Знакомые мне с детства интонации Джеммы Халид

«...Он курит трубку, пьёт крепчайший эль / И любит девушку из Нагасаки...»


Странное название у этого воспоминания. Как мне с детства могут быть знакомы интонации Джеммы Халид, если я много старше ее? И все же...
Ни в детстве, ни в юности, ни в ранней молодости я не встречался с тем, что в ходе дружеского застолья все на какой-то миг замолкают, и потом начинается пение. Я бывал в разных компаниях, собирались по разным поводам, но... никогда ничего по-серьезному не пели. И уже после эмиграции в Америку я, приезжая в Россию, встретился с таким пением. Удивительно, все знали слова, неплохо справлялись с мелодиями... было красиво и душевно, но мне непонятно. Почему? Зачем? Ведь существует много того, о чем могут и хотят поговорить друзья.


Вспоминается одна история, дело было не в Москве. Была большая компания социологов, мне очень приятная, все знали друг друга годами, десятилетиями, выпивали, говорили, где-то пробивалась песня. Вдруг из-за стола вышла Галя Татарова, которую я знал «всегда» (это для других она – известный профессор социологии Г.Г. Татарова), и спела низким, трогающим душу голосом пару старинных русских романсов... Наступила тишина, но потом все снова запели вместе, а я начал искать смысл этого коллективного действия. Зачем? Ведь все было так хорошо. Я пробовал подпевать, но не мог. Хотя песни были старые, давно знакомые, я начисто не знал слов. Лишь иногда – припевы.


У мамы был хороший слух и приятный, негромкий голос, и иногда, во время уборки, какого-то шитья, приготовления еды она пела что-то свое, не знакомое мне, не то, что я слышал по радио. Что-то запомнилось, многое забылось. И вдруг... два-три года назад в youtube я увидел новое для себя, необычное имя – Джемма Халид. Она пела «Девушку из Нагасаки» https://www.youtube.com/watch?v=z_lmltGXuEU. Я услышал знакомую мелодию, не очень внимательно прослушал первые слова и затем: «Он курит трубку, пьёт крепчайший эль / И любит девушку из Нагасаки». Я слышал эти слова в исполнении Владимира Высоцкого, Аркадия Северного, еще кого-то, но не признавал в них песню, которую напевала мама. Здесь не слова, не музыка имели значение. Узнаваемыми оказались интонация, ритм, отсутствие театральности.
Теперь, нет-нет, кликну Джемму Халид, слышу: «... у ней такая маленькая грудь / а губы, губы алые как маки...» и переношусь в прошлое.


Опасное это движение, но изредка можно.