Володькина исповедь. Сельские истории

  Володька Новокаев шёл в гости к писателю Чернову Андрею Витальевичу. У Володи   душа страдала, сердце щемило. Володе хотелось исповедаться, душу раскрыть, рассказать, что на душе наболело. Он слышал, что писатели – это инженеры человеческих душ. Люди нравственные, люди духовные. Это люди, которые тебя поймут, посочувствуют тебе. "А может и рассказ напишет", – думал Володька, когда шёл к писателю в гости. Он пошел бы к священнику, но храмы везде порушены, да и если был бы действующий храм, Володька к религии не приспособлен.

 Он свернул к озеру, где он, будучи ещё мальчишкой, купался с другими ребятишками. Здесь, в деревне Озерецкое Хворостянского района всего две улицы и озеро, и большие скотные дворы, которые  были раньше.

  Володька подошёл к берегу озера, лёг на травку. Он с самого детства любил приходить к берегу озера, лечь на траву, раскинуть руки по сторонам, смотреть в небо и видеть, как бегут по голубому небу облака. Облака появлялись из-за горизонта, проплывали над деревней Озерецкое и уходили за горизонт. Степь кругом была. Круглое озеро, маленькая деревня, и кругом поля, поля и поля... И вот Володька лежит. Руки в разные стороны. Он смотрит на облака, и ему кажется, что он плывёт среди этих облаков, как по морю голубому, в котором плывут рядом белые льдины.

  Володька смотрит на облака, расслабился. Ему стало легче, сердце слегка отпустило. Он представлял, что придёт к писателю. И он думал о том: что он будет рассказывать и как. Он ему объяснит, почему у него щемит сердце и почему у него бледные губы.

  Володька родился в деревне Озерецкое. Здесь он пошёл в школу, отсюда ушёл в армию. Потом вернулся. Хотел в город уехать, да остался здесь. Женился. Он был пионером, комсомольцем. Хотел быть героем социалистического труда. Он старательно работал. Работы было много. Он не боялся работы, не отказывался. У него народилось двое детей: Аня, Лена.

  И всё бы хорошо, да советская власть кончилась. Советская власть кончилась, и колхоз задолжал. Да такую сумму задолжал, что всех коров забрали. Вот кто забирал этих коров, недосчитался восемь голов. А кто-то из деревенских сказал, что это Володька увёл восемь голов коров и продал не то цыганам, не то кавказцам на шашлыки.

  Володька чужого с детства не брал. Он как-то в детстве украл ножик у соседки. Ему хотелось иметь свой ножик. Она картошку чистила во дворе. Зашла домой. Он подбежал и взял этот ножик. Мамка увидела и сказала: "Володь, воровать - нехорошо! Воровать - плохо! Чужое брать нельзя!  Боженька накажет! Иди, отнеси этот ножик обратно". И Володя отнёс. И с тех пор он понял, что брать чужое нельзя. А тут пропало восемь коров! И кто-то из деревенских сказал, что это он украл.

  Утром приехала милицейская машина. Его забрали прям с кровати. Дети плакали, кричали: "Папа, папа!". А мама  им сказала: "Папа поедет в город, купит вам конфет".

  Володька вернулся через два дня.  Он шёл, тяжело ступая, покачиваясь. Дети выбежали на встречу  ,радостно спросили: "Пап,а ты конфет купил?".   Володька смотрел на них виновато улыбаясь,медленно опустился  на скамейку. У него руки дрожали, губы были бледные и щемило сердце. На рубахе были красно-коричневые пятна.

  Володьку в райцентре пытали. По-настоящему пытали! Жестоко пытали! На него надевали противогаз,не давали дышать,приставляли к виску пистолет. Его били.  руки заламывали . Володька тогда обмочился, он никому про это не рассказывал.

  И вот он лежит на берегу, смотрит на облака и думает: "Вот как так получается?". Он, Новокаев Владимир Геннадьевич – член колхоза. Он всю жизнь здесь проработал. Он вкалывал! Здесь работал его отец, мать работала, бабушка работала, дед работал, перед тем, как уйти на фронт. И вот теперь что,он видит: пустырь. Камушка нет! Как будто бы корова слизнула. Пятьдесят лет строили, и за один год ничего не стало. Володьке ничего не досталось. Его пытали. Он нищий.
 
   Сейчас работы нет. Тонька, его жена доит корову. Эту корову они из телёнка вырастили. Не сразу она стала давать молоко.  Это молоко Антонина  возит в райцентр   продает на рынке – за счёт этого и живут.
 
  А тут веерные отключения . Электричество отключать стали, Тонька подоит корову, поставит молоко в холодильник , на улице жарко, холодильник  не работает, молоко киснет. Сколько молока погубили! А дети голодные. Кому-то там, в Москве хорошо, а здесь, в Озерецком, молоко портится.

  А ещё у Володьки была досада, что после войны здесь, возле озера на маслобойке его дядя – брат матери, – дядя Аркаша украли с приятелем по килограмму масла.

  Дядю Аркашу тоже также пытали противогазом. Дяде Аркаше было шестнадцать лет. Он всю жизнь был голодный. Он очень хотел есть. Он родился до войны. Война – голод и холод, послевоенное время – голод и холод. И они не выдержали с товарищем и украли по килограмму масла на маслобойке. Они очень хотели есть. Им по шестнадцать лет – организм растёт.

  Дядя Аркаша своё масло спрятал на сеновале, а его товарищ закопал у родника в песок, рядом с источником: там прохладно, масло не испортится, и никто не догадается.

  А на сеновал каким-то образом Наталья Евсеева, двоюродная сестра дяди Аркаши, залезла и нашла это масло, и рассказала взрослым. Она не знала, что это дядя Аркаша масло спрятал.

  Приехали, кому надо, с райцентра. И дядю Аркашу пытали. Надели на него противогаз. Дядя Аркаша не выдержал пыток и рассказал про своего товарища. Масло, которое товарищ спрятал в песке у родника, не нашли: собака выкопала и съела. Приятелю ничего, он остался дома, а дядю Аркашу отправили строить ГЭС, что в Жигулях.

  Про это Володька и хотел рассказать: про веерное отключение, и что тогда не один килограмм масла пропало, и про то, как его дядю отправили строить этот ГЭС. Но для чего? Чтоб кто-то куражился?

  А ещё Володя хотел рассказать про своего прадеда. Здесь, если прямо идти к писателю через пустырь, была мельница деда Новокаева, его прадеда. А там вон, за озером, были поля, которые тоже принадлежали его прадеду. Отняли мельницу, отняли землю, отняли имущество, а деда Федота, Володькиного прадеда, отправили на Соловки. Там он и сгинул.

 А у него осталось шесть душ: баба Наташа, баба Аня, дед Сергей, дед Николай, дед Иван и дед Андрей. Из них остались только баба Наташа и баба Аня, баба Аня- бабушка Володи, остальные погибли на фронте.
И вот теперь лежит Володька у бережка, где он в детстве с ребятишками купался. Смотрит в небо, а у него сердце щемит.

  Он встал и пошёл к писателю исповедоваться. Писатель купил дом под дачу,недорого, у бывшего председателя. Председатель уехал в город. Говорят, там хорошую квартиру купил, машину. У него-то всё хорошо. Это вот здесь у местных нету работы.

  Когда он подошёл к дому писателя, то увидел, что рядом с домом писателя на завалинке у своего дома сидит соседка Литвинова тётя Лена, старая доярка. У неё болят ноги, ноги обуты в валенки. Он подошёл к ней, сел молча.
– Здравствуйте, тётя Лен, –помедлив,сказал он.
– Здравствуй, Володя, – сказала она. – Ну как дела?
– Да так, потихонечку. Живём. А у вас как дела?
– Как сажа бела, – сказала она.
– А что случилось?
– Вон, глянь.

  Володька посмотрел. Между домом писателя и домом тёти Лены раньше росло большое-большое дерево – берёза. Она была раскидистая, здоровая, красивая, как роскошная женщина.
 Перед тем как уйти на войну ,отец на память посадил березу ,сказала тетя Лена.
    Но писателю она не понравилась: она вид из окна загораживала. И когда писатель с женой своей стирали бельё в стиральной машине, то из стиральной машины по шлангу они пускали воду под корни берёзы. И так берёза погибла, берёза зачахла. Её пришлось спилить. Володя поднялся, посмотрел на пень берёзы. Повернулся к тёте Лене и сказал:
– Тёть Лен, пойду-ка я домой. Что-то я нынче устал.
И Володька пошёл домой.

  Володи не стало весной, когда в полях и на месте где стояли скотные дворы ,зазеленели травы, когда в небесах торжественно, весело и душевно запели жаворонки.