Человек с востока Глава 3. Агентура

Глава 3.
Агентура

А тем, кто зол, всегда живется плоше,
Своим же злом они себя казнят,
Злость человека – тягостная ноша,
И наказание его, и ад.
Мирза-Шафи

Прага была не для всех, как та же Москва или Нью-Йорк. Одним удавалось сделать здесь сногсшибательную карьеру, другие же наоборот, терпели фиаско и уезжали домой ни с чем. Первым примером был Дорин, вторым, к сожалению, его возлюбленная – две крайности одной истории.
С началом очередной волны короновируса, когда его денег стало уже ни на что не хватать, Карина устроилась в одну сомнительную фирму. Это был его совет. Компания, которую он порекомендовал, когда-то сделала документы и ему самому, тем самым выручив в ситуации, когда заканчивались последние дни его разрешенного пребывания в стране. И вот спустя несколько лет, он, руководствуясь элементарной логикой «помогли мне, помогут и ей», дал Карине их контакт.
В Чехии такие компании назывались агентурами и зарабатывали на чистой воды, посредничестве. Выглядело это так: работодатель в лице какой-то фабрики или склада, пребывал в поисках новых рабочих. Труд своего будущего сотрудника на искомой позиции он оценивал в 250 крон за час, из них 150 удерживала агентура, предоставляющая рабочих, которые были у нее на балансе. По такой схеме данный бизнес, считающийся не совсем законным, процветал очень давно и успел собрать вокруг себя всевозможных мошенников и далеко не самых благородных людей. Чешское правительство пусть и относилось к подобным фирмам с некой опаской, однако все-равно не предпринимало против них совершенно никаких мер, ведь с точки зрения налоговой политики, такие организации ничего не нарушали, однако каждый раз, когда доводилось слышать за агентуру, то был повод хорошенько задуматься. Что-то в этом слове было шпионское, видимо связи – у агентур они были повсюду: среди юристов, чиновников, врачей, риелторов, перевозчиков, работодателей и даже среди мафии. Полупрозрачная схема получения прибыли давала представителям криминальных структур отмывать через агентуры свои кровавые деньги. Для таких людей Чехия давно стала раем. Однако такая, столь привлекательная жизнь здесь ждала далеко не всех – в самом низу системы царил рабский и обесцененный труд на каких-нибудь складах или заводах. Большинство людей из агентур постоянно встречались на Опатове – предпоследней остановке красной ветки метро, откуда их развозили по промышленным зонам.
- Данная история началась осенью… - вспоминает Дорин, - как раз тогда, когда Карина шла устраиваться в агентуру. Там ее ждали перспективы неквалифицированного работника – не более и не менее. Она знала об этом, но все-равно переборола себя, чтобы хоть как-то помочь мне.
Он рассказал о людях, с которыми приходилось там работать – некоторые из них даже не могли писать, расписываясь крестиком. Даже неделя в таком окружении оказалось серьезным испытанием для нее, однако она выдержала свой удар судьбы и получила документы, позволяющие жить там, где ей нравилось. Но ее погоня за стабильностью и ощущение, что она ее достигла – стали преждевременным ощущением, когда ни за первый, ни за второй месяц ей не заплатили в полном объеме, выдавая наличными четверть от заработанных денег.  «Все остальное идет на налоги» - говорила в бухгалтерии седоволосая Мария Филипповна. Привыкнув, что на агентуры работают люди, часто не знающие своих элементарных прав, руководители этих компаний, часто пересекали порог наглости настолько, что остановить их могло лишь государство, но последнее словно не замечало происходящих инцидентов и многочисленных жалоб.
Подавленная после тяжелых смен, Карина часто рыдала. Ее новые документы не спасали бедную девушку от истерик и наваливающейся на нее депрессии. Видя это все, Дорин предложил разорвать трудовые отношения с агентурой.
- Помню, в тот день об этом мы проговорили почти до полуночи. – Признается он, - Я пытался напомнить ей, что существует условие отступления от соблюдения подписанного ранее договора: его можно было разорвать в одностороннем порядке по согласию сторон, пока не истечет испытательный срок. У Карины он заканчивался в конце января и после разрыва договора, она получала по закону шестидесятидневный срок на поиск новой работы – мы решили воспользоваться этой лазейкой и за два дня до рождества, рано утром она ушла к Анжеле. В его памяти хорошо сохранился тот день. Истощенный долгой четырнадцатичасовой сменой и изнурительными беседами с возлюбленной, он по обыкновению отсыпался, пока его не разбудил внезапный телефонный звонок от Карины.
Девушка рыдала навзрыд и быстро опросив ее о случившемся, он узнал, что в ту секунду она стояла на одной из поперечных к Вацлавской площади улиц.
- Никуда не уходи, жди там, я сейчас приеду. – Сказал он и бросив трубку, стал параллельно одеваясь, вызывать такси. Через полчаса серая машина остановилась недалеко от Национального музея. Рядом с ним и был офис этой агентуры. Рассчитавшись с водителем, Дорин вышел на тротуар, чтобы осмотреться. В тени одной из арок сидела облокотившаяся на стену девушка. Ее лицо было прикрыто руками, за которыми она скрывала горькие слезы от разговора с ненавистной ей женщиной – руководителем этой компании.
С опухшим от слез лицом, нехотя, девушка рассказала, что же произошло:
- Она не уволит меня по согласованию сторон, потому что оказывается, я им должна денег. – Горько всхлипнув и сморщив круглое личико, запищала Карина.
- Стоп, как это? – непонимающе спросил я, - как ты им можешь быть должна, если вместо двадцати тысяч за первый месяц, они тебе выплатили три с половиной, а за второй только четыре? Эти ребята тебе явно недоплачивают.
- Я не знаю… - она виновато опустила мокрые от слез глаза, - я не знаю, что мне делать и почему так происходит.
Отойдя от нее на шаг, Дорин сказал:
- Подожди меня здесь, я с ними поговорю.
- Нет! – прокричала она, со всех сил вцепилась в его куртку, - ты никуда не пойдешь, слышишь?!
- Не бойся, я просто иду поговорить.
- Прошу тебя, подумай о нашем будущем, умоляю, не чуди, я одна без тебя не справлюсь – они легко посадят тебя или депортируют, это страшные люди!
- Обещаю, я сегодня никого не убью. – Сказал он ей, вырываясь из рук.
Несмотря на то, что его заверения слабо действовали на изнеженную молодую женщину, она с недоверием в голосе все же смогла отпустить его, но просила вернуться через десять минут.
Дому, в котором располагался офис фирмы, было уже несколько сотен лет – на вид это было старое отреставрированное здание с ровными белыми стенами. От шумной улицы центральной части Праги его отделяла лишь арка, в нише которой сидел охранник. Пройдя мимо него, он вошел в старинный подъезд, стены которого благородно украшались лепниной. Осмотревшись по сторонам, он увидел нишу в стене и лестницу вниз, предположительно к подвалу. Офис организации, которой руководила Анжела, находился на четвертом этаже. Шаг за шагом он преодолел три лестничных пролета и очутился перед старой железной дверью, над которой висела небольшая вращающаяся камера видеонаблюдения. Позвонив в дверь, он стал ждать, пока через пару секунд не услышал стук каблуков приближающейся к двери женщины.
В тот момент Дорин думал о черненном дуле револьвера «Webley», который сжимал в глубоком кармане своего пальто. В последний момент рациональное взяло вверх над эмоциями, и он вынул руку, которая так опасно лежала на спусковом крючке.
Дверь открыла секретарша владелицы компании. Она была высокой, стройной украинкой лет тридцати трех.
- Мне нужно поговорить с Анжелой. - Начал он без приветствия, назвав имя этой самой владелицы.
- Вы по записи?
- Я по зову Карины, - и женщина испугано отступила назад; заглянув в ее карие глаза, Дорин спросил еще раз, - так где ее кабинет?
- Крайний справа, - задрожала она.
- Хорошо.
И войдя, он сразу же закрыл за собой дверь. Старая пятикомнатная квартира, переделанная под офис, совершенно не была обставлена ни мебелью, ни техникой. Могло сложиться ощущение, будто люди, которые сидели в этих стенах, только вчера сюда заехали или наоборот, со дня на день готовились освобождать эти просторные комнаты старого дома. 
Когда он вошел, на его глазах стала разворачиваться ужасно любопытная драма. Это произошло, когда из своего кабинета вышла Анжела – коренастая, ужасно несимпатичная женщина лет пятидесяти пяти. Ее голос, повадки, жесты – все выдавало в ней мужчину. Когда она шла по коридору в бухгалтерию к ее ногам тут же бросилась какая-то девушка, умоляющая в канун праздников выплатить зарплату за три последних месяца:
- Как вы не понимаете?! – кричала очередная жертва агентуры, - у нас с мужем уже нет своих денег, все ушло на аренду квартиры и продукты, а впереди новый год, мы даже не имеем за что купить ребенку подарок!
Выслушав ее, руководительница компании хладнокровно ответила, что денег на зарплату сейчас нет и приказала охране выкинуть несчастную из своего офиса. Из дверного проема соседнего кабинета вышел высокий мужчина в черной одежде и оттащил рыдающую девушку к выходу. Дорин стоял в проходе и смотрел за этим всем с оцепенением. Его левая рука начала нервно дрожать – у него этот нервный тик появлялся всегда, когда возникало желание кого-то убить.
- Я вам не мешаю? – грубо спросила Анжела, встав перед его лицом.
- Простите?
- Я спрашиваю, не мешаю ли я вам?
- Да нет.
- А вот вы мне мешаете, кто вы такой вообще и что вам здесь нужно?
- Я хотел бы узнать, что произошло с Кариной? Она вышла от вас вся в слезах.
- Ну заходи, я тебе расскажу. – Она повернулась к нему широкой спиной и слегка покачиваясь, зашла к себе в кабинет. Дорин последовал за ней и прикрывая дверь увидел идущую к ним секретаршу, несущую в руках стопку каких-то договоров.   
- Та-а-к, - протянула Анжела, взяв их, - ты исправила, что я просила, сколько приглашены?
- Тринадцать.
И она стала листать фактуры, выставленные рестораном.
- Сто пятьдесят тысяч, не дурно так.
- Я могу найти ресторан с более демократичными ценами. – Льстиво предложила секретарша, словно, не замечая присутствия Дорина.
- Я по-твоему, что, нищебродка? Пускай будет как есть.
- Хорошо, Анжела Васильевна. – Ответила белокурая украинка, после чего быстро вышла из кабинета.
Анжела моментально переключилась на Дорина и взгляд ее приобрел еще более агрессивные черты:
- Так, о чем это мы говорили? – спросила она, пытаясь вспомнить.
- О том, что у вас нет совести.
После этого на него посыпалась продолжительная тирада грязных оскорблений, плавно сменившихся обвинениями:
- Лучше бы ты у своей телки поинтересовался, где она шляется и почему не выходит на работу, а не мне здесь свои гнилые предъявы кидал! – Постепенно Дорин стал замечать, как любое ее новое слово раскрывало эту женщину с понятной ему, мерзкой стороны. Он знал, что Карина ему не лгала, так как видел ее отмеченные бригадиром склада бланки, свидетельствовавшие о посещении смен, однако решил об этом факте умолчать, держа его в козырях. 
- Я повторяю вам, - пригрозил он, - что, если вы не выплатите ей все в полном объеме, я буду вынужден обратиться в государственный департамент по защите прав рабочих.
Тут он было собрался уходить, но она резко остановила его:
- Стой, передай ей, что я позвоню и мы все уладим.
Ничего не ответив, он вышел из ее кабинета и быстро сбежал по ступенькам вниз. На улице в том же месте под аркой ожидала его светловолосая девушка. Заметив многообещающую улыбку на его губах, она подошла поближе, чтобы спросить, как прошел разговор.
Дорин говорил мне о том дне с нескрываемой грустью:
- В ответ я лишь пожал плечами, чуть позже добавив, что о результате моего с Анжелой разговора скажет она сама по телефону. После этого мы спустились на Вацлавскую площадь к МакДональдсу и заказали по капучино. Как раз в этот момент и прозвенел так ожидаемый мною звонок. – Вспоминает он.
Еще будучи в офисе, он решил, что эта беседа станет подброшенной монетой, которая решит судьбу Анжелы, при чем, упадет эта монета «решкой» или «орлом» зависело от того, что она скажет. Пока Рина разговаривала, он думал над сценарием и тем, как обеспечить себе железное алиби, убивая эту мерзкую женщину. И вот разговор состоялся. Карина закончила разговор и отложила телефон. Какое-то мгновение ее чувства были неразличимы, но потом вдруг румяные щеки побледнели и лицо снова приняло трагический вид. Дорин, сидя напротив, наблюдал, как глаза его возлюбленной снова наполнялись слезами.
- Твой визит не помог, - опустив голову, сказала она, - Анжела ясно дала понять, что уволит меня по статье так, чтобы министерство внутренних дел аннулировало мое право на временное место жительства и тогда с выездной визой на руках, мне ничего не останется, кроме как покинуть эту страну.
- Но должен же быть другой выход?
- Он есть, - призналась Карина, - я должна купить у нее договор о разрыве трудовых отношений по согласию сторон.
- И сколько стоит эта ее чудо-бумажка?
- Равно столько, сколько я заработала там за два месяца – семь тысяч крон.
- Да ну это же грабеж! – возмущенно заявил я, - сначала они тебе платят, а потом все забирают обратно еще и шантажируют, черт, как же я ненавижу этот народ, так бесчеловечно и цинично топчущий судьбы своих же людей!
- А что делать? Не ехать же мне обратно в Россию, какая судьба меня там ждет?
- Мы справимся, дорогая, - пообещал он, и выйдя под памятник Святого Вацлава, они сели на ближайшей лавочке закурить.
Последний разговор Карины со своей начальницей стал роковым, и она сама выбрала то, как закончить собственную жизнь. Дорину не было ее жаль, и он был уверен, что ее не стала бы жалеть та несчастная девушка, на коленях умоляющая отдать свои честно заработанные деньги. А сколько таких историй оказались скрытыми от его глаз оставалось лишь гадать.
- Так что мы будем делать? – затягиваясь сигаретой, спросила Карина.
- А что нам остается? Тебя спасать. – Они допили капучино и уехали домой.
Несмотря на внешнюю невозмутимость, на следующий день внутри Дорина разворачивалась настоящая драма. Кроме огромной арендной платы, которую им нужно было платить после рождества, предстояло еще купить подарки, накрыть стол к приезду гостей и заказать новые страховки – все это увеличивало риск в январе остаться совершенно без денег, и Карина знала об этом, поэтому предновогоднее время не сулило такой же атмосферы. Все те дни Дорин проводил в мыслях, что к январю придется снова сменить работу на что-то более высокооплачиваемое. Проблема была лишь в том, что новая работа не искалась быстро, а расходы при отсутствии ощутимого роста в зарплате, постоянно росли. Видимо это и подтолкнуло Дорина в тот вечер заговорить о родителях Карины. Больше всего его волновало, что за все время совместной жизни с ней, они совершенно не помогали родной дочери с какими бы то ни было трудностями, о которых она им, кстати, и не рассказывала. На его вопрос: «почему же она больше доверяла друзьям, а не отцу с мамой?», однажды прозвучал ответ:
- Потому что родителей не выбирают, а друзей выбирают.
Со временем, из подслушанных разговоров по "Ватсаппу", он узнал, что ее мать является неким мозговым центром в семье и все решения проходят именно через нее. Вспомнив в тот вечер об этом факте, он спросил:
- Почему ты не объяснишь маме, что в полной заднице, разве она тебе не поможет?
- Знаешь, как однажды она мне сказала? - прежде чем продолжить, Рина сделала несколько шагов вглубь темного коридора, - если бы я ей была нужна, то она не стала бы отправлять меня в Европу, а потом она просто отмахнулась, мол, не грусти, я шучу.
- Хорошие у них шутки, как и методы воспитания. - В тот момент он вспомнил, как уничижительно кричал на него по пустякам его собственный отец. 
- Мне все равно, - гневно отрезала Карина, - в последний раз, когда я была в России, мать великодушно разрешила больше не появляться в их доме, что ж, я женщина справедливая - и тоже не собираюсь пускать ее на порог собственного дома. 
- Это странно, она ведь твоя мать, а не какая-нибудь посторонняя особа.
- Ты меня услышал? Если она приедет, то меня в доме резко не станет.
- А куда ты денешься?
- Уеду куда подальше, хотя я даже не хочу, чтобы вы были знакомы.
- Почему?
- Мама с папой считают, что ты и Европа на меня плохо влияете, но именно поэтому я и люблю Прагу - здесь нет так ненавистного мне вездесуйства мамочки и тупых шуток папочки. 
- Но ведь разговаривать учиться с ними же как-то надо?
- А бесполезно. - Пояснила она, - в разговорах с ними я всегда никудышная; они считают меня слабой и даже тупой, но потом в конце концов сделают натянутую улыбочку и скажут, что мы давно помирились.
- Может тогда мне стоит с ними поговорить?
- Я еще раз говорю тебе, что бесполезно, потому что, во-первых, они тебя не уважают, для них ты просто "ноль", а во-вторых они расскажут, какая я неблагодарная дочь и что вообще все понапридумывала.
- Но что-то делать ведь нужно?
- Не спорю, только не с ними, - она пришла в комнату, и раздевшись до бюстгальтера, села в кресло, - обращаться к моим родителям за деньгами плохой вариант, есть еще какой-то?
- Да, - утвердительно кивнул он, - мы можем обратится в инспекцию по труду и там организуют проверку этой конторы, по результатам которой они влетят на деньги. 
- Отлично, что для этого нужно?
- Тебе поехать выкупить у нее договор, а мне, как минимум, нужно составить письмо от твоего имени и отправить куда следует.
- Ты же напишешь его? - Спросила она, заглядывая ему в глаза.
- Не беспокойся, я сделаю все в лучшем виде.
На диктофон Дорин объяснял:
- Так закончился вечер тяжелого для нас дня, а на следующее утро, за день до рождества, когда Карина повезла Анжеле «выкуп», я отправлял в инспекцию по труду жалобу с надеждой на ее объективное рассмотрение.