Кто в море не бывал, тот Богу не молился

28 марта
Кто в море не бывал, тот Богу не молился. Смысл этой пословицы я познал в полной мере, находясь в открытом море. Точнее, в океане, в Атлантике. Думаю, никогда в жизни я не молился столько, сколько в те два дня шторма, в который мы попали по пути с Канар на остров Мадейру. Но обо всем по порядку.

Мой партнер в новом проекте увлекался яхтингом. Я понял это по фотографиям на его страничке в фейсбуке. Море я тоже любил. Два года назад, еще до кризиса в семье, я отучился в яхтенной школе и сдал экзамен на шкипера. Общая тема нашлась быстро — оказалось, мы учились в одной яхтенной школе, только он закончил ее на пару лет раньше.

Он-то и сподвиг меня принять участие в трехнедельном переходе с Канарских островов на Ибицу и даже дал добро на отпуск раньше срока. Неделю я взял за свой счет. Соблазн был велик. Путешествие давало возможность повысить свою категорию в яхтинге за счет дистанции (суммарно там было более 2000 миль) и ночных переходов.
Маршрут тоже привлекал: Канары, Мадейра, Гибралтар, Ибица. Романтика, одним словом. Эти три недели, стали одним из самых ярких по силе и глубине событий моей жизни.

30 марта
До Канар мы добрались самолетом с пересадкой в Мадриде. Небольшая парусная яхта с коротким названием «Бала», что в переводе с испанского значит «пуля», стояла в одной из бухт-марин острова Лансароте. На яхте нас уже ждали капитан Боря и Михаил, врач из Петербурга с женой.

С нашим прибытием экипаж полностью сформировался. Нас было четверо. Жена Михаила ходила под парусом, но исключительно в роли пассажира. Ей отвели роль кока. Михаил сам капитанил, поэтому был назначен старпомом, а мне с коллегой выпали почетные роли матросов. В малочисленности команды свои плюсы. Каждому досталась отдельная каюта, все смогли комфортно разместиться. Но были и минусы. Главный состоял в том, что вахты делились на четырех человек, а потому были дольше и чаще. Каждый из нас нес вахту три раза в сутки. Если бы нас было, скажем, шестеро, вахта была бы два или даже один раз в день. Это минус скажется уже в первый день нашего плавания.

На Лансароте у нас было два дня — достаточно, чтобы обойти его весь и полюбоваться потрясающими видами. Остров покрыт вулканическими лавами самых фантастических цветов. Таких пейзажей я не видел нигде больше, казалось, мы попали на другую планету.

Уму непостижимо, как здешние виноделы умудряются на этих лавах выращивать виноград. Под каждый куст в черной вулканической почве заботливо вырыта небольшая лунка, в которой собирается утренняя роса. Таких черных лунок тысячи. Остров буквально изрыт ими, что придает дополнительное своеобразие его ландшафту.
Еще одним примером творческого использования этой удивительной природы стал домик художника и архитектора Сесара Манрике, органично соединившему природные явления с произведениями человеческой культуры. Комнаты расположились в подземных пещерах, небольшое озерцо стало бассейном, кактусы и пальмы — естественным садом. Потоки лавы сформировали наличники для окон, из которых открывался вид на фантастические пейзажи. Здесь можно было неделю бродить и каждый день открывать для себя новые чудеса.

Однако пора было отправляться в путь. По прогнозам надвигался шторм, и до следующего пункта нашего маршрута хотелось дойти спокойно. Нас ждала Мадейра, 260 морских миль и примерно два дня пути.

2 апреля
Непогода нагнала нас часа через два после выхода из марины. По шкале Бофорта скорость ветра в 32 узла (7 баллов) классифицировалась как «крепкий ветер». Еще не шторм. Но очень сильная качка.

Половину экипажа конкретно укачало и боеспособными остались мы вдвоем с доктором Мишей. Почти сразу отказал автопилот, мы стояли за штурвалом на холодном и мокром ветру, ведя яхту по компасу. Менялись каждые три часа.
Я никогда в жизни не молился столько, сколько в эти два дня. В спасательном жилете, пристегнутый страховочным поясом к леерному ограждению на корме. Жилет я вообще не снимал. Да и не спал почти.

Не то чтобы меня совсем не укачало. Чувствовал я себя препаршиво, но двигаться мог и соображать мог. Болела голова, и желудок был не на месте. Есть не хотелось. Большую часть времени я проводил на палубе, лишь изредка спускаясь вниз, чтобы немного полежать на животе на скамейке в кают-компании. Залезать в свою носовую каюту даже не пытался, там качало безбожно. Казалось, что качка не кончится никогда, а ведь мы были в пути всего один день. А еще я боялся. Боялся, что укачает окончательно, и тогда Мише придется очень туго.
 
Промок я почти сразу. У меня были две куртки для яхтинга и непромокаемые штаны. Все это оказалось непромокаемым только на словах. Волны то и дело окатывали нас с ног до головы, в какой-то момент я перестал обращать на это внимание.

Серое небо сливалось с серым океаном. Горизонт не просматривался. Вокруг была сплошная серая мокрая масса. Она шумела и качала меня из стороны в сторону. А я стоял, пытаясь удержаться на ногах и изо всех сил схватившись за штурвал. Я видел перед собой только компас и наш курс на нем, от которого боялся отклониться даже на пять градусов. И молился. Иисусу, Богородице, святым Николаю, Спиридону, Сергию Радонежскому, всем, которых знал. Каждому по очереди. Их были десятки.

В такие моменты понимаешь, насколько бессилен человек. Насколько он мал и ничтожен перед стихией. И тогда начинаешь осознавать огромное, колоссальное величие Бога, который только и может тебя спасти. В свое время я читал Федора Конюхова, удивительного человека, в одиночку обогнувшего земной шар. Такое под силу единицам. Но меня интересовало другое: что и почему его постоянно тянуло в море. Конечно, среди мотивов были и риск, и проверка себя, но главным был поиск Бога. Я понял это в те два дня в Атлантике, в 7-балльный шторм за штурвалом круизной парусной яхты Bavaria.

На следующий день стало легче. Потихоньку оклемался остальной экипаж. К качке можно привыкнуть. Но настоящее облегчение наступило к вечеру второго дня, когда на горизонте сквозь туман стали проступать разноцветные огни. Мы подходили к Мадейре.

Швартовались все вместе, слаженно, помогая друг другу и точно следуя указаниям капитана. Я переоделся во все сухое и теплое, развесил мокрые вещи на леерах и сошел на берег. Шатало меня немилосердно. Я по-прежнему ощущал себя среди волн. А еще было ощущение, что за эти два дня я что-то понял в жизни и что-то преодолел. Капитан Боря сказал, что ставит мне повышение шкиперской категории только за один этот переход.

4 апреля
На Мадейре было солнечно и тепло. Только осмотреть остров нам не довелось. Вместо этого пришлось чинить порванные ветром паруса. А еще я полдня искал куртку, которую ветер унес с леера. Потеря меня расстроила. Во-первых, это был подарок жены. А во-вторых, без нее в море никак. Никто не знал, что нам еще предстоит.
Куртка нашлась неожиданно, когда я, отчаявшись, купил новую за сорок евро. Так в очередной раз сработал самый надежный способ поиска пропажи — выманить потерянную вещь покупкой новой. Оказалось, мою куртку прибило волнами к берегу, и ее нашел уборщик мусора во время очередного обхода. Об этом мне сказал Миша, случайно увидевший, как она сушится у уборщика во дворе. Я пошел к нему и на корявом португальском объяснил суть проблемы. Куртка в абсолютно сухом виде была немедленно возвращена.

История оказалась судьбоносной. Точнее судьбоносной стала встреча с уборщиком мусора в марине. Узнав о нашей проблеме с парусами, он свел нас с мастером, который за ночь их починил, и мы смогли продолжить путь. Жаль только, что я так и не погулял по острову. Из всех местных красот я увидел только одинокий маяк в бухте. Придется приехать сюда еще раз.

12 апреля
За наши мучения мы были вознаграждены четырьмя днями почти полного штиля. Минус был в том, что пришлось сжечь много топлива, пройдя от Мадейры до Гибралтара практически полностью на моторе.

Впрочем, на входе в Гибралтарский пролив без мотора не обойтись. В проливе быстрое встречное течение до шести узлов, то есть примерно равное скорости нашей яхты. Входить нужно, скрупулезнейше сверяясь с графиком приливов и отливов, замедляющих или наоборот ускоряющих течение. Нам повезло, мы не застряли и благополучно пришвартовались в порту Сеуты, испанского города на северном побережье Африки прямо напротив английского Гибралтара.

Мощные форты, колониальная архитектура, тропические пальмы и жаркий воздух составляли неповторимый южный колорит древнего порта, сторожившего столпы Геракла — ключи от Атлантики. Мы решили отпраздновать вход в Средиземное море, закатив пир в кают-компании. Мы с капитаном отправились на местный рынок за свежими дарами моря. Ох, эти южные портовые рынки! Какое богатство выбора! У нас разбегались глаза от обилия осьминогов, кальмаров, креветок и сочных тропических фруктов.

Из всего этого великолепия Борис выбрал несколько крупных барабулек и большой кусок свежайшего тунца цвета говяжьей печени. Все это было немедленно зажарено и съедено под бутылку отличного холодного хереса. Божественно вкусно!
А потом были песни под гитару. Миша оказался прекрасным гитаристом, завсегдатаем Грушинского фестиваля. Мы окунулись в основательно подзабытый романтический мир моряков, альпинистов и геологов. Перепели Визбора, Кукина, Городницкого, почти все «песни нашего века». На звуки музыки подтянулись наши соотечественники с соседних яхт, и песня объединила москвичей, петербуржцев, уральцев и сибиряков, белорусов и крымчан. Ради таких вечеров стоит выходить в море и подниматься в горы.
 
А еще были напряженные ночные вахты, сложные тем, что надо избегать столкновения с большими морскими судами — движение в проливе интенсивное. Были дельфины по утрам, весело сопровождавшие нашу яхту, а в Атлантике иногда и киты, их веселые фонтанчики можно было отчетливо различить где-то в полумиле от нас. Были испанские порты Картахена и Аликанте, и, наконец долгожданная Ибица, где мы на радостях наелись лапши в японском ресторане, поскольку к нашему позднему прибытию все остальные заведения уже позакрывались.

И было трогательное прощание на берегу. Мы очень сдружились за наше недолгое плавание. Обменялись телефонами и адресами, обещали писать. И разъехались каждый по своим делам. Почти как в финале фильма «Вертикаль». Только в титрах нашего фильма нужна была немного другая песня. Вместо Высоцкого я бы поставил «Подарите мне море» Визбора. Такого подарка я никогда не забуду. Тем более что в придачу к морю на этот раз был еще и целый океан.

(Из книги "Мои дороги в поисках любви")
Полная версия доступна на портале Литрес