Белый парус Эсте-Вальи. Глава 23

По горло занятый своими делами, я совсем забыл о своей юной «русскоговорящей» подруге. Она сама напомнила о себе. Подъехав вечером к своему дому, я увидел, как в конце улицы с места рванул мотоцикл и подлетел ко мне. Сидящий за рулём подросток лихо тормознул, мотоцикл прошёл пару метров юзом, заднее колесо занесло, и он замер. Насколько  я разбирался в двухколёсной технике, это был «Чезет». Мотоциклист снял шлем, и я узнал Мариту.

– Ола, Кир!
– Привет, Марита! Что ты здесь делаешь так поздно?
– Просто захотелось тебя увидеть, вот и езжу уже два часа мимо твоего дома, чтобы не пропустить…
– Так давай в дом зайдём.
– Если только на пять минут…

Мы прошли в калитку, обошли дом, и я, отперев дверь, пропустил Мариту вперёд.
– Сразу предупреждаю, чистоту у себя я так и не навёл. Так что не пугайся.
Беспорядок у меня был ещё тот. Когда заходишь в квартиру один, то на это не обращаешь внимания. Когда же входят гости, поневоле замечаешь, что у тебя не убрано.

Моя гостья смотрела на всё оценивающим взглядом:
– Если ты приходишь каждый день так поздно, как сегодня, то тебе просто некогда заниматься этим. Помощник нужен.
– Наводить порядок мне помогает Мигель, мой водитель, когда я его приглашаю выпить кофе…
– Сколько вы, мужчины, ни наводите порядок, он не будет идеальным с точки зрения женщины.

Она подошла к висевшему на стене эстампу и провела пальчиком по верхней рамке. Победно показав его мне, сказала:
– Есть в доме места, где мужчина ни за что не догадается убрать пыль!
– Ну, ну… Хватит наводить ревизию. Давай, я лучше тебя угощу кофе.
– Вообще-то в это время я кофе уже не пью, но для тебя сделаю исключение.
– Правильно, я тоже сделаю исключение: все считают, что ужин нужно отдать врагу, а я разделю его с красивой девушкой.
 
Я приготовил напиток и поставил на стол чашки:
– Силь ву пле, мадемуазель!
– О, какой ты сегодня галантный!
– Что поделаешь, чем хуже повар, тем вежливей должен быть официант. Вот я и стараюсь компенсировать низкое качество своего угощения…
Марита рассмеялась:
– Сейчас мы оценим качество твоего угощения!

Она сидела напротив, рассказывала о своих университетских делах. Я рассматривал её лицо. Яркая девчонка. Чёрные волосы. Чёрные глаза. Даже отправляясь на мотоцикле, оформила макияж так, что он подчёркивал её природную миловидность. Короткая причёска была слегка помята мотоциклетным шлемом. Заметив, что я её внимательно разглядываю, она замолчала, потом неожиданно спросила:
– Кир, а ты счастлив?
Я поставил чашку на стол.

– Ну, знаешь… У тебя вопросы, однако. Сразу и не ответишь. Как-то не задумывался об этом.
– Неужели тебе нужно так долго думать, чтобы ответить? Ты не похож на медлительного человека.
– Если бы нужно было реагировать кулаками, а не мозгами, то я, конечно, не медлительный. А ум – это аппарат торможения ненужных инстинктов и рефлексов…
– Ты опять смеёшься. А если серьёзно, можешь сказать, что такое для тебя счастье?
– Если серьёзно, то такие формулировки выдаются чисто субъективно. На основе своего жизненного опыта. А какой у меня опыт? Только учёба и служба. Когда учишься, счастье всегда в будущем: «Вот закончу учёбу и тогда…»

– А когда служишь?
– А когда служишь, то счастье каждый день, вернее, вечер. День прошёл, и оттого ты счастлив.
Я отхлебнул кофе и улыбнулся.
– Кир, ты опять… Можешь просто ответить, счастье – это что?
– Конечно, могу! Счастье – это надёжность.

Марита посмотрела на меня, пытаясь угадать, шучу я или говорю серьёзно.
– Это как? Почему «надёжность»?
– А это так – жизнь человека, а солдата тем более, зависит от сотен… Нет, тысяч случайностей. Например, в бою солдат остаётся жив именно благодаря тому, что эти тысячи случайностей сложились в благоприятный пазл. А сложились они так благодаря надёжности…

– Надёжности чего?
– Всего: надёжности личного оружия, надёжности машины, надёжности разведданных, надёжности находящегося рядом товарища и так далее.
– А в мирной жизни разве не нужно, чтобы рядом был надёжный, добрый человек?
– В мирной-то, может быть, и нужно, чтобы был рядом добрый, а вот на службе – лучше просто надёжный.
– Почему?
– Потому что в военной обстановке доброта, или гуманизм, если угодно, проявленный к одному человеку, могут обернуться жестокостью или гибелью для сотен людей. Вот почему. Поэтому пусть рядом со мной будут просто надёжные люди.

–  А Хавьер Креспо надёжный? Ты поэтому его взял на службу?
– Во-первых, восстановил его на службе президент, а не я, а во-вторых, по-моему, надёжный. Просто у него аппарат торможения рефлексов не сработал!
Я рассмеялся и посмотрел на часы.
– Не смотри, не смотри! Знаю, что мне пора. Скажи мне, а что в твоей профессии военного самое главное?

– Слушай, я думал, с девушками говорят совсем о другом…
– А всё-таки?
– Тебе ведь опять нужно, чтобы я ответил одним словом…
– Желательно. Ты ведь, глядя на часы, намекаешь, что мне уже пора.
– Ну, хорошо. В профессии солдата главное – уметь переносить тяжести.
– Ты имеешь в виду тяжесть военной службы?
– Нет, я имею в виду просто тяжести. Это самое главное в солдатской работе.
Марита посмотрела на меня в раздумье, рассердиться или засмеяться.

– Что, не нравится мой короткий ответ? А я вполне серьёзно. Оружие нести надо. Боезапас – надо. Рацию, взрывчатку, запас провизии… Ну и так далее.
– Тебя послушать, так солдат – это какое-то вьючное животное.
– Нет, солдат – это не вьючное животное. Солдат, в отличие от животного, в ранце носит жезл маршала. Это не кто-нибудь, Наполеон Бонапарт сказал. Уж он-то был в теме. Всё хватит, мы уже с тобой полчаса проболтали! Я беспокоюсь, как ты доедешь до дома..

– Ничего, Кир, не в первый раз.
Я обнял её и поцеловал, очень она мне показалась озадаченной после моих формулировок солдатского счастья.
Мы вышли на улицу. Она надела шлем.
– Марита, я тебя прошу, не езди больше так поздно.

– Да, Кир, не буду. Ещё недавно об этом не задумывалась, а сейчас стало беспокойно. У зданий стоят военные машины, на улицах патрули… Папа говорит, что обстановку нагнетают умышленно. На следующее заседание парламента они пригласили прокурора республики, Говорит, что у депутатов появилось много вопросов.
Я знал, что прокурор собирается выступить перед депутатами. Поэтому не стал комментировать парламентские новости. Я сказал о другом:
– Тебе не кажется, что твой швертбот лучше убрать из яхт-клуба? Мне кажется, сейчас порт не самое безопасное место.
– Вот и папа мне об этом же говорил…

«Даже профессор не исключает вероятность атаки на остров», – подумал я. Обняв Мариту на прощание, посмотрел, как мотоцикл скрылся в ближайший переулок. В глубине души усиливалось ощущение того, что в моей жизни появилось то, чем я никогда и не при каких условиях не хотел бы рисковать.