А, готов?

Мы на телеге ехали, смеялись,
Людей и пересудов не боялись,
Прилипло сено к  платью, волосам,
Друзья шутили, пусть стряхнет их сам!
Но я стряхнула, все же застеснялась,
Глаза поднять на друга побоялась.
Солома в волосах везде, где можно,
Он убирал солому осторожно.
Друзей не слушал, руку мне подал,
Запнулась я, меня почти поймал.
Приехали! Он двери мне открыл,
И за собой тихонько поманил.
Кричали мне подружки, громко звали,
И даже с нетерпением махали.
Он мне тепло кивнул и улыбнулся,
Но все же чуть с досадой отвернулся.
Чужие были мы вот в этом месте,
Чужие, но вдруг оказались вместе.
Подруги, я, он сам, его друзья,
На эти пару дней моя семья.
И было нам всего семнадцать лет,
Свободны были мы от слова "нет",
Родители остались где-то дома,
Звенит свобода, мир бурлит от звона!
Пусть воспитатель что-то там лопочет,
Он вправе говорить нам все, что хочет.
Я лишь кивну и мило улыбнусь,
И снова в свет свободы окунусь!
Из дружбы ничего не получилось,
Любовь стояла и тихонько злилась,
Готовила полгода нашу встречу,
А он ушел и опустились плечи,
Подруги не желали отпускать,
Пошли на танцплощадку танцевать.
Глаза мои в толпе его искали,
Я знала, что друзья сюда позвали,
Мне было жарко, я смеялась, пела,
И мир обнять вот в этот миг хотела.
Он не пришел, сказал что будет спать,
Те его мысли слышала кровать,
Он грустью заразил чужой тот дом,
Об этом я узнала лишь потом.
Прошло два дня, бал правила досада,
Мне педагог сказал: «Распеться надо!",
На полутемной сцене тишина,
И все же знаю, здесь я не одна,
Он молча за кулисами стоит,
И грустно в полутемный зал глядит.
"Готов?"- его судьба спросила,
"Готов?"-любовь судьбу передразнила,
А та, что дарит нам возможность снов,
Хотела знать, к чему же он готов?
Он сделал шаг, я перестала петь,
Любовь спросила, сможет он посметь?
А, готов?