Вспоминалка четвертая - О юморе курения

Пожалуй, самым распространенным явлением, я бы сказал – торжественным обязательством моряка перед рейсом, было  его заявление о твердом и бесповоротном решении бросить курить. Моряк объяснял своим корешам, особенно соседу по каюте, у которого рундук ломился от табака, мол, сигарет с собой не беру, они мне ни к чему, т.к. курить бросаю. А чтобы резкого бросания не произошло, вот взял с собой пару блоков на первое время дабы избавить организм от резкого потряса без никотина. Его потребление надо бы постепенно снижать, как ему кажется. Двух блоков для плавного отвыкания по его подсчетам вполне достаточно.

Опытный сосед только поморщится и внутренне приготовится к тому, что скоро его табачок станет общим. В девяти из десяти случаев так и происходило. Ну а неопытный верил…

  Через некоторое время пара блоков сигарет кончалась. Моряк стойко переносил все тяготы безникотиновой безнадеги. Бывало, что целых три дня. Иногда четыре. Слышал я и о неделе. Потом летел в ларек,  если он был на судне (а был он далеко не на всех судах) – брал пачку, успокаивая себя мыслью «один раз не пидорас», он же твердо решил… Потом вторую, потом третью. Потом сигареты в ларьке заканчивались, ибо не один он бросающий. И вот тогда-то и наступал тот долгожданный миг, когда действительно надо бросать, ибо взять уже негде.

Правда существовал нюанс, рожденный мудростью водоплавающих – не бросать за борт то, что может еще пригодиться и бычки не выкидывали. Вначале это были жирные бычки и, конечно же, им место было в банке ибо опытные мореходы понимали, что «наступят времена почище». Складывали из пепельницы в банку, плотно закрывая ее, ибо шмон стоял от задубевших бычков такой, что дышать становилось нечем, и прятали куда подальше. В трудную «годину», а именно, когда табак кончался, банка заботливо припрятанная под шконярой, вынималась и начиналось извлечение из когда-то «королевских» бычков оставшихся крошек табака. Ву-а-ля, на козью ножку можно набрать. Да не на одну. Но и банка кончалась. Дальше мрак.

Вспоминаю свой первый рейс.

Мы были сменным экипажем водного танкера, находящегося в тьму-тараканьем месте земного шара, а именно – в Красном море на архипелаге Дахлак, на одном из его бесчисленных островков – Нокре. Не имея своего «коня» добирались до места пассажирами на «попутках». Естественно, все что нужно для продолжительного рейса тащили с собой, напоминая разношерстную толпу мешочников, причем не очень трезвую.

В числе прочего необходимого и курево брали с собой, запихивая угловатые блоки в не закрывающиеся чемоданы. Да и много ли можно было взять? Я имею ввиду место. Немного. Таможня нас не беспокоила, потому как ее практически не было, т.к. уходили мы на военном пароходе, а военных таможня не очень-то шерстила. Можно сказать мимо пропускала.

Так же, учитывая молодость и неопытность экипажа, для девяноста процентов которых рейс был первым, и которые  не нюхали всех тягот и лишений долгих морских приключений, можно было предположить (а так оно и было), что все курящие намерены в ближайшие две недели  бросить курить, о чем делались  решительные заявления, упомянутые мной выше. Поэтому чемоданы сильно не обременяли объемом сигарет, считая этот продукт необязательным. И вредным, что, собственно, соответствовало действительности.

Никогда не забуду нашего второго механика Валерьича. Вот уж личность колоритная! А опытный бы-ы-ыл! На место сбора Валерич прибыл… Уф, не прибыл. Его доставил кто-то, имеющий личный автомобиль, видимо или родственник, или сосед по дому.

Валерич приехал в овчинном тулупе нараспашку, надетом на светло - коричневый водолазный свитер крупной вязки с мощным воротом. На ногах войлочные чуни типа «прощай молодость» с заправленными в них утепленными плотными трениками с начесом, естественно, с пузырями на коленках. На голову почти до глаз натянута лыжная цветная шапочка неимоверной толщины и размеров с тампоном на законцовке. Вид был босяцкий, бичевский  и никак нельзя было сказать о нем, что в кармане у человека паспорт моряка. В Африку собрался человек. Прямо на острова Красного моря. Попробуй скажи обратное – морду набьет. Правда на дворе 30 января, холод собачий, но Африка нас ждет.

Еще Валерич был с неделю небрит и начисто пьян. Проводы, понимать надо! Его окружили, приперев к опорной стенке рядом с отделом кадров нашей бригады. Он стоял и спокойно курил, лениво кому отвечая, кого просто игнорируя… Как бы отрешенно от всей суеты.

При Валериче был рюкзак. Такой знаете, раньше были у геологов, из брезента. Под левую руку чемодан. А под правую… Вот в чем был весь колорит в дополнению к внешнему виду! Под правой рукой был огромный, наверное, самый большой из существующих, полиэтиленовый прочный мешок для засолки капусты в бочках, на две трети наполненный пачками сигарет. «Прима», «Астра», «Беломорканал», коробки спичек. По высоте мешок доходил Валеричу почти до пояса.   Валерич заботливо его придерживал, следя, чтобы в суете никто не задел или не наступил, проходя мимо, полностью наплевав и на рюкзак и на чемодан. Забегая вперед, скажу там было двести пачек сигарет без фильтра и двести «Беломорканала». И около сотни коробков спичек. Ну представьте объем.

На Валерича обращали внимание главным образом из-за этого мешка. Уж очень много и все на виду. К нему подходили, здоровались, восхищались количеством курева и, как правило, диалог складывался следующим образом.

- Ого! – Первые слова с некоторым восхищением и кивок на мешок.

Мы были сборным экипажем. Многие друг-друга не знали, виделись только на немногочисленных сборах, иные вообще встретились впервые. Из всего экипажа я знал только Юру-Удава, Серегу Ткаченко да Володьку Белоусова, электрика. Остальным только предстояло познакомиться, притереться, узнать о друг-друге. Поэтому вопрос-ответка, сдобренный хорошим свежачком, положенным на вчерашнее, после  восторженного «ого!» был следующего содержания:

- Куришь?

- Бросаю…

- Понятно. Греби мимо. Бамбук будешь курить.

- Почему?

- По качану…

Он не давал пояснения, отлично зная все наперед (знали, мол,  плавали), предоставляя познать самостоятельно суровую правду жизни на море без курева. Молодежь, понимаешь ли. Ему было тридцать два, нам по двадцать с небольшим.

Спрашивающий медленно откатывал, обиженный не очень располагающим к общению ответом и обидой на то, что  его пацанскому слову откровенно не верят.  А Валерич не грубил. Нет! Просто жгучее желание догнаться пересиливало нужду что-то доказывать и объяснять, что уже на подходе к Вьетнаму от двух блоков сигарет ничего не останется и волчата начнут «стрелять». И придут к нему, потому  что у него много.  Поэтому  свои намерения по части дележки табака обозначал уже сейчас, незамысловато и честно, отрубая заранее все хвосты.

Еще раз забегу вперед и скажу, что рейс продолжался шестнадцать месяцев. Никто не рассчитывал на такой срок, ведь договор был на восемь, от силы десять, но вот так получилось. И Валеричу курева не хватило, хотя не бедствовал он очень долго. И подкидывал особо загибающимся от «голода» членам экипажа пачку-другую, а под конец – сигарету-две.

А сейчас он стоит зажав в руке мешок, лениво отлаиваясь от «всяких разных», пытающихся прощупать его на предмет табачной поддерки «в случае чего». Впереди еще шестнадцать месяцев!

Вспомнился такой эпизод из жизни. Причем тут юмор курения? Продолжение будет, хотя юмора там… впрочем вам судить.