Дорожный этюд

Метро. Час перед «часом пик». Потусторонний голос, не
оставляя сомнений в том, что у его владельца – прищепка на носу,
объявляет:
- Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…
В вагоне свободно. Почти все сидят. Лишь в одном из проходов
сгрудилось несколько долговязых подростков, скорее висящих на
поручнях, чем опирающихся на шаткий при движении пол вагона.
Они оживленно и явно со знанием дела обсуждают «блеск и
нищету» новомодной компьютерной игры.
Иногда, когда поезд подтормаживает, один из подростков
неизменно задевает сидящую рядом даму бальзаковского возраста.
В эти моменты она отрывается от потрепанного любовного романа
«карманного» формата и устремляет испепеляющий взгляд в
сторону шумных тинэйджеров. Но – скандала не будет: они слишком
увлечены темой беседы, и дамы не замечают.
Бабушка с внуком лет семи из достаточно обеспеченной семьи.
Видно, едут уже довольно давно. Бабушке скучно, и она просит
внука научить ее играть во встроенные в ее телефон электронные
игры. Преисполненный значимости внук довольно долго
втолковывает бабушке, что и как нужно делать, но в конце концов
раздражается старческой невозможности «на лету» схватить
элементарные для него действия и, насупившись, бросает свое
менторство, впериваясь взглядом в игру на своем личном телефоне.
Бабушка, вздохнув, извлекает из сумки электронную книгу и
пытается сосредоточиться на чтении.
Юная пара, для которой явно отсутствует все окружающее. Он –
в мятых широченных джинсовых бриджах, из которых торчат худые
расчесанные ноги; она – в чем-то из газовой ткани кричаще желтого
цвета. Касаясь головами, давно не видевшими расчески,
эмоционально рассматривают фотографии на экранчике цифровой
фотокамеры.
Рядом с ними – грузный мужчина. Тщательно, словно
бухгалтерскую отчетность, штудирует таблицы результатов,
опубликованные в свежей спортивной газете.
Остановка. Входит группа гастарбайтеров-азиатов и с ними –
двое коренастых мужичков славянской внешности, загорелых, как
негры; с выбеленными солнцем волосами ежиком. Азиаты одеты -
кто во что, но на одном из них – ослепительно белая бейсболка с
вышитым слоганом «Forward!», контрастирующая с огромной
темной пластиковой бутылкой в руке, во всю ширь которой
простирается стилизованная под старославянский шрифт надпись:
«Русский квас». Просто ходячий экспонат для термина
«интернационал»…
Выбеленные солнцем мужички деловито обсуждают материи
различия возведения фундаментов на песчаных и глиняных грунтах,
иногда сдабривая разговор россыпями строительного жаргона.
Молодой человек в легком, но строгом костюме, при галстуке,
сосредоточенно вглядывается в экран стильного планшетного
компьютера, лежащего у него на коленях поверх кожаной папки. За
этим занятием он чуть не проезжает свою остановку. Выскакивая из
уже закрывающихся дверей, он невольно задевает двух только что
вошедших дам почтенного возраста; явно давних знакомых, хотя
внешне отличающихся друг от друга как день от ночи. Одна из них –
в свободном белом парусиновом костюме и шапочке ажурной вязки,
в закрытых тканевых туфлях на пробковой платформе; с
подведенными губами и бровями. Прячет узкие узловатые
старческие пальцы в длинных кружевных манжетах. Вторая – в
видавшей виды панаме, сарафане, возможно, помнившем
молодость владелицы, и в босоножках с низкими стоптанными
каблуками. В шуме тронувшегося поезда не слышно, о чем говорят,
но по неожиданно грациозной и широкой жестикуляции той дамы,
что видом попроще, можно предположить, что речь – о какой-то
балетной постановке.
Почтенным дамам пытаются уступить место два парня, едущих
явно вместе, но каждый из которых отрешенно внимает звукам
персональных наушников. Дамы вежливо, но настойчиво
отказываются. Ведь молодым невдомек: как оно потом вставать в
качающемся вагоне на уже не очень послушные ноги, если ехать
всего пару остановок.
Молодая семья везет толстого неуклюжего щенка. Ему душно и
страшно в грохоте подземки. Непрерывно поглаживаемый всеми
свободными руками четы и их маленькой дочери, он попискивает,
сучит лапами и норовит спрятать голову в вырезе глубоко
расстегнутой рубашки новоявленного хозяина.
В дальнем углу – небрежно откинувшийся на спинку сиденья
холеный ловелас-кавказец в непроницаемо темных очках, легкой
модной небритости и шелковой рубашке с дорогими запонками.
Лениво пожевывая жевательную резинку и изредка поглядывая на
сверкание своих остроносых лаковых туфлей, всем своим видом
показывает, что в метро он чуть ли не случайно: просто возникла
необходимость быстро преодолеть некоторое пространство.
Следующая остановка – одна из «вокзальных». Шум, гвалт,
сумки, дети… Сонный до этого вагон наполняется жизнью. Но – мне,
увы, выходить. Конец сюжета…
Конец моего сюжета. Как знать, один ли я был в этом вагоне в
роли «стороннего наблюдателя»?

07.2011