Отчий край

Позади пятьсот пятьдесят километров. Я еду с мужем на машине на свою малую родину, где я училась, где прошла моя юность. Оставшиеся двадцать километров проходят необычно…
«Ну как, не стучит сердечко, ведь воздух родины?» Спрашивает муж, а я плачу и не могу даже описать своих чувств. Это и боль, и жалость, и страх, и ещё что то, чего я даже не могу выразить...Муж понимая меня молчит, и тоже, я думаю, вспоминает свой дом; деревню, папу, маму, родных, односельчан. Он тоже родился в деревне Саратовской области
   Вот кладбище - «Привет, родные!» - Говорю я мысленно, всем кто там лежит, потому что слёзы мешают сделать это вслух. И боюсь всё больше, потому что вижу старенькие дома, в которых уже не живут знакомые мне люди, и скоро увижу и свой дом… А он всегда встречает меня сиротливо, холодно и как будто с обидой, не смотря на то что там живёт мой брат с семьёй, и за домом смотрят, его ремонтируют и красят. Всё там уже изменилось и почти ничего не вызывает радости. И это понятно, живёт семья, которая обустроила свой быт.
   Каждый раз я вспоминаю одну историю, которую я пережила лет в семь, и она мне была не совсем понятна тогда, но сегодня я полностью её оцениваю.
Когда мне было шесть лет, мы переехали из маленькой деревни, родины папы, на родину мамы, в большое село. Папа купил два стареньких дома, две хатки, так их называли тогда. В одной мы жили, а другую использовали как сарай для скота. Хозяйка одной хатки умерла, и будучи бездетной, родственники продали её нам. Хозяином второй хатки был Тихон с женой, и после их смерти остались две дочки, которые продали её и уехали жить в город, были уже совершеннолетние, но ещё не замужем. Я помню, два раза они приезжали посмотреть на свою хатку….
   "Надежда, покажи девушкам хату!"- Приказывает мне папа. И я веду красивых, очень модно одетых девушек в сарай, где у нас живёт скотина. И там, где они больше всего задерживаются и плачут, у нас живут гуси. Мне не ловко, я переминаюсь с ноги на ногу, ощущая под ногами жидкие гусиные какашки и неприятный запах, и думаю; как же им не приятно это видеть и ощущать. Наверно они поэтому и плачут. Мне стыдно перед ними за то, что мы так используем их бывший дом… Мне хочется попросить у них прощение, но я этого не делаю и смотрю на их красивые, испачканные туфельки и думаю; зачем я согласилась их проводить сюда...Но через год всё повторилось и я опять пережила эти чувства.
   Больше они не приезжали, да через два года мы уже жили в новом доме и сарай был тоже новый. И вот теперь, вспоминая этих девушек, я очень их понимаю…
   Так получилось, и я уехала из села в пятнадцать лет, но вот уже больше чем пятьдесят лет, я каждый год приезжаю в родное село. Вначале это было в радость, были живы родители, соседи, друзья, одноклассники. Я всех жителей знала по имени и отчеству, не смотря на то, что село было большое, более трёхсот домов. Но с каждым годом всё тревожнее становились эти поездки, так как всё меньше оставалось родных и знакомых. Мамы и папы нет в живых, соседи незнакомые, приезжие, одноклассников не осталось, родных очень мало. Скорее это уже не радость посещения, а поклон могилам, дань памяти, дочерние обязанности и целый каскад ещё каких то непонятных чувств и воспоминаний, которые побуждают меня ехать туда и писать в том числе…
                Горькое признание
Отчий край, я тебя не забыла!
Как и прежде ты дорог мне.
Но, увы, между нами ниточка
Стала тоньше, порвётся вполне.

Время ставит на сердце отметины,
Это шрамы потерь и утрат.
И былое уже не воротится,
Кто ушёл, не вернётся назад.

Нелегко расставаться с родными,
Мы печалимся, плачем, грустим…
Не завидуют мёртвым живые,
Но скажу: «Тяжелее живым.»

Отчий край, я тебя не забыла!
Но при встрече с тобой я грущу…
Ведь в живых нет, кого я любила.
А без них, я к тебе, не хочу!