ВИА Аритмия. Бенефис. гл. 20

Глава 20.

…На плазменном экране возник Адольф Кац, валяющийся в принудительно-бессознательном состоянии. Рядом с ним вибрировала разноцветная «анимэшка» Барби Виха, которая верещала своим гнусным дребезжащим голоском:
-- Хай! Мои подписчики! Гёрлы! Бэйбы! И их чуваки! С вами снова я – ваша Барби Виха! И сегодня я представляю вашему вниманию мега-трэш-хоум-видео о пришельцах из параллельного мира!
Как-то гармонично и предсказуемо к Барби Вихе присоединился Кислый:
-- Хай, пипл! Короче, это был в натуре трэшняк! Однажды вечером к нам в гости пожаловала компания олд-менов!
С этими словами на экране замелькали кадры вторжения «Непрушко и компании» на территорию блогерского имения.
-- Но мы не спешили впадать в локаут! – подхватила Барби Виха – И пригласили этих анбиливибал крейзи пипл на мега-маза-фака-фристайл-батл!
Тут же телевизионная плазма завыла трагическими повествованиями Кислого, которые Непрушко моментально вспомнил и обомлел ещё больше. И было от чего! Пока хилое дитя асфальта вопило свою «ауешную» проповедь, пришельцы в виде друзей Вениамина Эрнестовича налегали на белорусские огурцы, веселея на глазах после каждого надкусывания.
-- И вот же! – не унимался Кислый – Настала очередь выступления этих демонических сущностей! Но, как оказалось, они были не так просты!
-- Мы быстренько зачикинились во всех чатах! – приняла оголтелую эстафету Барби Виха – И раскрыли тайну пришельцев!
Следующими кадрами «оперативной съёмки» освещалось то, как чья-то беспардонная ручонка вытащила из кармана, ничего не подозревающего, Адольфа Каца скомканный листок с рецептом врача. В потоках волн «каллиграфического» медицинского почерка можно было разобрать лишь одно слово «АРИТМИЯ». И то – только потому, что это слово было написано чёрным маркером и дважды подчёркнуто красными линиями.
-- Короче! Пипл! Меньше слов, дешевле телеграмма! – итожил Кислый – Презентуем вам видео-клипак группы «АРИТМИЯ»! В исполнении…
-- Не так, бро! – перебила его Барби Виха – Выступает джаз-рок-шансон-банда «АРИТМИЯ» с песней «АРИТМИЯ»!!!
-- Ставьте лайки! Делайте репосты! —гаркнул на последнем дыхании Кислый – Если кому-то понадобится психиатр, а после увиденного он вам точно будет нужен – пишите мне в директ!
Экран на несколько мгновений погрузился в кромешную темень…
Непрушко проглотил очередной огурец и достал из кармана валидол. Состояние Вениамина Эрнестовича было сравнимо с эмоциональной картиной интеллигентного еврея времён репрессий 37-го года – то есть вещи для ареста давно уже собраны, а в дверь уже звонят и стучат ногами! Но на этот раз – эта дверь не ваша, а соседей по лестничной площадке!

Пум-бум… Пум-бум… -- донеслись из «чёрного» экранного квадрата солидные струнные ноты контрабаса.
Бах! Яркая вспышка озарила весь экран, выплёвывая прямо в подсознание зрителя могучую фигуру агента Феликса в красном кожаном плаще до пят. Феликс перебирал пальцами струны инструмента, выдвинув вперёд мощную нижнюю челюсть и молча сканируя перед собой пространство в поисках жертвы.
Тум-бум… Тум-бум… Продолжала басить вновь вернувшаяся темнота…
С-с-с-сту-у-у-у… -- взвыл саксофон и тут же забелело простынное полотнище, на котором извивалась в эротическом пред-экстазе тень фигуры Леси Незабудки.
Тум-бум… Тум-бум… Снова «зачернел» экран…

Цыки-цыки-цык… Цыки-цыки-цык… -- донеслось откуда-то из глубины этой «чёрной дыры»…
-- Кац! – выстрелила в мозг Непрушко отчаянная, но запоздалая догадка.

Бах! Экран гаркнул ярким светом. Стремительной «лунной» походкой Майкла Джексона на переднем плане продефилировал Адольф Кац – с блуждающим взглядом, дебильной улыбкой и маракасами в руках.

Туц-тах! Туц-тах! Туц-тах! Запульсировал ритм диско-бита. Тум-ба, тум-ба, тум-ба, тум-ба… добавился бас-фон в исполнении Феликса. С-с-с-сту-у-у-у-а-а-а-а!!! – вкраплялась редкими выдохами саксофонная порно-лирика Леси Незабудки. Цыки-цыики-цык! Цыки-цыки-цык! – уже беспардонно вибрировал Адольф Кац, перемещаясь по импровизированной сцене в поисках точки опоры.
И тут… Пара ярчайших софитов «выстрелили» в самый центр экрана двумя жгучими фигурами Розалии и Венеры… Ещё пара тактов – и, колыхающие солидными бёдрами, дамы завыли джазовым дуэтом:
Я была стройна, как лань!
А я садилась на шпагат!
А теперь мы платим дань –
Ни в один не влезть халат!
Булки, плюшки, чебуреки,
Пицца, бургеры и снеки!
Острое! Солёное!
Да вино креплёное!
С майонезом колбаса –
Раздобрели телеса!
Вою я в ночи: О, Боже!
Кто беде моей поможет?

Вениамин Эрнестович шумно выдохнул, дойдя до предынсультного состояния от такой аудио-видео-атаки, но, как оказалось, преждевременно – так как следующим кадром был увековечен он сам! Непрушко из телевизора – бренчал на двенадцати струнной гитаре и беспечно хрипел припев песни в сопровождении бэк-вокала своих подруг:
Не поможет валидол!
И магнезии укол!
Если сердце закричит: Мама Мия!
Не смотря на рост и пол,
Заберётся на престол
Бич обжор и алкашей – аритмия!
О-о-о! Аритмия-а-а!
А! РИТ! МИ! Я!

И снова: Тум-бум… Туц-тах… Цыки-цык…

Непрушко смахнул испарину с лица и приготовился к новому удару. В этот раз на передний план этой диско-вакханалии выскочила Леся Незабудка и затянула свою силиконовую исповедь:
Я работаю не в шахте,
А в столичном офисе!
Переводы Польской Шляхте –
Аж свербит в гипофизе!
Нервы, кофе, сигареты,
Арбитражные запреты!
Сплю по три часа я в сутки!
То в метро! А то – в маршрутке!
С коньяком жую конфетки!
Седативные таблетки!
Вою я в ночи: О, Боже!
Кто беде моей поможет?

И снова грянуло дружно-эротично-позитивное:

Не поможет валидол!
И магнезии укол!
Если сердце закричит: Мама Мия!
Не смотря на рост и пол,
Заберётся на престол
Бич обжор и алкашей – аритмия!
О-о-о! аритмия!
А! РИТ! МИ! Я!

Вениамин Эрнестович чувствовал, что теряет сознание, но отчаянно сопротивлялся злому року. А сопротивляться-таки было чему!
К возникшему за роялем Эдуарду Фердинандовичу присоединился Селявон Правдолюб с гармошкой в руках и табличкой цен на белорусские продукты питания на груди! Цены, между прочим, были исключительно инвалютных рублях!
Эти двое вокалистов окончательно разрушали разум, а также всякую надежду на последующее восстановление:
Я строен был, как юный кипарис!
Я от груди жал «сотню» раз по двадцать!
Всех дам я исполнял любой каприз!
Хоть было мне уже не восемнадцать!

К этому шизоидному дуэту охотно подключился красный кожаный плащ агента Феликса:
Пьянки, сауны, банкеты!
Да тур-слёты каждым летом!
Не успел опомниться –
Новая любовница!
Шубу ей купи из норки!
Бизнес, бабки, мат, разборки!

И уже вся джаз-рок-шансон-банда хором:
Вою я в ночи: О, Боже!
Кто беде моей поможет?

Тут же снова довольная физиономия самого Непрушко, раскрасневшаяся от Полесского самогона:
Не поможет валидол!
И магнезии укол!
Если сердце закричит: Мама Мия!
Не смотря на рост и пол,
Заберётся на престол
Бич обжор и алкашей – аритмия!
О-о-о! аритмия!
А! РИТ! МИ! Я!

Дальше следовал адский коктейль в самых извращённых традициях Бродвея. Музыка гремела… Тела вибрировали… Свет софитов и мигающих огней – погружали в кому…
Но, минут через десять, всё стихло и на переднем плане снова возник Адольф Кац. Замерев в стоп-кадре, он ждал условного сигнала. И сигнал-таки грянул зычным гласом агента Феликса:
-- Внимание! Адольф Кац! Соло на маракасах!

Солист Кац тут же ожил и принялся молотить по воздуху своими маракасами, исполняя танец контуженной креветки:
--Цыки-цыки-цыки-цык…Цыки-цыки-цыки-цык…Цыки-цыки-цыки-цык…

Непрушко безуспешно пытался нащупать свой пульс, как вдруг откуда-то из-за спины раздался голос Венеры:
-- И долго это вот «цыки-цык» звучит?
Непрушко не нашёл в себе сил, чтобы обернуться, поэтому просто простонал:
-- Уже сорок две минуты! Наверное нерв защемило… Вон… Видите? Мы с вами уже в обмороке, а он всё ещё дры… А! нет! Всё! Наконец-то выключился!


Окончание следует!!!