Не понимания

Окончания 6 главы

Я тебе, бесспорно, даже нет не какого сомнения, принесу тебе из комнаты стоящую за стеклом серванта дорогую твоему сердцу, застывший силуэт Отцовской фотографии, только сначала ты дашь мне слово, Мам, что без меня ты всё же выпьешь успокоительного, чтобы мы вдвоём нынешней ночью спокойно, хоть как-то могли бы заснуть. Зная свою Дочку её настойчивый трепетный характер в отношение Материнского здоровья, чтоб Матери побыть самой с собою в Полном безмолвие, в полной кухонной тишине и пережить заново ушедшие счастливые годы с Отцом. Чтобы не накалять и без того вечернюю накалившуюся обстановку, Мать растопыренными дрожащими пальцами как коршун, очень медленно, не хотя пока Дочь ходила за Отцовской фотографией пододвинула себе коробочку с лекарствами. Катя, зайдя в комнату спешно отодвинула вспотевший ладонью стекло серванта, в серванте с боку среди фарфоровых чашек стояла Отцовская фотокарточка. Взяв запылившуюся Отцовскую застывшую в безмолвие безмолвную фотокарточку, на Отцовой фотокарточки за тонким хрупким чуть запылившимся стеклом в безмолвном пространстве в деревянной рамке стояло безмолвное молодое Отцовское фото. Затаив своё девичье дыхание аккуратно взяв в запотевшие ладони Отцовскую родную фотокарточку прижав её как Божественную икону к своей девичьей груди, Катя быстрой походкой с частым бьющимся биением сердца пошла к сидевший ждущей Матери. Оставив после себя приоткрытым раздвижное стекло серванта и ни выключенный комнатный свет. В ожидание Дочери сидела за кухонным столом ждущую Отцову фотокарточку Мать. Казалось бы от комнаты через прихожую до кухни Кати нужно было пройти с фотокарточкой всего не чего, буквально несколько пару быстрых девичьих юношеских шагов, но по каким-то неведомым и незримым на то причинам сама не зная почему с каждыми быстрыми шагами Катя с каждой секундой замедляла свои быстрые девичье шаги, по другую сторону фотокарточки которая была в руках возле груди рядом со стучащим бьющимся сердцем, от умиротворённого Отцовского фото карточного взгляда веяло невероятным умиротворением и нескончаемым душевным теплом, нет неужели такое вообще, может быть? Что бы ушедшей родной мне с Матерью Человек спустя некоторое время после своего без временного ухода, находясь где-то там, на небесах согревает из без того моё горячее юношеское сердце. Это прям как будь то бы из западных компьютерных фантастических фильмов про умерших оживающих мертвецов, или взятые почитать на две недели у Раисы Ивановны, библиотекаря школьной библиотеки библиотечные фантастические книги, любить читать Катю приучили с самого раннего детства. Благодаря надо отдать должное прежде всего Катиным радетелям, именно они, которые не смотря на ихнею с утра до вечера работу в деревни, постепенно, прививали каждый вечер приучала Дочку к добрым в какой-то мере наивным детским сказкам, читая их на ночь перед сном. Любимые добрые и наивные Народные Русские сказки, с первыми Родительскими читаемыми буквами Катя переставала бормотать на своём непонятном детском лексиконе, замолкала и внимательно начинала слушать на своей небольшой бело снежной постиранной накрахмаленной до бела детской простынки под укрытым накрахмаленном детским одеяльцем, положив маленькую ладошку под щёку повернувшись на бочок в своей деревянной кроватки чтобы, видит читаемое родительское лицо, Катя закрывала уставшее слипающиеся детские карие глаза, быстро засыпала от родительских убаюкивающих детских сказок в своих солнечных сказочных безмятежных снах. Больше всего, чего боялась Катя когда подходила с Отцовской фотографией к кухонному столу, что именно сейчас в эти самые злополучные секунды, Мать Кати приподнимет со стола опущенную голову, чтобы найти на ощупь, не поднимая головы в пластмассовой коробке с лекарствами не большой флакончик ещё до конца не допитой, до конца аптечной валерианы, и увидит краем зоркого Материнского глаза очень странно медленно подходившую к ней с Отцовским фото с медленной ходьбой заторможенную Дочку, но на удивление самой Кати ее Мать не стала или просто не хотела замечать на Дочкину медленную ходьбу. Мать Дочки всё так же сидела не вставая. На том же самом стуле у неё рядом по-прежнему стояла всё та же чашка недопитого крепкого цейлонского чёрного чая. Мать всё так же сидела на кухне за кухонным столом, и не обращала никакого внимания вообще даже на подошедшую с Отцовской фотографией Дочь. Мать в это время находилась где-то там в своём незабываемом прошлом, Материнском счастливом измеренье в своих красочных без всяких иллюзий в зазорном мире, всё то что случилось несколькими секундами ранее в прихожей, смышлёная рассудительная Катя ни стала больше нагнетать усугублять и без того накалившуюся до красна вечернюю нервозную кухонную обстановку, рассказом о греющий умиротворяющий Отцовской фотографии. Услышав за столом дыхание подошедший Дочери, Мать с заплаканными глазами ни могла с опущенной тяжелей свинцовой головой, с хлюпавшем носом, оторвать от кухонного стола после выпитой успокоительной валерианы голову, услышав медленные Катины шаги ни проронив Дочери ни единого словечка, Мать всё молчала, лишь только во весь кухонный стол протягивала свои натруженные протянутые кисти рук. Мать невнятным чуть слышным ели разборчивым не очень внятным голосом умоляюще просила, сидя за кухонным столом от подошедший Дочери только одного положит ей в ладони Божественную, по глубочайшему Материнскому убеждённому мнению, фотографию умершего Отца, подошедшая с Отцовским фото к кухонному столу. Катя, затаив своё участившиеся сердце биение, чуть ли не дыша с невероятной лёгкостью и с душевной теплотой положив в Материнские мозолистые ладони с растопыренными пальцами, ещё неостывшую на Катиной юношеской ещё не до конца несформировавшийся женской груди молчаливое Отцовское Божественное фото, от молниеносного прикосновения в Материнских ладонях Отцовой фотографии, Мать Кати Маргарита Петровна начала медленно приподнимать склонившуюся со стола голову, и прикладывать её к не до любившим одиноким, но всё ещё жаждущие с высокими чувствами высокой Любви к женским Любящим пересохшим губам Отцовскую Любимую фотографию, как только Катя передала Матери из своих девичьих чуть трясущихся ладоней в Материнские протянутые ладони Отцовское согревающие фото, как только Катя передала Матери, Отцовской согревающую фотографию, так тут же Катя стала постепенно от ходить в тот злополучный вечер из потустороннего странного тамошнего замкнутого мира, прежде чем дойти до комнаты и завалиться лечь спать, Катя ласковым нежным голоском наклонив голову, полу шёпотом на ушко спросила целую шие губы Отцово фотокарточку Мать, как ты считаешь Мам, тебе оставить на кухни включенным свет, или мне после себя всё же его можно выключить? Вот смотрю я на тебя, Дочь и удивляюсь, почему ты именно сейчас в этот вечер стала такой не понятливой девушкой, делай со светом чего хочешь истерично чуть повысив голос ответила Дочери Мать, хочешь выключай свет или снова заново свет включай, это для меня не так принципиально важно. Если что у меня здесь на кухне в одном из кухонных ящичков в дальнем нежным углу кухонного стола стоить церковная купленная во время похорон Отца в церковной лавке лампадка. Если же по каким-то не завесившим причинам на кухни не будет света, то я могу взять в столе кухонный спичечный маленький коробок и одной единственной спичкой её зажечь. Я тебя только очень Христи ради единственное прошу всеми земными существующими молитвами, Дочь уйди с глаз моих долой, пожалуйста в комнату, оставь меня одну рядом с твоим Оцтом, моим верным другом надёжным супругом на єдине. Послушная с самого раннего детства Дочь, оставив на кухне включённый в прихожей кухонный свет, прикрыв за собой комнатную дверь, чтобы от кухни через дверную щёлочку пробивались кухонные блики. Катя с трудом преодолев слёзы, достав из складывавшего комнатного дивана летнее лёгкое одеяльце с белой простынную сняв, с себя верхнее нательное трикотажное бельё, чтобы бессонной ночью дышало юношеское расслабленное молодое тело. Расстегнув на девичьих плечах плотно надетый на груди нательный бюстгальтер, сев на мягкий диван прикрыв лёгким летным одеяльцем девичье лицо и оголенную девичью грудь, прикусив зубами от дающий в нос накрахмаленным специфичным терпким запашком пододеяльник, не сдержав своих горючих эмоциональных девичьих слёз, Катя в первый раз в своей Жизни сидя на мягком расстеленном диване поджав под себя поджатые ноги негромко плакала, от Материнского без чувственного родного ни Человеческого непонимания.