надежду на то, что после её смерти Общество не станет догматичным и не будет останавливаться на какой-либо фазе мышления или философии, а останется свободным и открытым, а его члены будут мудрыми и бескорыстными. И во всех своих письмах и замечаниях, частных или публичных, она постоянно повторяла эту мысль.
Если наши усилия увенчаются успехом, мы должны избегать догматизма в теософии так же, как и во всём остальном, поскольку в тот момент, как только мы начинаем догматизировать и настаивать на своём построении теософии, мы тут же теряем из виду Всеобщее Братство и сеем семена будущих проблем.
Несмотря на то, что девять десятых членов верят в реинкарнацию, карму, семеричное строение и всё остальное, и даже, несмотря на то, что его видные деятели занимаются распространением этих, а также и других доктрин, Общество должно всегда оставаться открытым, и никому не следует говорить, что он не традиционный или плохой теософ, потому что он не верит в эти доктрины.
Но в то же время весьма очевидно, что вступать в Общество, а затем, под предлогом нашей терпимости, утверждать, что теософию нельзя изучать или исследовать, не по-теософски, непрактично и абсурдно, поскольку это может свести на нет саму цель нашей организации.
А так как огромный корпус философии, науки и этики, предложенный Е. П. Блаватской и её учителями, несёт на себе печать исследования, разумности, древности и мудрости, он требует нашего первого и самого тщательного рассмотрения.
Итак, член Общества, какое бы высокое или низкое положение он ни занимал, имеет право распространять все философские и этические идеи, встречающиеся в нашей литературе, в меру своих способностей, и никто другой не имеет право возражать, при условии, что такое обнародование сопровождается чётким заявлением о том, что оно не уполномочено или не объявлено традиционным каким-либо заявлением юридического лица Т.О.».