Фотоохота 2. Зайка и балерина

В пятницу зима показала себя во всей красе. Утром без перерыва сыпал снег,
к обеду поднялся такой ветер, что началось светопреставление. Снежинки замелькали снизу вверх, сверху  вниз, справа налево и в обратную сторону.
Небо и земля утратили границы. Все смешалось вокруг. На дорогах случился полный коллапс. По обочинам, то тут, то там, торчали заснеженные машины с беспечными торопыгами внутри.
Только к ночи все немного устаканилось и по улицам поселка загудели, загромыхали грейдеры, очищая дороги.
В субботу, спозаранку меня разбудил лай моей собаки Найды. Сказать, что это лай, ничего не сказать. Найда – овчарка большая килограмм сорок весит, и в холке  почти шестьдесят сантиметров, поэтому голос у нее соответствующий – низкий, зычный, басистый. Когда она начинает говорить, то это звучит как – Гав, гав, гав, гав. Да так, что стекла трясутся в окнах даже соседних домов.
К обеду, никуда не денешься, собралась все – же с ней на прогулку. Неделю ждала она с нетерпением выхода в свет. Зря, что ли всю округу с утра перебудила.
Муж бурчит:
- Куда, тебя понесет, кругом снегом все замело, не пройдешь за поселок .Если только по улице с ней пробеги на поводке.
Я одеваю двое штанов, теплый свитер, две куртки, шапку с подкладкой, сверху капюшон, застегиваю ворот под самый подбородок. Дутыши затянула резинкой сверху. Пыжусь и отвечаю:
-  Как ты это себе представляешь? В ней сорок кг,  а во мне пятьдесят пять, плюс еще ее тяговая сила при огромном желании погоняться на славу, увидеться со старыми знакомыми, да повсюду котики милашки - пушистики греются на солнышке  у каждого двора. Вот и будет она меня таскать по всей дороге. А без поводка никак нельзя, ребятня гуляет, суббота же.
- Нет, пойдем за поселок в сосенки  - уговаривала я себя – там хоть вдоволь набегается без поводка.
- Там дороги нет –  наставляет муж – утонете в снегу.
- Ничего, мы бывалые. Прорвемся. Сами себе дорогу протопчем.
Как только  я захожу во двор  при полном параде, Найда уже понимает, что пойдем гулять. Мечется, скулит, кружится  –  у нее  такой танец радостной балерины, каждый раз перед прогулкой. Потом она подползает ко мне по-пластунски, чтобы легче было поводок пристегнуть.
И тогда уже счастливая, рвет с места, не в силах держать себя в руках, от восторга. Я телепаюсь позади, только пятки мои и сверкают вдоль скользкой, пригретой обеденным солнышком дороги, да коты и маленькие дворняжки разлетаются в разные стороны с фырканьем и заливистым тяв – тяв – тяв.
Наконец, пробежав мимо девяти домов вдоль улицы, поворачиваем в поле.
Там, примерно через восемьсот метров по сторонам проселочной, накатанной дороги, растут огромные раскидистые сосны, обрамляя поле с двух сторон буквой г, до самого спуска к пруду. Мы ласково называем их – наши сосенки.
Но сейчас, только белым серпантином отмечена полоса, а там где поле, видны макушки от пожухлой полыни и прошлогоднего сухостоя. Только так можно различить, где дорога, а где поле.
Грейдер прошел еще и за домами,  напрочь засыпав поворот на грунтовку, непрерывной метровой насыпью снега.
Мы добегаем до поворота, и я с облегчением отпускаю поводок, никогда не отстегиваю его во время прогулки, боюсь, если что, не успею быстро пристегнуть обратно. Причем, боюсь всегда лишь за Найду. Столько злых людей развелось вокруг, могут обидеть доверчивую девочку.
Отпускаю поводок, и моя « лосиха», обретает свободу.
Высматриваю, через снежный вал поворот в поле, и карабкаясь наверх, по утрамбованному  снегу, протягиваю руку и командую:
- Вперед!
 И дальше с надеждой аккуратно спуститься вниз, смело наступаю «на обратную сторону луны». Но, не оправдав мои ожидания, она оказывается совершенно рыхлой и мягкой, и естественно, учитывая мою неуклюжесть, качусь кубарем с насыпи, в полуметровый наст снега.
Шапка слетает, куртки задираются до самой поясницы, варежки мгновенно превращаются в снежные шары. Потом, качаясь из стороны в сторону, пытаюсь сесть.   
Найда, хоть и очень умная собака, но долг обязывает её везде следовать за хозяйкой, какие бы бредовые идеи не приходили той в голову, Не  долго думая,  сиганула с насыпи, намереваясь помочь, тыкает меня носом в непокрытую голову и дергает за рукава верхней куртки.
- Найда, – кряхчу  - ты только хуже делаешь, сама встану.
Покувыркавшись еще немного, все же, поднимаюсь на нижние конечности, надеваю шапку, опускаю куртки с поясницы на положенные им места, отряхиваю варежки. Проверяю, не выпал ли из кармана телефон.
Смотрю, на свою заступницу, а она стоит по плечи в снегу. Ну, гулять так, гулять! Первые метры мы прошли с ней рядом, высоко поднимая ноги. Я - то высоко, а она  ну ооочень высоко. Потом, поняв, что так никуда не годится, она скачет вперед, перепрыгивая большие расстояния, просто как заяц – русак, сложив передние лапки, и сильно толкаясь задними.
Это было очаровательное зрелище, до тех пор, пока, не обогнав меня метров на сто, Найда так глубоко, провалилась в снег, что на поверхности остались лишь шея, голова и уши. Она обернулась на меня, оценивая обстановку. И убедившись, что я еще далеко, придумала, как ей показалось тогда, самый действенный выход.
Она, начала хватать пастью снег, вокруг своей головы, и с жадностью есть его.
- Найда! – кричу я, - Это не выход. Даже если мы вдвоем возьмемся, за это неблагодарное дело, это не поможет! Жди меня, я дойду и спасу тебя!
А сама просто надрываюсь от смеха:
- Ну, разве какому-нибудь дураку, могла бы прийти в голову такая светлая мысль: - съесть весь этот надоедливый снег! Умок!       
Добравшись до собаки, я высвободила ее из плена, Спешила, боялась, как бы она поле снега не слопала и не простудилась.
Так не мытьем, так катаньем мы домчали до спасительных сосен. Среди них  был виден обледеневший  хребет от старой колеи, и снега было гораздо меньше, чем на открытом пространстве.
Тем самым, можно было расслабиться, и наконец – то насладиться солнечным, морозным деньком. Я достала телефон с фотокамерой и принялась щелкать отпечатки крохотных лапок, какой – то пташки, на снегу.
Найда, по обыкновению убегала от меня вперед метров на двести, а потом, оглянувшись, неслась обратно, облизывала мне  ладонь, а затем разворачивалась и снова бежала вперед.
Она часто так поступала на прогулке, будто боялась потерять меня, или, что более вероятней, так – как уже была преданна человеком, боялась, что я брошу ее на произвол судьбы. Я даже однажды проверила эту свою  догадку, спрятавшись за деревом. Так она металась в растерЯнности и с перепуганными глазами. А когда всё – же нашла меня, на радостях сплясала свой фирменный танец балерины, кружась на одном месте. Как  - то давно заприметив, что я засмеялась, когда она начала кружиться, она теперь часто пользовалась этим приемом, чтобы меня повеселить.
Ну,значит, иду я среди сосен, смотрю на мир в камеру телефона, и вдруг замечаю со стороны поля к дороге следы в глубоком снегу, от мужских военных ботинок. Я насторожилась. Кто это путается здесь кроме нас.  Да еще по такой странной траектории. Следы пересекали дорогу, и уходили в поле, а потом снова возвращались, и так через каждые пятьдесят метров.
Сначала меня это не напрягало. Подумала: « Может старый след, еще до подземки, протоптан. А не замело, так это сосны ветер сдержали, вот всё и сохранилось, в первозданном виде. Мало ли кто гулять приходил»  – размышляла я.
Но, телефон всё – же на всякий случай убрала, и стала внимательно смотреть по сторонам. Наконец мы благополучно добрались до края сосновых посадок. Я то, еще не дошла, а Найда уже пару раз сбегала туда и обратно.
Вдруг, на спуске к пруду, на развилке дорог, замечаю мужика, одетого в камуфляжный  костюм: куртку и штаны, а на голове капюшон, а в руках, прямо перед собой он держит какую – то небольшую коробку.
В голове за пару секунд пролетела вся жизнь. Я вспомнила, как совсем недавно, один хороший знакомый, охотник, рассказывал, что его собаку чуть не пристрелили в поле во время охоты. Причем с дальнего расстояния. Говорил, что сейчас, новорусские  богатеи, накупили себе какие – то тепловизоры, и теперь стреляют в зверюшек прямо с дороги, выйдя из машины. От таких мыслей я впала  в панику. Пригнулась, и одним глазом следя за дядькой, замахала Найде рукой и зашептала тихонько:
- Найда, ко мне, ко мне, моя хорошая. Иди сюда.
Она подлетела, лизнула мне ладонь. И видя, что я развернулась в сторону дома, идет уже за мной по пятам, тыкая носом  чуть ниже поясницы.
Она всегда так делает, на обратном пути. Не знаю, кто её этому научил, или она сама придумала. У неё что – то  вроде: человек устал, раз повернул обратно, значит надо его проконтролировать, чтобы не упал. А как еще это лучше сделать, как не идти сзади и наступать на пятки. Вот, такая умняха .
В общем, паника моя всё усиливается, я почти бегу, то и дело оборачиваюсь, проверяю, не идет ли мужик за нами с этой непонятной штукой. Точно знаю, что это не фотоаппарат, его бы я разглядела даже издалека. Я хоть и страшная трусиха, но не сумасшедшая. И опять же у меня есть оправдание, не за себя боюсь, а за « зайца – русака» своего.
До другого конца сосенок мы додрапали минут за пятнадцать, Да и деревья, скрывали нас от возможного нападения. А тут выскакиваем в поле, со всех сторон, как на ладони! Стреляй,  не хочу!
- Найда, беги вперед! – говорю ей на полном серьёзе – я тебя прикрою!
Она не в какую, идет сзади, и всё. Пришлось ее обхитрить. Снег глубокий, идем медленно, так я пошла не по своим же следам, а рядом. А заступница не выдержала моего черепашьего темпа, и полезла по проторенной дорожке.
Так и оказалась она впереди меня. Ох, и преодолели мы эту полосу препятствий, быстрее раза в три, чем когда туда шли.
Найда на насыпь забралась, язык на бок, отдышаться не может. А у меня вся морда – лица красная, жарко, пот градом. Думала « коньки отброшу» на последнем рывке, когда снежную гряду на четвереньках переползала. Потом за поводок вцепилась, по улице проскакали и во двор. Я на корточках сижу, дышу через раз, а Найда легла на бок, прямо на снег, лапу подняла  -  показывает мол, отряхивай колтуны снежные с живота.
Отряхнула я её и принесла воды молоком забеленной. Не знаю, может и нельзя собакам молоко. Я даже читала, что оно у них не усваивается. Но Найда без молока воду не пьет. Ей всё – равно, что собакам можно, а что нет. Она  - балерина. И к тому же с такой хозяйкой, молоко за вредность давать надо. Вот я и даю.