Письмо благодарности

Я помню его доброту.

С ним приходилось скучать лишь в пору, когда он мучился от безделья или увлекался любимым делом настолько, что не хватало времени и внимания на других.

Он жил странно: обожал работать руками и не стремился отдыхать. Раздражался, когда призывали к отдыху.

Он творил с огоньком, отдаваясь занятию всецело, забывая попить и покушать.

Он неохотно объяснялся словами, но его яркий труд передавал смысл лучше любых устных объяснений. Он учил своим примером.

Его везде узнавали, с ним всегда здоровались.

За ним водились разные клички: коммунист, Корчагин, терминатор. Все — за трудолюбие.

Он обладал средним ростом, но отличался недюжинной силой и выносливостью.

До преклонных лет он главенствовал в рукоборье. Многие рвались его одолеть, но разочаровывался каждый.

Иногда его шутки убивали наповал даже тех, кто не понимал никакого юмора. Столь метко и искромётно он выражался.

Он тянулся к застольям и одиноким размышлениям. Я не знаю, чему он отдавал предпочтение.

Он не щеголял в разговорах, но мысли свои доносить умел, особенно когда находился правильный слушатель.

Он своевременно хвалил и ругался, не стыдясь выражений.

Он оставался загадочным из-за простоты и застенчивости своей натуры.

Я так и не разобрался, любил он меня или нет, но наказывал меня он крайне редко. Даже когда я этого заслуживал.

Его сразила неизлечимая болезнь, которая парализовала речь, а потом и движения.

Было тяжело видеть его по-детски светлые голубые глаза, исполненные надежды, и не слышать голоса, мягкого и пропитанного заботой.

Я понимал — скоро он уйдёт, чтобы заново вернуться с тем же ясным взором.

Я думал, что сдержу слёзы в момент его ухода, но не смог.

Таким я запомнил своего папу.

Спасибо тебе, отец, за всё!

*Я вспоминаю отца*
Эрик Хват
июнь 2012-го 

Прошёл октябрь.
Листья обрели покой
в саду отца. 

28.01.22