Блюдо, которое надо подавать холодным

             Они любили друг друга с детства. Так говорили их родители.Жили по соседству,росли рядом,и вместе с ними росла и их любовь.Они редко расставались, и если кто-то из них уезжал по надобности куда-то, то стремился как можно быстрее вернуться обрат-но.Дело шло к свадьбе- но армия...

На проводах она много плакала,при родителях,соседях,знакомых,друзьях и подругах обещала ждать его из армии.Слезы расставания были искренними, ее слова тоже.Они бередили сердце паренька и проростали в нем надеждой.Его лучший друг, "откосивший" от армии,обещал оберегать ее от посягательств.

...Когда он, в "дембельской" парадке, сразу с поезда,бросив дома чемодан и кое-как успев обнять мать, почти прибежал в ее дом и проскочил, едва успев сказать "здрасьте", мимо ее отшатнувшихся родителей в ее комнату и увидел ее с животом,как у беременных, в него вошло, прямиком в сердце, больно раздвигая кровоточащую плоть,понимание, что какая-то часть его небольшой жизни украдена, и не кем-то чужим, посторонним, а почти самым родным человеком.И стало понятно ее молчание последние полгода. Все слова, которые он приготовил,часто повторяя их, стоя на посту в карауле или во время пешего марша, представляя их встречу, которые он не говорил вслух еще ни разу в жизни,и берег только для нее,колючим ежиком ворочались где-то под сердцем.Хотелось плакать,смеяться, бить посуду и физиономии одновременно.Хотелось прибить это ненавистное милое лицо обидными и бессильными словами, как гвоздями, пригвоздить к какой-то позорной доске и клеймить, клеймить...Но он не мог бросить ей в лицо что-то обидное. Не мог и все...Он даже почувствовал,как что-то, возможно, смысл его жизни,уходит из-под ног,качаясь...

     Он не помнил,как и о чем говорил с ее родителями,мужем, его бывшим лучшим другом, все было как сквозь вату. И никаких желаний, кроме одного: забыть все, забыться...

     Проснулся он дома. Болела с похмелья голова.Мысли в ней тоже были больными. Хотелось уехать отсюда подальше, в город, чтобы не видеть ее, их, не встречаться с ними на улицах или в магазине. Устроиться на денежную работу, приехать в деревню на крутой тачке,сорить деньгами, покупать в сельпо пыльные. липкие от паутины залежавшиеся, никому не нужные бутылки шампанского, по-гусарски, как в кино, открывать их, обливая сладкой пеной окружающих...И вот тогда, тогда... Что будет тогда он не знал. Он поехал в райцентр,там была родня, друзья, нет, знакомые, слово "друг" для него теперь было под запретом. Там он пил, бузил, дрался.Легче не становилось.Потом надоело.Немного отойдя от загула,привел себя в порядок и пошел в райком ВЛКСМ. Показал свой ненужный до этого дня комсомольский билет, военный билет, значки "Отличника ВС", "Парашютиста-отличника", "Классного специалиста." Написал заявление на Ударную комсомольскую стройку подальше,в Сибирь.
    На освоение недр отправляли не сразу, надо было ждать вызова.Вернулся домой. Снова пил, бузил, дрался.Был одинокий и мрачный.На жизнь из гордости никому не жаловался.Сострадательные разговоры пресекал на корню. Пить и бузить надоело. Валялся в своей комнате на диване,смотрел ТВ, бесцельно шлепая по каналам.И думал, думал, думал...Успокаивал обеспокоенных родителей: " Все нормально.Скоро придет вызов, уеду". Перебирал фотографии. И думал,думал,думал...
Передумал. Решил остаться.

      Попросил отца затопить баню.Вместе попарились.К радости матери, посидели потом за семейным обедом.Вечером он засобирался." Пойду прогуляюсь-успокоил он напуганную его недавними подвигами мать.-Не волнуйся. пить и драться не буду. Хватит."

     Обнаружил он себя у калитки ее дома.В руках- торт и коробка конфет.Дрожащей рукой постучал в дверь. Увидели, удивились и впустили.Все вместе пили чай. Пытаясь освободиться от неловкости, сковывавшей всех, он вспоминал о совместном детстве. И она, и ее муж-бывший лучший друг-понемногу тоже начали вспоминать о чем-то,и рассказывать, сначала испуганно, потом все смелее и увереннее. Даже над чем-то смеялись.Бывший друг перестал виновато отводить взгляд, а она все еще смущалась. Выходили вместе с ее отцом покурить на крыльцо.Смешные истории, анекдоты, шутки-прибаутки.И у всех мысли, как язык возле больного зуба, вертелись возле, вокруг больной темы... И никто об этом вслух не заговаривал.

Он разговорил ее младшую сестру-погодка, смущающуюся под его взглядом.Он знал, что она с детства была в него влюблена.Неожиданно для всех пригласил ее в кино. Все растерялись, ее сестра, став пунцовой от смущения, от обращенных на нее взглядов,взглядывала то на него, то на родителей, то на старшую сестру.Потом- суматоха сборов в доме.

Через два месяца они поженились.Он не любил ее и знал, что не сможет полюбить никогда.Но ему этого и не надо было.А что до ее, жены, чувств, надежд и мыслей- так это ее чувства, надежды и мысли...

      Так и живут. Не под одной крышей, но рядом.Видятся почти каждый день.Ходят друг к другу в баню по субботам.Или просто в гости. Помогают друг  другу по-родственному.С бывшим другом иногда ездят на рыбалку, охоту.Встречи их проходят без особой душевной теплоты.Теперь они просто родственники.Сестры с детьми часто вместе прогуливаются по деревенским улицам.Родители с обеих сторон вроде бы успокоили сердца и с видимым удовольствием любят называть друг друга сватами. Он никого ни в чем не упрекает и ему самому это видимое спокойствие нравится. Он работает механизатором широкого профиля, то на тракторе, то на машине возит в райцентр молоко. Учится заочно на механика.Никто не вспоминает прошлого.И кажется, что уже стало забываться все, что с ними случилось.Но до сих пор еще при его появлении перед остальной родней разговоры почему-то резко смолкают, у всех появляются неотложные дела, по которым надо выйти, и в воздухе повисает, как нить,натянутость.

       Он подчеркнуто вежливо общается со всеми родственниками.Детей он любит, и своих, и племянников.К заплаканным глазам своей жены он привык и она его этим не раздражает.

         И только по временам, когда он вспоминает, что и как приключилось в его жизни и темная ярость заливает, обжигая, словно кипятком, его сердце,он, что бы справиться с ней,обводит внезапно сузившимися глазами ее, бывшего лучшего друга, тестя, тещу, свою жену - весь свой ближний круг, свою семью, и на  губах его начинает змеиться жесткая ухмылочка, а лицо принимает выражение, от которого убегает в дальний угол кошка,а пудель Гоша начинает тихонько подвывать. " Так вам и надо,- беззвучно шепчет он, едва шевеля губами. - Мучайтесь теперь всю жизнь..." шепчет он, вытирая скупую мужскую слезу.