Пол шага

В подвале сумеречных мыслей было тихо и сыро. Затянувшиеся дожди просочились сквозь щели, оставили влажные пятна на стенах и на полу. Недавний капельный набат наконец-то смолк. Тишина обездвиженным вчерашним опозданием лежала по всем углам.
Пол дышал.
Гвозди саднили ржавчиной, торчали шляпками, норовили выбраться из своего заточения. Постоянно бурчали, цеплялись за мелочи, оставляли двусмысленные намёки. Злились и злили.
Пол молчал.
Стены смотрели с укоризной сквозь закрытые веки слуховых окон. Точнее, окошек, частенько привечающих кошек. Тех, что пробираются тихо, скользят незаметно, падают тенью, быстро обнюхивают, находят добычу, расправляются изящно и высокомерно, как посетитель ресторана высокой кухни с поданным изыском. А потом исчезают, мелькнув мягким силуэтом в прорези слухового окна, не оставив ни следа, ни улики, ни догадки. Было или не было – узнать невозможно.
Пол знал.
Вот несколько мельчайших царапин от когтистых лап. А здесь тонкий волос. Ещё один. И ещё. И запах. Кошки всегда приносят с собой запах и забывают забрать его уходя. Жёлтые глаза. Вертикальные зрачки. Утробное урчание. Пришла, похозяйничала и пропала. Бесшумные шаги. Лёгкий прыжок. Мягкие лапы с выдвижными безжалостными ножами. Сегодня уже не придёт. Но…
Пол ждёт.
Тонкий провод держит за горло лампочку, как перевёрнутый висельник, стопами подвешенный к потолку. Свет зажигать незачем и нечем. Перегоревшая лампочка стыдливо прикрывает надруганное нутро. Ей хотелось светить дольше. Ярче. Острее. Её же свет был слишком мягким, слишком тёплым, нездешним каким-то, неуместным даже. Перегореть – было её лучшим решением. Это у всех вызвало жалость, скорбный, соболезнующий интерес, молчаливое позволение присутствовать. Пока не заменили. Пока не нашли другую.
Пол не ищет.
Пол лежит.
Смотрит.
На лампочку, на провод, на стены и слуховые окошки. Они как два глаза. Один чуть приоткрыт. Посередине, между ними, вздёрнутым носом торчит полка, под ней – разинутая пасть скамьи. На скамье банки солений – разноразмерными зубами с большой щербиной посередине: одна банка упала и разбилась. Вернее, сделала шаг, вышла из строя и приняла удар на себя.
Полу было больно.
Когда останки унесли, въевшееся в деревянный настил красное пятно долго себя очерчивало резкой границей: вот до, а вот после.
Пол терпел.
Время ходило взад и вперёд, от стены к стене, снизу вверх, с потолка падало и стенало, бросалось то к двери, то в угол, то зависало и меркло. Однажды будто ушло.
И боль прошла.
Пол остался.
Затянувшиеся дожди подняли землю. Доски перестали сходиться. Взбухли. Ломали изнутри. Грозили убить.
Пол жил.
Когда мутная вода задушила и смыла стены, что-то произошло.
Пол встал.
Подвал сумеречных мыслей перестал быть ему домом.
Ветер, меняющий всё, сдвинул основы, разметал металл полок и обжёг своим дыханьем. Призвал и благословил.
Пол вспомнил, что значит идти. Преодолевая себя. Врезаясь подошвами в почву. Хватаясь руками за воздух.
Идти.
Идти.

- Пол, мальчик мой, иди ко мне, - смотрят на него любящие глаза.

Пол видит две протянутые руки. До них всего несколько шагов.
Несколько шагов.
Шагов.
Полшага.
Пол,
Иди.

21.07.2021